|
Наджеда не умрёт никогда
| |
| Лиэн | Дата: Понедельник, 2010-09-06, 09:36 | Сообщение # 1 |
 Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| Автор: Лиэн
Рейтинг: PG-18
Жанр: Как всегда, любовь, романтика, стёб - всего понемногу. Осторожно - встречаются нецензурные слова.
Персонажи: герои ЗПК плюс кое-кто ещё
Содержание: Они жили в разных мирах и не должны были встретиться. но судьба распорядилась иначе. На первый взгляд, они такие разные... Но означает ли это, что между ними действительно нет ничего общего? Одним словом, любовь спасёт мир и... героев ЗПК  Надежда не умрёт никогда… Это было до нашей эры:
Даже небо казалось серым,
Едкий запах грозы и серы,
Одиночество – как петля…
То не тела – души усталость:
От нее лишь мольба осталась.
Только намертво присосалась
Затаённая горечь-тля… Я просила в своих молитвах
О спасении – дай хоть битву!..
Словно лезвие – сердце бритвы –
По глазам пустота и тьма.
Я уже не ждала ответа,
Но холодным порывом ветра
Ты ворвался, лавиной света
Озаряя вокруг дома. И соседи ломились в двери,
Разъяренные, словно звери,
С пьяных глаз ни на грош не веря,
Что горит лишь моя душа.
А вот был бы сосед поэтом,
Я бы, глупому, по секрету
Рассказала, что счастье – это
Просто рядом с тобой дышать… ***
Вот какого хрена с утра так башка раскалывается? Неужели, нельзя напоминать о своём существовании не столь зверским способом? Да, вчера я была никакая. И позавчера тоже. И три дня назад, когда исполнилось десять лет со дня смерти моего мужа, упокой Аллах его прожжённую душу. А сегодня мне хреново. Блин, почему я вместе с ним тогда не померла? Не доканывал бы теперь этот гадкий бодунище…
— Что, головка вава? — с притворным сочувствием поинтересовался Бонни, мой разлюбезный сыночек. Родила на свою голову, а обратно теперь не впихнёшь… Вообще-то его полностью Бонапартом зовут — хотела насолить своей многочисленной мусульманской родне, а вышло, что самой себе. Росточка он небольшого, зато самомнение о-го-го — как у его покойного папаши то самое место, которым он мне сынишку заделал…
— Сейчас задница кому-то будет вава, — я показала детёнышу кулак. — И почему тебя тейлонцы не похитили на опыты?
— А тётя Мэдди говорит, что тейлонцы — от нечистого, — назидательно заявил Бонни.
— Ой, не могу! Да она сама родная сестра нечистому, твоя тётя Мэдди. Причём, даже он сам боится своей сестрёнки, как чёрта лысого…
Тётя Мэдди — это моя соседка, Мадлен Бриггс. Жирная, вечно беременная клуша. Прихожанка церкви какого-то Святого Прохиндея. Протестантка, в общем. Правда, непонятно, против чего протестует, но брошюрки свои таскает исправно — их удобно использовать вместо разделочной доски, когда впадлу её мыть. Бонни у Бриггсов как мёдом намазано. Бывает, по целой неделе в этом курятнике живёт. Дома ему, паразиту, не сидится…
— Ну, чего уставился? Видишь, мамочке плохо — нет бы, сгонял за коньячком. Разве тётя Мэдди не говорила тебе, что нужно почитать своего отца и мать?
— Но не тогда, когда мать нажирается, как скотина, — заявил он, успевая скрыться за дверью прежде, чем туда долетел мой ботинок. Тьфу ты!.. Тоже мне, проповедник выискался! Придётся самой топать за опохмёлкой…
Я впрыгнула в чёрный кожаный комбинезон, оставляющий открытыми руки и спину, и нарисовала над глазами чёрные стрелки — почти ровные. Хвала Аллаху, хоть расчесываться не надо… Машина завелась с первого раза — видать, почувствовала, собака, что в противном случае огребёт шикарного пинка.
— Хади, выпить есть? — окликнула меня ещё одна соседка, Рита Маркес. Судя по роже, Его Величество Бодун посетил с утра не одну меня…
— Иди на х…, халявщица, — сплюнула я.
— И тебе доброе утро, — обиженно проворчала она, отходя на безопасное расстояние.
Какое оно, на хрен, доброе? Утро по определению не может быть добрым! Я прихватила в ближайшей забегаловке пару бутылочек ядрёной конины и сама не заметила, как нелёгкая принесла меня в старый парк. Гиблое местечко. От парка — одно название. Сплошные заросли, в которых всякая шпана околачивается. Но мне это место дорого. Здесь я познакомилась с моим покойным супружником, который сейчас, небось, в преисподней шайтанам хвосты крутит — Джебом, Джабраилом Хакимом. Оставив машину на стоянке, я рванула в парк. Работник стоянки пытался меня отговорить — мол, девушкам опасно там ходить и всякое такое… Моё ты золотце! Где ж ты девушку увидел? Да в этом районе от одного имени Хади Хаким даже негры делают в штаны!
Ноги сами вынесли меня на усыпанную прошлогодними листьями дорожку. Вдруг я увидела такое, что будь у меня волосы, клянусь своей многочисленной роднёй, они встали бы дыбом! Таких уродов мне не доводилось встречать даже в нашем районе! Ладно, я от макушки до пят вся в татуировках, но у этих даже морды были размалёваны — чем-то зелёным, похожим на трупную плесень. Здоровенные, гады! И не похоже, чтобы моё имя могло их напугать. Таких даже пушкой не испугаешь… Я осторожно свернула с дорожки, стараясь создавать поменьше шума. Кажись, не заметили. Передвигаясь короткими перебежками, я не заметила, как углубилась в заросли. В их гуще виднелось какое-то полуразвалившееся сооружение вроде беседки. Я остановилась, чтобы перевести дух, и тут меня дёрнуло заглянуть в эти хреновы руины. Теперь я знаю, что такое судьба. Это то шило, которое не даёт спокойно жить моей упругой заднице…
В беседке сидел тейлонец. Живой. Вроде бы, живой, хотя признаков жизни он не подавал. Поздравляю, подруга — это называется «нажраться до чёртиков»! С завтрашнего дня бросаю пить, решила я. Протёрла глаза, но видение не исчезло. Я осторожно дотронулась до пришельца и испуганно отдёрнула руку. Если глюк можно потрогать — клянусь своей тачкой, это уже не глюк. Всё-таки меня терзали сомнения относительно степени живости данного субъекта — уж больно прохладный он был на ощупь. Только тейлонских жмуриков мне не хватало для полного счастья! Ещё скажут, что это я его пришила… С другой стороны, с какого перепоя ему приспичило окочуриться в этих руинах? Может, всё-таки живой? Симпатичный, гад — мордашка миленькая такая. До сих пор я их вживую не видела, только по ящику — не гуляют они в нашем районе…
— Ау, красавчик, ты живой? — я потрясла тейлонца за плечо и испуганно отдёрнулась, почувствовав на себе взгляд.
На меня в упор смотрели большие голубые глаза — с любопытством и, как мне показалось, тоже немного испуганно. Блин… Я бы тоже на его месте испугалась. Приятного мало, когда на тебя смотрит высоченная смуглая девица — с башкой, голой, как у тейлонца, и руками, покрытыми татуировками до самых плеч. Вообще-то, на башке у меня тоже есть татуировка — на затылке. Симпатичный такой ягуарчик с оскалённой пастью. И не только на башке. Как говорит мой кореш Ахмад, Хади Хаким — это два метра татуировок и отборного мата. Минут пять мы играли в гляделки.
— Хвала Аллаху, живой, — у меня отлегло от сердца. Всё-таки было бы жаль, если б такой очаровашка оказался… того… — Ты как здесь оказался?
— Не знаю, — честно ответил тейлонец, удивлённо озираясь по сторонам. Ну, ни хрена себе! Только не говорите, что у них тоже бодун бывает! Я села рядом, обнаружив в своей руке непочатую бутылку коньяка.
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
Сообщение отредактировал Лиэн - Понедельник, 2010-09-06, 09:38 |
| |
| |
| Лиэн | Дата: Понедельник, 2010-09-06, 09:37 | Сообщение # 2 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
— Ты меня не бойся, — заявила я, отхлёбывая из горла. Нестандартный выбор напитка для наших мест, но на коньяк меня один ещё более нестандартный тип подсадил. — Я вообще-то незлая. Только е…тая на всю голову. Да вы и сами такие же. Это ж надо настолько е…тыми быть, чтобы по доброй воле припереться на эту планету!
Несколько минут он сидел молча с закрытыми глазами. Кайфовал, что ли? Так было бы от чего…
— Скажи, а что означает это выражение? — вдруг спросил он. Голосок у него был приятный — мягкий такой, негромкий. Самое то, когда башка раскалывается. Уже за одно это можно полюбить…
— Какое?
— Которое ты употребила по отношению к себе и к нам.
— Блин! Приятель, ты, что, с Луны свалился? — я дико расхохоталась, стараясь не глядеть на офигевшего тейлонца.
— Откуда тебе известно о лунной базе?
Ну, всё, п…ц! Приплыли… Сушите вёсла, господа!
— Ты лучше выброси из головы это выражение, — осторожно начала я. — Его в приличном обществе не употребляют.
— А где употребляют? — голубые глаза светились любопытством, как глазёнки пронырливых соседских детишек, которые вечно нахватываются от меня всяких слов, после чего соседка приходит учинять разборки.
— В неприличном обществе, — снова заржала я. Ну, и мордашка у него стала — любо-дорого смотреть. Как у тех же соседских детёнышей, когда проберутся в дом, вскроют буфет, а там вместо конфет одни бутылки. Пустые.
— И всё-таки… Что оно означает? — тейлонец умильно так склонил голову, откровенно меня разглядывая. Затылок тебе, что ли, показать?
— Оно означает, что у меня башка не на месте. Ну, голова, — терпеливо пояснила я. Не думала, что это такой гемор — общаться с пришельцем из космоса. Вроде, язык знает, а ни хрена не понимает.
— То есть, ты ведёшь себя иррационально? — уточнил он.
— Не ругайся, — я чуть было не поперхнулась коньяком. — Нормально я себя веду. Просто бодун на меня напал.
— Кто напал? — вежливо уточнил тейлонец.
— Ты напал! — заорала я, теряя терпение.
— Правда? Извини, я этого не помню… — у несчастного пришельца был такой огорчённый вид, что мне стало его жаль. В натуре, чего я на него разоралась-то? Разве он виноват в том, что тормозит! В конце концов, я сама его затронула — сидел себе тихонько в беседке, никого не трогал, кайф ловил. А тут я припёрлась и весь кайф обломала…
— Прости, — я попыталась выдавить из себя улыбку. — Бодун — это похмелье. Состояние такое хреновое… В смысле, плохое. Нажралась я вчера, понимаешь? Как последняя скотина. Муж у меня десять лет как помер. А я в этот день больная становлюсь, на людей бросаюсь, хоть и понимаю, что они мне ничего плохого не сделали. Мэдди, курицу щипаную, обматерила ни за что, ни про что. Вот и забухала, чтоб никого не пришить под горячую руку.
Не знаю, что он понял из моей экспрессивной тирады, но на моё плечо легла изящная белая лапка. Вторая лапка коснулась моей головы — приятная такая, холодненькая. Даже башка перестала раскалываться. Ты мой золотой! Вот это кайф, и я понимаю… Голубые глаза пришельца светились искренним состраданием.
— Я знаю, что такое терять близких, — произнёс он, закрывая глаза.
— Да ну его на хрен, — согласилась я. — Слушай, а ты чего тормозишь, говоришь, что ничего не помнишь? Обдолбанный, что ли?
— Это как? — неземные глаза снова смотрели на меня с любопытством. Загляденье! Если бы ещё и молчал при этом — ей-богу, повторно замуж вышла бы, хоть и поклялась не делать этого даже под дулом пистолета.
— Ну, вмазанный. Не понимаешь? Поддатый! Как бы мне тебе по-человечески объяснить… Признавайся, наркотой балуешься? Не трусь, я никому не скажу, — рассмеялась я, увидев, как вздрогнул тейлонец от последней фразы. — Сама иногда балуюсь, грешна. А как не баловаться, скажи, когда жизнь — такая х…ня?
Х…ню он, похоже, понял, поскольку уточнять не стал. Это все понимают — даже пришельцы из космоса. Неужели, и правда, обдолбанный? Я с жалостью посмотрела на тейлонца. Такой красавчик… Не от хорошей жизни в такие игры начинают играть. Что-то о потере близких травил — если это был не бред. И что мне с тобой делать-то? Брат по разуму, ядрёный перец! Здесь не бросишь, а с собой тащить стрёмно…
— Слушай, дорогой, ты это брось, — начала я ему протирать. — Наркота — такая х…ня, которая до добра не доводит. Наркота — это могила. А с такими глазами, как у тебя, надо жить. Красивый ты, приятель. А красивых все обижают…
— Тебя… обижают? — с сочувствием поинтересовался он.
— Меня? — снова расхохоталась я, утыкаясь мордой в колени. — Где ж ты во мне красоту-то разглядел?
— У тебя красивые глаза. Они говорят совсем не то, что ты пытаешься выразить словами.
— Только в душу лезть не надо, ладно? — вспылила я. — Тоже мне, Фрейд хренов! Вот, лучше полюбуйся на мой затылок. Красота, а?
— Красиво, — согласился он. Как мне показалось, вполне искренне. Блин, на тебя даже обижаться-то не хочется.
— Слушай, а что ты здесь делаешь один? — спохватилась я. — Ты от этих прятался, которые с зелёными мордами? Уроды редкостные!
— Ты сейчас о ком говоришь? — взгляд тейлонца совершенно изменился, даже обрёл некоторую ясность.
— Да шлялись тут одни — здоровенные такие, морды полосатые, даже на людей не похожи.
— Джаридианцы? Ты видела джаридианцев — на Земле?!
— Как ты сказал — жабомордианцы? Точно, морды у них — как есть, жабы… Эй, друг, только сознание терять не надо!
Но было поздно — он повалился набок, повиснув на мне всей своей стройной, лёгкой, как пушинка, тушкой. Вот и чего мне теперь делать с обдолбанным тейлонцем в обмороке? Прелесть какая — прямо бери и пиши картину маслом. Вливать ему в глотку коньяк я не рискнула — хрен его знает, чем он обдолбался и как оно с кониной прореагирует. Попыталась сделать искусственное дыхание. Кажется, это помогло.
— Что ты делаешь? — слабо улыбнулся он, открывая глаза.
— В чувство тебя привожу. Понравилось? — я насмешливо покосилась на прибалдевшего пришельца.
— Это было довольно приятно, — признался он. Ой, не могу, держите меня семеро! Приятно ему было… С тобой, блин, не соскучишься! И откуда оно взялось на мою голову?
— Ладно, допустим, ты не помнишь, как здесь оказался. Но хоть помнишь, где живёшь-то? Я на колёсах — если что, могу подбросить.
— Мне туда нельзя, — как-то обречённо произнёс он, вжимаясь в стену.
— Почему? Тебе там угрожает опасность?
— Можно и так сказать, — согласился тейлонец.
— Говорю же, красивых всегда обижают. У какого скота на тебя рука поднялась-то? Слушай, но я не могу оставить тебя в этом гадюшнике! Хочешь, поехали ко мне? А там разберёмся, что с тобой дальше делать.
— Ты предлагаешь мне свою помощь? — удивился тейлонец.
— Ну, не все же люди — с…ки! Хотя таких, конечно, большинство! Идти сам можешь?
— Попытаюсь, — невинно хлопнул глазами обаятельный, но проблемный инопланетянин.
— Всё ясно…
Я осторожно подняла тейлонца, повесив его руку себе на плечо, а свою — ему на талию. Надо сказать, довольно тонкую… Слышь, парень, а ты вообще парень? Я с сомнением покосилась на свою ношу. На бабу вроде не похож… Занятный у него прикид. Ткань — как живая кожа, гладенькая такая, тепловатая. С горем пополам мы доковыляли до окраины парка. Ножки у этого красавца были стройненькие, а копыта такие, что мои любимые дерьмодавы удавились бы от зависти. Только тяжело под кайфом вышивать в такой обувке-то… Я прислонила его к дереву.
— Постой пока тут, я машину подгоню. Если я притащусь с тобой на стоянку — меня не поймут. Только не вздумай никуда свалить. А то тут эти твои… жабомордианцы околачиваются…
Я огляделась по сторонам, но жабомордых поблизости не было. При виде моей машины — белоснежной, расписанной кроваво-красными языками пламени — он снова чуть было не лишился чувств.
— Тачка понравилась? — рассмеялась я. — Мне тоже нравится.
— Выглядит… довольно необычно, — согласился он.
— То есть, хреново? — подмигнула ему я. — Ладно, падай на заднее сиденье и сделай так, чтобы тебя не было видно.
Надо же, даже дурацких вопросов задавать не стал. Понимает, когда хочет! А то всё фраером прикидывается, косит под новорождённого: «А что это?» «А как это?» Ладно, каждый выпендривается в меру своей распущенности. Может, имидж у него такой! Неплохой, кстати, имидж — даже я повелась. На свою голову…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Кукарача | Дата: Понедельник, 2010-09-06, 13:42 | Сообщение # 3 |
 Аватар
Группа: Пользователи
Сообщений: 272
Статус: Offline
| Понравилось нестандартным подходом! В самом деле, у нас на Земле далеко не все благостные и продвинутые, а некоторым тейлонам не помешает узнать, какими мы иногда бываем... Quote (Лиэн) — В чувство тебя привожу. Понравилось? — я насмешливо покосилась на прибалдевшего пришельца.
— Это было довольно приятно, — признался он.
Обожэмой... Представляю себе - перегарное дыхание здоровенной девицы...
Если не нравится, как я излагаю, - купи себе у Бога копирайт на русский язык!
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Понедельник, 2010-09-06, 15:47 | Сообщение # 4 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| Кукарача, мне захотелось провести такой эксперимент: взять милого, симпатичного тейлонца и вот такую отвязную девицу. Хорошенько перемешать, и... 
В общем, продолжение следует Кстати, подскажите кто-нибудь, пожалуйста, как исправить "очепятку" в названии темы? 
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Espera | Дата: Понедельник, 2010-09-06, 16:35 | Сообщение # 5 |
 Аватар
Группа: Пользователи
Сообщений: 280
Статус: Offline
| В начале позвольте пошучу: я рада, что не умру никогда! (Надежда- мое имя) 
А теперь серьезно:
В людях меня всегда поражала одна способность: способность возрождаться из пепла подобно фениксу. Как бы низко ни пал человек, в какое бы скотское состояние ни пришел, он все же не может уничтожить в себе искру добра, заложенную в него с момента зачатия. И в любой момент падший человек может раздуть из этой искры пламя.
Как я поняла, тема этого фика- духовное возрождение. Всегда обожала эту тему!!! 
Главная героиня- Хади Хаким- алкоголичка и наркоманка(насколько я поняла). Никто и никогда не ждет от таких людей чего-нибудь хорошего. Общество уверено, что они попросту не способны творить добро, что выпивка- это единственное, что их интересует. Отчасти так и есть. Но только отчасти...
Хади могла пройти мимо попавшего в беду тейлонца. В конце концов, она ему ничего не должна, видит его впервые. Но Хади оказалась способна искренне сочувствовать, на что способны, согласитесь, далеко не все. И не только сочувствовать, но и предложить помощь, на что сейчас способны вообще единицы. Не верите? А сколько раз мы проходили мимо лежащего на тротуаре человека, думая, что он просто пьян? А вдруг у него сердечный приступ, в конце концов? Вдруг ему помощь нужна? Но у нас нет времени на этого человека, своих проблем хватает. Вот то то и оно...
У Хади нашлось время не просто на человека, но на инопланетянина. И это о многом говорит.
Ух, ну я и разошлась!  Пора закругляться...
С нетерпением жду продолжения! Вот! 
Сообщение отредактировал Espera - Понедельник, 2010-09-06, 16:35 |
| |
| |
| Лиэн | Дата: Понедельник, 2010-09-06, 16:42 | Сообщение # 6 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| Espera, спасибо тебе за развёрнутый комментарий 
Это очень ценной для меня. Ты права, фик будет о том, что с любого дна можно подняться. Хади - не то, чтобы конченная алкоголичка, но в запой периодически уходит. И наркотой иногда балуется. И с криминальным миром связана. От неё общество действительно не ждёт ничего хорошего. И мало кто, проходя мимо, задумается о том, что это - человек, у которого есть душа... Скорее уж пришелец из космоса увидит в ней человека...
Постараюсь не разочаровать
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Вторник, 2010-09-07, 09:47 | Сообщение # 7 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
— Ты не трусь, что я с бодунища, — успокаивала я тейлонца. — Довезу в лучшем виде. А местные копы меня тормозить не рискнут. Мою тачку тут знают все, кому своя ж…па дорога.
Да он, в общем-то, и не выглядел напуганным. Устроился на заднем сиденье и, судя по мордахе, ловил приходы. Как я тебя понимаю, друг… У самой одна радость в жизни — нажраться и слететь с копыт…
Тормозя у светофора, я краем глаза разглядела на углу толпу незнакомых парней. Надо будет узнать, кто такие и какого хрена забыли в нашем районе… Рулил среди них довольно симпатичный китаёза. Или япошка — хрен их разберёт, они мне все на одну рожу… Внезапно моего плеча осторожно коснулась тонкая лапка. Вид у тейлонца был виноватый.
— Можно попросить тебя об одной вещи?
— Что, по нужде приспичило? Раньше надо было думать, терпи теперь. Я здесь неподалёку обитаю — скоро дома будем.
— Я хотел попросить тебя поехать другой дорогой, если это возможно.
Я внимательнее пригляделась к незнакомой толпе. Ребята выглядели серьёзными.
— Это что за якудза? — указала я на узкоглазого.
— Один несчастный человек, — ответил тейлонец, опуская глаза.
— Всё ясно, значит, та ещё с…ка. Ладно, рванём в объезд…
Я решила, что непременно наведу справки об этих ребятах. Надо пощекотать им задницы — за то, что маленьких обижают. Я с интересом посмотрела на тейлонца, свернувшегося на заднем сиденье. Занятные у него знакомые… Этот желтомордый — по роже видать, что бандюга, хотя прикидом больше на копа смахивает. Какие у них могут быть дела? Может, мой красавчик этой шушере за наркоту задолжал?
— Приехали, — сказала я, когда мы остановились перед моим вагончиком. — Добро пожаловать в мою резиденцию!
В этот момент на пороге вагончика показался Бонни.
— Пожрать привезла? — спросил он с нагловатым прищуром. Весь в папашу, хоть и косит под святого. Думает, я не знаю, кто на стене полицейского участка накатал «Копы — м…ки!»
— Хрен тебе, а не пожрать! У Мэдди пожрёшь. Заодно и переночуешь. Вот, возьми десять баксов — отдашь ей. Скажешь, мать очередного ё…ря приволокла.
— Снова кто-то из твоих бандюков вляпался?
— Не твоё дело. Чего набычился — думаешь, как бы десять баксов подмутить?
— Небось, опять с Хосе Родригесом спуталась? Ты же мне обещала…
— Это не Хосе. Я, конечно, дерьмовая мать, но слово держу.
— Покажи мне его.
— Зачем?
— Значит, всё-таки Хосе… — вздохнул сынуля.
— Нет, не он.
— Тогда почему я не могу его увидеть?
— Для твоего же блага.
— Надо же, какие мы слова знаем! Раньше ты хотя бы не лгала мне…
— Бонни, — я схватила сына за плечи. — Я не лгу тебе.
— Тогда покажи мне этого твоего хахаля!
— О, Великий Аллах! Да не могу я, пойми…
В этот момент Бонни, изловчившись, рванул на себя дверь машины и побледнел, насколько это позволял цвет его кожи — шоколадно-коричневый.
— Мать, ты, что, совсем ох…ела? — вытаращился на меня сын. — Это же тейлонец!
— Вижу, что не эскимос.
К счастью, тейлонец снова валялся в обмороке. Я решила, что лучше пока оставить его так. Тем более, у меня уже был опыт приведения пришельца в чувство.
— На хрена ты его сюда приволокла?
— Ему нужна помощь. Разве Мэдди не говорила тебе, что грех оставлять своего ближнего в беде?
— Да какой он мне на х…й ближний? Отвези его туда, где взяла.
— Вот, значит, как выглядит христианская мораль! — Я распахнула дверцу машины. — Смотри на него внимательно, Бонни, и запоминай. Я отвезу его туда, где взяла. Но там его пришьют ребята, которые за ним охотятся — не одни, так другие. И это будет на твоей совести. Если после этого ты сможешь спать спокойно — значит, вместо моего сына в роддоме мне подсунули чужого ублюдка!
— Эй, ты чего? — Бонни испуганно захлопнул дверцу, загораживая её собой. — Никуда ты не поедешь.
— Конечно, не поеду. Твоя мать — с…ка, но не до такой степени. Надо же мне было как-то тебе мозги прочистить, про…банные всякой религиозной х…нёй. Пусть Мэдди засунет себе в задницу свои брошюрки — так и передай. И все их проповеди — сплошной п…дёж. В общем, вали к ней и сиди, пока не позову.
— А чего он в отключке? Тоже с бодуна? — с подозрением покосился на машину Бонни.
— По мозгам получил, — не стала вдаваться в подробности я. Наркота — она же по мозгам шарахает, верно? Так что ни хрена я не солгала своему сыну…
Я подсела к тейлонцу, устроила его голову у себя на коленях и наклонилась над ним, намереваясь повторить сеанс искусственного дыхания. В этот момент он открыл глаза.
— Я не в обмороке, — улыбнулся он, и улыбка получилась хитроватой.
— Прикидывался?
— Да, — кивнул он. — Если бы твой ребёнок увидел меня в сознании, вопросов было бы ещё больше.
— Ушлый ты! Извини, что тебе пришлось выслушать эти гнилые базары… Вот так мы и живём, — в углу сиденья я заметила свою спортивную куртку и протянула её тейлонцу. — Накинь на себя эту тряпку. Соседи у меня тоже е…тые на всю голову — не будем их дразнить.
Куртка оказалась тейлонцу великовата. Я набросила ему на голову капюшон, стараясь не ржать. Это стоило мне больших усилий — уж больно забавный видон у него был в моей шкурке. И надо ж было Рите Маркес, шайтан её дери, нарисоваться в тот момент, когда мы поднимались в вагончик.
— Где парня сняла? — поинтересовалась она.
— В баре за углом, — ответила я, заталкивая тейлонца внутрь. — Но ты можешь туда не ходить — ничего стоящего там больше нет.
— Выпить есть?
— Есть. В баре за углом.
— С…ка!
— И тебе не хворать.
Соседи у меня — сказка. Только очень страшная. И, как правило, с плохим концом. За десять лет их у меня хренова туча сменилась. Кого пришили, кто от передоза помер. Одной мне ничего не делается — даже шайтан моей душонкой брезгает…
— Извини, — мне было неловко перед этим странным существом, которое смотрела на меня своими широко распахнутыми голубыми глазами — по-детски доверчиво, с любопытством, но без презрения. Я представила, каково ему сейчас, ведь в нашей трущобе даже нормальный человек почувствовал бы себя пришельцем из космоса.
— Почему ты всё время извиняешься? — спросил он. — Ты предложила мне помощь. Было бы невежливо предъявлять тебе претензии.
— Нет здесь такого слова, как «вежливость»… — вздохнула я. — Падай. Хочешь в кресло, а хочешь — прямо на кровать.
Я снова отхлебнула из бутылки. Коньяк приятно обжёг нёбо. Бодун вроде попустил, но на душе было хреново. Тейлонец — такой хрупкий и красивый — странно смотрелся в моей берлоге, заваленной пустыми бутылками и прочим хламом. Он казался здесь чужеродным элементом со своим чистым взглядом — у моего сына такого не было даже в трёхлетнем возрасте. Эх, парень, нельзя быть таким красивым в нашем дерьмовом мире… И глазами такими нельзя на него смотреть. Такие здесь надолго не задерживаются — всемилостивый Аллах быстро забирает их к себе, чтоб не мучились. Даже Джеба моего прибрал, хоть муженёк был тот ещё фрукт. А меня зачем-то оставил. Может, для того, чтобы я однажды забрела в этот хренов парк? Так, дорогая, хорош пить — тебя уже снова развозит, на сантименты вон потянуло. И что в нём такого особенного? Тейлонец как тейлонец. Но глаза… И, что самое странное, он смотрел на меня, как на равную себе. На меня, Хади Хаким, ошмёток человеческого мусора, какового не счесть в славном городе Вашингтоне…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Вторник, 2010-09-07, 09:47 | Сообщение # 8 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
— Только не подумай, что я шлюха, — заявила я своему гостю, вспомнив, чего ему довелось наслушаться. — Я не шлюха — я просто б…дь.
— А в чём разница? — поинтересовался он с таким серьёзным видом, как будто речь шла о покупке пушки.
— Как бы тебе объяснить… Шлюха — это которая за деньги даёт.
— Что даёт?
О, Великий Аллах! Ты не умрёшь своей смертью, Хади Хаким. Одно из двух: ты скопытишься или от бодуна, или хронического за…ба головного мозга.
— Сексом занимается, — я сделала изрядный глоток коньяка. — А б…дь… Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял…
Я чувствовала, что меня пробивает на ржач. Наверное, со стороны мы выглядели как два дебила из тупого сериала.
— Для удовольствия? — всё так же серьёзно спросил он.
— Да какое на х…й удовольствие! — невольно вырвалось у меня. — Просто чтобы крыша не поехала от хорошей жизни. Так и живу — между бодуном и е…лей. Другая давно загнулась бы, а у меня, как назло, здоровье — что у рабочей кобылы.
— Тебе плохо? — сочувственно посмотрел на меня тейлонец.
— Не парься, — довольно грубо ответила я, чувствуя, что глаза у меня почти на мокром месте. Чёртов коньяк! Пора завязывать, Хади — ты становишься жалкой неврастеничкой вроде Риты Маркес.
Я краем глаза взглянула на пришельца — не обиделся ли? Но он с любопытством разглядывал фотографию, затерявшуюся среди бутылок на столе. На ней здоровенный смуглый парень обнимал худенькую девушку с нежным личиком и длинным чёрными волосами. Она счастливо улыбалась из-под белой фаты. Я закрыла глаза, пытаясь заглушить воспоминания, которые снова могли вогнать меня в запой. Но хрен их теперь вытравишь… Я решительно перевернула фотографию.
— Понравилась парочка? Нет их больше, вот так-то…
— Я узнал девушку, — моргнул пришелец. Даже не моргнул, а просто медленно опустил веки и так же медленно их поднял. — Это ты.
— Я, да не та… Давно это было, парень — теперь меня и родная мать не признает… Слушай, а ты вообще парень? — я наконец-то осмелилась задать вопрос, который не давал мне покоя с того самого момента, как моя рука побывала на его талии.
— Нет, — ответил тейлонец, и по губам его скользнула загадочная улыбка.
— Неужели, девка? — с сомнением покосилась я на странное существо.
— Тоже нет, — он снова улыбнулся.
— Гонишь! — рассмеялась я, приняв его слова за наркотический бред.
— Я — не мужчина, но и не женщина. Как бы тебе сказать, чтобы ты поняла… — он очень точно скопировал мои слова и тон. — Я —ни то, ни то другое.
— Вот, блин… — я снова отхлебнула из бутылки. — А как ты себя называешь — «он» или «она»?
— В нашем языке нет таких слов… — покачал головой тейлонец.
— Ну, а на Земле?
— Пусть будет «он» — для меня это не имеет значения.
— Значит, всё-таки парень, — с облегчением вздохнула я. — А как тебя зовут?
— Да'ан, — протяжно выговорил он.
— Красиво… А я — Хадисе Хаким. Для тебя — просто Хади.
— Хади… — задумчиво повторил тейлонец, и у него это прозвучало очень мягко. — Спасибо тебе, Хади.
— Да пока особо не за что.
Я начала собирать бутылки, чтобы немного отвлечься от грустных мыслей, вызванных той злосчастной фотографией. Дёрнуло же меня выставить её на стол — небось, по пьяной лавочке ностальгия заела. Мой необычный гость вскочил с кресла и принялся мне помогать. Тонкая, бледная рука взялась за бутылку, и отчего-то вдруг мне стало стыдно — как в детстве, когда тебя застукают за воровством конфет или подслушиванием. Я выхватила у Да'ана бутылку и осторожно усадила его обратно в кресло.
— Не трогай гадость, — строго посмотрела я на тейлонца и поймала себя на мысли, что говорю с ним, как с маленьким ребёнком.
— Но я ведь просто хотел тебе помочь… — принялся оправдываться он.
— Хочешь мне помочь — скажи что-нибудь хорошее. А с бутылками я уж как-нибудь сама разберусь. Я их притащила — мне и выбрасывать.
— Ты красивая, — вдруг тихо произнёс Да'ан. — И у тебя добрая душа, хоть ты и пытаешься это скрыть.
— Да ни хрена я уже не пытаюсь… Каждая собака в этом районе знает, что хороший человек, попади он в передрягу, всегда может найти приют у Хади Хаким. Но не со всеми я добрая. Например, тому желтомордому, которого мы видели на углу, я бы физиономию подпортила — уж больно она у него холёная. Странный тип — вроде, и на бандюгу смахивает, и на копа.
— Вообще-то он — агент ФБР, — уточнил Да'ан.
— Это ещё хуже, чем просто коп, — уверенно заявила я. — Гнилой народец — лучше с ними дел не иметь. Что ему от тебя понадобилось?
— Я сам, — тейлонец опустил глаза.
— Хрен ему! Вот что, приятель. Я не знаю, во что ты вляпался, но в моём доме никто тебя и пальцем не тронет. Здесь ты спрятан надёжно, как в тюрьме.
— Интересное сравнение, — улыбнулся пришелец.
— Знаешь, так порой бывает: разыскивают человека по всему району за мокруху, а он в другом штате, в тюряге — по хулиганке сел. Слушай, а что я тебя всё баснями кормлю? Вот, балда! Ты же, наверное, жрать хочешь? Ну, хавать. В смысле, кушать?
— Я не нуждаюсь в еде, — тейлонец оживился и уже не выглядел таким несчастным.
— Совсем? — изумилась я. — Бомба! Вот бы мне так… Знал бы ты, как задалбывает эта постоянная готовка! Полжизни если не жрёшь — так у плиты торчишь…
— Наверное, это не самая большая проблема в твоей жизни, — задумчиво произнёс Да'ан, с любопытством оглядываясь по сторонам.
— Наверное, — согласилась я. — Самая большая проблема — это мой ребёнок.
— Понимаю… — кивнул он.
— Ни хрена ты не понимаешь! Да этот стервец родную мать ни в грош не ставит…
В этот момент во дворе послышались крики. Я выглянула в окно и увидела, как Хосе Родригес таскает за волосы Риту. Тот самый парень, к которому Бонни запретил мне приближаться на пушечный выстрел. Гениальный карманник, когда трезвый. А пьяный — обычная скотина. Я выхватила из-за голенища высокого ботинка нож и высунулась в окно.
— Слышь, ты, герой! Сейчас же оставь бабу в покое, не то пером отоварю! Я тебе, козёл, мигом х…й в п…ду трансформирую!
Хосе знает, что такое в дымину пьяная Хади, а меня уже снова начало развозить. Ещё бы ему не знать — два года мы с ними промаялись, да так ничего и не вышло. Оно и неудивительно — там, где сходятся два несчастья, счастью вовек не бывать… Хосе нехотя отпустил Риту, предварительно отвесив ей подзатыльник и обругав «грязной шлюхой». Он разочарованно сплюнул и поплёлся в свою хибару. Так-то лучше будет!
— А ты чего разлеглась посреди двора, корова? — заорала я на Риту, которая вместо того, чтобы попытаться подняться, начала сворачиваться клубочком, как сонная кошка. — Давай, чеши домой, пока ещё кто-нибудь рыло не начистил.
Я захлопнула окно и повернулась к пришельцу. Нож выпал у меня из рук — мой гость валялся в кресле без признаков жизни. Голова его безвольно склонилась к плечу. Шайтан! А всё твой паскудный язык, Хади Хаким. Когда ты раскрываешь рот, у пьяных негров вянут уши. А тут нежное создание — это тебе не твой Бонни, который «б…дь» сказал раньше, чем «мама». Что же мне с ним теперь делать-то? Я бросилась к тейлонцу, чувствуя, что стремительно трезвею…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
Сообщение отредактировал Лиэн - Вторник, 2010-09-07, 15:04 |
| |
| |
| Лиэн | Дата: Вторник, 2010-09-07, 09:48 | Сообщение # 9 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
— Эй, друг, очнись! — я принялась трясти инопланетянина за плечи. — Обещаю, что буду следить за базаром. Я ведь в приличной семье выросла — просто жизнь меня испортила. Да что ж это такое! Открывай глаза, слышишь? Мы так не договаривались…
Тейлонец шевельнулся, открывая глаза. На губах его играла странная улыбка.
— За каким рынком ты намереваешься следить? — слабо прошептал он.
— Хвала Аллаху, оклемался! Какой ещё рынок? Ты бредишь, приятель.
— Ты сама так сказала, — растерянно моргнул он.
— Да неужели? Хочешь сказать, из нас двоих брежу я? А, ясно! — я хлопнула себя ладонью по лбу. — Базар — это разговор. То есть, я буду поменьше ругаться, только ты не теряй сознание, ладно?
— Постараюсь, — пообещал тейлонец, улыбаясь так, что за одно это можно было простить ему все дурацкие вопросы.
Я почувствовала, что становлюсь слишком трезвой, а это опасно для моей психики и физического здоровья окружающих. Повертев в руках бутылку, я опрокинула в себя остаток коньяка. Прости, дорогой, придётся тебе провести эту ночь в одном доме с пьяным, зато смирным животным. Всё же лучше, чем с трезвым и буйным. Но тебя я не трону — Хади Хаким маленьких не обижает…
Я сгребла бутылки в рюкзак и потащила их на свалку. Внезапно мною овладело странное настроение — гремучая смесь веселья и злости. Я извлекла на свет Божий бутылки и расставила их в ряд — не пропадать же добру. Вынула из кармана пушку и принялась очередью палить по бутылкам, представляя на их месте рожи Мэдди Бриггс, Хосе Родригеса, всех моих знакомых копов и почему-то того желтоморденького агента ФБР. Стеклянные брызги фонтаном взлетали в небо, осыпаясь к моим ногам, и это было красиво…
— Хади, совсем о…ела? — высунулся на крыльцо Хосе.
— Сгинь, амёба, — я наставила на него пушку, и он испуганно нырнул обратно в свою нору, предварительно плотно притворив за собой дверь. Так-то будет лучше. Знайте, шакалы, кто в квартале хозяин!
Войдя в дом, я с порога заметила странный свет. Он исходил от хрупкого тела тейлонца, сотрясаемого мелкой дрожью. Так, кажется, к нам отходняки пожаловали…
— Да'ан, — осторожно окликнула я пришельца, но наткнулась на затуманенный то ли болью, то ли действием наркотика взгляд. Понятно. Дальше можно не продолжать.
Я осторожно приподняла тейлонца — он весил не больше моего Бонни, и перетащила его на кровать. Попыталась раздеть, но так и не обнаружила на его одежде ни одной застёжки. Вот, блин! Но как-то же эта штука должна сниматься — ну, чтобы по нужде сходить… Стоп, какая нужда, если оно ничего не жрёт? Ладно, а секс? Или с этим дело обстоит так же, как и с едой? Нет, это вряд ли — если обдолбанный тейлонец сейчас валяется передо мной, значит, его каким-то образом зачали и родили. Видели бы тебя твои родители, приятель — со стыда бы померли. С виду приличный мальчик, а валяешься в постели с пьяной девкой…
Да, я, Хади Хаким, пьяная сволочь. И что с того? Попадались мне трезвые сволочи, по сравнению с которыми я — сущий ангел. Только крылья подгуляли, а вместо нимба — татуировка на полбашки. Я набросила на тейлонца одеяло — не нравилась мне эта его дрожь, и пристроилась рядом. Всё же как-то спокойнее.
— Ты не бойся, — сказала я ему, заботливо поправляя одеяло. — Я, конечно, дурная, когда пьяная, но лишнего себе не позволю. Если, конечно, сам не попросишь. Прости, что снова нажралась — это всё из-за той фотки. Давнее дело, а душа всё равно ноет… Я ведь не всегда такой оторвой была. Семейство у меня немаленькое — бабушка, дедушка, предки, три брата и две сестры. Все как один — правоверные мусульмане. По пять раз на дню молятся и всякое такое. По-своему хорошие люди, только очень скучные. Вот скажи, какой толк от бабкиных молитв, если она голодному соседу корки хлеба не подаст? Ну, алкаш он, а алкаш разве не человек? Аллах всё видит. Может, от этого алкаша поменьше вреда будет, чем от какой-нибудь почтенной матроны, которая своему мужу и детям всю душу выгрызает?
Не хотелось мне прожить свою жизнь так, чтобы только жрать да с…ть. Ну, ещё и рожать иногда — в перерывах между едой. А тут, откуда ни возьмись, как по заказу, появился он — Джеб, Джабраил Хаким. Мы случайно познакомились — он меня чуть не сбил, когда нёсся на бешеной скорости. По тому самому парку, где я на тебя наткнулась. От копов удирал. Я от страха лишилась чувств, а Джеб решил, что меня задел. Сейчас бы в жизни не хлопнулась в обморок — даже если бы на меня эти твои жабомордианцы напали. А тогда я другая была, и смущалась при слове «секс», правда, недолго. Пришлось ему подобрать меня — швырнул в машину, и как даст по газам! Не страшно, спрашивает, а я визжу от восторга. Крепко запал этот парень мне в душу. Живой он был — не то, что моя родня. В общем, начали мы с ним встречаться — ясное дело, тайком, чтобы предки мои не пронюхали. И длилась эта свистопляска до тех пор, пока я поняла, что залетела. Джеб свататься пришёл — как положено, даже костюм по такому случаю напялил, а братья мои его взашей вытолкали. Я в слёзы, а он мне подмигнул так ободряюще — мол, всё будет в шоколаде. Меня отец отлупил и запер в комнате. А ночью Джеб с дружками нагрянул и выкрал меня.
Поженились мы, начали жить вдвоём — на этом самом месте наша халупа стояла. Я уже после свадьбы узнала, что Джеб киллером был. Да мне фиолетово, киллер или учитель младших классов в церковно-приходской школе — лишь бы человек хороший был. Это муж меня научил стрелять. Сказал: «Вот завалят меня, займёшь моё место. На кусок хлеба заработаешь — с голоду не помрёшь». Он много чему меня учил — и машины угонять, и разные замки открывать, и ножи метать. А драться я и сама умела — мне ещё в школе за это не раз влетало.
Хорошо мы жили — дай Бог всем так. Это с другими он был зверь, а меня любил. Правда, мог сгоряча по морде съездить, но тут же на колени падал, прощения просил. Беда нагрянула, когда не ждали. Я со дня на день родить должна была, когда мои братья нас разыскали и ночью дом подожгли. Не потому, что мусульмане — просто придурки. Джеб меня вытолкал — я спросонья и испугаться-то не успела, только больно было, потому что обгорела вся. А сам задохнулся в дыму… Я, когда поняла, что случилось, обратно в дом бросилась, да соседи удержали. Лучше бы они этого не делали…
У меня в тот же день роды начались. Может, потому мой Бонни такой пришибленный — не знаю… Из больницы я вышла вся в шрамах, с дитём на руках. Пришла, а здесь этот вагон стоит — Ахмад, кореш мужа, подогнал. Я с горя в запой ушла, сутки пробухала — притом, что прежде ни капли рот не брала. Очухалась — башка трещит, а рядом пищит что-то вроде кошки. Опомнилась — это ж сыночек мой, кровинушка моя. Взяла его на руки, думаю, пойти утопиться вместе с ним, что ли? И вдруг в дверь кто-то начал ломиться. Я этого гостя сгоряча таким матом накрыла, хотя до этого от слова «х…й» краснела — Джеба это забавляло, начинал ржать, что жеребец на случке. А он настойчивый оказался — всё ломится и ломится. Открыла — стоит незнакомый парень в приличном костюме. На копа вроде не похож. Оказалось, клиент — мужа моего разыскивал. Тут меня шайтан за язык и дёрнул сказать, что я вместо него…
Знаешь, Да'ан, убивать не страшно было. Страшно стало потом — когда поняла, как легко человека жизни лишить. Ещё вчера он пил, гулял, девок обхаживал, а сегодня лежит мешок с костями, и черви его жрут. Я снова в запой ушла, и понеслось… С каждого гонорара я себе по татуировке делала — самой было тошно на свои шрамы смотреть. Башку обрила — в драке без волос сподручнее. У тебя вон, похоже, их отродясь не было — и ничего, живёшь. Машину себе купила — на весь район одна такая, круче ни у кого нет. Два года на неё копила, даже почти не бухала. Хотела братьям своим отстрелить чего-нибудь — чтобы не насмерть, а жили и мучились. Даже выследила их, да в последний момент передумала — Аллах им судья.
Десять лет назад этот пожар случился, и с тех пор вся моя жизнь — сплошная х…ня. Можно было на коленях к родне приползти, и меня бы приняли. Все гордились бы тем, какие они благородные, и каждую минуту мне б об этом напоминали. Я решила, что не по мне такая жизнь — лучше уж в трущобе этой загибаться… Наверное, они хорошие, а я — плохая. Но не могу я сама себе врать, понимаешь? Скотина я — иначе не скажешь. И мать из меня хреновая. Да ты и сам всё видел. Только в этом скотском теле живая душа ещё трепыхается — чудом не загнулась. Ей-то давно уже всё это остохренело, только вот грехи в рай не пускают. Думаешь, почему я с этим придурком Родригесом путалась? Он так умел за руку взять и в глаза посмотреть, что поневоле человеком себя начинала чувствовать. Но бухло ему оказалось милее меня… Потом Ник появился — он ещё себя Коляном называл. Русский… Целовал так, что дрожь брала. Это он меня на коньяк подсадил. Всем был хорош, только лапы по пьяной лавочке распускал. Однажды я не выдержала, отп…ла его и выставила прочь. Я — женщина, хоть и падшая, и не позволю на себя руку поднимать.
Вот и вся моя жизнь… Тебе не понять — у вас такого, наверное, нет… Забудь весь этот пьяный бред, слышишь? Не нужен он тебе. Знай только, что Хади Хаким — не шлюха, а обыкновенная дура…
— Спасибо тебе… — услышала я рядом тихий голос и вздрогнула, обнаружив рядом с собой очухавшегося тейлонца.
Какого хрена он здесь делает? Блин, я же сама притащила его на кровать… Изящная белая лапка утонула в моей смуглой лапище. Вторая лапка осторожно скользнула по моей щеке, и я только сейчас заметила, что реву, как маленькая. Когда я в последний раз ревела-то? Давно это было… Давно…
— За что спасибо-то? — удивилась я.
— За доверие, — мягко произнёс он, глядя на меня с сочувствием. Не лицемерно-злорадным, как Мэдди Бриггс, а подлинным — тем, которое целебным бальзамом проливается на душу, даже такую ничтожную, как моя.
Я закрыла глаза, чувствуя, как слёзы текут по моему лицу всё сильнее. Мне стало стыдно, что я разревелась, будто жалкая истеричка вроде Риты, но остановиться уже не было сил. И, как ни странно, впервые за эти десять лет слёзы приносили мне облегчение…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
Сообщение отредактировал Лиэн - Вторник, 2010-09-07, 17:13 |
| |
| |
| ILLAYA | Дата: Вторник, 2010-09-07, 10:55 | Сообщение # 10 |
 Личный защитник
Группа: Пользователи
Сообщений: 194
Статус: Offline
| Довольно своеобразное произведение. Чувствую, не просто так Даан попался на пути Хади, видно судьба ей шанс исправиться дает. Полностью согласна с комментарием Espera, если Хади проявила сочуствие к пришельцу - это уже что-то да значит. Очень надеюсь, что у Даана невольно получится благотворно повлиять на падшую человеческую душу, хотя такой цели он с самого начала себе не ставил.
В общем очень интересное начало, интересный стиль и чувствуется рука мастера
Жду продолжения.
Я думаю чувством, я чувствую мыслью!
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Вторник, 2010-09-07, 11:03 | Сообщение # 11 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ILLAYA, спасибо
Да'ан ведь и сам нуждается в помощи. А выход из тупика проще искать вдвоём. Позволила себе несколько отойти от канонов сериала...
Моих героев ждёт непростой путь - к спасению и обретению... самих себя.
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Espera | Дата: Вторник, 2010-09-07, 12:12 | Сообщение # 12 |
|
Аватар
Группа: Пользователи
Сообщений: 280
Статус: Offline
| Так, сейчас будут мои длинные, нудные комментарии... Предупреждаю сразу! 
Ну, во первых: Quote Ему нужна помощь. Разве Мэдди не говорила тебе, что грех оставлять своего ближнего в беде?
— Да какой он мне на х…й ближний? Отвези его туда, где взяла.
— Вот, значит, как выглядит христианская мораль!
Ну вообще-то христианская мораль так не выглядит . Согласно Евангелию ближний- это тот, кто нуждается в твоей помощи в данный момент, вне зависимости от расовой и религиозной принадлежности. Но тут дело в том, что соседка Медди- ханжа, а ханжи в любой религии одинаковые... 
Теперь что касается исповеди Хади. Сразу скажу, что ханжество присутствует и в ней, хотя она этого и не видит. Во первых, с чего она начала? С осуждения родителей! Это, конечно, явление распространенное, все подростки начинают с того, что замечают недостатки родителей и хотят сами этих недостатков избежать... И кидаются в другую крайность!!! Хади осуждает ханжество родителей, и вроде она является истинно верующим человеком. Но тут я бы поспорила.
Хади считает, что ее родители только едят и ходят в туалет, то есть, считает, что их жизнь ничего не стоит. А кто она такая, чтобы решать, чья жизнь чего стоит? Не ее это дело, и как верующий человек она должна была это знать. Хади начинает с греха осуждения, и благодаря этому греху катится еще ниже. Она выходит замуж... за киллера. Quote Да мне фиолетово, киллер или учитель младших классов в церковно-приходской школе — лишь бы человек хороший был.
Как верующий человек, она должна была знать, что жизнь человека священна. Хади осуждает родителей за то, что не подают голодному, но ей не важно, что ее муж убивает людей... А это страшно. Да, Хади заметила, что ее муж "живой", что не все хорошее погибло в этом человеке. Это прекрасно. Но смотрите, что происходит дальше: вместо того, чтобы поднять мужа до своего уровня, она опустилась до уровня мужа. А это говорит о ее духовной слабости. Она могла помочь мужу понять, что людей убивать нехорошо, могла бы помочь ему исправится. Разве не в этом была ее задача как любящей жены? Вместо этого Хади научилась убивать. Она становится киллером! Разве об этом она мечтала, когда решила прожить жизнь, "чтобы не только жрать да с…ть"? Это и есть настоящая жизнь- отнимать жизнь у других? Вот так грехи мелкие потихоньку-помаленьку привели к грехам крупным, а благие намерения привели прямиком в ад.
Осуждая других, Хади не заметила собственных грехов, и вот результат.
Теперь поговорим о Хади как о матери. Родила ребенка и что сделала? Сразу ушла в запой!!! Ведь новорожденному ребенку ласка и забота матери необходима как никогда. Я понимаю, у Хади погиб муж. Но надо уметь думать не только о себе и своем горе. Как же она не видит, что не соседи виноваты в том, что от нее отдалился собственный сын? Как же не видит, что Бонни повторяет... ее собственные ошибки? Он понимает, кем является его мать и хочет прожить жизнь по-другому. Ничего не напоминает?! Так началась история и самой Хади. И Бонни тоже кидается в крайности- Хади пошла к киллеру, а он- к сектантам. Плохо это может закончится...
Осуждая своих родителей, Хади не замечает, что сама тоже стала плохой матерью, в результате чего ее сын может попасть в беду. А разве это не есть ханжество- осуждать других, а своих грехов в упор не видеть?
Но не смотря на все вышесказанное, Хади не безнадежна, как не безнадежен никто из живущих. Она пьет- это плохо, но это в то же время показывает, что в глубине души она знает, в какую беспросветную яму опустилась... Другое дело, что она знает и пытается подавить в себе это знание. Знает, но не делает ничего, чтобы исправить ситуацию.
Все же встреча с Дааном пробудила в Хади самое лучшее, что было в ее душе: жажду помогать ближнему и жажду жить по-настоящему. Надеюсь, это станет началом настоящего возрождения. Удачи ей в этом! Так же надеюсь и на возрождение самого Даана!
Проды!!!!! 
Сообщение отредактировал Espera - Вторник, 2010-09-07, 12:18 |
| |
| |
| Лиэн | Дата: Вторник, 2010-09-07, 15:03 | Сообщение # 13 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| Espera, спасибо тебе за столь подробный комментарий!
Наверное, это лучший подарок, который может получить автор.
Приятно, что не произошло смешения персонажа и автора. Чтобы сохранить правдоподобность, пришлось "вжиться" в шкуру Хади, писать от её имени. Она действительно многого не замечает... Предъявляет претензии сыну, от воспитания которого фактически устранилась. И ещё многое другое... Она запуталась в себе и предпочла плыть по течению, не пытаясь выбраться.
Да и спутник её тоже, между нами говоря, не ангел. И дров они ещё на пару наломают, пока просвет не появится. И новых ошибок наделают - но ведь спасение не даётся так просто.
Однако надежда есть
Они могут помочь друг другу, а могут подтолкнуть к пропасти. Всё в их руках.
Удачи им обоим!
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Среда, 2010-09-08, 10:24 | Сообщение # 14 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
Я знаю, на Земле и в небесах
Встречается порой такая нежность —
Созвучная со словом «неизбежность»,
Смывающая с карты полюса… Как шелест умирающей листвы
Струится звёздный ток в продрогших жилах,
И мы с тобой уже немного живы,
Но всё-таки ещё почти мертвы. Когда-нибудь я тоже научусь
Глядеть на мир закрытыми глазами.
Я с детства не дружила с тормозами
И потому тебе навстречу мчусь На запредельной скорости, сквозь сон
И, врезавшись, пускаю корни в кожу.
С тобой срастаюсь, чтоб однажды тоже
Пролиться песней — небу в унисон. Я стану буквой в имени твоём,
Витиеватой тенью тонких пальцев,
Последним из космических скитальцев,
Взывая к Богу — только бы вдвоём… Однажды отгремит последний бой,
И я помчусь к воротам без оглядки,
А ты войдёшь и скажешь: «Всё в порядке.
Иди на свет. Не бойся. Я — с тобой…» — Значит, ты всё слышал? — век бы глядела в эти глаза, да так не бывает в нашей жизни. Всё хорошее быстро заканчивается, а плохое уходит только вместе с нами.
— Я не нарочно, — немного виновато улыбнулся тейлонец.
— Не оправдывайся — я не в упрёк тебе это сказала. Сама виновата — язык распустила... Слушай, расскажи мне о себе. Ты теперь всё обо мне знаешь, а я о тебе — ничего, кроме имени.
— Ты уверена, что этого хочешь? — неземные глаза смотрели на меня с какой-то странной печалью — оглушающей, как неразбавленный виски.
— Хочу, — кивнула я. Отчего же у тебя глаза такие грустные стали? Ладно, я — кучу народу угробила. Какие у тебя могут быть грехи, чтоб искать забвения в наркоте? Ничего я не смыслю в жизни, хоть тресни! И чем больше живу — тем меньше понимаю...
— Дай руку, — попросил он.
— Так я её у тебя и не забирала.
Сначала я почувствовала лёгкое покалывание и ощущение тепла в своей ладони — в местах, где она соприкасалась с ладонью тейлонца. А потом небеса надо мной свернулись в свиток, словно в день Страшного Суда, и в мою душу хлынул Ад... Я закричала — или мне это только показалось — и инстинктивно попыталась отстраниться. Но какая-то невидимая сила пригвоздила мою руку к руке пришельца, и я впитывала в себя это пекло, которое носило в себе такое хрупкое и нереально прекрасное существо. Я видела разлетающиеся на осколки планеты. Чувствовала боль прощания с детьми — не живыми, но и не мёртвыми, что ещё страшнее. Боль потери близкого друга. Боль предательства — пережитого и... совершённого. Боль, причинённая ненавистью, которую носило в себе единственное выжившее дитя. Боль осознания собственного бессилия. Отчаянные попытки найти утешение в иллюзорном мире и засасывающая всё глубже бездна. Гримаса брезгливого ужаса на лице того, кому привык доверять. Угрызения совести — сжирающие заживо изнутри, назойливые, как уличные проповедники. И ещё более мучительное безысходное раскаяние. Но как можно держать в себе столько боли? Я закрыла глаза — не от отвращения, а просто потому, что это казалось мне несправедливым. Великий Аллах... Прости его, слышишь? Это слишком много для одного...
Возвращение к реальности было тяжёлым, как похмелье.
— Да'ан... Как же так? — прошептала я, чувствуя, что в глазах снова светлеет от слёз.
— Прости, я не должен был... — взгляд пришельца выражал искреннее сожаление.
— Брось, — прервала я его. — Сама напросилась... Знаешь, о чём я подумала? Только не обижайся. У нас с тобой много общего. Оба х...ву тучу народу сгубили. У обоих детишки — сволочи неблагодарные. За что он тебя пытался?.. И как у него рука поднялась?.. Неужели, и мой когда-нибудь...
— Не думай об этом, — мягко прошелестел тейлонец, касаясь моей щеки прохладными пальцами. — Это лишь плата за мои ошибки.
— Слишком жестокая плата… Так не должно быть!
Я сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. А он все смотрел на меня, и вдруг стены, оклеенные дешёвыми обоями с блестящими звёздочками, куда-то поплыли, расступаясь — остались только эти глаза. Утратив над собой контроль, я приблизила своё лицо к лицу тейлонца и коснулась его губ. Они оказались на ощупь прохладными и сухими. Ощущение было приятным. Я осторожно раздвинула его губы, как вдруг на моё плечо легла маленькая изящная ладонь, от которой исходило мягкое сияние. Он устремился навстречу мне, повторяя мои движения. Стоп, девочка моя, ты заходишь слишком далеко, промелькнула в моей голове единственная трезвая мысль, и я нехотя отстранилась. Мои губы все ещё хранили на себе нежную прохладу.
— Что-то не так? — пристально посмотрел на меня Да'ан.
— Он ещё и спрашивает! — истерически расхохоталась я. — Да всё не так, шайтан подери эту ё…ю жизнь! Мы не должны остановиться, пока не поздно, понимаешь?
— Кому должны?
Этот наклон головы, эта вопросительно-заинтересованная интонация сводили меня с ума…
— Нам обоим потом будет больно, — без уверенности в голосе произнесла я, инстинктивно придвигаясь ближе.
— Но ведь это же будет потом, — улыбнулся тейлонец, а его рука уже скользила по моей шее вдоль чувствительных позвонков, вызывая волнующую дрожь.
— Да'ан, что ты делаешь? О…еть! — невольно вырвалось у меня, когда рука его двинулась ниже, под скользкий шёлковый халат, в который я была одета.
— Ты обещала за чем-то следить, — с мягким упрёком взглянул на меня пришелец, а рука его уверенно продолжала свой путь, заставляя вздрагивать от наслаждения мои два метра мускулов и татуировок.
Он исследовал меня с любопытством школьника, впервые увидевшего обнажённую женскую грудь, и это выглядело довольно забавно.
— Что, голую бабу никогда не видел? — рассмеялась я.
— Я знаю, как выглядит обнажённый человек, — возразил он. — Просто ты не похожа на то, что мне доводилось видеть раньше.
Что же ты, интересно, видел? Маленькая, изящная рука, которая исследовала моё тело, выглядела почти детской. Но она была наделена некой силой, которая делала меня доступной, как мартовская кошка. Когда тейлонец начал медленно гладить мои груди, обводя пальцами вокруг сосков, я почувствовала, как внутри живота у меня всё напряглось. Что же ты со мной делаешь? Наверное, такой сладкой может быть только смерть — когда душа твоя свободна от греха…
Да'ан полностью подчинил себе моё тело несколькими прикосновениями пальцев, и эти прикосновения пробирали до самой души. Вторую руку он соединил с моей. Чтобы не оставаться безучастной — не то ещё подумает, будто земные женщины холодны, как мороженая сельдь — я начала копировать его движения. Некоторые области тела тейлонца оказались теплее других — это ощущалось даже через его одежду. Как всё-таки содрать с него этот прикид? Я принялась шарить по шелковистой ткани в поисках застёжек, однако таковых не обнаружилось. Правда, нашлось ещё несколько горячих и, по-видимому, чувствительных участков — не забыть бы вернуться к ним позже. Так, здесь ничего не расстёгивается, и здесь тоже... Б...дь! Но как-то же он это на себя натянул? Я с удвоенным рвением бросилась на поиски застёжек и вдруг заметила, что Да'ан с любопытством наблюдает за мной из-под полуопущенных век. По губам его скользила лёгкая улыбка.
— Ну, и что смешного ты увидел? — рассердилась я.
— Ничего. Просто пытаюсь разгадать смысл твоих действий.
— А чего тут непонятного? Хочу тебя раздеть.
Пару минут мы играли в гляделки, а потом… Мать честная! Да'ан медленно повёл головой, и передо мной оказалось нечто прозрачное и светящееся, формой напоминающее человека. Сначала я немного испугалась, а потом, когда глаза мои привыкли к непривычному зрелищу, пришла к выводу, что голый тейлонец смотрится очень даже соблазнительно. А, главное, сразу было видно, что с ним делать — те самые сокровенные участки ярко светились. Хади Хаким никогда не была расисткой. Я спала со всякими — с белыми, чёрными, жёлтыми. Теперь вот синенького Аллах послал. А почему бы и нет? Всё когда-нибудь случается впервые…
Эти руки лишили меня жалких остатков мозга, которые я не успела пропить. Ни один мужик, даже мой покойный муж (прости, Джеб!) не доставлял мне такого удовольствия. Правда, тейлонец был не совсем мужиком, но какая на хрен разница? Словно сквозь сон я слышала, как ломилась в двери Рита с криками: «Хади, бухать идёшь?» Иди к шайтану, дура. Хади никуда не идёт. Я — никуда... Нигде. Никто. Меня нет... Из прохладной руки Да'ана в мою хлынул горячий поток, разливаясь пульсирующей волной. Он был внутри меня, снаружи, везде. Нежный тейлонец заставлял меня выгибаться дугой от наслаждения и стонать так, что дрожали хлипкие стены старого вагончика. Казалось, они не выдержат моей страсти — сладостного взрыва, разметавшего меня по постели. Смешавшего с ночью. Развеявшего, как терпкий дым с запахом коньяка...
— Теперь моя очередь доставлять тебе удовольствие, — прошептала я, ещё не выйдя из состояния блаженного дурмана и всё ещё ощущая в себе присутствие своего партнёра.
Пересохшими от возбуждения губами я коснулась ладони Да'ана, постепенно двигаясь вверх, задерживаясь в каждой точке, которая отзывалась на мои прикосновения голубоватой вспышкой. Я нежно покусывала его пальцы — такие восхитительно прохладные, покрывала поцелуями изящную тонкую шею, упругий живот и стройные бёдра. Тейлонец изгибался и что-то шипел на своём языке. Глаза его были закрыты и, судя по интонациям и выражению лица, ему было приятно. В постели я всегда была настойчивой, даже грубой. Но сейчас мне впервые хотелось быть ласковой и осторожной. Моё тело словно утратило вес. Это не было похоже на то, что я испытывала с мужчинами. И даже на то, что я испытывала с женщинами — был в моей жизни и такой опыт. В моих руках трепетно вздрагивало уникальное существо, в котором хотелось раствориться без остатка, стать с ним единым целым. Хрупкий и прозрачный, как бриллиант чистейшей воды, он позволил мне коснуться себя. Мне, Хади Хаким, которая пала так низко, что сам шайтан побрезговал бы моей душой и не стал бы её использовать даже для раскурки сигары. Одновременно целомудренные и горячие ласки Да'ана сделали эту больную душу чище и... слабее. Он разбудил во мне то, что я так долго убивала в себе — топила в коньяке, вытравляла дымом марихуаны, душила в объятьях случайных партнёров. Мои мечты. Мои слёзы. Мою совесть...
И не стало больше ни старого вагончика, ни ночей с горьковатым коньячным привкусом, ни несмываемого запаха гари и металла на моих руках... Я ласкала тейлонца, чувствуя, что во мне отдаётся шелестящим эхом каждая его эмоция — как отражение моих собственных ощущений, очищенное его сиянием... Ты — единственный, кто не отверг меня. Я стала бы лучиком света на твоей коже, тенью твоих тонких пальцев на стене, буквой в твоём имени. Но останусь лишь Хади Хаким — густым осадком на беспросветном вашингтонском дне...
Слёзы снова струились по моим щекам. Я осознавала, что после этой ночи буду носить в себе ещё больше боли. К боли утраты, раскаяния и осознания собственной ничтожности отныне прибавится скорбь по тому, что могло бы быть, но никогда не будет... Только всё это — завтра. А сегодня ты только мой, слышишь? И мне не важно, какого ты пола. В этот миг ослепительная вспышка озарила тесный вагончик. Я даже зажмурилась — настолько яркой она была. И невозможно было понять, где находится источник света — казалось, он был везде. Тотчас же кто-то снова начал ломиться в двери.
— Хади, ты, что, о…ела? — истерично вопила Рита. — Что у тебя там горит?
— Моя душа, — крикнула я, расхохотавшись.
— Хватит ржать! Туши свой костёр, а то ещё, чего доброго, на х..й весь квартал сожжёшь!
— Ну и х…й с ним, пускай горит, — беззаботно заявила я, запечатлевая на губах Да'ана жаркий поцелуй.
Постепенно горячая волна внутри меня схлынула, оставив после себя приятное опустошение. Я прижалась к телу тейлонца, ощущая, как пульсирует в нём жизнь. Тепло, исходящее от Да'ана, расслабляло и умиротворяло. За окном всё ещё была ночь, и я хотела, чтобы она длилась как можно дольше. Мы молчали. Что можно было сказать после того, как мы узнали друг о друге почти всё, ибо всё знает о нас лишь Всемогущий Аллах? Моя рука бережно коснулась щеки Да'ана. Хороший мой... Спасибо, что не оттолкнул, хоть я и недостойна тебя. Возможно, тебе станет легче, когда ты узнаешь, что хотя бы на одну ночь сумел кого-то в этом мире делать счастливым.
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Среда, 2010-09-08, 10:25 | Сообщение # 15 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
Солнечный луч хлестнул по глазам, но, вопреки ожиданиям, не отозвался в голове привычной болью. Я разлепила веки и наткнулась на тёплый взгляд голубых глаз, прозрачных, как льдинки. Тёплый лёд — вот оно как бывает... Во сне я сбросила с себя одеяло, и теперь тейлонец с интересом изучал мои татуировки — гибкие тела ягуаров и пантер, экзотические цветы, веточки сакуры, бабочек и прочую животно-растительную хрень.
— Зоопарком моим любуешься? — усмехнулась я, поворачиваясь спиной и демонстрируя изображение обнажённой девушки со внешностью эльфа, сидящей верхом на драконе.
— Она чем-то похожа на тебя, — с улыбкой произнёс Да'ан.
— Тебе виднее. Я сама её толком не могу разглядеть.
Я потянулась, оглядываясь по сторонам. П…ц! Надо собраться с духом и наконец-то заняться уборкой, чтоб ей пусто было. Не годится Да'ану любоваться этим безобразием. А то ещё, упаси Аллах, подумает, будто все люди — свиньи. Да и сам он как-то не вписывался в неприглядный интерьер. Что-то одно следовало убрать из этого вагончика — или тейлонца, чего бы мне очень не хотелось, или грязь. Естественно, я предпочла второй вариант.
— Как самочувствие? — спросила я, окидывая взглядом пришельца, который сегодня выглядел не обдолбанным, а просто ослабленным.
— Мне хорошо, — ответил Да'ан, закрывая глаза, словно прислушиваясь к своим ощущениям.
— Вот и славненько. Ты посиди пока здесь, а я немного пошуршу.
Ну, и где эта ё...я швабра? Не могла ж я пропить её? Исключено. Во-первых, Хади Хаким всегда при бабле. А, во-вторых, кому на х... нужна старая швабра? Означенный предмет обнаружился в углу — за холодильником, оклеенным билетами на футбольные матчи. Сколько она оттуда не извлекалась — полгода? Вон, паутиной вся заросла. После безуспешных поисков тряпки я сорвала с окна штору — давно хотела её заменить, даже новую приобрела, да всё недосуг было.
— Чем я могу тебе помочь? — вежливо поинтересовался Да'ан.
— Валяйся на кровати и не путайся под ногами.
— Но мне очень хочется тебе помочь. То, что ты делаешь, выглядит интересно.
Интересно? Вот, умора! Я чуть не уселась в ведро от смеха. Ну, ладно, сам напросился. Я торжественно вручила тейлонцу тряпочку и тазик.
— Если тебя так тянет поучаствовать в уборке — будь другом, вытри пыль с буфета. То есть, вон с той жуткой штуки, которая выглядит серой, хотя изначально была белой.
Надо сказать, получалось у пришельца весьма ловко. И справился он с работой довольно быстро, потребовав добавки. Пришлось доверить ему плиту. Он ещё жадно поглядывал на окно, но за него я взялась сама — мало ли, кто поблизости будет околачиваться. Когда я вышла на ступеньки, чтобы вылить грязную воду, то впервые обратила внимание на то, что небо имеет цвет. Оно было ярко-голубым — как глаза Да'ана…
— Хади, заправиться не найдётся? — окликнула меня Рита, возвращая из мира грёз в суровую реальность. — Перебрала я вчера слегка.
— Я тебе, что, заправочная станция? А перебрала ты вчера конкретно — ломилась ко мне, будто полиция нравов. Двери спутала?
— Так у тебя горело чего-то… — принялась оправдываться соседка.
— Трубы у тебя горели! Или белка в гости пожаловала.
— А что это ты делаешь? — Рита с сомнением покосилась на ведро.
— Сырость под окнами развожу — чтобы всякие идиоты без дела не шлялись.
Рита покрутила пальцем у виска и понуро поплелась в бар за углом. Я посмотрел ей вслед. Красивая девка, только умом Аллах обделил… Мы с Да'аном на пару так разошлись, что ещё немного — и генеральная уборка переросла бы в капитальный ремонт. Мною овладело игривое настроение, и я брызнула в тейлонца водой из пульверизатора. На глаза ему попался второй пульверизатор. Быстро сообразив, что к чему, он ответил мне тем же. Похоже, просто копировал моё поведение, но на душе у меня вдруг стало легко, как в детстве.
— Ах, ты так! — притворно возмутилась я. — Тогда получай!
Минут десять мы кружили вокруг стола, брызгая друг в друга водой. Я покатывалась со смеху, Да'ан сдержанно улыбался, но было заметно, что ему тоже весело.
— Я не знаю, что означает этот обычай, но он мне нравится, — серьёзно заявил тейлонец.
Обычай? Я согнулась пополам от хохота и нечаянно врезалась в хрупкого инопланетянина. Потеряв равновесие, мы оба повалились на свежевымытый пол.
— Не ушибся? — поинтересовалась я.
— Такое падение не может причинить мне боль. А ты?
— А мне давно уже мозги отшибло — теперь ничего не страшно. Спасибо тебе…
— За что? — тейлонец смотрел на меня слишком простодушно, чтобы это было правдой. Вот, хитрюга!
— Сам знаешь, за что. За то, что было ночью. Такого кайфа я ещё не получала.
— И тебе спасибо, Хади. Ты дала мне возможность испытать много новых ощущений. Только я ведь не мужчина.
— Я это уже поняла. Да мне пофигу, кто ты. Так хорошо мне ещё не было ни с кем. Взять, к примеру, этого придурка, Хосе Родригеса — толку, что х…ще до колен, если не способен сделать женщине приятное.
Да'ан улыбнулся, смущённо опуская глаза. Похоже, догадался насчёт х…ща, потому что уточнять не стал. Мне стало совестно.
— Скажи, а сколько тебе лет? — поинтересовалась я, чтобы заполнить неловкую паузу.
— Если ваших, земных — то три тысячи.
— Сколько? — я с сомнением посмотрела на тейлонца — вроде бы, обдолбанным он сегодня не выглядел. Равно как и древней развалиной — стройненький такой, с гладкой, нежной кожей…
— Ты не ослышалась, — словно прочитал мои мысли Да'ан. Да это и нетрудно было сделать — у меня же всё на лице написано.
— Хорошо, а по сколько лет вы живёте?
— В среднем, десять тысяч лет.
— Значит, тебе сейчас около тридцатника, — подсчитала я. — Прямо как мне. Слушай, какие наши годы! Правда, накосячить уже успели так, что мама не горюй. Но ты не кисни. Всё у тебя будет пучком. Только пообещай мне, что больше не станешь употреблять ту гадость, которой ты обдолбился, когда я тебя нашла.
— Обещаю, что это больше не повторится, — заверил меня Да'ан.
В этот момент вернулся от Бриггсов Бонни и застыл на пороге от удивления.
— Мать, ты здорова?
— Вполне, а что?
— Смотрю, прибралась — не похоже это на тебя… Ой, а чего вы на полу валяетесь — кровати мало? — ещё больше удивился ребёнок, увидев нас.
— Просто отдыхаем — это вовсе не то, что ты вообразил. Слушай, купи чего-нибудь пожрать, а?
— А за какой хрен? — нахмурился Бонни.
— У тебя есть десять баксов, которые ты должен был отдать Мэдди, но заныкал. Я тебе ещё десять дам.
— Другой базар! У всех матери как матери, а у меня… — завёл сынуля свою обычную песню.
— Напрасно ты так отзываешься о своей матери, — прервал его ворчание Да'ан своим мягким голосом. — Ты ведь считаешь себя хорошим?
— А что во мне плохого? — вызывающе посмотрел на тейлонца Бонни.
— Но разве у плохой матери смог бы родиться хороший сын? — невинно поинтересовался Да'ан. — Значит, она не так уж плоха?
— Это ты что-то слишком мудрёное говоришь, — растерялся маленький паршивец, но гонору в его тоне поубавилось. Я с благодарностью пожала пришельцу руку. Уже лет семь как никому не удавалось поставить моего языкатого сынишку на место.
Когда за Бонни захлопнулась дверь, мы всё ещё валялись на полу. Голова Да'ана касалась моего плеча, и я придвинулась ближе, устраиваясь удобнее. Вставать не хотелось — даже для того, чтобы переползти на кровать. В конце концов, не зря же мы полдня драили пол? Я нежно поцеловала тейлонца в висок, а моя беспокойная душа уже рвалась на подвиги — обычно выход из запоя у меня сопровождается повышенной активностью и жаждой приключений. И меня не мог удержать на месте даже тот факт, что одно из них уже лежало у меня под боком…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Среда, 2010-09-08, 10:25 | Сообщение # 16 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
— Слушай, тебя ведь, наверное, ищут не только враги? — спохватилась я, понимая, что рано или поздно нам придётся расстаться.
— Меня ищет Лиам Кинкейд, — подтвердил Да'ан, который устроился в моём старом кресле. Мне оно всегда казалось слишком неудобным — обычно я усаживаю туда незваных гостей, от которых хочу поскорее отделаться, и долго они не выдерживают. Но тейлонец, похоже, чувствовал себя вполне комфортно. Сама я оседлала колченогий стул, раскинув ноги на полкухни.
— Тот парень со внешностью испуганного бомжа, который наехал на тебя, когда ты нуждался в помощи? — я вспомнила образы, которые передал мне Да'ан перед тем, как мы… В общем, повели себя по-взрослому.
— Как ты сказала? Надо запомнить… — на губах тейлонца играла улыбка, которая лишала меня остатков разума. Руки сами собой потянулись к непочатой бутылке коньяка, купленной вчера. Правда, закусить было нечем… Ну, и хрен с ней, закусью… Я сделала большой глоток, и не поперхнулась. Дожилась — конину уже хлещу, как воду.
— Извини, — сказала я Да'ану. — Не могу на трезвую голову смотреть в твои глаза — они слишком красивые…
— Скажи, а что ты чувствуешь, когда пьёшь эту жидкость? — любопытный пришелец с нескрываемым интересом посмотрел на бутылку.
— Да ни х…я не чувствую! Вернее, ничего — поправилась я. Не хватало ещё, чтобы он снова лишился чувств. — Но — Аллах свидетель — именно этого я и добиваюсь.
— Я бы хотел испытать эти ощущения, — тейлонец по-кошачьи прикрыл глаза и казался в этот момент недосягаемым. Да так оно и было — шайтан её дери, эту б…скую судьбу…
— Тебе налить? — я с сомнением посмотрела на бутылку. — Не подумай, мне не жалко. Просто ты говорил, что не ешь и не пьёшь…
— Нет, — снисходительно покачал головой Да'ан, глядя на меня, как на маленького ребёнка. — Ты можешь дать мне свою руку?
— Пожалуйста, — протянула я ему лапу. — Ты — единственный, кто на неё претендует. Что дальше делать-то?
— Просто пей свой коньяк. Только не очень быстро, чтобы ты успевала почувствовать вкус напитка и оценить свои ощущения.
— Э, брат, да ты знаешь толк в простых удовольствиях, — подмигнула я тейлонцу.
Приняв на грудь, мы несколько минут сидели молча. Глаза Да'ана всё ещё были закрыты, а когда он открыл их, в них светился странный огонёк.
— Хади… А пускай майор Кинкейд ещё какое-то время меня поищет, — произнёс он, ещё сильнее, чем обычно, растягивая слова. Голова пришельца изящно склонилась к плечу, а тонкие пальцы чертили в воздухе замысловатый узор.
— Дело говоришь, — согласилась я. — Пускай побегает по нашим трущобам. Ему полезно бегать.
— П-почему… полезно? — заплетающимся языком спросил тейлонец. Но, б…дь, до чего же он был хорош, паразит!
— Всем полезно бегать! — авторитетно заявила я. — Слушай, а хочешь увидеть то, что не видел ни один мужчина?
— Но я ведь не мужчина… — растерянно уточнил Да'ан.
— Да какая, на х…й, разница!
Если Хади Хаким что-то взбрело в голову — её уже не остановить. Много лет назад я попросила свою тогдашнюю соседку — пожилую египтянку — научить меня какому-нибудь красивому восточному танцу. Я мечтала его исполнить для Джеба. Даже наряд подходящий приобрела — из тончайшего солнечно-оранжевого шёлка, отделанный золотистыми монетками. Но воплотить свою мечту не успела — сначала забеременела, а потом… Многие мои любовники просили меня исполнить для них танец живота, но ни один из них не показался мне достойным этого. И только странный инопланетянин с его возмутительно красивыми глазами вынудил мышцы моего живота нежно трепетать…
Я задёрнула шторы и зажгла свечи. Мне хотелось, чтобы Да'ан почувствовал — это больше, чем просто танец. Когда я, спустя несколько минут, стремительно ворвалась под ритмичную музыку, тейлонец аж привстал со своего кресла. Оранжевый шёлк, скользя, обвивался вокруг моего тела, словно языки пламени. Отблески свечей ласкали кожу, а по плечам разметались длинные чёрные волосы — естественно, парик. Я танцевала легко и свободно, и монеты, которыми был украшен мой костюм, издавали мелодичный звон. Глаза Да'ана распахнулись ещё шире — в них читался немой восторг.
— Такое впечатление, будто животные, нарисованные на твоей коже движутся, — очарованно произнёс он.
А я продолжала извиваться в такт музыке. Моё тело обрело невиданную лёгкость — никогда ещё оно не было таким послушным. Я чувствовала, как струится кровь по моим жилам, слышала, как бьётся сердце — с каждым мгновением всё чаще, словно оно вот-вот вырвется из груди. Вместе со мной сплетались в танце тела грациозных диких кошек, вытатуированные на смуглой коже. Каждый мой мускул двигался, повинуясь порыву разгорячённой внезапно нахлынувшим чувством души, и весь мой танец был признанием в любви — сладким, как мякоть финика, и горьким, как миндаль, неистовым и… безнадёжным…
— Хади… Это прекрасно… — чуть слышно произнёс Да'ан, не сводя с меня глаз.
— Вот и прекрасно! — улыбнулась я, ускоряя темп, но сохраняя при этом плавность движений.
Я остановилась напротив тейлонца — мой живот почти касался его лица, и застыла в чувственной тряске. Двигался только живот — остальные части тела оставались неподвижными. Завершив танец изящным жестом, словно даря своему восхищённому зрителю воображаемый цветок, я опустилась на пол у ног Да'ана.
— Твой танец доставил мне удовольствие… Чем я могу тебя отблагодарить? — спросил он.
— Поцелуй меня, — попросила я, мысленно готовясь к возражениям.
Однако тейлонец одним грациозным движением соскользнул на пол, и его ладони легли на мои плечи. Мне пришлось наклониться, поскольку я была намного выше ростом. Да'ан осторожно раздвинул длинные пряди моего парика, наши губы сблизились, и… Гори оно всё синим пламенем! И этот мир, и вся моя жизнь — вместе со мной…
Целовался он довольно неумело. Чувствовалось, что не в первый раз, но учитель был неважный. Ничего, это поправимо — сейчас мы с тобой наверстаем упущенное… Сначала попробуем так, а потом ещё вот так… Чего притих — нравится? То-то же… Я не смогла сдержать стон, когда гибкий, чуть шершавый язычок Да'ана начал повторять мои движения. Мать моя женщина! Кто же знал, что ученик окажется таким способным? Эй, ты чего творишь? Стоп, а вот этому я тебя не учила…
— Двадцать минут, — услышала я за спиной издевательский голос и испуганно вздрогнула.
— Бонни? — я почувствовала, как впервые за последние десять лет краснею.
— Простите, что помешал, — мило улыбнулся сын. — Просто я целых двадцать минут простоял в дверях и решил, что лучше помешать вам сейчас, чем потом. Мать, я пожрать принёс — тут пицца, сыр, колбаса…
При слове «колбаса» послышалось душераздирающее «Мяу!», и через форточку прямо на стол прыгнул Бен — большущий чёрный котяра, одноглазый, с ободранным боком и рваным ухом. Вообще-то его полное имя — Бен Ладен. Я подобрала это несчастье по пьяни — тогда он был худым и наглым кошачьим подростком, который вскоре вымахал в здоровенную зверюгу. Мой котейка прославился тем, что держал в страхе всю округу, за что, собственно, и получил своё грозное прозвище. Мохнатый террорист много жрал, целыми днями дрыхнул на моей постели и несколько раз в году уходил в загулы, после которых на его тушке появлялись новые шрамы, а у соседских кошек рождались чёрные котята. Из очередного такого «секс-круиза» он как раз и вернулся.
А дальше произошло нечто такое, от чего у нас с Бонни чуть глаза на лоб не вылезли. Минуя пакет с соблазнительно пахнущей колбасой, Бен вдруг сиганул со стола на колени к Да'ану. Удивлённый тейлонец ласково погладил монстра по башке, и котище, который обычно не жаловал гостей (многие мои кавалеры уносили на себе следы не только моей помады, но и чьих-то острых когтей), вдруг свернулся клубочком и громко замурлыкал.
— Ни х…я себе! — невольно вырвалось у меня.
— Ох…еть, — согласился Бонни, за что был щедро вознаграждён подзатыльником.
— Осторожнее, он может цапнуть, — предупредила я Да'ана.
— Мне кажется, мы с ними уже наладили дипломатические отношения и подписали пакт о ненападении, — улыбнулся пришелец, почёсывая кошака по пузу, и физиономии обоих при этом выражали довольство.
— Ну, знаешь ли, Североамериканский Сподвижник — я вспомнил, тебя так в новостях называли, после такого ты просто обязан жениться на моей матери, — заявил Бонни, за что схлопотал второй подзатыльник, получил десять баксов и был спроважен к соседке.
— Ты ему понравился, — сказала я тейлонцу, уплетая холодную пиццу.
— Это трудно? — удивился тот, не прекращая гладить прибалдевшего кота.
— Почти невозможно. Но у тебя такие глаза… От их взгляда, наверное, замурлыкала бы даже пантера… А как это мой сынуля тебя обозвал?
— Почему сразу обозвал? — немного обиженно взглянул на меня пришелец. — Это должность у меня такая.
— Ну её на хрен — твою должность, я всё равно не запомню. Слушай, а что мы всё сидим взаперти? Уже почти стемнело. Может, прогуляемся?
— Знаешь, а ведь я ни разу не гулял по городу, — задумчиво произнёс Да'ан. — Мне доводилось посещать различные мероприятия. Но чтобы просто прогуляться по улицам — такого не было.
— Сейчас будет, — подмигнула ему я, допивая остатки коньяка, предварительно соединив наши ладони. Тейлонец улыбнулся, но руку не отнял.
Спустя несколько минут, на улицу вывалились в обнимку две не совсем трезвые особи. Ночь выдалась тёплая и звёздная — самое время для подвигов. Держись, родной район! Трепещите, с…ки — мы уже здесь! Страшно? То-то же! У Хади Хаким не забалуете, шакалы…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Среда, 2010-09-08, 10:27 | Сообщение # 17 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| ***
В целях маскировки я нарядила Да'ана в свою куртку с капюшоном. Со стороны это, наверное, смотрелось довольно забавно — здоровенная деваха под ручку с тщедушным парнем. Правда, один раз какие-то подвыпившие уроды приняли тейлонца за девушку и окликнули нас:
— Эй, тёлки, вы сильно торопитесь?
Тот, что был повыше, попытался схватить меня за руку. Молниеносным движением я выхватила из рукава пушку, ткнув её отморозку в живот.
— Торопимся пустить вас на фарш, бычки.
— М-мама! — заорал второй придурок, тыча пальцем куда-то в сторону моего плеча. Я оглянулась и увидела, что Да'ан сбросил капюшон и теперь стоял, чуть склонив голову — явно наслаждаясь полученным эффектом.
— Вы ошиблись, я не ваша мама, — строго покачал головой тейлонец.
Я убрала пушку, поскольку в ней больше не было нужды — уродов словно ветром сдуло. Покатываясь со смеху, я надела на тейлонца капюшон. У него был какой-то беззащитный вид, и это не увязывалось с тем, что я почувствовала, когда наши руки впервые сомкнулись. Вот за что ему это, а? Я заботливо расправила на пришельце куртку, коснувшись пальцами его кожи, и это было приятно. Такой холодненький… Зато как горячо целуется!.. Мои губы против воли потянулись к его губам.
— Прямо здесь? — удивился Да'ан.
— Ты когда-нибудь целовался с девушкой под звёздами?
— Под звёздами — нет… — в ярком уличном свете было заметно, что его глаза распахнулись во всю глубину своей бездонной синевы.
— Сейчас будешь!
И я воплотила в жизнь свою угрозу. Всё когда-нибудь случается впервые. Расслабься, дорогой — считай, что у тебя сейчас каникулы. А они быстро заканчиваются, так что не будем тратить драгоценное время на страдание х…нёй из разряда «быть или не быть»… Смелее, мой хороший, глубже — чтобы до самой души пробирало. Почему-то мне кажется, что этот урок ты запомнишь на всю жизнь…
На углу под фонарём я приметила машину — это был чёрный «Форд». В нашем квартале не я не знала никого, кто бы на такой катался. У тачки был тошнотворно вылизанный вид: сразу видно, что владелец — редкий зануда. Явно, кто-то левый, решила я. А чужих не жалко.
— Прокатимся? — предложила я Да'ану.
— Но ведь это же не твоя машина, — усомнился он.
— Какая разница? Мы всего лишь немного поездим и вернём её на место.
— А хозяин не будет против? — тейлонец вопрошающе посмотрел на меня своими красивыми, но не очень трезвыми глазами.
— Разве его кто-то спрашивает?
— Нехорошо брать чужое, — попытался вразумить меня мой спутник.
— А шататься по чужому району без спросу хорошо? Садись, давай — прокачу с ветерком.
Когда мы трогались с места, Да'ан оглянулся, словно увидев позади нас нечто, заслуживающее внимания, и в глазах его сверкнули озорные искорки — совсем как у моего драгоценного чада, когда нашкодит.
— Хади, мы же можем выяснить, кому принадлежит эта машина?
— Поройся в бардачке — там должны быть документы.
Тейлонец не сразу понял, что такое «бардачок» — пришлось провести ликбез. Внимательно изучив бумаги, Да'ан удовлетворённо и даже как-то мстительно улыбнулся.
— Что означает эта ухмылочка? Ты знаешь владельца этой колымаги?
— Ты, кстати, тоже его знаешь.
— У нас, вроде бы, нет общих знакомых… — удивилась я.
— Данное транспортное средство принадлежит Рональду Сандовалу — тому самому агенту ФБР, которого ты причислила к японской мафии.
— Ну, ни х…я себе! — заржала я. Внезапно в мою пьяную башку пришла гениальная мысль. — Слушай, а хочешь, мы отблагодарим этого твоего Рональда Сандаля за то, что он дал нам возможность прокатиться на своей тачке?
— Благодарность — это хорошо, — кивнул Да'ан. — А как мы его отблагодарим?
— Вот увидишь — ему понравится, — заверила я тейлонца. И погнала прямиком к своему давнему корешу — Ларри Блейку. Это он украсил мою тачку языками пламени. Правда, три шкуры дерёт, гадёныш, но на подарок для мистера якудзы я не поскуплюсь…
Мы мчались по трассе навстречу ветру и фонарям, а казалось, что это огни несутся прямо на нас. Да'ан выглядел довольным — по губам его скользила мечтательная улыбка.
— О чём задумался? — спросила я.
— Иногда это бывает довольно приятно — совершать иррациональные поступки.
— То ли ещё будет! — я игриво толкнула тейлонца коленкой.
Гараж Лари был распахнут настежь — из него доносился надрывный лай каких-то немецких рокеров. При виде меня добродушный толстяк расплылся в улыбке.
— С чем пожаловала? — поинтересовался он.
— Хочу сделать корешу сюрприз — украсить его машинку.
— Что будем рисовать — американский флаг или, может, портрет какой-нибудь певички?
Я задумалась.
— А женщину можно нарисовать? — подал голос из машины Да'ан.
— О, да ты с подругой! — снова продемонстрировал все свои тридцать два Ларри.
— С другом, — поправила его я и открыла дверцу машины. — Вылезай, здесь все свои.
При виде моего спутника Блейк немного удивился, но не более того. Собственно, другой реакции я от него и не ожидала. Ларри из тех, кому до лампочки, как живут окружающие. Он не проявил бы особых эмоций, даже заявись я к нему под ручку с медведем гризли.
— Ты катаешься на чужой тачке с живым тейлонцем, — констатировал он, разглядывая необычного гостя.
— А что вас так удивляет? — сверкнул голубыми глазами Да'ан. — Вы имели бы повод для удивления и даже беспокойства, если бы миссис Хаким приехала сюда с мёртвым тейлонцем. А живой не причинит вам никаких проблем.
Произнеся эту речь, он многозначительно улыбнулся и возвёл глаза к небу, любуясь звёздами.
— Резонно, — заключил Ларри. — Так какую бабу вы хотите видеть на этой тачке — голую, что ли?
— Это излишне, — смущённо опустил глаза Да'ан. — Пусть на ней будет немного одежды.
— Совсем чуть-чуть, — уточнила я, едва сдерживаясь, чтобы не заржать.
— Как скажете, — невозмутимо произнёс Ларри, разглядывая машину и что-то прикидывая в уме.
Этот парень знал своё дело! Когда мы уезжали, на боку консервативного чёрного «Форда» во всю длину разлеглась фигуристая длинноногая девица в ярко-красном купальнике. Встречные авто сигналили нам — судя по всему, водилы одобряли дизайнерское решение. Оставив тачку на прежнем месте — под фонарём — мы с Да'аном нырнули за угол и притаились в темноте. Рука тейлонца лежала на моей талии. Надо же, а сначала, помнится, было наоборот…
Когда на углу нарисовался наш якудза в компании полисмена, мы услышали отборный мат. Матерился желтоморденький, а коп дико ржал. При этом взгляд его был устремлён на пышную грудь красотки, которая словно подмигивала ему, демонстрируя свои прелести. Вздёрнув подбородок и выпятив грудь, якудза выпалил какую-то гневную тираду, вскочил в свою чудо-тачку и понёсся прочь — да так, что завизжали покрышки. Полисмен покрутил пальцем у виска и лениво побрёл на свой пост.
— Не знал, что агент Сандовал умеет так выражаться, — задумчиво сказал Да'ан, глядя вслед многострадальному «Форду».
— Эк его разобрало… Нельзя быть таким серьёзным — от этого может голова разболеться. А вообще он — ох…шая особь, этот твой агент.
— У каждого из нас есть свои недостатки, — погрустнел тейлонец.
— Не кисни, — я погладила его по руке. — Сейчас я покажу тебе симпатичное местечко. Одно из моих любимых в это ё…ном городе. Уверена, ты ни разу там не был.
— Я много где не был… — голос Да'ана прозвучал ещё грустнее.
— Сейчас будешь, — заверила его я.
Полчаса спустя мы сидели на крыше, глядя на город — он был виден, как на ладони. У наших ног раскинулось море огней, и это выглядело просто ох…енно!. Я плотнее прижалась к тейлонцу, который смотрел вниз, точно заворожённый, и обняла его.
— Красиво… — произнёс Да'ан.
— Красиво, — согласилась я. — Люблю это место. Отсюда город не выглядит таким чужим и холодным. Не видно ни трущоб, ни жалких забегаловок — только эти огни, которые подмигивают мне, словно говоря: «Не парься, Хади — всё будет путём!» Я знаю, что это неправда, и всё будет так, как обычно. Но в такие минуты мне хочется верить в чудо… Как в детстве, понимаешь? И кажется, что ещё есть надежда, хотя в действительности она давно уже умерла. Когда я иду по улице, город смотрит на меня свысока, будто на ничтожную букашку. А сейчас я сама смотрю на него сверху вниз и, как ни странно, он становится ближе…
— Ты одинока, Хадисе… — мягко произнёс тейлонец, касаясь моей щеки.
— Ты тоже… — я поймала его руку и прижала её к своей груди.
— Это правда, — согласился он.
Так в большом городе, где можно потерять слона и не найти, встретились два одиночества. Казалось бы, что может быть общего между «плохой девочкой» Хади Хаким и Североамериканским Сподвижником — я всё-таки запомнила эту хренову должность? Да много чего. Сейчас у нас, например, была общая куртка, в которую мы кутались — не от холода, а чтобы стать ещё ближе… Под нами простирались огни, над нами — звёзды, а сами мы словно зависли между небом и землёй. Я украдкой залюбовалась тонким профилем Да'ана. Великий Аллах, береги его, слышишь? Пусть для меня больше нет никакой надежды, но для него она умирать не должна…
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| Лиэн | Дата: Среда, 2010-09-08, 10:28 | Сообщение # 18 |
|
Представитель синода
Группа: Пользователи
Сообщений: 1233
Статус: Offline
| Пока мои персонажи совершают глупости на пару
Но жизнь не стоит на месте... А "каникулы" рано или поздно заканчиваются...
Заранее прошу прощения, что опубликовала слишком много. Уезжаю в творческую командировку.
До встречи в понедельник! 
При помощи Ша'бры и шакаравы можно сделать больше, чем при помощи лома и такой-то матери))
|
| |
| |
| ashatry_a | Дата: Среда, 2010-09-08, 22:51 | Сообщение # 19 |
 Сподвижник
Группа: Пользователи
Сообщений: 819
Статус: Offline
| Quote (Лиэн) Заранее прошу прощения, что опубликовала слишком много
э, нет, в самый раз!
Ну, Даан! Ну, выдал! Да, Североамериканский сподвижник умеет заводить себе друзей ))) Неожиданно. Встреча двух таких нетипичных представителей собственных культур не могла быть обыкновенной. Вот честно - первый фик (ну, может быть не первый, но в первой тройке), в котором мне сложно предугадать развитие событий. Я даже отдаленно себе представить не могу, что может натворить такая неугомонная парочка. Единственное, что смущает - Хади, кроме сына, терять по сути нечего, она обрела свое счастье в лице Даана. А вот список того, что может потерять сподвижник - от пола до потолка. И я, честно, боюсь появления в сюжете старого доброго хитрожопого Даана, который юзает все, что плохо лежит, не обращая внимания на этическую сторону вопроса. Даже несмотря на оптимистичную заяву "любовь спасет мир", не верю я, что подобные отношения кончатся добром. Нет счастливого конца для таких сказок.
з.ы.Ну и подарок для Сандовала, замечательно!
з.з.ы. культуролог робко подает голос с галерки
Quote (Лиэн) Она счастливо улыбалась из-под белой фаты
не фаты, а скорее хиджаба платка, по-русски говоря. Вообще Хади - весьма и весьма нестандартная такая мусульманка, особенно на фоне правоверной родни
|
| |
| |
| Кукарача | Дата: Среда, 2010-09-08, 23:17 | Сообщение # 20 |
|
Аватар
Группа: Пользователи
Сообщений: 272
Статус: Offline
| ох, вот одно коробит чисто по-тейлонски - очень как-то однобоко понимается любофф, только дай с кем-нибудь пообниматься-поцеловаться  впрочем, я в этом вопросе вечное меньшинство, так что буду сидеть в углу и тихо материться из темноты. Тем более что сильно придираться не хочется. Романтика у каждого своя.
Если не нравится, как я излагаю, - купи себе у Бога копирайт на русский язык!
|
| |
| |
|
