По своей природе люди довольно консервативные существа. И если вдруг сталкиваются с чем-то, что выходит за рамки их представлений о жизни, они стремятся это разрушить. Подобную черту я порой нахожу и в тейлонцах. Но то, что происходило в последующие дни после событий, произошедших в здании Посольства, стало серьёзным испытанием для всех нас.
Я не знаю, каким образом весть о беременности моего родителя разнеслась по Носителю и даже докатилась до Посольства, но бедняге Лиаму пришлось несладко. Волонтёры считали своим долгом изводить майора многозначительными взглядами, а однажды он обнаружил на своём рабочем месте пособие по воспитанию детей. Я уверена, что за спиной Да'ана тоже не раз раздавался язвительный шепоток, но мой родитель, погружённый в свою работу и тревожно-счастливое состояние ожидания ребёнка, благополучно игнорировал эти проявления нездорового человеческого любопытства. Чего нельзя было сказать о Лиаме. Кинкейд ходил нервный, дёрганый — не раз я видела его с покрасневшим лицом и сжатыми кулаками. Даже Зо'ор был обеспокоен этой неприятной ситуацией.
— Я предлагал Да'ану временно передать обязанности Североамериканского Сподвижника кому-то другому — пока всё не утихнет, но он отказался, — огорчённо сообщил мне брат.
— Наш родитель совершенно прав, — согласилась я. — Им нужно не бежать от данной проблемы, а пережить её. Это проверка их чувств на прочность. У нас с Рональдом тоже была своя проверка…
— Думаешь, Кинкейд её пройдёт?
— Мне кажется, да. Но сейчас они оба нуждаются в нашей мягкой, ненавязчивой поддержке.
Я с тревогой наблюдала за происходящим и поражалась, какими бессмысленно жестокими порой могут быть люди. Как можно было усмотреть что-то противоестественное в этих отношениях — кристально чистых, трогательных, нежных? Ведь люди способны испытывать такую любовь, перед которой невольно хочется склонить голову… Что же тогда послужило причиной этой беспощадной травли, которой подвергли Лиама?
— Как ты? — спросила я родителя, заглянув в его покои. Да'ан выглядел счастливым, но в глубине его глаз таилась грусть, и я догадывалась о её причине.
— Со мной всё в порядке, — улыбнулся он.
— Но что-то тебя тревожит. Лиам?
Родитель кивнул.
— Ли'эн, то, что сейчас происходит — не повод разочаровываться в людях. Всем нам присущи свои слабости и недостатки. Лиаму сейчас очень тяжело. Я пытаюсь его поддержать, как могу. Понимаю, что слова бесполезны — они могут только причинить ему лишнюю боль. Но хватит ли мне душевного тепла, чтобы его согреть?
Голос Да'ана звучал тихо и печально. Я осторожно коснулась его плеча.
— Всё у вас будет хорошо, слышишь? Я знаю Кинкейда. Он импульсивен, может сгоряча наговорить и наделать глупостей, но первый побежит мириться и каяться. Вы нужны друг другу. Он уже не сможет жить без тебя. Жаль, что вам приходится через это проходить… Но, возможно, в конечном счёте это ещё больше вас сблизит. У нас с Рональдом был критический момент, пережив который, мы стали ещё больше ценить то, что имеем.
— Спасибо тебе, Ли'эн. За то, что доверяешь мне и делишься самым сокровенным. Не каждый ребёнок дарит своему родителю такую близость…
— Ты у меня — самый лучший родитель! Извини, порой я, наверное, слишком много умничаю, и со стороны это выглядит довольно забавно. Я просто люблю тебя и хочу хоть чем-то помочь. Правда, не всегда знаю, как…
— Ты уже помогаешь мне — своим присутствием в моей жизни. И тем, что вернула к нормальной жизни Зо'ора. Он вчера приходил ко мне. Застал Лиама. Сказал: «Майор Кинкейд, не придавайте значения словам этих примитивных существ. Будьте выше этого. Вы же не станете всерьёз обижаться, если обезьяна в зоопарке покажет вам язык и запустит в вас банановой кожурой?» Лиам рассмеялся — впервые за последние несколько дней. Зо'ор захотел услышать своего брата. Выглядел при этом растроганным, даже улыбался, но ушёл в расстроенных чувствах. Ты бы поговорила с ним, Ли'эн. Тебе он скорее расскажет о своих переживаниях, чем мне.
— Мне понятно его состояние… Конечно, я поговорю с ним. Да'ан, я тоже хочу услышать моего брата.
Я протянула ему руку. Какое чудо — ощущать тепло крошечного сгустка живой энергии! Маленькое существо только начинает формироваться, но ему уже присуща непреодолимая жажда жизни. Оно ждёт встречи с этим миром, чувствуя, что его уже здесь любят и ждут…
— Как Ла'эш? — поинтересовался родитель.
— Познает мир — посредством мелких шалостей. И, знаешь, я решила ему в этом не мешать. Почему-то мне кажется, что он выберет дипломатическую касту и станет достойным продолжателем семейных традиций. Недавно бросил соседской девчонке, Энни, за шиворот живую лягушку, а когда та завизжала и побежала жаловаться маме, заявил: «Люди сетуют, что сейчас очень жарко, а лягушка такая прохладная… Энни была вся красная, я подумал, что ей стало плохо, и решил помочь». Он произнёс это с такой очаровательной непосредственностью, которой просто невозможно было не поддаться. В результате наш сорванец был прощён, а Энни получила нагоняй от матери — за то, что ябедничает по пустякам.
— А почему покраснела эта девушка? — спросил Да'ан со своей обычной невинной улыбкой, сквозь которую просвечивала хитринка.
— Хороший вопрос. И ценой неимоверных усилий мне удалось получить на него ответ. Ла'эш признался, что поинтересовался у неё, зачем женщины носят бюстгальтер.
— Своеобразный у него способ познания мира… Не рановато ли? — усомнился родитель.
— В самый раз! Например, я впервые поцеловалась с Лиамом, когда мне была от роду неделя.
— А почему я узнаю об этом только сейчас?
— Так ты не спрашивал, — невинно распахнула я глаза.
— Вся в меня, — удовлетворённо улыбнулся Да'ан.
— Только не говори, что тоже поцеловался на первой неделе жизни!
— Я тогда ещё не подозревал о существовании данной формы общения, — деликатно вывернулся родитель.
От Да'ана я выходила со смешанным чувством надежды и тревоги. В нём я не сомневалась — несмотря на кажущуюся слабость, он способен выдержать это испытание на прочность. А хватит ли сил Лиаму не сломаться под давлением со стороны своих человеческих собратьев? Но всё-таки он — наполовину кимера. Хотелось верить, что в данном случае это ему поможет…

В коридоре я столкнулась с Зо'ором. Вид у брата был, мягко говоря, не очень…
— Что с тобой? — встревожилась я.
— Не догадываешься? — он посмотрел на меня таким взглядом, что внутри меня всё сжалось.
— Ка'ат'ам?
— Ещё нет, но скоро будет. Думаю, где бы мне пересидеть это время. Понимаешь, Ли'эн, я очень рад за нашего родителя, но сейчас мне тяжело его видеть. Я боюсь, что в таком состоянии могу его обидеть, а потом себе этого не прощу… Всё только начало налаживаться… Всё, кроме одного!
— Зо'ор… — осторожно начала я. — Как ты смотришь на то, чтобы погостить у нас с Рональдом?
— А это будет удобно?
— Удобно. В конце концов, мы — одна семья. У тейлонцев давно уже нет такого понятия, но теперь будет. Иногда и у менее развитых рас есть, чему поучиться.
— Спасибо тебе, Ли'эн, — произнёс он, опуская глаза. Если бы я могла ему чем-то помочь… Как мучительно осознание собственного бессилия: когда рядом с тобой страдает близкое существо, и всё, что ты можешь — лишь наблюдать за этим…
Рон не стал задавать лишних вопросов.
— Я сейчас отвезу его к нам. Бедняга… Тяжело ему, наверное…
— Спасибо тебе, Рональд, — я обняла мужа и легонько коснулась его губ.
— Поговори с Лиамом, — попросил муж. — Чёртовы волонтёры его уже достали. Сначала я хотел вмешаться, а потом понял, что не стоит — это лишь раззадорит их. Я посоветовал ему не обращать внимания на всяких идиотов. Но, думаю, Кинкейду непросто будет последовать моему совету…
— Мой брат сказал ему почти то же самое, — улыбнулась я. — Всё-таки у вас очень много общего. Я обязательно поговорю с Лиамом — только сначала покончу с одним важным делом.
Следующим моим действием стал вызов Кэт.
— Ты мне нужна, срочно, — сказала я, не вдаваясь в подробности.
— Скоро буду, — кратко ответила подруга.
— Кэт, мне нужна твоя помощь, — во взгляде моего Защитника отразилась готовность оказать эту помощь. — Вернее, даже не мне, но это касается и меня тоже. Сейчас у нас с Рональдом гостит Зо'ор. Ему очень одиноко, и я переживаю за него… Не могла бы ты с ним поговорить?
— Я? — удивилась Кэт. Внезапно в её взгляде отобразилась догадка. — У него, что, Ка'ат'ам?
— Ещё нет, — честно ответила я. — Но скоро будет. Мы с Рональдом пока решили поселить его у себя. Видишь ли, моему брату сейчас тяжело видеть нашего родителя, успешно разделившего Ка'ат'ам со своим избранным, и он боится обидеть Да'ана, будучи слегка не в себе. Пока у тебя есть возможность пообщаться с Зо'ором без риска для вас обоих, но следует поторопиться, если этот разговор тебе нужен.
— Вот, хитрая тейлонская морда! — восхищённо воскликнула Кэт. — И ведь как загнула, а? Сказано, дипломат…
— Так ты полетишь к нему? — я постаралась, чтобы на моей «хитрой тейлонской морде» не отобразилось никаких эмоций.
— А разве у меня есть выбор? — притворно вздохнула Кэт. Я с надеждой смотрела ей вслед. У меня не было уверенности в том, что моя затея увенчается успехом, но ведь в жизни всяко бывает…

Я шла по коридору, когда увидела Лиама Кинкейда. Он промчался мимо меня стремительной походкой, едва не сбив с ног. Похоже, он меня не заметил, поскольку даже не ответил на моё приветствие. Лиам выглядел одновременно рассерженным и огорчённым. И вскоре мне стала ясна причина такого его поведения. В стороне стояла группка волонтёров.
— Что-то наш счастливый папаша не выглядит счастливым, — заметил один.
— А как бы ты выглядел на его месте? — усмехнулся другой. — Да'ан, конечно, ничего, но это не повод иметь с ним общих детей…
И тут дипломат во мне взял выходной, уступив место… Даже не знаю, кому. Хорошо, хоть не атавусу.
— А вам какое дело до всего этого? — холодно произнесла я, подходя к волонтёрам. — Вам полегчает, если из-за ваших идиотских выходок эти отношения разрушатся? Иногда бесцеремонное вмешательство окружающих может погубить даже самое крепкое чувство. Майоре Кинкейду сейчас нелегко — он переживает очень ответственный период в своей жизни. И то, что делаете вы, недостойно разумных существ. Да'ан хорошо относится к людям, усматривая в представителях вашей расы большой потенциал. Это отношение он передал и мне. А сейчас вы пытаетесь сломать его жизнь. Думаете, Лиаму станет легче, если они расстанутся? Ребёнок, наличие которого вы чуть ли не ставите ему в упрёк, может родиться нежизнеспособным. Кинкейд себе этого не простит… А вы? Сможете ли вы после этого спать спокойно? Они любят друг друга, и что? Разве это — преступление? Подлинное чувство не имеет расовой принадлежности. Да'ан — такое же живое существо, как вы, способное любить и нуждающееся в любви. Кто вы такие, чтобы ему в этом отказывать и судить Лиама Кинкейда?
Мы несколько минут молча смотрели друг на друга. Сначала во взглядах волонтёров читалась насмешка, потом возмущение, но к концу моей гневной тирады шутники опустили глаза.
— Ли'эн, мы очень хорошо относимся к Да'ану, — начал один. — Просто всё это как-то странно…
— Странно то, что вас это так задевает. По какому праву вы берёте на себя смелость вмешиваться в чужую жизнь? Буду с вами откровенна — у меня нет возможности поставить вас на место. Но я просто прошу вас — как существ, наделённых разумом и способным к состраданию — оставьте их в покое. Я сейчас говорю с вами, как с равными себе, хотя некоторые мои собратья полагают, что это неразумно. Не вынуждайте меня признать их правоту…
Видно было, что мои слова подействовали на них — по крайней мере, спровоцировали на некую внутреннюю работу.
— Простите, — произнёс волонтёр, который выглядел самым пристыженным. — Это больше не повторится. Обещаю вам, Сподвижник Восточной Европы, что буду лично пресекать подобные разговоры, если стану их свидетелем.
— Приятно слышать, что мы друг друга поняли, — кивнула я.
— Ли'эн, — несмело затронула меня девушка-волонтёр. — Мы не хотели никому причинить зла — просто шутили. Согласна, по-дурацки — теперь так стыдно… Скажите, из-за нас не случилось ничего плохого?
— Пока нет, — заверила я волонтёрку. — И, будем надеяться, не случится. Пусть это послужит вам уроком на будущее. Прежде чем совершить поступок или сказать слово, хорошо подумайте, какие это будет иметь последствия.
Я ушла, оставив в коридоре сконфуженных волонтёров. Теперь мне стало ясно, что эти ребята не имели дурных намерений. Однако их неосторожные шутки чуть было не обернулись трагедией… Я чувствовала себя усталой, но впереди меня ждал важный разговор с майором Кинкейдом.
— Лиам, к тебе можно?
— Входи, — нехотя согласился Кинкейд.
— Я понимаю, тебе сейчас тяжело. Но, поверь мне на слово, в ближайшее время станет легче, — без предисловий начала я.
— Откуда ты знаешь?
Я пересказала ему разговор с волонтёрами.
— Мне кажется, они меня поняли. В сущности, неплохие ребята, просто, как многие люди, сначала говорят и делают, и только потом уже задумываются, да и то, не всегда.
— Спасибо тебе, Ли'эн. Если честно, в последние дни мне было паршиво. Я чувствовал себя так, словно вынужден оправдываться, не совершив ничего преступного. Как мне ещё хватило ума не сорваться на Да'ане? Ему сейчас нужно думать о ребёнке, а не утирать мне сопли… Вчера у нас был Зо'ор. Представляешь, он пытался меня поддержать! В своей обычной язвительной манере, но меня это тронуло. И Рональд советовал не обращать внимания на выходки волонтёров. Я умом осознавал, что всё это ерунда, но когда тебя изо дня в день лупят по одному и тому же месту… С меня как будто сорвали одежду, понимаешь?
— Чего уж не понять? Глядя на это всё, я невольно задумалась: сколько зла люди причиняют себе и окружающим исключительно по недомыслию… Лиам, ты не должен стыдиться ваших отношений. Они так целомудренны и чисты, что никакая грязь к вам не пристанет, если только вы сами не позволите ей встать между вами. Берегите друг друга. То, что вы имеете, намного важнее мнения окружающих, даже если их большинство, а вас всего двое. Вместе вы — целая Вселенная, в которой скоро появится третий житель.
— Я не стыжусь, Ли'эн, — посмотрел на меня майор посветлевшими глазами. — Я люблю его — наверное, это судьба… И буду любить этого ребёнка, даже если в нём не будет не единой моей черты. Как любит Рональд твоего Ла'эша. Как сам я в своё время мог бы полюбить Ни'ана…
— Не вини себя в том, что этого не произошло. Мы нужны были друг другу, чтобы лучше понять самих себя. У каждого из нас — свой путь и свой счастье. Не выпускай его из рук, Лиам Кинкейд, держи крепко…
Я вышла от майора умиротворённая. Он достойно выдержал своё первое испытание на прочность. Наверное, не последнее, но в этот момент я была спокойна за него и моего родителя. Это страшно — когда приходится защищать свою любовь от бесцеремонного вторжения со стороны, от досужих домыслов и чужих грязных рук. Если бы я имела такую возможность, то сказала бы влюблённым всей Вселенной: помните, вы ничего никому не должны, и никто не вправе судить вас за любовь. Этому чувству чужды похоть и грязь — любовь всегда чиста и светла. И пока она есть, во Вселенной не угаснет жизнь. Почему-то я в этом убеждена и, думаю, те, кто хоть раз в своей жизни познал это чувство, со мной согласятся…

— Ла'эш, твой второй родитель дома?
— Скажи, а почему люди говорят гадости тем, кто им нравится? — рассеянно посмотрел на меня ребёнок.
— Дитя моё, о чём я тебя только что спросила? Ты вообще понимаешь Юнойа?
И тут он выдал на родном языке такое, что я невольно зажмурилась. Нет, я, конечно, не ханжа, и порой позволяю себе крепкие выражения — особенно при виде галстука Рональда, элегантно свисающего с люстры. Причём, некоторые из этих выражений были подслушаны у моего родителя, слывущего эталоном утончённости и изящества. Но всё это — детский лепет по сравнению с тем, что прозвучало из уст юного создания.
— Где ты это услышал? — ужаснулась я.
— Это генерал Т'тан сказал, когда увидел, как я украсил стены. А потом ещё Мит'гаи — при виде макета джаридианца в волонтёрской форме.
— Ла'эш, дорогой… — я с трудом взяла себя в руки. — Никогда больше не повторяй эту пакость. Ты меня понял?
— Ладно, — пожал плечами ребёнок. — Просто ты же сама говорила: «Прислушивайся ко взрослым…» Папа, кстати, дома — смотрит по телевизору какую-то ерунду. Там два человека друг друга лупят, а остальные получают от этого удовольствие — бокс называется. Зо'ор тоже дома — он в беседке, с твоим Защитником. Сначала так орали друг на друга, что даже соседи в окна высунулись. Сейчас, кажется, притихли.
— А какие гадости ты имел в виду?
— Наша соседка, Энни — рыжая такая, та, что вечно ябедничает на меня… Все знают, что я ей нравлюсь. Она и сама об этом знает… Так вот, она меня зачем-то пугалом ушастым обозвала. Почему?
— Наверное, сама себе не хочет признаваться в том, что ты ей нравишься. Может, просто боится не понравиться тебе. Вот и пытается себя убедить, что ты некрасивый, выискивает в тебе какие-то недостатки.
— Странные они, эти люди… Хотя не все. Друзья у меня хорошие! Даже не задают дурацких вопросов — мальчик я или девочка. А когда у них кто-нибудь спрашивает, отвечают: «А как вам больше нравится?» Это я их научил. Слушай, а с моими ушами, правда, что-то не так? — встревожился Ла'эш.
— Глупость какая! Уши как уши… По человеческим меркам, конечно, великоваты…
— Но я ведь, к счастью, не человек — зачем мне маленькие уши?
— К счастью? Пожалуй, я соглашусь с тобой, но хотелось бы услышать твоё обоснование данного утверждения.
— А чего обосновывать? Люди слишком мало живут. Им постоянно нужна еда и куча всяких непонятных вещей. И ещё мужчины у них детей рожать не могут. Представляешь, они проживают жизнь, так и не узнав, что это такое — родить ребёнка… — взгляд юного тейлонца выражал удивление и сочувствие.
— Думаю, земные мужчины по этому поводу не огорчаются, — улыбнулась я.
— И напрасно! У меня будет много детей… — мечтательно произнёс Ла'эш, глядя куда-то вдаль.
— Конечно, будет… — я обняла его за плечи, глядя в бездонные голубые глаза. Дитя моё… Я сделаю всё, чтобы дать тебе такую возможность. Чего бы мне это не стоило…
Не успел Ла'эш скрыться за воротами, как из беседки выскользнула Кэт. Вид у неё был задумчивый. Она чуть было не проскользнула мимо меня, но я ухватила её за рукав куртки.
— Кэт, что-то случилось?
— Ли'эн? — удивлённо посмотрела на меня она. — Как ты здесь оказалась?
— На шаттле прилетела. Не надо на меня так смотреть — я с детства его вожу. Вы, что, поссорились?
— Нет, — покачала головой подруга.
— Говорят, вы кричали друг на друга, — бесстрастно произнесла я.
— Это была не ссора. Мы просто спорили о том, существует ли в мире любовь.
— И к какому выводу пришли, если не секрет? — я внутренне напряглась, и мне непросто было сохранять невозмутимый вид.
— Существует, но не между нами. Мы решили остаться друзьями, Ли'эн. Твой брат для меня слишком сильный и властный. Он привык командовать, и я тоже. Я не смогу ему уступать, понимаешь? Буду обижаться, если он что-то сделает не так, как мне хочется. Он тоже будет на меня злиться. Начнём ссориться, потом мириться… Но если у Лиама с Да'аном их разборки вроде игры, как в поговорке — «милые бранятся только тешатся», то мы ведь всерьёз начнём грызться. Зо'ор мне интересен, и я ему вроде бы тоже, но интерес — не любовь… Любовь — это как у вас с Рональдом, когда чувства сильнее разума и можно простить всё или почти всё.
— Хорошо уже то, что вы вовремя это поняли, — улыбнулась я подруге.
— Спасибо тебе, — Кэт посмотрела на меня с благодарностью. — Это ты нас подтолкнула друг к другу, дала возможность поговорить. Кстати, видела твоего ребёнка. Хорошенький! Совсем не похож на старшего. У Ни'ана очень правильные черты лица, зато у Ла'эша такие глаза, что, наверное, все девчонки в округе по нём с ума сходят?
— По-моему, он всех здесь свёл с ума — и девчонок, и мальчишек, и их родителей. Вся улица у него в друзьях. Наверное, когда встанет вопрос и о выборе касты, по моим стопам пойдёт…
— Не завидую я жертвам его переговоров, — рассмеялась Кэт.
— Как мой брат?
— Ничего, только грустный очень. Пойдёшь к нему?
— Не знаю, развлечёт ли его моя компания, но попытаться стоит. Скоро его ждёт непростое испытание…
— Ему будет больно? — поинтересовалась подруга.
— Эта боль скорее не физического характера… Он — сильный, должен справиться. Я верю, что когда-нибудь ещё увижу его счастливым. И тебя, Кэт.
— Наверное, скорее Зо'ор найдёт себе пару, чем я, — усмехнулась она. — Пока мне вполне хватает Анаконды — есть, о ком заботиться, и нервы не мотает.
— Если бы вы, люди, действительно так берегли свои нервы, то поменьше смотрели бы телевизор, — я содрогнулась, представив, что сейчас смотрит Рональд. Никогда не пойму, что он находит в этом зрелище. Лучше уж футбол — по крайней мере, это красиво…

Зо'ора я застала в дальнем углу беседки. Его взгляд рассеянно скользил по цветущим кустам. Брат сидел, обняв себя, словно ему было холодно или страшно.
— Зо'ор, — негромко окликнула я его. — Как ты?
— Почти нормально, — он попытался улыбнуться. — Ты уже говорила со своим Защитником?
— Говорила… Если честно, я подозревала, что так и будет. Но подумала, что вам стоит поговорить — иначе как бы разобрались в своих чувствах? Вам обоим нужен кто-то более мягкий и уступчивый. Вы же упрямые и любите, чтобы всё по-вашему было…
— Ли'эн, — испытующе посмотрел на меня брат. — Ты так говоришь, как будто знаешь, кто мне нужен.
Я откинулась назад и прикрыла глаза, задумавшись. Минут через десять я тряхнула головой и схватила Зо'ора за руки.
— Да, я знаю, кто тебе нужен. Доверишься мне?
— Всё это больше смахивает на авантюру, — неодобрительно начал брат, однако в глазах его уже сверкали странные искорки. — Но если ты настаиваешь, Сподвижник Восточной Европы, я готов поучаствовать в твоём эксперименте.
— Ша'бра!.. В хорошем смысле этого слова, — уточнила я. — Сколько у меня есть времени?
— Думаю, часа два-три.
— Великий Тейлон, да за это время можно заключить мир с Джаридой! Жди меня, я скоро буду!
Я выскользнула из беседки, ощущая на себе взгляд Зо'ора. В нём были тепло, надежда и лёгкий испуг. Не бойся, прорвёмся! Недаром мы — дети одного родителя…
Выскочив за ворота, я замерла от неожиданности. К дому верхом на серой лошади во весь опор мчался мой ребёнок. Его стройная фигурка чётко выделялась на фоне темнеющего в стороне леса. Он держался в седле на редкость уверенно — я невольно залюбовалась им. Ко мне подбежал Брайан — соседский мальчишка, брат той самой Энни и закадычный приятель Ла'эша. Он запыхался, лицо его покраснело.
— Это моя лошадь, — сообщил он. — Только вы не наказывайте Ла'эша, ладно?
— Разве я его хоть раз в жизни наказывала? Хотя иногда, наверное, стоило бы…
— Он так просил позволить ему прокатиться… Видите, Сальва — это моя кобыла — его приняла. Наверное, потому, что он её не боится.
— Я не знаю, чего он вообще боится, твой друг…
Ла'эш подъехал к нам и грациозно спрыгнул с лошади, ласково поглаживая её по морде. Глаза его оживлённо блестели.
— Это ни с чем не сравнимо! — произнёс он, от волнения перейдя на Юнойа.
И тут во мне самой пробудился ребёнок — та самая взбалмошная Ли'эн, которая царапала надписи на стенах Носителя, чем доводила до белого каления агента Сандовала.
— Брайан, можно, я сделаю один круг? — спросила я, выхватывая у Ла'эша поводья.
— Хоть десять, — удивлённо посмотрел на меня парнишка.
Такую роскошь я себе позволить не могла — впереди меня ждало важное дело. Но невозможно было устоять перед соблазном хоть немного прокатиться верхом — до сих пор мне ни разу в жизни не доводилось это делать. Я ласково потрепала Сальву по холке и дала обнюхать свою ладонь. Коснувшись её тёплыми, бархатистыми губами, лошадь одобрительно фыркнула. Есть контакт! Я запрыгнула в седло прежде, чем Брайан успел мне помочь это сделать. Тёплые бока животного вздрагивали под моими коленями. Ощущение было необычное, но приятное… И мы понеслись!
У меня возникло такое чувство, словно я лечу — без шаттла и прочих вспомогательных средств. А навстречу мне мчался ветер — он касался моего лица, и мне захотелось сбросить искусственный фасад, чтобы предстать перед миром такой, какой я являюсь на самом деле. Но я решила не пугать соседей — нам с Рональдом ещё здесь жить и, возможно, довольно долго. Грива Сальвы развевалась на ветру, и это было очень красиво. Я чувствовала каждое движение животного, горячее дыхание и частый пульс — так, словно стала его частью. В этот миг мы, наверное, в какой-то степени действительно являлись одним целым… И, самое главное, я ощутила себя свободной. Словно не было в моей жизни ни сомнений, ни угрызений совести, ни тягостных раздумий… Остались только я, лошадь, небо и ветер…
Но подобные ощущения тем и хороши, что не могут длиться вечно. Они рано или поздно заканчиваются, и впоследствии ты ждёшь подходящего момента, чтобы вновь их пережить… Объехав вокруг поля, я нехотя спешилась и передала поводья Брайану.
— Спасибо тебе, — улыбнулась я ему. — Это было чудесно!
— Пожалуйста… — озадаченно произнёс он. — Не знал, что у тейлонцев такая тяга к верховой езде…
— Да мы и сами об этом не знали…
— Ты куда? — поинтересовался Ла'эш.
— На Носитель.
— С тобой можно?
— Соскучился по лекциям Да'ана? — усмехнулась я. — Давай, лучше в другой раз.
— А у него скоро будет ребёнок?
— Почти через три месяца. Общайся пока со своими земными друзьями. Ребёнка Да'ана ты ещё успеешь научить плохому.
— Почему сразу плохому? — обиделся Ла'эш. — Я могу научить его ловить рыбу.
— И разрисовывать чужие заборы. В общем, хулигань в пределах разумного, не груби папочке Рональду и будь хорошим ребёнком.
— Есть! — вытянулся по струнке будущий дипломат.
Взлетая, я видела, как они с Брайаном, вскочив вдвоём на лошадь, понеслись к компании мальчишек, гоняющих мяч. По крайней мере, у моего ребёнка яркое детство — будет, что вспомнить впоследствии…
Прибыв на Носитель, я направилась в хорошо знакомую мне лабораторию — ту самую, где трудился горе-экспериментатор, с моей лёгкой руки поставивший на уши весь Носитель.
— Где Ша'ад? — спросила я инженеров.
— На складе за ангаром прячется, — ответил мне один из них. — Сказал, что у него скоро Ка'ат'ам начнётся.
— Он у него когда-нибудь заканчивается? — неодобрительно покачал головой его коллега.
Хороший вопрос. Но в данном случае совершенно неактуальный.
«Экспериментатора» я действительно нашла в указанном месте.
— Вылезай, — скомандовала я. — Глава Синода вызывает.
— Так у меня… это… Скоро Ка'ат'ам начнётся! — запротестовал Ша'ад.
— Не переживай, у него тоже.
— Это он тебя за мной прислал? — в глазах инженера отразилось недоверие и плохо скрываемая радость.
— Можно и так сказать. Так мы будем болтать или полетим?
— Полетим, — поспешно согласился Ша'ад.
Приземлившись перед домом, я указала своему гостю на беседку.
— Тебе туда.
— А… можно? — осторожно поинтересовался он.
— Нужно! Чего топчешься? В прошлый раз ты вёл себя смелее.
И я легонько подтолкнула инженера-экспериментатора по направлению к дорожке, ведущей в беседку. Моё дипломатическое чутьё подсказывало мне, что на этот раз я не ошиблась… Я нервно переплела пальцы, поймав себя на мысли, что невольно копирую любимый жест моего родителя. Ощущение свободы, полученное при катании на лошади, всё ещё трепетало во мне, и я попыталась передать его брату через Сообщество. Расслабься, слышишь? Сейчас нет никакого Синода, мелких интриг и нерешённых проблем — всего того, чем ты вынужден заполнять свою жизнь, чтобы не сойти с ума от тоски и угрызений совести. И угрызений совести тоже нет. Есть только ты и.. любовь. Лети ей навстречу — как всадник, как ветер…

Спустя два дня мы с Рональдом сидели на крыльце. Зо'ор валялся на кровати в комнате для гостей. Не удивлюсь, если смотрел телевизор — земные развлечения всегда вызывали у него, как он выражается, «исследовательский интерес». Инженера я уже вернула на Носитель. Летели мы молча. Он выглядел одновременно и довольным, и встревоженным. Расспрашивать его я не стала: всё равно, Зо'ор расскажет, что и как — в этом я не сомневалась.
— Как, по-твоему, у них что-нибудь выйдет? — поинтересовался Рональд.
— Ребёнка им зачать не удалось — в этот раз, — уклончиво ответила я.
— Думаешь, будет следующий?
— Мне кажется, будет.
— Дай Бог… Знаешь, я буду только рад, если у твоего брата наладится личная жизнь. Если честно, этот инженер подходит ему больше, чем твоя сумасбродная Защитница.
— Как же вы с Кэт друг друга любите! Самое интересное, что никакого повода для взаимной неприязни у вас нет. Странные вы, люди…
Из беседки доносились звуки гитары — там как раз «заседала» компания Ла'эша. Кто-то наигрывал очень красивую мелодию, и ей вторил на редкость приятный голос — сильный, чистый, но с интересными бархатистыми нотками. Он показался мне знакомым.
— Рон, это, случайно, не наш ребёнок? — прислушалась я.
— А то кто же ещё, — гордо усмехнулся муж.
— У него красивый голос…
— И хороший вкус. Мне всегда нравилась эта песня.
— А что это?
— «Shape of my heart», из репертуара Стинга.
Если честно, мне это ни о чём не сказало, но песня понравилась. Извинившись перед мужем, я поднялась наверх и заглянула в комнату для гостей.
— К тебе можно?
Зо'ор важно кивнул. Он развалился на кровати, соорудив себе нечто вроде трона из подушек. На прикроватной тумбочке лежал пульт от телевизора. Похоже, брат всё-таки почтил своим вниманием это «примитивное изобретение примитивных существ». Зо'ор выглядел ослабевшим, но во взгляде его уже не было прежней безнадёги.
— Хочешь знать, как прошёл эксперимент? — иронично произнёс он, когда я устроилась рядом.
— Если ты желаешь об этом рассказать… — с притворным равнодушием протянула я, сгорая от нетерпения.
— Спасибо тебе, Ли'эн, — уже без иронии в голосе сказал брат после непродолжительной паузы. — Ты даже не представляешь себе, какой подарок мне преподнесла!
— Это не я — это судьба тебе его преподнесла.
— Знаешь, в этот раз у нас с Ша'адом ничего не вышло… Но я хотел бы продолжить наше с ним общение. Возможно, в следующий раз… Может быть, хотя бы у него получится… В его присутствии я чувствую себя так странно, как будто он — это недостающая часть меня. То чего мне не хватало, чтобы жить в мире с самим собой и окружающими. Скажи, это… любовь, да?
Зо'ор не сразу выговорил это слово — в его голосе звучали смущение и некоторая опаска. Но взгляд был полон надежды и робкого ожидания чего-то хорошего. Я с нежностью посмотрела на брата. Наконец-то, у стервозной тейлонской судьбы и для него нашёлся подарок.
— Это именно она… И всё у вас получится, — с уверенностью заявила я. — Я тебе говорила, что любовь есть, а ты мне не верил!
— Мне хотелось бы, чтобы у нас было, как у вас с агентом Сандовалом. Стать почти что одним целым. Быть всё время вместе. Делить Ка'ат'ам только друг с другом… Я, наверное, несу бред, да?
— Ничего не бред, — возразила я. — Просто ты можешь стать первым тейлонцем, который создаст семью с себе подобным. Ты — Глава Синода, Зо'ор. Наш лидер. У тебя есть уникальный шанс найти выход самому и показать ему другим. Если хочешь знать моё мнение — я полностью на твоей стороне. Тебе придётся нелегко — Сообщество может настороженно отнестись к вашим отношениям. Но я верю, что тебе хватит сил защитить свою любовь.
— Теперь я лучше начал понимать вас с Да'аном… — задумчиво произнёс брат. — Я осознаю, что всё будет не так просто… Мне ещё многому предстоит научиться, многое понять. Но ты… Ты ведь поможешь мне, Ли'эн? Как член Синода, отвечающий за демографию?
В глазах Зо'ора читалась дружеская подначка. Ну, не зараза ли? Я бросила в него подушкой и совершенно серьёзно ответила:
— Я помогу тебе. Но не как своему начальнику, а как любимому брату. Младшему.
— Стасис — не в счёт, — назидательно произнёс Зо'ор, не упуская возможности запустить в меня пойманной подушкой, и мы улыбнулись друг другу.
А в открытое окно доносились звуки музыки. Это мой ребёнок и его юные земные друзья пели песни. Конечно же, о любви — ещё не зная, что это такое, но интуитивно уже чувствуя: она — самое главное, что есть в нашей жизни. То, о чём стоит слагать стихи и песни. То, ради чего стоит жить. Держи крепко свой подарок судьбы Глава Синода. Крепко держи — не выпускай…

Это заседание Синода было самым ужасным из всех, на которых мне доводилось присутствовать. А всему виной генерал Т'тан, распыли его Ша'бра! Синод уже был в курсе того, что ведутся переговоры с Джаридой. И большинство эту идею поддержало. В последнее время авторитет Зо'ора в Сообществе заметно вырос, что благотворно отразилось на его манерах. Брат начал вести себя намного спокойнее — теперь он держался скорее уверенно, чем заносчиво. Всё чаще его слова находили одобрение и поддержку у членов Синода.
Против мирных переговоров выступил, естественно, Военный Министр. И личные амбиции оказались сильнее даже давней дружбы с Да'аном. Т'тан упёрся и настаивал на продолжении военных действий. Однако члены Синода проявили редкое благоразумие, и генерал оказался в оппозиции — в гордом одиночестве. Внешне он, вроде бы, смирился, но я чувствовала, что это не так. Всё чаще Военный Министр позволял себе необоснованные выпады против моего родителя, брата или меня самой.
Так было и на том злополучном заседании… Т'тан вдруг ни с того, ни с сего принялся оскорблять Да'ана. Нёс какой-то бред о «позоре расы» — прямо как Зо'ор в его худшие времена. Прошёлся и по моим «экспериментам». Договорился до того, что нас с родителем нужно чуть ли не отключить от Сообщества. Нет, напрямую Военный Министр эту мысль не озвучил, но она отчётливо читалась в его словах между строк. Я чувствовала, что взгляды членов Синода были обращены ко мне, и в них читалось нескрываемое любопытство. Все ждали моей реакции, и я попросила слова.
— Т'тан, пользуясь случаем, хочу обратить твоё внимание на состояние секретных военных объектов, расположенных на территории Восточной Европы, — самым благожелательным тоном начала я. — Вокруг них такая грязь, что местные жители ошибочно принимают их за свинарники. Это такие строения, в которых люди разводят крайне нечистоплотных животных. Возможно, в плане соблюдения секретности это даже хорошо, но в целом не делает чести нашей расе.
Фраза о предназначении свинарников была адресована членам Синода, которые сдержанно заулыбались.
— Если память мне не изменяет, ты у нас отвечаешь за демографию, — вспылил Т'тан. — Вот ею и занимайся, а с военными объектами я уж как-нибудь и без твоей помощи разберусь.
— Похвально, что ты помнишь о разделении обязанностей в Синоде, — важно кивнула я. — Но коль уж ты счёл необходимым вмешаться в решение демографических вопросов, то я взяла на себя смелость привлечь твоё внимание к проблеме содержания военных объектов на Земле. Исключительно из уважения к тебе, поскольку считаю, что ты имеешь право знать о существовании данной проблемы.
Члены Синода выглядели довольными — в последнее время генерал многих достал своими выходками. Зо'ор с радостью ухватился за мои слова, и устроил Т'тану публичную выволочку за неудовлетворительное содержание секретных военных объектов. Военный министр метнул в сторону нас с Да'аном гневный взгляд. Мой родитель, который с интересом следил за нашей словесной дуэлью, вежливо улыбнулся ему — дескать, и тебе всего хорошего.
Я подозревала, что причина такого, мягко говоря, иррационального поведения Т'тана кроется не только в его несогласии с идеей проведения мирных переговоров с Джаридой. У меня сложилось впечатление, что успешно разделённый Ка'ат'ам Да'ана он воспринял едва ли не как личное оскорбление. Ладно, допустим, в юности между вами что-то было. Но сейчас-то ничего нет, и уже не будет. Я была убеждена в том, что мой родитель совершенно не интересует Т'тана как потенциальный партнёр для Ка'ат'ама — их отношения давно переросли даже не в дружеские, а, скорее, в приятельские. К чему тогда эта «ревность»?
Похоже, подобные мысли посещали и Лиама — я слышала, как он несколько раз в разговоре с Да'аном назвал Военного Министра «старым козлом» и «стреляной гильзой». Мой родитель с упрёком взглянул на своего избранного, но ничего не сказал, а в глазах его проскользнула тень улыбки… Кажется, майору Кинкейду стоило больших усилий не закатить традиционную сцену ревности. Молодец, Лиам — похоже, ты начинаешь понимать, что мы не должны обижать недоверием тех, кто нам дорог…

Накануне того дня, когда произошли события, о которых речь пойдёт ниже, Да'ан здорово всех нас перепугал. У него вдруг резко упал уровень Основной Энергии — он даже потерял сознание. К счастью, рядом находился Кинкейд, и вышло так, как не раз бывало у нас с Рональдом — чувства Лиама вызвали у моего родителя энергетический всплеск. Немного Основной Энергии смогла ему дать и я. Неприятное происшествие не на шутку встревожило Зо'ора, который тотчас же заподозрил Т'тана в кознях против Да'ана. Военного Министра спасло от гнева моего брата лишь то, что Мит'гаи вовремя пояснил — падение уровня Основной Энергии было обусловлено беременностью. Целитель проявил настойчивость и с личного позволения Главы Синода запер Да'ана вместе с Лиамом в Медблоке.
И всё бы хорошо, но на следующий день у моего родителя была назначена тайная встреча с нынешним предводителем джаридианцев, Ворджаком. На Джариде тоже было неспокойно. У идеи мирных переговоров и там нашлись противники, а усмирить их было гораздо труднее, чем нашего Военного Министра. Эти ребята готовы были даже развязать гражданскую войну. Учитывая особенности джаридианского менталитета, перенести встречу не представлялось возможным. Зо'ор вызвался было подменить Да'ана, но мы на пару с родителем убедили его в том, что это не лучшая мысль — если принять во внимание вспыльчивый нрав моего брата и упрямство лидера джаридианцев, мирные переговоры могли бы закончиться печально для обоих.
— Я изменился, — твердил Зо'ор.
— Это ты Ворджаку расскажи, — насмешливо посмотрела на него я. — Да у него при виде тебя шакарава зачешется раньше, чем ты успеешь рот раскрыть.
— Что же делать? — огорчённо посмотрел на меня брат.
И я решилась на очередную дипломатическую авантюру — предложила в качестве альтернативы Да'ану… себя. Поначалу оба — и родитель, и брат — единодушно воспротивились, но потом были вынуждены признать, что это единственный приемлемый выход из положения. Мы с Ворджаком не были знакомы, но моё сходство с Да'аном должно было подействовать на него успокаивающе. В общем, решено было, что на эту встречу полечу я. Мне стоило большого труда убедить Зо'ора ничего не говорить Рональду.
— Зачем ему лишние волнения? Расскажем, когда вернусь.
Брат что-то пробормотал насчёт «нестабильной психики белковых организмов», но просьбу мою соизволил удовлетворить — после парочки далеко не дипломатических приёмов (счастье, что наш родитель этого не видел).
Кого обрадовала перспектива приключения — так это моего Защитника. Кэт постоянно подшучивала надо мной — предлагала подкрасить глаза, чтобы сделать взгляд более выразительным и «сразить наповал неотёсанного джара».
— При виде тейлонца с накрашенными глазами Ворджак, точно, свалится замертво, — ужаснулась я. — А наша встреча носит исключительно мирный характер. К тому же, не настолько он неотёсанный, если сумел чем-то очаровать земную женщину.
— А что с Да'аном стряслось?
— Да всё уже в порядке. Просто Мит'гаи решил подстраховаться и подержать его под наблюдением. Уверена, это не надолго. Да'ан так достанет Целителя своими просветительскими лекциями, что тот уже через пару дней не просто выпустит его — выгонит. Знаешь, мне кажется, у моего родителя должен родиться неординарный ребёнок.
— Кто бы сомневался, — рассмеялась подруга. — С двумя его неординарными детьми я уже знакома.
По пути к ангару мы встретили Т'тана и Ни'ана. Мой старший ребёнок меня окликнул, и я остановилась, чтобы переброситься с ним парой слов — время позволяло. Кэт встала рядом со мной, с опаской поглядывая на генерала, отошедшего в сторонку. Ни'ан принялся расспрашивать о брате, и я вкратце рассказала о последних «подвигах» Ла'эша. Кэт хохотала до слёз.
— Интересно знать, какую касту он выберет? — задумался Ни'ан.
— Думаешь, есть варианты? Мне кажется, твой брат станет дипломатом.
— А в наставники возьмёт Зо'ора? — с иронией посмотрел на меня молодой военный.
— Оригинальный вариант. По крайней мене, Зо'ору это пойдёт на пользу. Кстати, он — единственный, кто пока не стал жертвой шалостей Ла'эша.
— Я у него спрашивал, за что Глава Синода удостоился такой чести. Знаешь, что он заявил? «Зо'ор — такой несчастный, что его и обижать не хочется».
Сидя в шаттле, я думала о своих детях. Такие разные, но в обоих есть частица меня. Похожи ли они на своего взбалмошного родителя? Трудно сказать… У моих родственников и друзей на этот счёт свои соображения, но мне кажется, что они похожи на самих себя. Ни'ан очень тонко чувствует настроение собеседника и наделён поистине уникальной способностью к сопереживанию. Будучи военным, он, тем не менее, пытается строить отношения с окружающими так, чтобы ничьё внутреннее равновесие не было нарушено. Ла'эш смотрит на мир открыто и немного с иронией. Любую проблему он рассматривает не как препятствие, а как возможность чему-то научиться. Он излучает доброжелательность и легко находит общий язык как со своими собратьями по расе, так и с людьми. Мне хочется верить, что оба будут счастливы. Но для меня они, даже обзаведясь собственным потомством, так и останутся детьми…
Я оглянулась по сторонам, и что-то меня насторожило. Вроде, обычный космический пейзаж, но, судя по координатам места нашей встречи с Ворджаком, он должен был выглядеть несколько иначе. У меня возникло ощущение, будто мы летим куда-то не туда.
— Кэт, — окликнула я подругу, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. — Мы не могли ошибиться с координатами?
В этот момент яркая вспышка ослепила нас, и я увидела стремительно приближающуюся поверхность какой-то планеты. Потом был резкий толчок и темнота…

Мне с трудом удалось разлепить веки и принять сидячее положение. Судя по всему, я была жива и даже вполне здорова. Но ощущала себя как-то странно… Я оглянулась по сторонам и поняла, что нахожусь в помещении вроде тюремной камеры. Рядом со мной сидела Кэт. На лбу у неё красовался здоровенный синяк. Штанина была разорвана и сквозь дыру виднелась большая ссадина.
— Ты не ранена? — спросила я.
— Нет, просто ушиблась слегка, — прошептала подруга. — Где мы?
— Судя по всему, в плену у джаридианцев. У тех самых, которые выступают против проведения мирных переговоров.
Кэт с удивлением посмотрела на свою руку — горячо любимый скрилл остался при ней.
— А почему тогда…
— Возможно, они не заметили твою Анаконду или побоялись её трогать, — пояснила я. — Всё равно, нам это не поможет. Они прикончат тебя вместе с ней, если ты сделаешь хоть одно неосторожное движение.
— Но как мы здесь оказались? — во взгляде моего Защитника читались изумление и страх.
— Скорее всего, кто-то из членов Синода не хотел, чтобы Да'ан прибыл к месту назначения.
— Да'ан?
— Никто из них не знал, что вместо него полечу я…
— Ли'эн, что теперь с нами будет? Мы умрём, да? — вопрос прозвучал довольно спокойно, отчего мне стало вдвойне жаль Кэт.
Я, наверное, да. Маловероятно, что меня оставят в живых. А вот тебя попытаюсь спасти. И даже знаю, как это можно осуществить. Моя верная подруга, несмотря на всю тяжесть данного поступка, мне придётся причинить тебе боль — для твоего же блага. Надеюсь, оказавшись на Земле, ты сможешь понять меня и простить…
Похоже, Кэт приняла моё молчание как утвердительный ответ и притихла. Я чувствовала, как страшно ей было, хоть она стремилась не подавать виду. Мне самой было страшно, но я не имела права бояться. Дипломат-подрывник уже знал, как следует действовать…
Вошедших джаридианцев было четверо — трое мужчин и женщина. Их вид вызывал даже не страх, а, скорее, отвращение. Я приложила все усилия, чтобы мой взгляд и поза излучали крайнее высокомерие. Ли'эн, ты должна стать ещё более омерзительной, чем они, твердила я себе.
— Очухались, — грубо бросил один из джаридианцев. — Думаю, лучше будет разделить их.
— Сделайте одолжение, — я презрительно взглянула на Кэт. — Не хочу, чтобы это примитивное существо отравляло последние минуты моей жизни своим присутствием.
Кэт с ужасом посмотрела на меня, и в её взгляде было столько боли, что внутри у меня всё сжалось. Но маска ледяной надменности не сошла с моего лица — тейлонские дипломаты превосходно умеют скрывать свои подлинные эмоции. Она не поняла, что я сказала, но мой взгляд был красноречивее любых слов. Так надо, моя милая. Мне самой причиняет боль эта ложь, но она — во спасение. Другого выхода нет. Меня, скорее всего, ждут пытки и смерть. Война есть война… Но это наша война с джаридианцами. Ты — человек, и не должна становиться жертвой наших многовековых разборок.
— Гляди, какая сволочь этот тейлонец, — с ненавистью посмотрела на меня джаридийка. — Она ведь на тебя работает, урод!
— Разве это повод относиться к ней, как к равной? Люди — те же скриллы, только эмоционально несдержанные.
— Кто это? — обратился по-английски к моему Защитнику самый рослый джаридианец, указывая на меня.
— Неблагодарная тейлонская скотина, — небрежно бросила Кэт, и её слова болью отозвались внутри меня.
— Чем занимается?
— Техник какой-то или что-то в этом роде — приказано было доставить на объект. Мелкая сошка, а гонору — все нервы мне вымотал своими придирками.
Я вздохнула с облегчением — кажется, Кэт разгадала мой манёвр. Мне стоило больших усилий сохранить на лице отталкивающее выражение. Правда, тут же в глубине сознания шевельнулась мысль: что, если она восприняла моё поведение как предательство и решила спасать свою жизнь? В любом случае, хорошо, что она подыграла мне. Дома разберётся, что к чему.
— Погоди, ты же имплантированная, — с недоверием покосилась на неё джаридийка.
— Мой CVI давно вышел из строя, но никто из этих идиотов, возомнивших себя высшей расой, даже не заподозрил об этом.
Мы с моим Защитником обменялись пренебрежительными взглядами.
— Отправим девчонку на Землю? — спросил тот, который предлагал нас разделить.
Они переглянулись между собой, по-видимому, решая судьбу Кэт. Наконец, высокий — судя по всему, он был у них за старшего — утвердительно кивнул. Женщина довольно грубо схватила мою подругу за руку и вытолкала из камеры. Обернувшись ко мне, она прошипела несколько ругательных слов, злобно сверкнув глазами. Выходя, долговязый окинул меня взглядом, как мне показалось, полным удивления. Браво, Ли'эн — ты показала себя таким подонком, что удивился даже джаридианец.
Я осталась одна. Моя ложь во спасение не была разоблачена. Можно было умирать спокойно, зная, что жизнь моего самого преданного друга в безопасности. Я была противна сама себе, когда с моих уст слетали слова, против которых восставало всё моё естество. Но меня переполняла радость при мысли, что Кэт не разделит со мной страшную участь. Меня бросило в дрожь, когда я представила, что на моём месте мог бы оказаться Да'ан — в его положении. Больше, чем уверена — он точно так же попытался бы спасти Лиама… Не знала, что ты на такое способен, генерал Т'тан. Сам-то хоть понял, что натворил? Желаю тебе найти в себе силы, чтобы жить с этим дальше. Я ведь догадалась, с кем делил Ка'ат'ам мой родитель, когда были зачаты его дети. У каждого опрометчивого поступка есть своя цена, Военный Министр. Я хочу, чтобы твоей ценой стала не смерть, но — жизнь…

Сидя на полу в полутёмной камере, я беззвучно прощалась со всеми, кто был мне дорог. С моими детьми, с моим избранным, родителем, братом, со всем Сообществом и земными друзьями. Ни'ан, Ла'эш, дети мои… Вспоминая обо мне, не испытывайте ни к кому ненависти — не позволяйте ей отравлять вашу жизнь. Быть может, то, что случилось, покажется вам несправедливым, но я не уверена, что следует искать во Вселенной справедливость. Примите это и продолжайте жить. Постарайтесь сделать то, что не успел ваш взбалмошный родитель. Да'ан… Прости, ты остаёшься один, и на тебя ляжет всё бремя нашей непростой миссии. Держись — ради меня, ради других твоих детей. Ты был для меня не только любящим родителем, но и чутким наставником. Жаль, что я не успела применить те знания, которые ты мне дал. Ма'эл ошибался — выход вовсе не там, где он его искал. Ты первый догадался об этом. Береги себя, прошу! В твоих руках — спасение нашей расы. Зо'ор… Я ведь знаю, какой ты — настоящий. В твоём лице наш народ обретёт мудрого правителя. Помоги Да'ану осуществить то, что он задумал. Нам нужен мир, и прерванная жизнь одного Сподвижника не стоит того, чтобы из-за этого обрекать на смерть всех остальных. И… будь счастлив, слышишь? Всё у тебя ещё будет — и дети тоже. Только не говори, что это невозможно — ничего невозможного во Вселенной нет. Рональд… К счастью, я успела сказать тебе самые главные слова. Я люблю тебя — так сильно, как только может одно разумное существо любить другое. Мне суждено покинуть этот мир раньше тебя. Так бывает, когда пересекаются параллельные миры — одна из линий обрывается раньше… Я не знаю, как сложится твоя судьба без меня, но постарайся найти своё счастье. Спасибо тебе за то, что ты был в моей жизни. Кэт… Я знаю, что зараза — и с этим уже ничего не поделать. Ты стала для меня не просто другом, но и моим проводником в мире людей. Ты с такой трогательной непосредственностью дарила мне своё тепло… Вместе мы побывали в стольких передрягах… Вышло так, что последние минуты, проведённые вместе, были омрачены ложью. Но вспоминай обо мне, как о своём друге. Прости меня и… прощай. Лиам Кинкейд… Моя первая любовь… Однажды мы с тобой поклялись никогда не стать врагами. Между нами было всё — нелепые ссоры, пустые обиды. Но мне хочется верить, что ты считал меня своим другом. Береги моего родителя — вы нужны друг другу…
Я вспоминала членов Сообщества, работников Посольства — всех, кто оставил хоть малейший след в моей жизни. Было одновременно светло и грустно. Я прожила короткую, но яркую жизнь, и хорошего в ней было больше, чем плохого. Нашла свою любовь, родила детей и даже сделала карьеру. Правда, я многое не успела из того, что было задумано… Но это поправимо. Если я поставила цель — кто-то обязательно её достигнет.
В коридоре послышался звук шагов. Вот и всё, Сподвижник Восточной Европы. Не знаю, что нужно от меня джаридианцам, но я ничего им не скажу, хоть тейлонцы и чувствительны к боли. А если и скажу — услышанное вряд ли им понравится. Я выскажу всё, что думаю об их тяжёлой походке и грубых полосатых физиономиях. Они узнают, каким отчаянным может быть тейлонец перед смертью… На пороге камеры возник высокий джаридианец.
— Поднимайся, пойдём, — коротко бросил он.
— С какой стати? — вызывающе посмотрела на него я. — Можешь убить меня прямо здесь и сейчас — никуда я не пойду.
— Вставай, — уже мягче произнёс он, протягивая мне руку. — Ворджак уже заждался.
— Не знаю я никакого Ворджака.
Мало ли — может, это какая-нибудь провокация. Чем меньше слов — тем лучше для меня и тех, кому предстоит жить в этом мире после того, как я уйду. Джаридианец подошёл ко мне. Я вжалась в стену, пожалев, что у меня нет шакаравы. Он сгрёб меня в охапку. Я отчаянно пыталась вырваться, но силы были неравны.
— Тихо, — шёпотом приказал он. — Твоё имя — Ли'эн, верно? С твоей подругой всё в порядке. Тебе нечего бояться — ни пытать, ни убивать тебя я не собираюсь.
Мне ничего не оставалось делать, как послушно пойти с этим джаридианцем, которому было известно моё имя — навстречу неизвестности. Если мне всё-таки суждено умереть — какая разница, где и как это произойдёт?

Джаридианец вёл меня по каким-то коридорам, поминутно останавливаясь и оглядываясь. Я едва поспевала за ним, но старалась идти как можно быстрее. Он помог мне сесть в шаттл.
— Признаюсь, ты меня удивил, — произнёс он.
— Чем же? — бесстрастно поинтересовалась я.
— Впервые вижу, чтобы тейлонец пытался спасти представителя другой расы. Вам обоим удалось обмануть этих идиотов, но не меня. Я ведь сразу понял, что на техника ты не похож. И девчонка явно была твоим Защитником. Вы отлично разыграли свой спектакль, но слишком много во всём этом было неувязок. А когда мы приняли решение отпустить девушку, в твоём взгляде на мгновение мелькнуло облегчение.
— А что тебя удивляет?
— Вы, тейлонцы, рассматриваете окружающих исключительно с точки зрения использования их в своих целях и заботитесь только о собственной шкуре. И вдруг такое…
— Ты лично знаком со многими тейлонцами?
— Пока только с тобой, — улыбнулся джаридианец и в этот момент он показался мне не таким уж отвратительным. — Скажи, эта девчонка… Если не секрет, она тебе кто?
— Просто друг — это вовсе не то, о чём ты подумал. И… если тебя не затруднит, говори обо мне, пожалуйста, в женском роде. Или переходи на тейлонский.
— Почему так? — озадаченно уставился на меня он.
— В принципе, разницы нет, но мне так больше нравится. Я и людей об этом прошу, — дополнением к моим словам стала самая невинная улыбка, какую только можно было изобразить.
— Странно всё у тебя как-то…
Я оглянулась по сторонам — похоже, мы действительно летели к месту, где я должна была встретиться с Ворджаком. Джаридианец выглядел задумавшимся. В его манерах не было агрессии по отношению ко мне. Да и он не вызывал у меня антипатии. Похоже, впервые в жизни он видел в тейлонце не врага, а просто живое существо. Да и я смогла посмотреть на представителя джаридианской расы другими глазами. Интересно, чем он живёт? Наверняка, с кем-то дружит, кого-то любит…
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Мерджит, — ответил он и снова улыбнулся.
— А откуда ты узнал моё имя?
— Как ты уже, наверное, догадалась, в этой банде я на Ворджака работаю. К нему я и отволок твою подругу. Там всё прояснилось. Она как услышала его имя, так сразу и выложила, что к чему. Стало ясно, что нужно срочно вытаскивать тебя оттуда. Похоже, кто-то порылся в настройках твоего шаттла и изменил координаты. Кто-то, хорошо осведомлённый о положении дел…
— Довольно, — остановила его я. — Прости, Мерджит. Я благодарна тебе за спасение, но затронутая тобою тема касается только меня и двух персон…
— Которые тебя, мягко говоря, недолюбливают?
— Не сказала бы. Здесь дело в другом… На этом шаттле должна была лететь не я. Следовательно, и оказаться здесь должен был кое-кто другой.
— Но что же это, если не месть? — возмутился джаридианец.
— Глупость…
И это была чистейшая правда. Дурак ты, Военный Министр… Сам ведь сейчас места себе не находишь… Я попыталась через Сообщество выйти на Т'тана, и его сигнал мне не понравился. Заболел, что ли? Вот уж не знала, что он такой впечатлительный… Ладно, вернусь на Носитель — разберёмся…

— Ли'эн, зараза! — Кэт повисла на мне, не пытаясь сдержать слёзы.
— Ну, успокойся, всё уже позади, — я нежно погладила подругу по волосам. — Твоя зараза жива и здорова. Прости меня за те слова, которые я вынуждена была сказать…
— Я сначала обиделась на тебя, а потом поняла, что ты пытаешься меня спасти. И подыграла тебе. Решила, что если удастся вырваться оттуда живой, у меня появится шанс вызвать подмогу и освободить тебя.
Два джаридианца смотрели на нас с нескрываемым удивлением. Впрочем, Ворджак выглядел менее удивлённым.
— Надо сказать, ребёнок Да'ана мало чем отличается от своего родителя, — усмехнулся он.
— Это для меня лучший комплимент, — улыбнулась я в ответ, осторожно высвобождаясь из крепких объятий своего Защитника.
— Ты, небось, уже и помирать собрался?
— Ли'эн предпочитает, чтобы о ней говорили в женском роде, — вмешался Мерджит.
— Ах, да, — спохватился Ворджак. — Твоя подруга упоминала, что у тебя есть муж из землян.
— Муж? — ошеломлённо уставился на меня мой спаситель.
— И двое детей, — я скромно потупила глазки.
— Ничего не понимаю… — бедняга Мерджит выглядел так, словно вот-вот лишится чувств. Интересно, что бы с ним было, если бы я последовала совету Кэт и накрасила глаза? Боюсь даже представить… — Ты какой-то неправильный тейлонец!
— А каким должен быть правильный, если не секрет? — испытующе посмотрела на него я.
— Не знаю… — растерянно захлопал глазами джаридианец. — Теперь я уже ничего не знаю…
— Раз уж я здесь — может, всё-таки, проведём переговоры? — я одарила Ворджака лёгкой полуулыбкой, зная, что в моих глазах при этом сверкнули сапфировые искры.
У меня был уникальный шанс приблизить момент окончания войны. Поскольку переход на другой уровень откладывался, дипломат-подрывник рвался на трудовые подвиги. Я даже обрадовалась, что так вышло. Благодаря этому неприятному приключению, которое чуть было не стоило мне жизни, я получила возможность по-новому взглянуть на джаридианцев. Не такие уж они и уроды — особенно когда улыбаются. А эти двое полосатиков, будем надеяться, перестанут видеть в каждом тейлонце законченного эгоиста, способного лишь нещадно эксплуатировать представителей других рас. Я подумала о том, что им, как и мне, не хочется, чтобы на этой войне погибали их близкие. В наших руках было будущее двух рас, и мы решительно сделали шаг навстречу друг другу.
Результатом переговоров остались довольны оба. Ещё чуть-чуть — и в этой бессмысленной войне наконец-то будет поставлена точка. Что дальше? А дальше всё будет зависеть от нас самих. И не помогут никакие исследования Ма'эла. Ответы на все вопросы, равно как и решения всех проблем, нам следует искать в нас самих. Глядя на Ворджака, сидящего напротив меня, я почему-то была уверена, что он в состоянии это понять…
— За тобой прилетели, — сообщил Мерджит, пропуская вперёд Ни'ана, который бросился ко мне, отправив к Ша'бре легендарную тейлонскую сдержанность.
Я обняла своего первенца, как вдруг следом появился… Ла'эш!
— Ничего не мог поделать, — принялся оправдываться Ни'ан. — Пригрозил угнать шаттл, если я не возьму его с собой.
— Помнится, в детстве мне доводилось несколько раз угонять шаттлы… — я обняла второе своё дитя. — Но тебе не советую этого делать.
— Почему? — с любопытством посмотрел на меня Ла'эш.
— Потому, что в этом нет необходимости — тебе и так никто не может ни в чём отказать.
— Это и есть джаридианцы? — с любопытством принялся разглядывать моих собеседников ребёнок. — Знаешь, они какие-то неправильные — совсем не страшные.
Услышав это, Ворджак с Мерджитом расхохотались. Я представила им своих детей. Мы начали прощаться — довольно тепло.
— Будь осторожнее, — сказал мне Мерджит. — С такими врагами, как у тебя, нельзя расслабляться.
— С такими друзьями, как у меня, можно ничего не бояться, — я ласково коснулась плеча Кэт.
Ворджак попросил передать Да'ану привет от своей жены и наилучшие пожелания. Стоя на расстоянии вытянутой руки, мы смотрели друг на друга без ненависти — с интересом и надеждой. Наверное, этот момент в какой-то степени можно назвать историческим. Приняв решение остановить эту войну, оба её участника одержали победу. Жаль только, что с обеих сторон нашлись те, кто яростно противился грядущему миру. И это мне было понять и принять гораздо труднее, чем Мерджиту — факт наличия у меня мужа.

— Знала бы ты, что творилось на Носителе, — принялся мне рассказывать Ни'ан. — Да'ан забил тревогу, Зо'ор чуть было не разнёс в клочья весь Синод — те не знали, где спрятаться от его гнева. Грозился отключить Т'тана от Сообщества, но не успел — тот помчался вас догонять. Завязался бой, в котором его шаттл подстрелили — генерал был ранен. Сейчас в Медблоке валяется…
Так вот почему сигнал Военного Министра показался мне странным… В жизни часто так бывает — пытаешься сделать гадость другому, а в результате оказывается, что навредил самому себе. На Носителе меня ожидала волнующая встреча с родными.
— Зо'ор, дорогой мой, не смотри на меня так. Я жива, со мной всё в порядке. Улыбнись — тебе не идёт такое лицо.
— Ли'эн! — возмущённо воскликнул брат. — Знала бы ты, что мы пережили в твоё отсутствие!
— Догадываюсь, потому что в самые трудные минуты, уже мысленно прощаясь со всеми вами, я ощущала вашу поддержку. Да'ан, как ты? Прости, что заставила тебя поволноваться, — я осторожно сомкнула наши ладони, передавая родителю информацию о том, как прошли переговоры. Взгляд его прояснился.
— Ли'эн, дитя моё, я горжусь тобой, — искренне произнёс он.
— Да пока особенно нечем. Мой успех объясняется просто — я всего лишь смогла переступить через свои предубеждения посмотреть на мир другими глазами… А как себя чувствует генерал Т'тан?
— Не произноси при мне это имя, — злобно прошипел Зо'ор. — Если он осмелится выздороветь — я отправлю его на другой уровень!
— Тише, — осадила я его. — Прости этого идиота — всё-таки при его участии мы с тобой появились на свет. Да'ан, извини, возможно, я сболтнула лишнее…
— Всё в порядке, — улыбнулся родитель. — Зо'ор, Ли'эн права. Сейчас не время для междоусобиц — тем более, он раскаялся в содеянном и сам себя наказал.
— Да'ан, ты сейчас в Медблок? Я с тобой.
— Зачем? — насторожился Зо'ор. — Только не говори, что хочешь повидаться с этим…
— Хочу, — подтвердила я.
— Прости, Ли'эн, но я этого не понимаю, — покачал головой брат. — Из-за него мог погибнуть наш родитель, чуть не погибла ты…
— Во-первых, всё обошлось. А, во-вторых… Нельзя отказывать ему в возможности посмотреть на мир другими глазами, как это сделали мы.
— Поступай, как знаешь, — обречённо махнул рукой брат.
— Чудо ты моё! — радостно улыбнулась я Главе Синода, который изобразил на своём лице ужас, но глаза его смотрели на меня с лёгкой иронией и грустью…

— Зачем пришла? — чуть слышно прошептал Т'тан, с трудом открывая глаза.
— Молчи. Тебе сейчас не стоит тратить силы на разговоры. Дай руку.
— Для чего? — встревожился Военный Министр, ослабленный энергопотерей.
— Успокойся, больно не будет, — заверила его я, начиная передачу Основной Энергии.
— Почему ты это сделала? — удивлённо спросил он, когда я рассоединила наши руки.
— Зачем, для чего, почему… Ты задаёшь больше вопросов, чем мой Ла'эш. Потому, что я хочу, чтобы ты жил. Сегодня я была в двух шагах от смерти. Это дало мне возможность осознать многие вещи. Я словно посмотрела на это мир другими глазами, понимаешь?
— И что же ты увидела? — удивлённо спросил генерал.
— Я увидела жизнь — как высшую ценность во Вселенной. Я знаю, ты в действительности не желал смерти Да'ану, когда вмешался в настройки шаттла. Хотел напугать его и Кинкейда, отправив совершенно в другое место. Но там оказалась база джаридианских повстанцев, а на месте Да'ана, к счастью, очутилась я. Сейчас всё уже позади, и у нас больше поводов для радости, чем для взаимной ненависти. Может быть, и ты когда-нибудь сможешь посмотреть на мир другими глазами. И обрести своё счастье. Вот только не надо этих насмешливых взглядов. Открою тебе секрет — обещаю, больше никому не скажу. Дурак ты, Т'тан, хоть и Военный Министр. Но, как говорят люди, дуракам везёт. Выздоравливай поскорее. Впереди тебя ждёт ответственное дело.
— Какое? — насторожился Т'тан.
— Участие в одном интересном эксперименте.
Я с загадочной улыбкой вышла из палаты, оставив генерала теряться в догадках относительно моих намерений. Рональд так и не узнал всех подробностей случившегося — спасибо Зо'ору. Ему просто сказали, что наш шаттл потерпел аварию. Сейчас, когда опасность миновала, я не хотела его лишний раз тревожить. Сидя в своей любимой беседке, я смотрела на звёзды и думала. Мы приходим в этот мир, чтобы жить и любить — тейлонцы, люди, джаридианцы и все остальные. Но почему-то нас упорно тянет нарушить этот простой и мудрый порядок вещей. Открою тебе секрет, дорогой читатель. Если приглядеться внимательно, то, по сути, все мы — одинаковы, хоть внешне и кажемся такими разными. Нас объединяют два простых, но самых важных слова — Жизнь и Любовь. Всё остальное — несущественно…

Наконец-то наступил тот день, когда должно было состояться подписание мирного договора. Рональд настоял на том, чтобы сопровождать меня. Зо'ор выдал очередную насмешливую тираду о человеческой впечатлительности, но милостиво предоставил моему мужу выходной, получив в своё распоряжение Кэт. Данное обстоятельство несколько встревожило избранного моего брата, но моя подруга успокоила Ша'ада в своей обычной манере.
— Не переживай, трогать Главу Синода руками я не буду.
— Только губами? — язвительно поинтересовался брат, когда инженер отошёл в сторонку.
— Ах, ты… — возмутилась Кэт.
— Зараза? — насмешливо посмотрел на неё Зо'ор.
— Зараза — твоя сестра, а ты… Я даже и слов таких не знаю!
Можно было спокойно вылетать на приграничную базу, которая была избрана в качестве места подписания договора. Я была уверена, что мой Защитник поможет Главе Синода скоротать томительные часы ожидания нашего возвращения.
— Да'ан, как ты? — заботливо поинтересовался Лиам.
— Со мной всё в порядке, майор Кинкейд, — мягко ответил мой родитель, поправляя на Лиаме шёлковый галстук, который постоянно норовил сбиться набок.
Живот ещё почти не был заметен, и Да'ан активно протестовал против идеи Мит'гаи запереть его в Медблоке до самых родов. Зо'ор едва упросил Главу Медкорпуса отпустить моего родителя на подписание мирного договора. Целитель долго сопротивлялся, но, в конце концов, сдался.
— Пусть катится, куда хочет — хоть к Ша'бре, — махнул он рукой. — Потом ведь будете бегать за мной всем семейством и умолять сделать хоть что-нибудь…
Я была уверена, что в этот раз мы не доставим Мит'гаи хлопот. Правда, мой Рональд тоже не одобрил поведение Да'ана.
— Что за крайность такая — тащиться с животом на переговоры? — возмущался он. — Наверное, это у вас семейное…
На базу мы прибыли без приключений. Не ломались шаттлы, никто не перепутал координаты и даже Да'ан с Лиамом умудрились не поцапаться в пути. Правда, чуть было не поцапались мы с Роном. Я неудачно пошутила. Сказала ему:
— Ты бы научил меня стрелять, что ли. Убить никого не убью — так хоть напугаю, в случае чего.
Родитель посмотрел на меня с укоризной, Ронни психанул, и мне пришлось долго извиняться. Похоже, нервы у него были на пределе. Я вынуждена была признать, что ворчание Зо'ора по поводу нестабильности человеческой психики не так уж безосновательно.
Когда вошла джаридианская делегация, я почувствовала торжественное волнение. Сейчас должно было свершиться то, чего так долго ждали здравомыслящие представители обеих рас. Наступал конец бессмысленной многовековой вражде, сгубившей не одну жизнь. По лицу Да'ана невозможно было понять, что он чувствовал в этот момент. Но я ощущала его радость. Ребёнок, которого он носил, действительно должен был родиться неординарным — ведь ему довелось ещё до рождения присутствовать при таком событии…
В этот момент где-то рядом прогремел взрыв. Да'ан бросился на пол, увлекая меня за собой. Вокруг всё было в дыму. Возникла паника. Мы поняли, что на базу ворвались повстанцы. Я чувствовала присутствие Рональда, но не могла найти его взглядом. Родитель коснулся моей руки, и мы начали потихоньку отползать в узкий коридор, который находился у нас за спиной.
— Куда теперь? — спросила я, сидя на полу и вжимаясь в стену. До нас доносились выстрелы и крики.
— Попытаемся где-нибудь спрятаться, — сказал Да'ан, и мы устремились по коридору навстречу неизвестности.
Снаружи и внутри здания нас ждала смерть. Но нам предстояло выбрать жизнь между смертью и… смертью — ради наших детей, ради будущего двух, вернее, даже трёх рас. Я вновь подумала о ребёнке моего родителя. Уж он-то точно будет ценить жизнь — после таких потрясений. Я не ощущала страха — возможно, это было следствием стресса. Но не исключено, что уже в момент взрыва кое-что изменилось во мне, и эти изменения были необратимы…

Коридор привёл нас в тупик — он оканчивался большим помещением вроде склада. Там находилось оружие и какой-то хлам. Мой разум лихорадочно заработал. Собравшись с силами, я принялась сдвигать стеллажи, сооружая из них баррикаду. Было тяжело, но я преодолевала собственную слабость, одержимая желанием жить. Да'ан порывался мне помочь, но я усадила родителя на пол, подвинув к нему кучу энергетических ружей.
— Проверь это — на всякий случай.
Он посмотрел на меня с удивлением, но ничего не сказал. Я совсем выбилась из сил, пока двигала эти трижды неладные стеллажи, но осталась довольна плодами своих трудов.
— Удобная позиция — отсюда хорошо просматривается вход, и некуда отступать, — улыбнулась я. — Ты умеешь с этим обращаться?
Я указала взглядом на ружья. Да'ан молча кивнул. Ещё бы — ведь он начинал свою карьеру в качестве военного.
— Но ты не умеешь, — спокойно произнёс он, рассеянно поигрывая оружием, как обычно это делал с лепестками цветков и листьями сорванных в задумчивости веток. Даже посреди этого кошмара мой родитель оставался самим собой. Это успокаивало и вселяло надежду — прорвёмся!
— Покажи мне, — попросила я.
— Ли'эн… Мы не сможем…
— У нас нет выхода. Я не хочу умирать. И ты не хочешь. В случае вторжения сюда повстанцев нам придётся принять бой. Не ради себя — ради ребёнка, которого ты ждёшь. А если нам суждено будет умереть — мы сделаем это так, что нашим детям, которые остались на Носителе, не будет стыдно за нас.
И мой родитель, которого природа по иронии судьбы наградила внешностью хрупкого и нежного цветка, уверенно взял в руки энергоружьё. Я внимательно следила за его движениями, запоминая. Я знала, что Сообщество не одобрило бы наши действия. Но была уверена, что их одобрил бы Зо'ор. Слишком многое в этом мире встало с ног на голову, чтобы задумываться об условностях, даже если многовековое соблюдение возвело их в ранг незыблемых правил.
— Прости меня, — сказал Да'ан, передавая мне оружие. — Я впутал тебя в эти переговоры…
— Я сама в них впуталась, — прервала его я. — Неужели, ты думаешь, что у меня нет собственной воли?
Когда у входа послышались шаги, что-то окончательно сломалось в нас. Мы стали другими, чтобы больше никогда не быть прежними. Взгляд моего родителя был полон решимости. Холодный блеск голубых глаз придавал особое очарование его бледному лицу. Я очень надеялась, что однажды эти глаза ещё посмотрят с теплом и нежностью на Лиама Кикейда. А мои — на Рональда Сандовала. Простите нас, наши избранные. Прости, родное Сообщество. Я схватила энергоружьё, которое удобно легло в руки, как продолжение меня. В памяти пронеслись события нынешнего утра, наши легкомысленные перепалки. Всё это осталось так далеко — словно ничего и не было. Впереди была смерть. Но она вызывала не страх, а какой-то яростный азарт.
— Покажем им, на что способны два тейлонца перед лицом смертельной опасности? — улыбнулась я. И отступать действительно было некуда…
Мы первыми открыли огонь, используя фактор внезапности. Я содрогнулась от боли, когда мой выстрел впервые достиг цели. Крик смертельно раненого джаридианца пронзил моё сознание, и у меня возникло такое ощущение, будто я очутилась на грани перехода на другой уровень. Но я овладела собой. Не время было думать даже о последствиях своих поступков. Нужно было просто действовать, и я уже видела перед собой только живые цели, отстреливаясь так, словно занималась этим всю жизнь. Рядом со мной находился мой родитель, и его тонкие изящные руки, созданные для того, чтобы дарить ласку, несли смерть. Мне было больно видеть его с оружием — как и ему, наверное, меня.
А на место погибших джаридианцев прибывали новые, и, казалось, этому не будет конца… Я действовала механически, точно отстранившись от происходящего. В сознании осталась единственная ясная мысль — только бы нам хватил сил продержаться. Я чувствовала, что наши избранные живы. Великий Тейлон, вот за что это моему родителю? Неужели, на его долю выпало мало испытаний, чтобы теперь ещё и это?.. Их оставалось всего двое, когда я почувствовала, что силы покидают меня. Два выстрела одновременно прогремели рядом. Я увидела падающего джаридианца и — краем глаза — осевшего на пол родителя.
— Да'ан, нет! — закричала я, испугавшись собственного голоса, и в этот миг почувствовала, как острая боль сковывает моё тело. Но прежде, чем выронить ружьё, успела произвести свой последний выстрел…
Отчаянно цепляясь за угасающее сознание, я подползла к Да'ану. Он был жив, хоть и без сознания, и ребёнок тоже — джаридианец попал в грудь, не задев живот. Я прижалась к родителю, совместив наши раны, чтобы сократить энергопотерю. Знала, что это причинит ему боль, но выхода не было. Я переплела наши пальцы, замыкая энергоматрицу двух организмов в единое целое. Мы ещё могли остаться в живых. «Только бы нас вовремя нашли…» — думала я, чувствуя, как с каждой прожитой минутой слабеет хватка моих пальцев…

— Ли'эн… — чья-то рука коснулась моего лба, и я открыла глаза. Надо мной склонился Ворджак. — Прости меня, слышишь?
— Тебя-то за что? — попыталась улыбнуться я.
— База освобождена. Виновные погибли или взяты в плен — уцелевших ждёт смерть. Скажи, эту бойню… устроили вы вдвоём? — он с удивлением оглянулся вокруг.
— У нас не было выбора. Ворджак…
— Да? — джаридианец наклонился ещё ниже, чтобы лучше слышать меня.
— Тащи сюда договор. Я хочу уйти с мыслью, что всё это было не зря. Мой брат… Зо'ор… Он — хороший. Он поддержит… Только… сохраните мир…
— Вас обоих ещё можно спасти. Держись, слышишь?
Последнее, что я запомнила более или менее отчётливо — как моя рука выводила подпись под мирным договором. Теперь не обидно было уйти, даже если другого нам было не дано… У меня сохранились ещё смутные воспоминания о том, как меня куда-то несли. И тепло знакомой руки, которое дарило надежду на жизнь. А Сообщество… Оно пребывало в растерянности и всё-таки поддерживало нас. Особенно ощутимой была поддержка Зо'ора, моих детей и… генерала Т'тана. Со всех сторон на меня надвигалась пустота, и не было сил ей противиться. Приблизившись ко мне вплотную, она начала просачиваться внутрь меня, одновременно обволакивая со всех сторон, и я расслабилась, уступая ей…

— Будет жить, — раздался рядом знакомый голос. Где-то я это уже слышала. Причём, неоднократно…
Я открыла глаза, оглядываясь по сторонам и постепенно принимая человеческий облик. Рядом были Мит'гаи — куда же без него? А ещё — Зо'ор, Кэт, Лиам Кинкейд и… Рональд! Казалось, из глубины его тёмных глаз струился свет, а на щеках блестели слёзы. Все выглядели счастливыми и удивлёнными — словно пришли попрощаться со мной, но случилось чудо. Повинуясь внутреннему порыву, я села, прижимаясь к любимому.
— Ли'эн… — прошептал он, обнимая меня.
— Ронни… Что со мной было?
— То, что твой избранный только что вытащил тебя из стасиса, — недовольно пояснил Целитель.
— Звучит так, словно данное обстоятельство тебя огорчает, — улыбнулась я, нехотя отрываясь от Рональда.
Мит'гаи неодобрительно покачал головой — дескать, несерьёзное создание. Я чувствовала, что мой родитель и его ребёнок ещё живы, и отважилась спросить у Целителя, в каком они состоянии.
— Состояние тяжёлое, — произнёс он, и в его взгляде проскользнуло сочувствие. — Если честно, меня самого удивляет то обстоятельство, что они до сих пор живы, однако это вселяет некоторую надежду.
На Зо'ора было больно смотреть — он выглядел потерянным и убитым. После непродолжительных, но бурных объятий нас оставили наедине.
— Я успела подписать договор от имени тейлонской стороны, — только и сумела выговорить я, не зная, куда мне деваться от застывшего, неживого взгляда брата.
— Знаю, — кивнул он. — Ли'эн, что с нами будет, если он?..
Он недоговорил, побоявшись страшных слов, которые чуть было не сорвались с его уст.
— Зо'ор, дорогой мой, мы будем продолжать жить, воплощая мечты нашего родителя. Других вариантов нет.
— Мне сейчас так паршиво… Я ведь ничего не успел сказать! Всю неделю, которую ты провела в стасисе, я не вылезал из его палаты. Всё говорил и говорил — в надежде, что он меня услышит.
— Возможно, именно это позволило ему продержаться столько времени, — моя рука легла на плечо брата в жесте поддержки.
— Я не могу его потерять. Только сейчас я понял, как люблю его, как он мне нужен… Вражда между нами началась с бессмысленной обиды — мне показалось, будто он предал наше общее дело. Впрочем, это не была вражда в полном смысле этого слова — ведь он не считал меня своим врагом и продолжал любить… А я все свои усилия направил на то, чтобы причинить ему как можно больше боли. Если он выживет — всё будет по-другому, обещаю. Только бы он выжил… Мне так не хватает его поддержки, которую я не ценил, когда она у меня была! Скажи, почему Лиам не может сделать для него то, что сделал для тебя Рональд? Ведь ты находилась ещё в более тяжёлом состоянии, потому что много энергии отдала Да'ану и его ребёнку…
— Зо'ор, не обижайся на майора Кинкейда. Ему сейчас не легче, чем нам. Ещё есть шанс, что он сможет это сделать.
Мы сидели, прижавшись друг к другу — двое взрослых детей, напуганных возможной потерей самого близкого существа. И в это миг мне казалось, будто вся Вселенная отворачивается от нас…

Когда я впервые вошла в палату к Да'ану, мне стало страшно. Он не пребывала в стасисе, но и жизнью это нельзя было назвать — какое-то промежуточное состояние. Я взяла его тонкую руку и попыталась передать Основную Энергию — он смог принять совсем чуть-чуть, словно контролировал этот процесс. Я сказала моему родителю, что успела подписать договор — мне показалось, его веки при этом слегка дрогнули, а по губам скользнула тень улыбки. На следующий день я снова пришла, но повторилась та же история — Да'ан взял лишь небольшую порцию энергии. На мгновение глаза родителя открылись, и я услышала внутри себя его тихий голос: «Ли'эн, я вёл переговоры с Сопротивлением…»
— Я понимаю, о чём ты, — я не узнала собственный голос — так глухо он прозвучал. — Но мне не придётся этого делать. Ты сам осуществишь задуманное, слышишь?
Я вышла из палаты со смешанным чувством надежды и страха. Человек в такой ситуации расплакался бы. А что могла сделать я? Только забиться куда-нибудь в угол и молча страдать от собственного бессилия…
— Почему к нему не приходит Лиам? — поинтересовалась я у Мит'гаи.
— Потому, что я его сюда не впускаю, — сказал Целитель. — Майор Кинкейд слишком впечатлителен. Его эмоции могут не лучшим образом отразиться на состоянии твоего родителя.
Я понимала, что Мит'гаи прав. Но чувствовала — Да'ан ждёт именно этого посетителя, словно визит Лиама должен решить его дальнейшую судьбу. Последующие дни мы провели как в анабиозе. На Носителе царила непривычная тишина. Волонтёры не отлынивали от работы. Члены Синода не плели интриги. Казалось, вместе с моим родителем наш корабль покидает жизнь…
Однажды я вошла в палату и с порога ощутила — что-то изменилось. При попытке начать передачу энергии я вдруг столкнулась с мягким, но решительным отказом. Испугавшись, я позвала Мит'гаи. Он тотчас же бросился к Да'ану, довольно грубо вытолкав меня в коридор. Через пятнадцать минут Целитель вышел. Видно было, что он с трудом удерживает человеческий фасад. Я с надеждой посмотрела на него, но он опустил глаза.
— Хорошо, если пару часов протянет…
— Мит'гаи… Как же так? Ведь ещё вчера… Нет, этого не может быть! Можно мне к нему?
Целитель молча посторонился, пропуская меня в палату. Я схватила Да'ана за руку и… всё поняла.
— Родной мой… — беззвучно шептала я ему. — Я понимаю, как тебе больно. Но прошу, не уходи сейчас. Дай мне эти два часа, о которых говорил Мит'гаи. Всего два — я не прошу о большем. Не отказывай мне в этом, прошу!
Ответом мне было легчайшее пожатие, и крошечная порция моей энергии перетекла в безжизненное тело родителя. Я внутренне собралась. Впереди меня ждали — теперь я уже это точно знала — главные переговоры в моей жизни. В коридоре меня чуть не сбил с ног Зо'ор. По его взгляду я поняла, что он уже в курсе.
— Ли'эн, где его избранный? Где Лиам Кинкейд, Ша'бра его дери? — с болью и гневом воскликнул брат.
— Я сейчас иду за ним.
— Я с тобой, — решительно заявил Зо'ор.
— Нет. Я пойду одна.
— А я? — беспомощно посмотрел на меня брат.
— А ты пойдёшь к Да'ану. Только постарайся не думать о Лиаме плохо — это может причинить нашему родителю боль.
— Почему он не может жить ради нас — своих детей?
— Когда-нибудь ты поймёшь, почему…
Разыскав Кэт, я скомандовала:
— В «Плоскую планету»!
И, как это всегда бывало в подобных случаях, моя верная подруга не стала задавать лишних вопросов. Только спросила:
— Мне пойти с тобой?
— Лучше не надо. Я должна идти одна — это особый случай…
— Скажи… Надежда есть? — робко поинтересовалась Кэт.
— У меня есть два часа на переговоры, — коротко ответила я.
— Какие переговоры? — с испугом посмотрела на меня она, по-видимому, приняв мои слова за бред.
— С жизнью и смертью. И то, и другое — в руках Лиама Кинкейда…
Пока мы летели, моя земная подруга беззвучно что-то шептала — кажется, молилась. Спасибо тебе, милая Кэт. В этот миг я с особенной остротой ощутила, что все мы, в первую очередь, живые существа, а потом уже — тейлонцы, люди или кто-то ещё…

«Плоская планета» встретила меня громкой музыкой. Я переступила порог легендарного увеселительного заведения — одна, безоружная и беззащитная, но именно это и должно было стать моей самой надёжной защитой — и решительно направилась к бармену.
— Мне нужен Лиам Кинкейд.
— Кого я вижу! — едко усмехнулся Авгур. — Вино, коньяк, мартини? Ах, да, мы не пьём… Может, немного чужих воспоминаний? Какой жанр предпочитаешь — садо-мазо или лёгкую эротику?
— Маркус Деверо, почему ты так настойчиво пытаешься казаться хуже, чем есть? — испытующе взглянула я на него, словно пронизывая насквозь. — Только слабые личности стыдятся хорошего в себе. Сильные просто остаются собой.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. У тебя нет шансов меня переглядеть, приятель. Я играла в гляделки с самой смертью… И он не выдержал. Не перевёл взгляд — просто моргнул, но этого было вполне достаточно.
— Хорошо, я позову Лиама, — произнёс этот темнокожий гордец. — Только сомневаюсь, что тебе удастся с ним поговорить — он сейчас не в том состоянии.
— Это уже будут мои проблемы, — невозмутимо улыбнулась я. В этот момент кто-то окликнул меня:
— Ли'эн!
Я обернулась и увидела ещё одну знакомую физиономию.
— Мистер Дорс! Простите, снова вынуждена потревожить покой завсегдатаев этого милого заведения.
— Вам ведь нужен Лиам, верно?
— Именно он мне и нужен. И без него я никуда не уйду.
— Возможно, я вмешиваюсь не в своё дело… Но я давно наблюдаю за Лиамом. Я в курсе его отношений с Да'аном. Эти отношения изменили Кинкейда — в последнее время он словно живёт не в ладах с собой.
— Успокойтесь, Джонатан — скоро не будет никаких отношений. Я пришла за Лиамом, чтобы забрать его на Носитель попрощаться. И времени у нас совсем немного — меньше двух часов. Пусть вас не тревожит судьба переговоров. Когда Да'ан ненадолго пришёл в себя, он поручил мне их завершить. Но позвольте мне сейчас не говорить и не думать об этом.
— Попрощаться? — взгляд главного сопротивленца изменился. Он выглядел теперь растерянным и огорчённым. — Простите меня, Ли'эн. Мне, правда, очень жаль…
Я молча кивнула. В этот момент вернулся Авгур, волоча на себе бесчувственного майора Кикейда.
— Сама донесёшь или помочь? — усмехнулся он, но строгий взгляд Дорса стёр с его губ улыбку. Джонатан усадил Лиама на стул. Я села напротив и взяла руку майора в свою.
— Лиам… — тихонько позвала я его. Кинкейд испуганно открыл глаза.
— Ли'эн? Что ты здесь делаешь? — заплетающимся языком спросил он.
— Прилетела, чтобы забрать тебя на Носитель. Ты нужен Да'ану и ребёнку.
— Я не могу… — покачал головой он, и по щекам его заструились слёзы. — Я не могу его видеть в таком состоянии… Это не мой Да'ан, которого я любил…
— Я сразу поняла, что ты побывал в его палате — когда мой родитель отказался принимать у меня энергию. Можешь оставаться здесь, Лиам Кинкейд, но тогда ты до конца своих дней не сможешь простить себе того, что не успел с ними попрощаться.
— Попрощаться? Как… попрощаться? — гримаса боли исказила лицо Лиама.
— Он сможет продержаться всего пару часов — даже уже меньше. Так ты пойдёшь со мной?
И он пошёл — вернее, поплёлся, трезвея на глазах. А, сидя в шаттле, вдруг разрыдался, как маленький ребёнок.
— Почему, Ли'эн? — вопрошал он меня сквозь слёзы.
— Ты, правда, хочешь это знать? Хорошо, я отвечу на твой вопрос. Да'ан ждал тебя все эти дни — когда Мит'гаи запрещал тебе входить к нему. Его удерживало с нами только ожидание вашей встречи. А когда ты, наконец-то, пришёл, его вид испугал тебя. И он принял это за отторжение. Мой родитель решил уйти, чтобы освободить тебя, своего избранного. Он любит тебя и не хочет быть тебе в тягость.
— А как же малыш?
— Да'ан принял решение забрать своё дитя с собой, ведь вместе с ним ты отверг и этого ребёнка.
— Боже мой… Что я наделал! — в отчаянии воскликнул Лиам, порываясь выпрыгнуть из шаттла.
— Куда, идиот? — схватила я его за ворот куртки. — Хочешь утопиться в океане? Не поможет. Эта боль будет преследовать тебя и на другом уровне. Ты ещё можешь его удержать.
— Но как?
— Как удержал меня Рональд — он буквально выцарапал меня у смерти. Просто дай ему почувствовать, как сильно он тебе нужен. Не смотри на его раны — они затянутся, как мои. Пусть тело Да'ана выглядит безжизненным, он тебя услышит. Он уходит только потому, что не видит смысла бороться за жизнь.
— А я… смогу? — с надеждой посмотрел на меня Кинкейд.
— Сможешь, — уверенно ответила я.
Так закончились мои главные переговоры. Я легонько подтолкнула Лиама вперёд, когда он замешкался у входа в палату, беспомощно глядя на нас с Зо'орм, словно ища поддержки.
— Иди, мыслями мы с тобой, — ободряюще улыбнулась я. — Настал черёд твоих переговоров.
И он вошёл внутрь, а мы с моим братом остались ждать. Даже Мит'гаи посмотрел на нас с сочувствием — без осуждения и своего обычного ворчания.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Ли'эн, — покачал головой Целитель.
Я поняла, что он имел в виду. Согласна, в свете последних событий Сообщество могло захотеть нашей смерти — моей и моего родителя. Но теперь у нас был надёжный защитник, готовый сражаться за нас в Синоде, как за самого себя. Мы молчали, но я чувствовала, как цепляется мой брат за ускользающую ниточку жизни нашего родителя. Прошёл час, второй… И в какой-то миг я вдруг ощутила в Сообществе отчётливый сигнал Да'ана, и с каждым мгновением он становился всё яснее.
— Ли'эн! — схватил меня за руку Зо'ор. — Слышишь? Он снова с нами. Они оба с нами — и наш родитель, и его ребёнок!
— Слышу, — улыбнулась я.
Я осторожно заглянула в палату. Лиам и Да'ан сидели, обнявшись — как тогда на скамейке, в саду. Одной рукой Кикейд прижимал к себе хрупкое тело моего родителя. Вторая лежала на животе Да'ана, накрытая сверху его ладонью. Оба улыбались, и мне показалось, что полутёмная палата озарилась тихим светом. Это сама жизнь торжествовала над смертью…
Молодец, Лиам Кинкейд. Хоть ты и не дипломат, но с честью провёл главные свои переговоры, от которых зависела жизнь того, кто тебе дорог. Наконец-то ты повзрослел и осознал, что мы в ответе за своих любимых. Одно наше слово может принести им спасение или смерть. Твоё слово оказалось исцеляющим… Теперь я точно знаю, что ты больше не позволишь своему счастью выскользнуть из твоих рук. А что касается мнения Джонатана Дорса… Катился бы он к Ша'бре со своим мнением, хоть по-своему этот человек и заслуживает уважения.
Мы с Зо'ором сидели в коридоре прямо на полу, обнявшись — двое счастливых взрослых детей. Из-за угла показался мой муж. Он удивлённо взглянул на нас, но вместе того, чтобы произнести свою обычную фразу о «дикой фантазии», опустился рядом с нами. Впереди моего брата ждало ещё одно испытание — личная «битва» Главы Синода, и я, как могла, пыталась его поддержать. Я была уверена, что он справится — ещё бы, с такой-то наследственностью! Перспектива грядущего ареста не пугала меня. Глупо было бы проиграть Синоду, одержав победу над самой смертью… Пока же мы просто наслаждались минутой покоя — впервые за последние дни он воцарился на Носителе и в наших душах…

Глава Синода медленно шёл по коридору усталой походкой, но глаза его светились от счастья. Зо'ор радовался не одержанной победе, а тому, что эта победа принесла двум дорогим ему существам помилование, а не смерть.
— Вы свободны, — сказал он двум арестантам, ожидавшим решения своей участи. На большее ему просто не хватило сил.
Мы с Да'аном с двух сторон обняли его за плечи. Семейный триумвират, ставший головной болью всего Сообщества, снова был в сборе. Добро пожаловать в наш орден дипломатов-подрывников, дорогой мой брат! Парадокс судьбы — ты, который в прошлом неоднократно пытался упечь нашего родителя за решётку, сумел отстоять его свободу. Но мы стараемся не вспоминать о прошлом. Ведь в настоящем нет ничего такого, что разделяло бы нас.
Вряд ли это можно считать поводом для гордости, но из-за нас с родителем перессорился весь Синод. А всё дело было в той самой «бойне», которую мы учинили в день, когда джаридианские повстанцы попытались сорвать подписание мирного договора. Да'ану ещё, понятное дело, припомнили переговоры с Сопротивлением. Нас временно изолировали — хорошо, хоть не развели по отдельным камерам. Рональд старался держать себя в руках — всё-таки он хорошо знал Зо'ора и имел основания ему доверять. А с Лиамом случилась истерика. Он даже предложил моему брату:
— Давай, я возьму тебя в заложники — ну, понарошку, и мы обменяем тебя на Да'ана и Ли'эн?
На что Зо'ор посоветовал майору Кинкейду принять холодный душ и как следует выспаться. Кстати, именно тогда мой брат узнал о наличии у майора Кинкейда шакаравы. Это несколько примирило его с выбором родителя — отношения с полукимерой он счёл не столь откровенным мезальянсом. Самым тягостным моментом нашего ареста стали почти ежедневные визиты Мит'гаи. Целитель регулярно осматривал моего родителя, ведь даже в самом худшем случае его ребёнку позволили бы появиться на свет. Синод заседал две недели. За это время нас несколько раз допрашивали, осматривали. Мнения разделились — одни члены Синода требовали для нас смертного приговора, другие настаивали на помиловании. В целом же Сообщество скорее склонялось на сторону вторых.
Зо'ор сражался за нас — иначе не скажешь. В результате он даже смог доказать целесообразность проведения мирных переговоров с Сопротивлением, приняв удар на себя. Спасибо и Мит'гаи, который более двух часов на научной основе доказывал, что мы с Да'аном безопасны для Сообщества. Даже Т'тан толкнул невнятную речь в нашу защиту — что-то о «вынужденных мерах». Похоже, его впечатлил масштаб нашей оборонительной операции. Сейчас я могу вспоминать о ней без страха. Этот опыт изменил нас, но далеко не так, как вообразили некоторые члены Синода. Мы не стали более агрессивными. Просто осознали, какая это хрупкая штука — жизнь, и как легко её оборвать…
Заключительная речь Зо'ора заняла больше часа. Он говорил о наших экспериментах, которые дали тейлонской расе надежду на спасение. О том, что мы ставили их на себе, не подвергая неоправданному риску других членов Сообщества. О необходимости заключения мира с Джаридой и Сопротивлением.
— Сообщество не должно использовать своих членов, а потом выбрасывать их, как отработанный материал, — сказал Глава Синода. — Тем более, знания и опыт двух наших лучших дипломатов ещё могут пригодиться Сообществу.
После окончания его выступления Синод совещался ещё около шести часов. Попеременно чаша весов склонялась то на одну, то на другую сторону. Я ощущала, как волновался мой брат — словно речь шла о его собственной жизни. И волна радости, исходящей от него в момент оглашения оправдательного приговора, была настолько мощной, что едва не лишила меня чувств. Я знала, что Сообщество всё ещё относится к нам настороженно, и нас ждёт работа в какой-нибудь отдалённой колонии — по сути, та же изоляция. Но нам сохранили жизнь, и это было главное. Так завершился последний конфликт в этой истории — очередной победой жизни над смертью.
— Я согласна жить в любой глухомани — лишь бы с тобой, — сказала я Рональду.
А с Лиамом снова случилась истерика. Он всё порывался расцеловать Зо'ора и… ему это удалось! Бедный брат чуть не свалился в обморок, а его избранный чуть не набил морду Лиаму, но их вовремя оттащили, и мы не успели увидеть дерущегося тейлонского инженера. В общем, не произошло ничего из ряда вон выходящего. Не считая того, что майор Кинкейд, вопреки обыкновению, не отправился на радостях пополнять бюджет господина Авгура, а остался с Да'аном. Правда, вид у него при этом был такой, словно он изрядно набрался в «Плоской планете» — сам Кинкейд заявил, что это «от счастья». Интересная реакция — и как это наш Целитель ею не заинтересовался? Мит'гаи осуществил свою давнюю мечту и заточил моего родителя в Медблоке до самых родов — на этот раз его поддержал не только Зо'ор, но и всё наше семейство. Правда, он хотел ещё выставить охрану из волонтёров, но данная мера показалась нам излишней.

Обретя свободу, я отправилась на Землю и всё свободное время проводила в своём любимом саду, попутно обучая Ла'эша искусству дипломатии.
— У меня никогда не получится стать таким же гибким, как ты и Да'ан, — однажды огорчённо заявил он после очередных тренировочных переговоров, которые я ему периодически устраивала.
— И не надо, — заверила его я. — Мы такие гибкие, потому что жизнь нас постоянно ломала. Поверь, в дипломатии существует много проверенных приёмов, позволяющих превосходно обходиться без подобных крайностей.
— Но ты ведь ни о чём не жалеешь? — спросил ребёнок, пристально следя за моей реакцией.
— Нет… И хочу дать тебе один совет: никогда не жалей о том, что уже произошло. И о том, что не произошло, тоже не жалей. Старайся в полной мере пользоваться тем, что ты имеешь. Поверь, у нас гораздо больше поводов для счастья, чем полагаем мы сами.
Несколько раз в неделю я наведывалась на Носитель, чтобы читать лекции по построению семейных отношений. Следует признать — младший технический персонал оказался легко обучаемым, и к концу недели у нас уже образовались две пары. Немного, но лучше, чем ничего. И я предвидела, что в ближайшем будущем их станет больше. Единственным членом Синода, которого я задействовала в данном «эксперименте», стал… конечно же, Т'тан! И Глава Синода приложил все усилия, чтобы генерал не отлынивал от занятий. Поначалу он поминутно поминал Ша'бру, но со временем вошёл во вкус, и я начала замечать, что наш Военный Министр с интересом поглядывает на одного скромного техника. Что ж, как сказала бы Кэт, совет да любовь!
Посольство работало в обычном режиме — хаотично, но результативно. Всё шло своим чередом, только Кэт всё чаще начала отпрашиваться на перерыв. Однажды, случайно выглянув в окно, я увидела её вместе с Максом — они ели мороженое и смеялись. Я невольно залюбовалась красивой парой. Мне показалось, что они очень подходят друг другу — сильная, активная, целеустремлённая Кэт, и более мягкий, уступчивый, заботливый Максим. Почему бы и нет? Ведь у этих двоих было то, что их объединяло — стремление прожить свою жизнь ярко и счастливо…
Однажды ранним вечером у ворот моего дома приземлился шаттл. Я отложила в сторону секатор, гадая, кто бы это мог быть. Неужели, Лиам? Я уже приготовилась услышать его обычное «Ли'эн, это невыносимо!», как вдруг почувствовала присутствие того, кого меньше всего ожидала здесь увидеть. И действительно из шаттла вышел, пошатываясь… мой родитель! Я подбежала к нему.
— Как тебе удалось сбежать из Медблока?
— Пришлось позаимствовать шаттл, — невинно улыбнулся Да'ан. — Я не хочу, чтобы мой ребёнок появился на свет в тех стенах, которые я почти возненавидел. Пусть земная природа будет первым, что он увидит в своей жизни …
Я помогла Да'ану добраться до того самого дерева, под которым сама рожала Ла'эша. В этот момент сработал глобал, и я услышала коронную фразу Лиама Кинкейда.
— Ли'эн, это невыносимо! Если это безответственное легкомысленное создание выйдет на связь…
— Хватай шаттл, лети ко мне, — прервала я поток его излияний.
— Зачем? — уставился на меня Лиам.
— Безответственное легкомысленное создание сейчас у меня. И скоро ты станешь папочкой.
Я отключила глобал во избежание дальнейших расспросов. Рональд деликатно спрятался в доме, чтобы не смущать нас своим присутствием. А я впервые наблюдала со стороны как приходит в этот мир новое живое существо. Так появлялись на свет мои дети и я сама. Так будут рождены дети моих детей. И в этот миг я отчаянно верила, что цепочка жизни не прервётся…
Лиам примчался вместе с Зо'ором. Судя по тому, как резко возрос у Да'ана уровень Основной Энергии, с родительским инстинктом у майора было всё в порядке. Когда он взял на руки новорожденного, у него был такой счастливый вид, словно он сам выносил этого малыша. Если бы Ла'эш увидел в тот момент Кинкейда, он бы, наверное, перестал сочувствовать мужчинам.
— Даже не верится, что это чудо появилось благодаря мне, — растроганно произнёс Лиам, протягивая ребёнка Зо'ору. — Хочешь подержать?
Зо'ор бережно принял новорожденного. В глазах его светились радость и грусть, и было ясно, о чём он размышлял в этот момент. Я же, глядя на него, думала о том, что он просто создан для того, чтобы быть родителем. Когда-нибудь ты точно так же возьмёшь на руки своё дитя, дорогой мой брат. И поймёшь, что сделал самое главное в своей жизни. И твой Синод со всеми его надуманными проблемами покажется тебе смешным и незначительным. Почему-то я верю, что однажды так и будет. И не спорь со мной, ведь я — старше…

Когда Лиам узнал, что мой родитель решил назвать ребёнка Ма'элом — в честь своего наставника — то попытался отговорить его. Нёс какой-то бред о влиянии имени на судьбу и характер живого существа. Мы дружно потешались над этими «суевериями», однако, спустя пару дней, мне, да, наверное, и не только мне вдруг вспомнились слова майора Кинкейда.
Первым явился с жалобой Ша'ад. Мы как раз сбились с ног, разыскивая по всему Носителю неугомонное дитя.
— Представляете, Ма'эл угнал у меня шаттл! — возмущённо воскликнул избранный моего брата.
— Какой шаттл? — не поняла я.
— Сломанный! — инженер посмотрел на меня, как на недоразвитую особь, не понимающую элементарных вещей.
— Погоди, как мой ребёнок мог угнать шаттл, если он был сломан? — вмешался Да'ан.
— Так этот паршивец сначала отремонтировал его, а потом угнал!
Угонщик был пойман в окрестностях лунной базы и наказан лекцией по истории. Правда, выслушал он её с интересом, только осведомился:
— А почему наши предки сами не могли решить свои проблемы? Стольких войн удалось бы избежать…
Потом на Ма'эла пожаловался Т'тан:
— Он поинтересовался, что будет, если зарядить энергоружьё попкорном! Это та ерунда, что любят грызть волонтёры — похоже на бумагу, которую до них уже кто-то жевал. Мы с Ни'аном еле отобрали у него ружьё! Да'ан, умоляю, прими меры, пока твой отпрыск не сделал то, что не удалось даже Зо'ору — не разнёс к Ша'бре наш Носитель!
Пришлось родителю прочитать моему беспокойному братишке лекцию на тему «Почему энергоружья нужно заряжать только энергией». Но страсть к практическим исследованиям оказалась в этом юном создании сильнее нелюбви к теоретическому материалу. Вскоре он проник лабораторию Мит'гаи, чтобы тайно препарировать дохлого скрилла, и был пойман Целителем за этим занятием. От справедливого возмездия Ма'эла спасло лишь то, что несчастный скрилл, которому и после смерти не суждено было обрести покой, был разделан по всем правилам анатомии.
Однажды после очередной лекции мы с Кэт направились в ангар, чтобы лететь в Посольство. С нами был Ла'эш, которого я потихоньку начала приобщать к работе. Услышав за спиной шорох, я вздрогнула.
— Ша'бра!
— Я не Ша'бра, а Ма'эл, — серьёзно заявил младший братец. — Нехорошо ругаться при детях. А вы сейчас куда?
— В Посольство, — торопливо ответила я в надежде, что на этом расспросы прекратятся, но не тут-то было.
— Оно такое же, как и то, где работает наш родитель? Он меня уже два раза брал с собой!
— Как тебе сказать… Посольство такое же, только люди другие.
— А какие? — на меня с любопытством взирала пара блестящих голубых глаз.
— Это видеть надо… — неосторожно произнесла я, и тотчас же в мою руку вцепилась миниатюрная ладошка.
— Покажешь?
— Куда тебя денешь? В конце концов, нужно же тебе познавать мир…
— Вот, и родитель то же самое говорит, а сам всё лекции читает. Зато второй родитель научил меня делать из бутылок водяные пистолеты!
— Ценное умение, — рассмеялась Кэт. — Молодец, Лиам — не мог чему-нибудь хорошему ребёнка научить!
— А что в этом плохого? Водяной пистолет — не энергоружьё, и никакого вреда от него нет.
С этим трудно было поспорить… Надо сказать, в Посольстве юный исследователь вёл себя довольно тихо. Я лишний раз подивилась тому, как обманчива порой бывает внешность. Кэт как-то сказала, что у этого ребёнка ангельское личико. Ей виднее, но, согласно человеческой мифологии, ангелы не должны угонять шаттлы и препарировать дохлых скриллов.
На перерыве Кэт взяла банан и принялась его чистить. Юный тейлонец сосредоточенно следил за этим процессом и, наконец, поинтересовался:
— Что ты делаешь?
— Банан чищу, — ответила моя подруга, не догадываясь, что её ждёт в ближайшие несколько минут.
— А зачем?
— Буду его кушать, — терпеливо пояснила она. — Мы, люди, в отличие от вас, нуждаемся в еде.
— Это я знаю. Но зачем ты его чистишь? С кожурой ведь будет больше, — снисходительно посмотрело на моего Защитника прагматичное тейлонское дитя. Кэт рассмеялась так, что чуть не поперхнулась.
— Понимаешь, мы не употребляем кожуру в пищу, — отсмеявшись, попыталась она объяснить мотив своего нерационального поведения.
— Почему? И то, и другое — растительная масса…
— Как бы тебе объяснить… Кожура невкусная, вот!
— Понял! Ты его чистишь из эстетических соображений! Хотя, как по мне, с кожурой было красивее…
Кэт благоразумно решила не оспаривать предложенную версию. Ей оказалось проще смириться с подозрениями в отсутствии эстетического вкуса, чем выдержать новые расспросы.
— Неужели, и я был таким? — растерянно посмотрел на меня Ла'эш.
— Почему «был»? — удивилась я. — Ты и сейчас такой. И, знаешь… Оставайся таким как можно дольше. Пока у тебя возникают вопросы — жизнь не покажется тебе скучной и бессмысленной.
— А у тебя они есть?
— Есть. Один из них — в кого ты такой уродился?
— Вопрос риторический, — пожал плечами ребёнок, старательно копируя мои жесты и тон. И я вынуждена была с ним согласиться…

Никогда не забуду тот день, когда мои собратья покинули Землю. Остались только мы с Да'аном — благодаря стараниям Зо'ора. Решено было оставить на этой планете одно тейлонское Посольство и двух дипломатов — в знак дружественных отношений между нашими расами. Я была благодарна брату за то, что он сумел протащить через Синод данное решение — пускай это была, по сути, та же ссылка, но довольно приятная. К тому же, такой поворот событий обрадовал наших избранных. Об этом дне мне напоминает большой снимок, сделанный одним земным фотографом. На нём запечатлены все Сподвижники, которые работали на Земле, во главе с Зо'ором. Правда, я на этом снимке уже, как выразился Рональд, «сильно беременная». Как будто можно быть беременной слегка!
Поскольку наша родная планета была уничтожена, члены Сообщества разбрелись по колониям. И пускай мы с моим родителем оказались, как выразился на заседании Синода мой брат, в роли «отработанного материала», это вовсе не мешало нам продолжать жить и любить. Впереди было много интересной и важной работы. И — кто знает — может быть, когда-нибудь Сообщество сможет преодолеть свой страх перед нами, и нам будет позволено вновь присоединиться к своим собратьям. Но пока размышлять о будущем не хотелось… На прощание я обняла брата, который клятвенно уверял, что будет навещать нас. Обещали прилетать и дети. Жизнь продолжалась…
Земляне провожали Сподвижников со слезами на глазах — несмотря на то, что мы чуть было не стали причиной гибели человечества. Лаборатория Ма'эла осталась в качестве свидетельства отчаянных попыток исследователя решить проблему морального характера сугубо научным способом. Носитель в последний раз покружился над Землёй и растворился в небе. Я понимала, что так надо. Дальнейший близкий контакт не пошёл бы на пользу ни человечеству, ни Сообществу. Мы вовремя расстались друзьями… Переговоры с Сопротивлением, которые успешно провёл мой родитель, завершились заключением мира. А Джонатану Дорсу наконец-то удалось удовлетворить свои президентские амбиции. В конце концов, он не глупее Томпсона.
Уже после того, как Сподвижники покинули Землю, у меня родилась двойня. В шутку я решила назвать их в честь брата и родителя. Но оказалось, что пошутила не я, а сама природа: Зо'ор-младший оказался исключительно спокойным и немногословным ребёнком, зато Да'ан превзошёл по неугомонности всех тейлонских детей, которые рождались за последнее время. Кэт заявила, что этому ребёнку досталось самое длинное шило… в том самом месте. Его одолевала жажда познания мира, открытий и дальних странствий. Я понимала, что вскоре мне придётся с ними расстаться, но верила: сквозь годы скитаний в космосе близнецы пронесут в своих душах тепло, подаренное им маленькой голубой планетой, которая стала вторым домом для их взбалмошного родителя…

Десять лет спустя

Время летит быстро — с каждым днём я ощущаю это всё острее. И когда смотрю на часы, висящие над камином в доме, где я живу со своим избранным, мне хочется хоть ненадолго остановить стрелки… За эти десять лет было сделано очень много. И, главное, были выведены из стасиса все тейлонские младенцы и взрослые. Потому у нас с Да'аном всё это время не было детей — всю свободную энергию мы отдавали Сообществу. Вернулись к жизни и трое моих братьев. Правда, с ними у меня не сложилось близких отношений. Они были благодарны нам с родителем за спасение, но побаивались нас, как членов Сообщества, совершивших слишком много иррациональных поступков. Сейчас Да'ан вновь ждёт ребёнка — должен со дня на день родить, да и у меня уже накопилось достаточно энергии, чтобы должным образом завершить свой следующий Ка'ат'ам.
Мы с Да'аном живём в предместье Вашингтона — в уютных домиках, расположенных по соседству. Разводим цветы, соревнуемся, чей сад красивее. Работаем в Посольстве вместе со своими избранными, но помимо этого преподаём на факультете международных отношений. Даже в изоляции жизнь может быть яркой и насыщенной, если воспринимать своё положение не как изгнание, а как работу в дипломатическом представительстве на дружественной планете. Периодически Зо'ор привлекает нас к участию в особо важных и трудных переговорах. Во время этих нечастых визитов в столицу мы с родителем часто ловим на себе заинтересованные взгляды молодых тейлонцев — для них мы стали чем-то вроде живой легенды. По крайней мере, они смотрят на нас без настороженности и страха, как некоторые представители старшего поколения.
На досуге мы с Да'аном, систематизировав и обобщив свой опыт, разработали в соавторстве несколько пособий по построению семейных отношений. Понятно, что в этой сфере, где всё индивидуально, не может быть какого-то единого алгоритма решения проблем. Но, возможно, наш личный опыт и рекомендации помогут кому-то стать немного счастливее… А сами мы вполне счастливы, несмотря ни на что, ведь рядом с нами находятся те, кого мы любим. И когда я смотрю в чёрные глаза моего избранного, то понимаю, что с ним смогла бы жить где угодно. Даже если бы там не было ничего, кроме холодного каменистого грунта и звёздного неба над головой.
Нас часто навещают дети — привозят всё необходимое, делятся своими успехами. Мой Ни'ан стал автором лучшей оборонительной стратегии в современной тейлонской истории. Он всё такой же серьёзный. Уже успел обзавестись двумя детьми — говорит, что это только начало. Решил посвятить свою карьеру именно стратегическим вопросам. Говорит, что в мирное время военные должны заниматься не развязыванием войн, а усилением обороны. Ла'эш — один из лучших молодых тейлонских дипломатов. О нём говорят, что он способен договориться с самой Ша'брой, оставив её в дураках. Секрет его успеха прост: Ла'эш не считает зазорным пытаться узнать поближе своих партнёров по переговорам — чем они живут, на чём основана система их взглядов. Он просто умеет общаться и… не стесняется делать это с улыбкой. А она у моего ребёнка поистине обезоруживающая. У него тоже двое, и скоро должен родиться третий.
Стали продолжателями семейной традиции и близнецы. Кэт называет их «два брата-дипломата». Но если Зо'ор-младший возглавляет наше представительство в одной из колоний, считая своё скромное положение хорошим фундаментом для построения будущей карьеры, то Да'ан-младший вместе с Ма'элом мотается по соседним галактикам в поисках новых планет, цивилизаций и приключений на то самое место, откуда у них, по мнению моей подруги, растут не только ноги, но и некий колющий предмет. Помню, однажды мы почти год не имели от них вестей — только чувствовали, что оба живы. Потом наши скитальцы объявились — застряли на какой-то планете, где обнаружили разумную жизнь на ранней стадии развития. Больше всего всех, кто знаком с этой парочкой, удивляет то, что они обзавелись семьями и даже умудрились родить по ребёнку — в перерывах между странствиями.
Если честно, даже я сомневалась, что Да'ан-младший когда-нибудь сможет найти себе постоянную пару. Буквально каждую неделю он связывался со мной и с восторгом рассказывал, что теперь-то точно знает, как выглядит настоящая любовь! Но восторга хватало ненадолго — вскоре ребёнок снова выходил на связь и разочарованно повествовал о крушении своей мечты. Причём, влюблялся он в представителей разных рас. Среди объектов его симпатий затесалась даже юная джаридийка — в конечном счете, она не угодила ему излишней вспыльчивостью. Но когда наступил его первый Ка'ат'ам, мой ребёнок был пленён воинственным чадом генерала Т'тана. Так они и живут по сей день: то любовь, то «боевые действия». Избранный Да'ана-младшего славится своим крутым нравом. Этого молодого военного, когда он в гневе, побаивается даже собственный родитель. Иногда я понимаю, почему моего ребёнка так манят другие галактики, а его избранный этому не противится — так они успевают соскучиться друг по другу.
Зо'ору-младшему предрекают большое будущее — вплоть до Главы Синода. Моё молчаливое дитя если и произносит какие-то слова — то исключительно по делу, и умеет находить железные аргументы в дискуссиях. У него — холодный и беспощадный ум политика, пытающегося спрогнозировать развитие событий на несколько шагов вперёд. Когда он гостит у меня, мы с моим родителем получаем интересного собеседника. В его присутствии я ощущаю спокойствие, которое даёт мне осознание того, что будущее нашей расы — в надёжных руках. Его избранным стал ребёнок Мит'гаи, выведенный из стасиса. По-моему, это самая гармоничная из известных мне тейлонских семейных пар. Правда, Кинкейд уверяет, что на них «скучно смотреть». Зато смотреть на него самого иногда бывает чересчур весело. Особенно когда он хорошо посидит с Рональдом в «Плоской планете», что, к счастью, происходит крайне редко. Иногда вместе с Роном заглядываю туда и я — потанцевать, а также подразнить Маркуса Деверо, с которым мы постоянно обмениваемся колкостями и свежими интеллектуальными компьютерными играми. А что здесь такого? Между прочим, они хорошо помогают расслабиться после напряжённого трудового дня. Лиам и Рональд уже в курсе родственных отношений, которые их связывают. Поначалу это стало шоком для обоих, но постепенно они свыклись с этой мыслью и даже шутят по поводу своего родства.
Мой брат по-прежнему возглавляет Синод, который и сейчас представляет собой сборище профессиональных интриганов. Долгое время Зо'ор страдал из-за того, что у всех вокруг появляются дети — кроме него самого. Когда Ша'аду удалось зачать ребёнка, брат чувствовал себя самым счастливым, но втайне продолжал мечтать о том, чтобы выносить дитя самому. Зо'ор изводил Мит'гаи просьбами о помощи, Целитель испробовал все мыслимые и немыслимые способы лечения, но безрезультатно. А потом случилось чудо… Глава Медкорпуса связался с нами через Сообщество — мы никогда не видели его в таком возбуждённом состоянии.
— Представляете, им обоим удалось забеременеть! — чувствовалось, что он сам, не меньше моего брата, удивлён и обрадован произошедшим.
Во время беременности Зо'ор часто уходил в себя, ограничил общение даже с близкими. Мы с Да'аном ощущали его надежду и страх, переживая за него больше, чем когда-либо. А однажды ранним вечером в ворота моего дома постучался гость…
— Зо'ор! — радостно бросилась я к брату, который придерживал рукой живот, уже начавший светиться.
— Ли'эн… — он выглядел усталым и слишком бледным даже для тейлонца. — Знаю, что мой поступок выглядит опрометчивым, но я почувствовал: этот ребёнок должен родиться на Земле, рядом с вами. Мой избранный понял меня и подержал. Мит'гаи обзывал всеми словами, которые пришли ему на ум, но ничего не смог поделать…
Рональд был удивлён появлением Зо'ора в таком состоянии.
— Кажется, это у вас семейное, — проворчал он, уходя в дом, хотя выглядел при этом взволнованным.
Роды были очень тяжёлые. Мы с Да'аном постоянно находились рядом, поддерживая Зо'ора своей энергией и любовью. Мой брат измучился и совсем обессилел, но ребёнок появился на свет здоровым и с очень хорошим уровнем Основной Энергии.
— Теперь и умереть будет не страшно, — слабо улыбнулся Зо'ор, прижимая дитя к себе.
— Оставь эти мысли, — я ласково погладила его по щеке. — Я же говорила, всё у тебя будет хорошо. Впереди тебя ждёт долгая и счастливая жизнь…
А в это время на планете, ставшей центром тейлонского государства, появился на свет ребёнок Ша'ада, избранного Главы Синода. И это было больше, чем мог себе представить мой брат даже в самых смелых своих мечтах…
На Джариде после подписания мира разгорелась гражданская война, но тейлонцы не имели права официально в неё вмешиваться. Какое-то время семья Ворджака скрывалась у Да'ана. Мой старший ребёнок тайно консультировал лидера джаридианцев, помогая тому планировать военные операции. В конце концов, восстание было подавлено. Хочется верить, что теперь и на истощённую бесконечными войнами Джариду придёт мир.
Моя верная подруга Кэт осталась жить в Украине. Она вышла замуж за Максима, который стал известным экологом. У них подрастают двое детей. Младшую дочь назвали в честь меня — будет ещё одна возможность проверить теорию Лиама Кинкейда о влиянии имени на судьбу и характер живого существа. Пока это обычный пятилетний ребёнок — в меру шаловливый, как все дети. Наличие шаттла позволяет мне часто навещать подругу. Из симпатичной девчонки Кэт превратилась в красивую молодую женщину. Я вижу, что она довольна тем, как складывается её жизнь.
— А ты, Ли'эн? — спросила она однажды, когда мы гуляли по Киеву. — Сама-то ты довольна своей жизнью.
— Да, — ни секунды не колеблясь, ответила я, и это была чистейшая правда.
В целом, наверное, можно сказать, что вся эта история завершилась благополучно для всех. Мы с Да'аном вполне счастливы на Земле, хотя иногда нам не хватает живого общения с себе подобными и даже синодских сплетен. Тихими лунными ночами мы порой выходим на крыльцо, сбросив искусственный фасад, и подолгу смотрим в тёмное небо, чувствуя, что где-то там, среди звёзд — наши дети, которые в этот миг тоже думают о нас. Но Сообщество осталось с нами, поэтому страдать от одиночества нам не приходится. К тому же, рядом постоянно находятся наши любимые, а это и есть подлинное счастье, за которое стоит бороться и ради которого стоит жить…

Последняя лекция была дочитана — можно было проститься с университетом до понедельника. Сегодня должны были прилететь мои близнецы вместе с Ма'элом — я представила, как обрадуется Да'ан. В коридоре меня остановила Ханна Робертс — молодая преподавательница, которая боится студентов больше, чем моя домработница — мышей.
— Ли'эн, успокой свою группу! — чуть ли не со слезами на глазах взмолилась она.
— Я могу это сделать, — осторожно начала я. — Но ведь от этого твои отношения со студентами не улучшатся.
— А что прикажешь делать, если они задают неудобные вопросы?
— Лично я в таких случаях даю на них неудобные ответы. Они краснеют, извиняются, и можно спокойно продолжать занятие.
— Представляю, что будет, если ты надумаешь уйти в декретный отпуск…
— Ничего не будет, — заверила я Ханну. — Весь этот месяц они будут вести себя прилично, потому что я их об этом попрошу.
— Поражаюсь, как тебе удаётся находить с ними общий язык? — вздохнула коллега. — Наверное, всё дело в том, что ты — не человек, и при тебе они хоть как-то сдерживаются…
— Всё дело в том, что я не смотрю на них как каких-то дефективных особей. Они — самостоятельные личности, по-своему интересные, и у них тоже есть, чему поучиться…
— Чему, интересно, они могут меня научить? — хмыкнула Ханна. — Курить марихуану и нецензурно выражаться?
— Меня они научили правильно разводить костёр и даже немного играть на гитаре…
Во время каникул мы с Да'аном часто объединяем наши группы и уводим их в туристические походы. Мы стремимся показать будущим дипломатам красоту их родной планеты — чтобы они осознали, каким сокровищем наделила человечество судьба и как важно его сохранить. Вместе со студентами мы встречали закаты на берегу океана и рассветы в горах. А по вечерам у костра в тёплой, почти родственной атмосфере читаются самые главные лекции.
— Вы — будущие дипломаты, — говорим мы студентам. — В ваших руках — будущее этой планеты и всего человечества. Когда кто-то стремится развязать войну — в ваших силах её предотвратить. Помните, что ваша профессия заключается не только в искусстве ведения переговоров, безупречном знании психологии и владении приёмами политической игры. Вы — хранители мира на Земле. Смотрите, как красива ваша планета. Из космоса она выглядит очень маленькой и хрупкой. Берегите её, не повторите нашу ошибку, чтобы не стать бездомными детьми Вселенной.
И студенты нас понимают — это видно по их глазам, по вопросам, которые они задают. В такие минуты нам с Да'аном становится радостно от осознания того, что мы живём не зря. Это новое поколение политиков будет смотреть на жизнь иначе, чем их предшественники. Они уже сейчас чувствуют себя гражданами планеты Земля и носителями высокой миссии сохранения мира. В остальном это обычные молодые люди — весёлые, остроумные. Им часто удаётся привлечь нас к участию в различных университетских мероприятиях — надо сказать, это довольно приятно. Недавно мы с Да'аном помогали им писать сценарий для праздничного концерта. Подключились даже Рональд с Лиамом. Судя по тому, что в зале постоянно стоял хохот, наши старания увенчались успехом. Мой дом и дом моего родителя всегда полны студентов. Мы только рады этому — нам обоим нравится, когда вокруг звучат молодые голоса. Возможно, с возрастом Ханна Робертс преодолеет страх перед студентами и научится получать удовольствие от своей работы… Почему-то люди часто воспринимают как каторгу то, что избирают для себя в качестве дела все своей жизни. Стоит ли удивляться, что человечество живёт не так хорошо, как хотелось бы?
— Ли'эн, можно тебя на минуточку? — затронула меня другая коллега, Сара Хэллман. — Погляди, что можно сделать с этим компьютером? Снова завис, сволочь!
— Выбросить, — безапелляционно изрекла я, едва взглянув на «сволочь».
— А других вариантов нет?
— Подарить нашему декану факультета. Он ведь коллекционирует антиквариат.
— Ой, не могу! — рассмеялась Сара. — С тобой не соскучишься!
Я до сих пор так и не смогла найти объяснение данному феномену: почему люди начинают смеяться, когда я говорю правду? Уже на выходе меня обступила группа моего родителя. Просили передавать привет, говорили, что скучают, ждут. Это выглядело очень трогательно…
— На следующих выходных можете нагрянуть в гости, — сказала я.
— А удобно будет? — поинтересовались ребята.
— Тейлонские дети растут быстро. К тому времени вы застанете не младенца, а самостоятельную юную личность вроде вас, — заверила я.
Чтобы не гонять шаттл, для передвижения по городу я обзавелась автомобилем, и чувствую себя за рулём довольно уверенно. Наверное, я — единственная, кто может носить одновременно кольца с бриллиантами, подаренные мужем, браслеты из бисера, сплетённые студентами, и кожаный шнурок на шее с носителями информации и ключом от автомобиля. Идея с ключом принадлежала Рональду — так ему удалось зарубить на корню мой талант взломщика. По пути домой я заглянула в японский ресторанчик, который очень любит Ронни.
— Мне, пожалуйста, упакуйте то, что обычно заказывает мой муж, — улыбнулась я официанту.
— Мистер Сандовал — подлинный ценитель японской кухни, — расплылся тот в ответной улыбке.
Кажется, всё сделано — можно с чистой совестью возвращаться домой. Я представила, как обрадуется Рональд своей любимой еде и как огорчится наша домработница, которая относится к восточной кухне с непонятным мне предубеждением. Как будто суши вреднее копчёных куриных крыльев, которые так любят американцы…

Но прежде, чем отправиться домой, я заскочила к Да'ану — передала привет от студентов.
— Скучают по тебе. Хорошие они…
— Хорошие, — согласился мой родитель. — Они так искренне выражают свои чувства и, главное, не стыдятся своих лучших качеств.
Я осторожно коснулась рукой его живота. Послезавтра у меня появится ещё один братишка. Не знаю, каким он будет, но уже люблю его…
— Ма'эл уже связывался с тобой? Надеюсь, они нигде не застрянут…
— Скоро будут, — заверил меня Да'ан. — Не забывай, что с ними Зо'ор-младший, а этот не позволит нашим исследователям вносить незапланированные изменения в маршрут.
Радостно повизгивая, вбежала любимица моего родителя — йоркширский терьер Шелли. Обнюхала, облизала руки и уютно свернулась на коленях у хозяина, получив причитающуюся ей долю внимания. Я не изменила своему пристрастию к представителям семейства кошачьих. У меня их двое — моя Кошка, которая, несмотря на почтенный возраст, всё ещё ловит мышей и приносит их в дом, пугая нашу домработницу, и годовалый сфинкс Клео — уменьшительное от «Клеопатра». Недавно ко мне приходил корреспондент университетского журнала, чтобы взять интервью в непринуждённой домашней обстановке. Клео, естественно, забралась ко мне на руки и так понравилась гостю, что угодила вместе со мной на обложку журнала. Ронни говорит, что мы с ней — одно лицо: обе глазастые и ушастые. Но журнал сохранил.
Передав привет Лиаму, я направилась к себе. Кинкейд очень изменился. Надо видеть, с какой заботой он относится к моему родителю. Коллеги по университету завидуют Да'ану белой завистью — Лиам готов в лепёшку расшибиться, только бы сделать приятное своему избранному. Знали бы они, как начинались отношения этой образцовой пары… Правда, иногда я всё ещё слышу знаменитую фразу: «Ли'эн, это невыносимо!» Только теперь она относится к работникам Посольства — таким же неуправляемым, как и во времена Сподвижников. Если бы не Рональд, они бы совсем отбились от рук. Но мой муж одним взглядом умеет привести их в рабочее состояние.
— Миссис Тодд, на сегодня вы свободны, — обрадовала я с порога домработницу. — Ужин не нужен.
— Миссис Сандовал, снова вы собираетесь накормить мужа этой гадостью, — неодобрительно поморщилась она, завидев в моих руках коробки из ресторана. — Это ведь сырая рыба!
— Тогда скажите, чем она хуже, скажем, того же бифштекса с кровью?
Миссис Тодд махнула рукой.
— У молодёжи нынче свои представления о жизни…
— Приятно родиться две тысячи лет назад и попасть в категорию молодёжи, — улыбнулась я.
— Судя по тому, как вы себя ведёте, по вашим меркам это совсем немного. А что это вы прямо светитесь от радости — никак, гостей ждёте?
— Угадали. Скоро прилетит моя детвора.
— Дети — это святое, — важно кивнула миссис Тодд, и в этом вопросе мы были с ней солидарны. Наверное, в этот момент она вспомнила о своих двух замужних дочерях, которые жили со своими семьями в другом штате, навещая родителей по праздникам.

Близнецы небрежно развалились на ковре возле камина вместе с кошками — последние довольно мурлыкали. Оба очень похожи на меня, только повыше ростом, а ещё больше — друг на друга. Рональд — единственный человек, который их не путает. Да'ан-младший взахлёб делился планами по поводу ближайшей экспедиции на планету, которую они случайно обнаружили с Ма'элом во время своего последнего космического «круиза».
— Там такая интересная цивилизация! — с восторгом рассказывал он. — Совсем дикая, но живут в такой гармонии с природой и друг с другом, что нам впору у них поучиться!
— Скажи, как этим двум сумасбродам удалось соблазнить тебя дальней экспедицией? — поинтересовалась я у Зо'ора-младшего.
— Я посчитал, что этот опыт может мне пригодиться в дальнейшем, — спокойно пояснил он. — В сравнении с другими расами лучше начинаешь понимать самих себя. К тому же, иногда полезно бывает ненадолго сменить обстановку.
— А что вам ваши избранные сказали, когда узнали о вашей затее?
— Ты, и правда, хочешь, чтобы мы это повторили? — хитровато прищурился Да'ан-младший.
Когда вернулся Рон, то застал нечто вроде имитации энергетического боя — всё началось с того, что кто-то кого-то послал то ли к Ша'бре, то ли куда подальше, и завязалась дружеская потасовка. Но при виде второго родителя клубок из двух гибких тел распался, и близнецы повисли на нём с криками «Папочка Рональд!» Я понимаю, почему их так тянет в этот дом — здесь они могут хотя бы ненадолго снова почувствовать себя детьми…

Поздним вечером мы с Рональдом сидели на крыльце и смотрели на звёзды. Близнецы вместе с Ма'элом отправились гулять в город, прихватив с собой Лиама и моего родителя. Я молча наслаждалась присутствием мужа, мысленно благодаря все высшие силы, какие есть во Вселенной, за то, что он у меня есть. Я не знаю, сколько времени нам суждено будет провести вместе — жизненный путь человека гораздо короче нашего. И это — лишний повод дорожить каждой прожитой минутой. Иногда мне кажется, что мы — одно целое, и по отдельности нас просто не существует. Если бы не Рональд, я бы, возможно, не смирилась бы так легко со своим положением. Но судьба была милостива ко мне, подарив любовь. Даже если она окажется короткой, но яркой вспышкой — её свет навсегда останется со мной, озаряя мою жизнь.
У каждого из нас двоих были свои ошибки и преступления против собственной совести, но всё это осталось в прошлом. Любовь очистила наши души, позволив нам начать жизнь, как говорят люди, с чистого листа. Я никогда не пожалею о том, что наши параллельные миры пересеклись. Стоило познать разочарование и боль, и даже заглянуть в глаза смерти, чтобы испытать главное чувство, которое вращает Вселенную, подталкивая таких, как мы, навстречу друг другу. Я знаю два волшебных слова — жить и любить. Они идут в связке, и одного без другого просто не существует. Быть может, это покажется тебе наивным и смешным, дорогой читатель. Но не спеши смеяться. Просто задумайся о том, что если бы не искорка любви, вспыхнувшая в двух душах, ты сам никогда не появился бы на свет. Даже если сейчас ты одинок и жизнь кажется тебе пустой и никчёмной, знай: твой параллельный мир где-то рядом и, возможно, он уже движется тебе навстречу, чтобы в момент пересечения зажглась искра, имя которой — Вечность…

Итак, Плюсы:
Заметно совершенствуетесь, как автор. Уже сложился свой оригинальный и легко узнаваемый стиль.
Очень интровертно, очень философски. И очень атмосферно.
Порадовали: "дипломат-подрывник", поцелуйная лихорадка и вывод, что только любовь поможет тейлону набраться энергии и родить дитя.
И вообще - вся эта воздушность, нежность, тонкой энерголинией пронизывающая повествование, и которая, как я погляжу, пришлась читательницам по душе даже больше экшена - она вам очень удалась.

Минусы (только ИМХО!!!):
1) Сиропа, пожалуй, местами многовато))) И регулярных повторений одного и того же в разных ситуациях разными словами. Например: "Зоор не такой плохой, я его лучше знаю". Или "Ценить начинаешь после того, как потеряешь" Хотя бы через раз более чем достаточно.

2) Глава про свадьбу. Поведение Зоора при нападении джаров совсем ООС. Уж он-то первый построил бы всех и не запаниковал. Вспомните, как он спасал Носитель в 1 серии 3 сезона. А тут - сопля несчастная. Ему вредно ходить на свадьбы)))

3) Ноющий и бесполезный рохля-Кинкейд. Лиэн, это невыносимо! Куда делся наш если не Герой, то хотя бы милый оболтус? Хорошо, хоть к финалу немного исправился.

4)

Ну а вопросом, нафига было превращать гордого, амбициозного волюнтариста Сандовала в трепетного подкаблучника, положившего все свои великие карьерные и жизненные планы на алтарь служения драгоценной Избранной, я уже не задавалась. Домашнее животное Рональдик - излюбленная тема фанона.
Нет, я не говорю, что муж Лиэн вышел плохо. Но это не Сандовал. Понимаете?

И тем не менее, все это - перечисленное по пунктам выше - легко прощается из-за эпилога. Он примиряет со всеми недостатками. И если поначалу я планировала придираться долго и нудно, то подведение всех итогов как-то сразу настроило злобного критика во мне на доброжелательный лад. Очень хорошее, очень подходящее завершение всей саги. Теплое такое ощущение осталось, умиротворенное...
Ведь что самое главное? Чтобы все хорошо кончалось.

Желаю автору еще на раз порадовать нас интересными, замечательными фиками, с канонными и новыми оригинальными героями. И удачи, конечно же, в любых начинаниях и завершениях!
Шинауи Юхура!