Нет, действительно очень смешно вышло Лиэн на кухне - это бесподобно

Год спустя

Новый день в нашей семье всегда начинается одинаково. Рон называет это явление «утро в сумасшедшем доме». Мне трудно судить, поскольку не с чем сравнивать, но выглядит это примерно так…
— Ронни!
—Да, моё солнышко!
— Твои бутерброды в кейсе. Там же — котлеты. Между прочим, сама жарила. Полагаюсь на твою сознательность — сегодня мне некогда будет носиться за тобой по Носителю, чтобы накормить. Смотри, если снова забудешь поесть, в следующий раз я попрошу Зо'ора лично проследить за этим.
— Лучше Зо'ора, чем Да'ана. Предпочитаю, чтобы на меня орали, а не читали нотации. А котлеты из чего?
— Из мяса!
— Из чьего?
— Я у него не спрашивала. Но Т'тан пока не жаловался на пропажу пленных джаридианцев, а Мит'гаи — подопытного биоматериала.
— Ли'эн, чей глобал валяется в ванной?
— Твой. Мои вещи валяются в кухне.
— Кстати, ты забыла на столе какой-то доклад.
— Я забыла его там ещё на прошлой неделе.
— А выбросить нельзя?
— Пусть лежит — в назидание и во избежание подобных ошибок в будущем. Не забудь покормить своих рыбок, а то они помрут от голода.
— А ты не забудь покормить свою Кошку, а то она от голода сожрёт моих рыбок.
— И Ворона тоже не забудь покормить, а то он сожрёт моего брата.
— Твой брат сам кого угодно сожрёт. Чёрт!
— Ша'бра!
— Швабра! Какого чёрта она здесь делает?
— Извини, я вчера пыталась при помощи этого предмета распугать пауков на потолке.
— Ты не могла попросить об этом домработницу?
— Рон, у меня складывается впечатление, что она соображает в домашнем хозяйстве не больше, чем я. Когда я сказала ей о пауках, она сделала удивлённые глаза: «Но они же не кусаются, а вы любите всякую живность». Да, но не такую, которая падает мне на голову!
— Ну, что, на выход?
— На выход!
Домик, который мы приобрели — просто прелесть. А, главное, с огромным участком, большую часть которого занимает тенистый сад. Прямо под окнами я устроила роскошный цветник — брала уроки садоводства у мамы Кэт. В дальнем углу сада мы оборудовали уютную беседку. Она увита розами и диким виноградом — я называю её мечтальней. Здесь хорошо посидеть вечером при луне, послушать птиц… Однажды я обнаружила в ней влюблённую парочку — подростков, живущих по соседству. Не стала им мешать — пускай эти ажурные деревянные стены освящаются светлыми чувствами… Рядом с беседкой расположен небольшой пруд с кувшинками и лягушками. Люблю вечерние лягушачьи концерты — это успокаивает…
Эта беседка полюбилась моим родным и друзьям. Да'ан всякий раз восторгается моими розами — наверное, любовь к цветам я унаследовала именно от него. Зо'ор пользуется возможностью просто побыть в тишине. Он всё так же одинок, и в последнее время ищет утешения в работе, что не лучшим образом сказывается на его эмоциональной сфере. Ходит раздражённый, дёрганый. Одно радует — перестал срываться на нашем родителе и на Рональде, которого иногда иронично именует «родственничком». Кэт садится напротив меня с рюмкой чего-нибудь эдакого, и мы болтаем, как она говорит, «о девичьем». По большей части — о моём брате. Оба явно симпатизируют друг другу, но почему-то проявляется это в виде обмена колкостями при встрече. Лиам разваливается на скамейке и заводит свою обычную песню: «Ли'эн, это невыносимо…» Но если они с моим родителем до сих пор ещё не послали друг друга к Ша'бре, наверное, всё же не настолько невыносимо…
Выйдя на крыльцо, мы заметили, что к нашим воротам со всех ног несётся соседка, миссис Джонс — полная, очень шумная особа, вечно находящая повод для жалоб. Она из тех людей, которые никогда не бывают довольны даже погодой. Причём, свои претензии соседка высказывает исключительно вежливо, что только подогревает в собеседнике желание треснуть её по башке — так выразилась моя Кэт, которая однажды имела удовольствие с ней общаться.
— Признавайся, опять ночью бродила по саду в своём естественном виде, пугая соседей? — насмешливо посмотрел на меня муж.
— Ничего подобного! — возмутилась я. — Сидела тихонько под деревом, общалась через Сообщество сначала с Да'аном, потом с Зо'ором, потом с обоими. После вклинился Т'тан, завязалась небольшая дискуссия… Но миссис Джонс не могла этого слышать! А если бы даже я и спорила с Военным Министром вслух, она бы ничего не поняла.
— Кстати, давно хотел тебе сказать. Можешь не переходить на Юнойа, когда хочешь выругаться так, чтобы я об этом не знал — по твоему лицу ведь всё ясно.
— Хорошо, не буду.
Соседка уже поджидала нас у ворот.
— Миссис Сандовал, у меня к вам будет серьёзный разговор…
Рональд отвернулся, чтобы скрыть улыбку — его забавляет, как называет меня соседка.
— Миссис Джонс, я вся во внимании, — я скорчила самую глубокомысленную физиономию, на которую только была способна. С таким видом Да'ан всегда выслушивает претензии Лиама, что выводит майора из равновесия.
— У вас во дворе растет слишком много цветов. Понимаете, они притягивают пчёл, и они слетаются в мой дом, когда я варю варенье. Будьте добры, сделайте что-нибудь со своими пчёлами.
— Видите ли, миссис Джонс… — вкрадчиво начала я с самой любезной улыбкой. — Цветы действительно мои, но варенье-то ваше. А, значит, пчёлы наши общие. Поскольку из нас двоих я работаю, а вы — нет, следовательно, у вас больше свободного времени. Посему, я поручаю вам почётную миссию дрессировки пчёл.
Соседка уставилась на меня с озадаченным видом, а Рон едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Я украдкой показала ему кулак.
— Позвольте задать вам ещё один вопрос, — не унималась соседка. Эти штуки, которые вы паркуете у себя перед домом… Они не взорвутся?
— Не взорвутся, — заверила я миссис Джонс. — Если, конечно, их не взрывать…
— А отчего они взрываются? — встревожилась пожилая дама.
— От прикосновений любопытных соседей, — невинно захлопала я глазами. — Поэтому хочу дать вам дружеский совет: не трогайте руками ничего, что находится у нас перед домом. Случаи бывают разные…
Моя многозначительная улыбка подействовала на соседку подобно выстрелу скрилла — назойливую особу словно ветром сдуло. Уже сидя в шаттле, Рональд дал волю своим эмоциям. Он просто согнулся пополам от смеха и минут пять не мог успокоиться.
— Вылетаем? — спросила я, когда он отсмеялся.
— Нет, — серьёзно возразил Рон. — Я забыл сделать одно важное дело…
— Какое? — удивилась я. — Только не говори, что покормить рыбок.
— Я забыл тебя поцеловать, и мне нет прощения, — с этими словами он прижался своими губами к моим, переплетая наши пальцы. Счастье, как мозаика, состоит из таких вот маленьких фрагментов. И так важно уметь в полной мере насладиться каждым из них…

Мы с Рональдом прощали в коридоре, когда нас застал Зо'ор.
— Агент Сандовал, окажите мне родственную услугу — разберите вот эту кучу бумаг, — с этими словами мой братец вручил Рону конкретную такую «хренову уймищу» и куда-то исчез.
— Будем считать это проявлением специфического чувства юмора, — вздохнула я, мысленно сочувствуя мужу. — До вечера?
— До вечера. Береги себя…
Вечера мы проводим по-разному. Иногда летаем в горы — я очень люблю смотреть вниз с горной вершины, испытывая при этом чувство, сходное с ощущением полёта. Несколько раз бывали на море. Благодаря Рональду, мне удалось преодолеть свой страх перед водой. Теперь я плаваю, как большая светящаяся рыба… Нет, скорее даже медуза. Мне нравится прикосновение воды к моему телу. Вода — особенная стихия, она даёт жизнь этой планете и хранит в себе много информации о ней и её жителях. И когда прохладные потоки ласкают моё тело, я чувствую, что Земля относится ко мне без враждебности.
— Она — живая… — сказала я Рональду, когда в первый раз осмелилась войти в воду.
В тот день мы долго дурачились, плавая наперегонки и брызгаясь на берегу. Рональд смеялся, его чувства эхом отдавались во мне, и я словно смеялась вместе с ним. Я счастлива, но одно обстоятельство не даёт мне покоя.
— Ли'эн, я тебя искал! Это уже вообще переходит все границы… — услышала я рядом знакомый голос. Лиам Кинкейд имел, как обычно, взъерошенный вид, а взгляд у него был как у обиженного ребёнка.
— Что стряслось на сей раз? — я приготовилась выслушать очередную порцию обычных жалоб майора Кинкейда на моего родителя.
— Да'ан… Он серьёзно меня обидел. Вот скажи, кем он меня считает?
— Задай этот вопрос ему. Но для начала расскажи, чем именно он тебя обидел.
— Вчера я психанул — признаю, был не прав, завёлся из-за ерунды. А он мне и говорит: «Лиам, может быть, тебе стоит встретиться с какой-нибудь девушкой, чтобы снять напряжение?» Мягко так сказал, ласково. А у меня такое чувство, словно по сердцу ножом полоснули. Скажи, за что он так со мной, а? Думает, он один, как представитель высшей расы, может быть благородным, а я — похотливое животное?
— Напрасно ты на него обижаешься. Да'ан заметил твою нервозность, и решил, что её причина — в сексуальной неудовлетворённости. Ведь ты — наполовину человек, а для людей это очень важно. Он хотел, как лучше, и предложил тебе встретиться с девушкой, потому что заботится о тебе.
— Но мне не нужны никакие девушки! Мне никто не нужен, кроме него!
— А сам-то он хоть об этом знает? — улыбнулась я. Всё-таки Лиам — трогательное создание, хоть порой и бывает невыносимым. Он вдруг замолчал, растерянно хлопая глазами.
— Ли'эн, какой же я идиот! Да'ан ведь действительно хотел как лучше. Наверное, ему стоило больших усилий предложить мне такое… А я разорался, наговорил ему гадостей. Как ты думаешь, он обиделся?
— Думаю, что ему не привыкать выслушивать от тебя подобные вещи…
— Я сейчас же пойду и порошу прощения! — заверил меня Кинкейд.
— Иди. Только постарайся, чтобы это не переросло в новую размолвку.
Со стороны может показаться, что эти отношения состоят из череды бесконечных ссор и примирений. Но на самом деле в них много тепла и взаимной заботы. Думаю, если бы они хотели, то вполне могли бы обойтись без «семейных сцен». Возможно, их обоих это развлекает?
Признаюсь, Да'ан меня удивил. Но его идея не показалась мне такой уж неудачной. В последнее время всё чаще начала замечать во взгляде Рональда то, что я назвала бы горечью неутолённой жажды, болью неразделённой страсти. Не знаю, как выразиться поточнее, ведь мне это незнакомо. Зато знаю другое: нет ничего тяжелее ощущения, которое даёт осознание того, что ты не можешь дать дорогому тебе существу нечто очень важное. В наших отношениях ничего не изменилось — я чувствовала, что Рон по-прежнему меня любит и дорожит нашими чувствами. Но я — не женщина, и никогда ею не стану…
Внезапно мне пришла в голову одна мысль. На нашей улице жила одинокая молодая женщина по имени Рози. Местные жители называют её «девушкой лёгкого поведения». По-моему, она просто не очень счастливый человек. Во всяком случае, искренности и доброты в ней больше, чем в той же приторно добропорядочной миссис Джонс. Когда я встречала эту девушку на улице, то всегда здоровалась с ней, и она отвечала мне с улыбкой, смущённо опуская глаза. С большим любопытством, чем на Рози, соседи смотрели только на меня…
Я быстренько покончила с делами и улизнула домой пораньше. Сказала Кэт, что мне хочется сделать Рональду сюрприз, только не уточнила, какого рода. Я долго в нерешительности стояла у ворот Рози, пока, наконец, не отважилась позвонить.
— Вы? — удивилась девушка.
— Рози, нам нужно поговорить.
— Идёмте в дом, чтобы не давать лишнего повода для пересудов.
В доме оказалось уютно и очень чисто. Я постаралась как можно спокойнее изложить свою просьбу, чтобы не выдать охватившее меня волнение.
— Но зачем вам это нужно? — удивилась девушка. — Я не знаю ни одной женщины, которая решилась бы на такой поступок.
— Я люблю Рональда, — произнесла я, отводя взгляд.
— И он вас тоже любит — это видно.
— Знаю. Но есть кое-что, чего я не могу ему дать.
— Ли'эн, если вы настаиваете, я попытаюсь выполнить вашу просьбу. Но только для того, чтобы вы убедились: вашему мужу это вовсе не нужно.
— Попытайтесь. И… простите, если я вас обидела.
— Не обидели. Ваша просьба прозвучала странно, но то, как вы это сделали… Вы — единственная, кто при встрече со мной на улице не делает вид, что меня не замечает.
— А вы — единственная, кто не смотрит на меня с любопытством, как на диковинную зверушку.
— Все мы — творения Божьи, — с простодушной улыбкой произнесла девушка. Помнится, я уже однажды слышала нечто подобное — в церкви, где молился за меня Виктор.
На душе у меня было неспокойно. Это почувствовали и Да'ан, и Зо'ор, и даже Ни'ан, но я заверила родных, что со мной всё в порядке. Только попросила брата отпустить Рональда пораньше. А сама отправилась в расположенный неподалеку лес — похожий на тот, по которому я скиталась атавусом. Внутри было так гадко, словно я предавала саму себя. Но для блага Рональда я готова была пойти даже на это. Не думала, что семейная жизнь окажется такой тяжёлой душевной работой, постоянным преодолением собственного эгоизма. Зо'ор неоднократно пытался убедить меня в том, что тейлонцы не созданы для подобных отношений. Но мой уровень Основной Энергии красноречиво свидетельствовал об обратном и о том, что я — на верном пути. В конце концов, со стороны Рональда это не будет изменой. Ведь когда он употребляет пищу и получает от этого удовольствие, его чувства ко мне не ослабевают. Я бродила среди деревьев в поисках покоя, вслушиваясь в пение лесных птиц. Но покоя мне не было — мыслями я возвращалась к Рону. И Рози…

К дому я подошла, когда уже стемнело. Услышав шаги за спиной, я обернулась. Это была Рози.
— Я уже несколько часов караулю вас, — сказала девушка. — А знаете, зачем?
— Зачем? — я устремила на неё вопросительный взгляд.
— Чтобы сказать вам одну вещь. Берегите своего мужа. Я бы дорого отдала за то, чтобы меня так любили…
В голосе Рози звучала неподдельная грусть. Я провожала взглядом её одинокий силуэт, пытаясь совладать с лавиной чувств, нахлынувших на меня. Это было непривычно — столько чувств сразу, и большая часть были мне незнакомы… Я нерешительно переступила порог дома. Внутри было темно и тихо. Я обнаружила мужа сидящим в его любимом кресле возле потухшего камина.
— Ли'эн? — он вздрогнул, когда моя рука легла ему на плечо.
— Рональд… Прости меня, слышишь?
— Дурочка… — его рука стиснула мою. Он привлёк меня к себе, судорожно обнимая. Моя голова прижалась к его груди, словно я искала защиты — не от неведомых врагов или окружающего мира, а от самой себя. Рози в этой ситуации оказалась проницательнее меня…
— Я хотела, как лучше. Не могла спокойно смотреть, как ты страдаешь.
— Ли'эн, что такое телесные страдания по сравнению с ощущением полного слияния с любимым существом? С ежеминутным твоим присутствием в каждом уголке моего сознания, с твоей нежностью, проникающей в мою душу и приносящей долгожданный покой? — в голосе и во взгляде мужа я прочла намного больше, чем он сказал, и мне вдруг стало ужасно стыдно за себя и свой нелепый поступок. Внезапно в моём сознании мелькнула мысль: а если бы он согласился, что бы ты тогда делала? И ответом мне была боль, с которой мало что может сравниться…
— Рональд… Прости… Я… не хотела тебя обидеть. Мне так больно и стыдно.
Дипломаты тоже иногда допускают ошибки. Причём, в самых важных ситуациях — которые важнее любых переговоров. А ведь я могла оттолкнуть Рональда своим недоверием, даже потерять его! Какая же я дура…
Мы сидели в беседке, глядя на звёзды и наслаждаясь теплом друг друга. Внутри меня словно звучала тихая чарующая музыка…
— Мне ничего не нужно, кроме этого, слышишь? — шептал Рон, касаясь губами моей щеки.
— Я люблю тебя… Это… не выразишь словами…
— Не надо слов, — он обнял меня, прижимая к себе покрепче. — Моя маленькая глупышка… Не каждая способна на такое… Я оценил глубину и значение твоей жертвы. Но больше никогда так не делай. Мне во всей Вселенной никто не нужен — только ты…
В отличие от Рональда, я не могла так сказать — мне нужны были мои родные, Сообщество… Но муж, хорошо меня зная и принимая такой, какая я есть, и не ждал от меня подобных признаний. На следующий день я разыскала Да'ана.
— Какие же мы с тобой дураки… — невольно вырвалось у меня.
— Ты находишь? — немного иронично посмотрел на меня родитель.
— Никогда больше не предлагай Лиаму встретиться с девушкой. Потому что если однажды он согласится — ты себе этого не простишь. Мы напрасно обижаем недоверием тех, кто нам дорог, вместо того, чтобы просто дарить им своё тепло, получать радость от их присутствия… Говорим, что люди усложняют свою жизнь, а сами?..
— Ты повторила мою ошибку? — с грустью посмотрел на меня Да'ан.
— Нам с тобой ещё повезло, что эта ошибка не оказалась роковой…
— Лиам очень удивился, когда я попросил у него прощения. Это было так трогательно — он почувствовал себя виноватым, хотя глупость совершил я.
— Все мы порой совершаем глупости. И учимся на собственных ошибках — иначе не выходит… Но я почему-то верю: всё у нас будет хорошо…
И я действительно в это верила, стараясь не задумываться о том, сколько возможных ошибок и глупостей подстерегает меня на пути к этому хорошему, которое ждало впереди. Впрочем, уже сейчас всё было неплохо — наверное, даже лучше, чем я заслуживаю. Я дала себе слово впредь не приписывать Рональду того, что он и в мыслях не имеет. В конце концов, всегда можно поговорить, и есть язык, который понимаем мы оба. А ещё — язык наших чувств, в котором вообще нет никаких слов…

День на Носителе начинался традиционно — с Лиама Кинкейда. Вернее, с его очередной размолвки с моим родителем. Когда я заглянула в покои последнего, то застала там двух безмолвных особей, увлечённо разглядывающих стены, что в их случае было тревожным признаком.
— Что на этот раз? — как можно беззаботнее поинтересовалась я. — Только не надо на меня так смотреть. И друг на друга тоже не надо так смотреть. Итак, кто первый изложит свою версию?
Я склонила голову, с самой доброжелательной улыбкой глядя на парочку, возмущённую моей наглостью, и всем своим видом демонстрируя, что в ближайшее время никуда не уйду.
— Ли'эн, успокойся, ничего не случилось, — спокойно и немного укоризненно ответил Да'ан, а в глубине его глаз таилась грусть. — Майор Кинкейд всего лишь проявил эмоциональную несдержанность.
— Это я-то проявил эмоциональную несдержанность? — вспылил Лиам, раздувая ноздри, как это делает мой братец, когда достигает высшей стадии гнева. — А кто вчера строил глазки этому слащавому политикану?
Что? Да'ан — строил кому-то глазки? Хотела бы я на это посмотреть, но сильно сомневаюсь, что дело обстояло именно так, как это пытался представить Кинкейд.
— Лиам, я с тобой скоро научусь смеяться... Сам посуди, с чего бы вдруг Да'ану понадобилось, как ты выражаешься, строить глазки какому-то земному политику?
— Вот и меня тоже очень интересует ответ на этот вопрос! Только я его так и не получил.
Всё это время мой родитель хранил молчание, держась с достоинством, даже несколько отстранённо. Но я чувствовала, что эта идиотская ситуация его огорчает. А тут я так некстати припёрлась, да ещё и сунулась их мирить. Как там говорят люди в таких случаях — дорога в ад вымощена благими намерениями? Но раз уж вмешалась, нужно было срочно исправлять положение.
— Майор Кинкейд, я более чем уверена, что Североамериканский Сподвижник всего лишь был вежлив с этим человеком, как предписывает этикет и дипломатические нормы, — возразила я тем тоном, каким Мит'гаи обычно разговаривает с особо трудными, но представляющими ценность для Сообщества или науки пациентами.
— Он был слишком вежлив, — продолжал упрямиться Лиам.
— А что ему следовало сделать — дать этому политику по морде и расцеловать тебя перед камерами? — я произнесла эту фразу без тени иронии, невинно распахнув глаза. Да'ан сначала изобразил на своём лице ужас, который сменился мягким упрёком. А завершил свою пантомиму тем, что замер в своём кресле, склонив голову и с любопытством поглядывая на нас с майором — всем своим видом показывая, что он вне игры, но ему очень интересно знать, чем всё это закончится.
— Ли'эн, что ты такое говоришь? — Лиам покраснел, опуская глаза. — Согласен, я был не прав. Я снова повёл себя как последний идиот! Да'ан, прости меня. Я — несдержанная, невоспитанная и неблагодарная скотина!..
Неизвестно, какими бы ещё эпитетами наградил себя Кинкейд, но мой родитель прервал поток покаянных словоизлияний изящным жестом.
— На сегодня довольно, — произнёс он с ироничной улыбкой. — Кстати, «несдержанная скотина» была в прошлый раз — ты начинаешь повторяться.
— Вижу, вы помирились, — подытожила я. — Вот и прекрасно! Вы — как моя Кошка с соседским котом. Сначала шипят друг на друга, а потом у них дети рождаются. Жду вас завтра вечером у себя в гостях. Обоих, и в хорошем настроении.
— По какому поводу, если не секрет? — насторожился Лиам, игнорируя моё высказывание о детях.
— Мы с Роном хотим отметить годовщину нашей совместной жизни. Могу я быть уверена, что до завтрашнего вечера вы снова не поссоритесь?
— Конечно, поссоримся, и не раз! — сверкнул белозубой улыбкой майор Кинкейд. — Но я смею тебя заверить, что за это время мы успеем помириться. Его рука уже привычно легла на талию моего родителя. Ну, не заразы ли?
— Представляю, что будет, если когда-нибудь не ты приревнуешь Да'ана, а он тебя...
— Грохнет на месте — причём, не меня, а того, к кому приревнует, — всё с той же улыбкой и не без гордости в голосе заверил меня Лиам. — Не сам, конечно, грохнет, но найдёт способ, как это сделать... Потому я и стараюсь не давать ему повода.
Да'ан взглянул на него с лёгким недоумением, но возражать не стал. Я с интересом и уважением посмотрела на родителя. Кто его знает с такой бурной молодостью? Может, и правда, грохнет — Кэт утверждает, что в тихом омуте черти водятся. Во всяком случае, я бы не хотела присутствовать при этой сцене ревности...

Продолжилось бурное утро в апартаментах Зо'ора, который находился не в лучшем расположении духа.
— Люди — гадость, — безапелляционно заявил он, брезгливо откладывая в сторону земную газету.
— А кто не гадость? — поинтересовалась я. — Может, джаридианцы?
— Они — ещё большая гадость, — мрачно уставился в потолок Глава Синода.
— На основании чего были сделаны такие выводы?
— Возьми, почитай вот это, — кончиком пальца Зо'ор поддел газету, подталкивая её ко мне.
— Что именно тебя так шокировало?
— Представляешь, один земной политик совершил убийство на почве ревности!
— Подобные случаи нередки, — пожала плечами я.
— Примитивная раса! — плотно скатанный бумажный шарик полетел в угол.
— У людей ревность является следствием любви. Согласна, это выглядит весьма странно, когда следствием любви является недоверие, ведущее к физическому уничтожению объекта, на который направлены чувства. Но... Не хочу делать тебе больно, однако вспомни, что сделал со мной ты сам, когда по-родственному приревновал нас с Да'аном друг к другу?
— Я до сих пор не могу себе этого простить... — брат откинулся в кресле и закрыл лицо ладонями. Я встала у него за спиной, обнимая его за плечи.
— Не будем об этом... Прости, что напомнила. Порой я бываю бестактной... Но тебе не следует судить обо всех людях по одной особи. Тем более, нам тоже иногда бывает присуще это чувство.
Я вспомнила об утренней сцене в апартаментах Да'ана, но промолчала.
— Зо'ор, мы с Рональдом хотим видеть тебя завтра вечером у нас дома.
— Сомневаюсь, что агент Сандовал действительно хочет видеть меня в конце рабочего дня, да ещё и у себя дома, — язвительно возразил брат.
— Хорошо, что ты осознаёшь наличие у себя таких недостатков как раздражительность, стервозность и самодурство, — невинно улыбнулась я. — Но, несмотря на это, мы оба будем очень рады тебя видеть.
— Ты... Знаешь, кто ты? — от возмущения Глава Синода чуть было не утратил человеческий облик.
— Кэт говорит, что зараза. Кстати, она тоже приглашена.
— И, конечно, наш родитель со своим сумасшедшим Защитником...
— Ты ещё сумасшедших не видел... Прилетай ко мне в Посольство — познакомлю тебя с мэром Киева.
— Спасибо, но я, пожалуй, воздержусь, — благоразумно отказался от моего предложения Зо'ор. — Почему Да'ан не выбрал одну из этих волонтёрок, которые готовы на него молиться?
— Ему было бы скучно с подобной особой.
— Да уж, с Лиамом Кинкейдом ему скучать не приходится... В последнее время майор ведёт себя ещё более странно, чем обычно: то бегает по Носителю с придурковато-счастливым видом, то мрачнее тучи ходит, то смотрит на всех такими глазами, как будто собрался перейти на другой уровень. Это и есть любовь? — с ужасом посмотрел на меня брат.
— Ты, как всегда, утрируешь, — улыбнулась я. — Смотри, мы с Роном будем тебя ждать. Попробуй только не явиться — я пришлю за тобой Кэт.
— Хорошо, я буду, — обречённо согласился Зо'ор, и даже попытался улыбнуться, только улыбка получилась какой-то вымученной.
Я молча взяла его за руку.
— Что ты делаешь?
— Хочу кое-чем с тобой поделиться.
— Основная Энергия? — удивился брат.
— Как видишь, мой эксперимент даёт эффект.
— А это... не опасно для тебя?
— Не опасно. Не спорь со мной — ты выглядишь совсем измученным.
— Спасибо тебе, Ли'эн... И, всё равно, я не пойму... Зачем ты это делаешь для меня?
— Всё ты прекрасно понимаешь. Зачем? Просто так. Это и есть любовь — правда, в несколько иной её форме... Только не говори, мне, что не способен испытывать это чувство, ладно?
Наши пальцы переплелись, и я была счастлива от осознания того, что могу хоть чем-то помочь своему брату. Его трудно любить — гораздо труднее, чем того же Да'ана. Но это вовсе не означает, что Зо'ор не нуждается в любви, хоть сам он всячески это отрицает. Я уже давно поняла, что нужно внимательно выслушать Зо'ора и сделать по-своему. Мой взгляд, устремлённый на него, был полон нежности. Все мы несовершенны. Каждый из нас может ошибаться. Но пока мы живы, у нас есть шанс исправить свои ошибки. И никто не вправе отказать ему в этом шансе.

Выйдя из апартаментов Зо'ора, я направилась к себе. Скоро должна была явиться Кэт — нас ждали на очередном скучнейшем мероприятии. Внезапно я услышала обрывок разговора. Говорили волонтёры. Я не подслушивала — просто они меня не заметили, а слух у меня хороший. Речь шла о моём муже. Причём, в таких выражениях, каких я не слышала даже от Кэт, когда она рассуждала о моём брате или о мэре Киева. Нечто подобное говорили охранники Посольства в адрес джаридианцев, когда те на нас напали. Но то были джаридианцы, враги…
Лавина мыслей и эмоций захлестнула меня. Пожалуй, эмоций было слишком много для тейлонской психики. Мне стоило больших усилий скрыть их от Сообщества. Рональд — тот, кого я люблю. Это чувство взаимно. Он нежен и заботлив по отношению ко мне. Но я никогда не задумывалась о том, каков он по отношению к людям. А они его явно недолюбливали. И, наверное, небезосновательно. Я знала, что Рон строг, придирчив, амбициозен и склонен к плетению интриг — сама ведь поначалу относилась к нему без особой симпатии. Правда, всё это никоим образом не отражалось на нашей семейной жизни — со мной он был совершенно другим.
А ведь кто-то из людей и меня считает своим врагом… Я вспомнила сопротивленцев, обнаруженных на Т'тановской базе, и подростка, которого встретила однажды на киевской улице. Если говорить о моём брате, то его, по-моему, не выносит никто, кроме Рональда и Кэт. И я прекрасно понимаю, почему. Вот Да'ана люди любят — он стремится их понять и держится без высокомерия, на самом деле являющегося следствием элементарного страха, который большинство тейлонцев испытывает перед людьми. С одной стороны, они гораздо менее развиты по сравнению с нами, а с другой — совершенно непредсказуемы. Чего стоит одно Сопротивление… Кстати, о Сопротивлении. Только бы оно не встало между Да'аном и Лиамом. Между прочим, Кинкейд тоже терпеть не может Рональда. Как всё сложно… Стоит ли мне сейчас об этом думать? Ведь чем больше я думаю, тем масштабнее глупость, которую я, в конце концов, совершаю…
В этот момент я услышала, как рядом кто-то испуганно вскрикнул. На меня смотрела испуганная волонтёрка — совсем юная девочка, которая была одной из участниц того разговора. Она заметила меня и поняла, что я всё слышала.
— Успокойся, тебе ничего не грозит, — произнесла я равнодушным тоном, поскольку любой другой сейчас только ещё больше испугал бы её. — То, что я здесь услышала, останется со мной. Тем более, агент Сандовал не узнал бы ничего нового, расскажи я ему об этом.
— Спасибо… — пролепетала девушка, глядя на меня с удивлением.
— Почему ты на меня так смотришь? Неужели, ты всерьёз думаешь, что я опустилась бы до доносов? Если ты такого мнения о тейлонцах, то почему тогда выбрала эту работу?
— Извините, я не хотела вас обидеть. Просто… На Носителе все об этом говорят…
— О моих отношениях с агентом Сандовалом? — невозмутимо спросила я. — Скажи, у тебя есть кто-то, кого ты любишь?
— Есть, — смущённо опустила глаза волонтёрка. — Вообще-то не стоило бы об этом говорить, но почему-то я вам доверяю.
— Посуди сама, если бы ты услышала какую-то гадость о своём любимом, разве ты стала бы пересказывать ему услышанное?
— Нет, конечно, — улыбнулась девушка. — Я же не бесчувственная дура…
— Выходит, меня ты считаешь бесчувственной дурой? — насмешливо посмотрела я на неё, хотя на самом деле мне было очень грустно. Казалось бы, какое мне дело до того, что думают обо мне представители чужой расы? Но я не считаю чужими Рональда, Кэт, ребят из Посольства, рисковавших жизнью ради меня и моих близких, да того же взбалмошного майора Кинкейда, который наполовину является человеком… Наверное, я — какой-то неправильный тейлонец. Впрочем, почему собственно неправильный? Уверена, мой родитель прекрасно бы меня понял, но я не стану с ним обсуждать эту тему…
— Нет, что вы… — запротестовала девушка. — Наши ребята говорят о вас только хорошее. Забудьте об этом дурацком разговоре — я же вижу, что он вас огорчил. У нас есть причины обижаться на агента Сандовала, но с вами он, наверное, совершенно другой.
Эта девочка словно озвучила мои мысли. Удивительная проницательность для столь юного существа… Наверное, она права — лучше забыть о том, что не предназначалось для моих ушей. Если понадобится — жизнь сама мне об этом напомнит. И поставит перед фактом. Даже ткнёт в него физиономией, как недавно Рональд нашу Кошку…

Кэт несказанно обрадовалась, узнав, что Зо'ор принял моё приглашение.
— Жалко мне его, хоть стреляй! — вырвалось у подруги.
Интересное выражение... Что такое убийство на почве ревности — я уже знаю. Но убийство на почве жалости — это выше моего понимания...
— Стрелять не надо. А пожалеть можно… Только если не вслух.
— А ты почему такая невесёлая? Снова родственнички достали своими проблемами?
— Не совсем так. Будем считать, что я сама себя достала своими мыслями.
— Ли'эн, вот что вы за народ такой? Если нет проблем — начинаете их придумывать…
— Не обращай внимания. Просто я поняла, до какой степени люди не любят Рональда.
— Есть такое… — согласилась подруга. — Даже мне стоило большого труда понять твой выбор. Но сейчас я искренне за тебя рада. Ли'эн, с каких пор представителей вашей расы волнует, что думают малоразвитые белковые организмы? Тебе с ним хорошо? Вот и живи! А люди пусть разбираются со своей жизнью. Да, у Рональда гадостный характер — они с твоим братцем два сапога пара. Но агент Сандовал тебя любит. И я, честное слово, по-хорошему тебе завидую, глядя на вас.
— Малоразвитые белковые организмы, говоришь? — я с грустью посмотрела на Кэт. — Разве я когда-нибудь говорила подобное о людях?
— Ты — нет. Прости, не хотела тебя обидеть… Это твой братишка такое выдал.
— Вполне в духе Зо'ора… Меня огорчает его поведение и отношение к окружающим. Но он может измениться в лучшую сторону, поверь. Он уже начал меняться!
— Согласна, в последнее время его почти можно терпеть.
— Признайся, Зо'ор ведь тебе нравится?
— Нравится, — не стала отпираться Кэт. — Он такой необычный, в нём есть что-то притягательное… Но, если честно, я его иногда боюсь.
— Я тоже. Только, знаешь… Мне кажется, иногда он сам себя боится.
И это правда — порой я почти физически ощущаю этот страх, исходящий из глубины сознания брата. Страх, который является своего рода расплатой за совершенные ошибки. В такие минуты я стараюсь его поддержать, чтобы он не оставался наедине со своими мрачными мыслями — знаю, насколько это опасно.
К концу рабочего дня я отвлеклась от утренних событий и немного успокоилась. Когда кого-то любишь, то просто принимаешь его таким, каков он есть — со всеми недостатками. Я ведь тоже, как говорит Кэт, не подарок. А Лиам однажды признался, что иногда сочувствует Рональду, которому нужно ставить памятник. За то, что он терпит меня и моего брата. Представляю, как трудно ему порой приходится… Такова обратная стороны любви. Это не только нежность, забота и наслаждение, но и огромный труд. Но кто сказал, что будет легко? Я вспомнила, с каким теплом смотрит на меня Рональд. Ради этого стоит работать над собой и, в соответствии со всеми канонами дипломатии, находить компромиссы в отношениях.
С такими мыслями я возвратилась домой — чуть раньше обычного. Из беседки доносились голоса и смех. Один голос принадлежал Рональду, а второй… Какой-то женщине!
У меня невольно подкосились ноги. Я схватилась за ствол дерева, чтобы не упасть, восстановила человеческий облик и тихонько выскользнула за ворота. Рональд находился в нашей беседке с незнакомой мне женщиной! Стоп, дорогая моя, разве не этого ты хотела ещё вчера? Сама подала ему идею — теперь пожинай плоды своих стараний… Легко любить, когда всё гладко. Попробуй, сохрани свои чувства, когда жизнь преподносит такие неожиданные испытания. Вот и посмотрим теперь, чего стоит твоя любовь…
Так на исходе первого года супружеской жизни наша маленькая Вселенная оказалась в эпицентре космической бури. Я отчаянно силилась не поддаться эмоциям, чувствуя себя при этом маленьким, глупым ребёнком. Но я давно перестала им быть и утратила привилегию детства безнаказанно совершать опрометчивые поступки.

На Носитель я вернулась в расстроенных чувствах. Уединилась в своих апартаментах, старательно избегая встреч с родителем и братом — мне хотелось побыть одной. Впервые я чувствовала себя одиноко даже в Сообществе… У меня и в мыслях не было расстаться с Рональдом, разрушить нашу маленькую Вселенную, которую мы заботливо строили, оберегая от неосторожных вторжений извне. Мне просто надо было пережить то, что случилось… Я смотрела на звёзды, сожалея о том, что рядом нет Кошки — её мурлыканье действовало на меня успокаивающе. Но Кошка осталась на Земле. Она быстро освоилась на новом месте, и теперь регулярно удовлетворяет свои охотничьи инстинкты. Маленькая хищница с острыми коготками, но сколько от неё тепла…
От Кошки мои мысли снова вернулись к Рональду. Я посмотрела на себя в зеркало, стараясь объективно оценивать свою внешность: насколько это существо может быть эстетически привлекательным для красивого земного мужчины? Помнится, в юности я уже страдала подобной ерундой… Глаза, однозначно, красивые — спасибо Да'ану. Черты лица, вроде бы, тоже ничего. Нос ровный, аккуратный. Рисунок губ свидетельствует о присущем моему родителю постоянстве в выборе партнёра для Ка'ат'ама — у Зо'ора такие же. У меня в гостиной висят три картины, нарисованные братом Кэт. На одной изображена я в саду среди розовых кустов (наброски были сделаны на Дне рожденья Кэт), на второй — мы с Рональдом, на третьей — наш семейный триумвират. На последней как раз и видно, что во мне есть сходство с родителем, но губки нам с братом явно достались от кого-то другого. Во всяком случае, целоваться ими удобно. Фигура, вроде бы, ничего — ноги длинные, стройные. Задница… Скажем так, заметная задница. Не столь заметная, как у Т'тана, но есть, на что посмотреть. А всякие нахалы из числа земных политиков иногда даже пытаются потрогать.
Только хватательные движения эмоционально несдержанных человеческих особей мужского пола ещё ни о чём не говорят... А узнать, что думают обо мне мужчины, можно было лишь одним способом: напрямую спросить их об этом. И я связалась с Максимом...
— Макс, можно тебе задать нескромный вопрос?
— Ну, не знаю, ты же вроде замужем...
— Я серьёзно. Слушай, я... красивая?
— С мужем поссорилась?
— Нет, что ты, — заверила его я. И ведь, правда, не ссорилась. Скорее, наоборот — прилагаю все усилия, чтобы не поссориться.
— Значит, гадостей наслушалась... — вздохнул Макс. — Слушай, плюнь им в морду, этим «доброжелателям». А ещё лучше — дай им по морде. Или... хочешь, я сам это сделаю — только скажи, кому. Если, конечно, твой муж не будет против.
— Никто никого не будет бить. Но я буду благодарна тебе, если ты ответишь на мой вопрос. Только честно — я не обижусь.
— Ну... Я как-то над этим не задумывался. Тейлонец как тейлонец — все ваши ничего. Особенно, сзади.
— Зараза ты...
— Ага, я такой. Ты... того... не раскисай, ладно? Я бы тебя поцеловал, если бы не твой ревнивый муж.
Ну, таких жертв мне не надо. Ладно, попробуем ещё разок... И я связалась с Виктором.
— Извини, что беспокою... Это не имеет отношения к работе. Скажи, только честно, я — красивая?
— Все творения Божьи красивы, — спокойно ответил мне охранник.
— Понятно...
На самом деле, как раз, непонятно. Я ведь не обо всех спрашивала, а конкретно о себе. Выкрутился...
— Ли'эн, я наблюдал за тобой и Рональдом, когда он прилетал в Посольство, — произнёс Виктор после непродолжительной паузы. — Он любит тебя — это видно невооружённым глазом. И для него ты — самая красивая. Какая разница, что думают о тебе остальные?
Действительно, какая разница? И, вообще, с чего это вдруг мне — представителю высокоразвитой расы — взбрело в голову заниматься такой ерундой? Позорище! Знало бы Сообщество... А вот Сообществу, как раз, и не обязательно знать, как я провожу досуг. Иначе ничем хорошим это для меня не обернётся.

Мне не сиделось в своих покоях — было как-то тревожно и неуютно наедине с собой. И я отправилась бродить по Носителю. Но мысли мои при этом были далеко отсюда. Впрочем, не так уж далеко — в увитой розами и диким виноградом беседке на Земле... От Носителя исходило приятное тепло, словно он сочувствовал мне. К счастью, по пути мне не встретился никто из моего семейства, иначе расспросы были бы неизбежны. Хотела было заглянуть к Ни'ану, но передумала. К чему лишний раз его тревожить — ведь почувствует же, что у родителя какие-то проблемы. А какие именно — не объяснишь. Его военная карьера под началом Т'тана пока складывается успешно. Правда, мой неугомонный ребёнок несколько раз заставил меня поволноваться, принимая участие в стычках с джаридианцами, но этот опыт пригодится ему в дальнейшем...
В коридоре я столкнулась с одним инженером. Мы знакомы ещё со времён моего детства, когда я развлекала себя ремонтом шаттлов — кстати, у меня неплохо получалось. И вдруг в голову мне пришла шальная мысль — на грани безумия. В своей жизни я целовалась с двумя мужчинами — с Лиамом и Рональдом. Но я не знаю, что такое поцелуй с представителем своей расы. Вообще-то тейлонцы не целуются друг с другом — это сугубо человеческая практика. Но, надо признать, довольно приятная... А если попробовать? Такое могло взбрести только мне... Наверное, Т'тан был прав, дети Да'ана — это диагноз. Хотя... Родитель-то здесь причём, если мы с Зо'ором какие-то неправильные уродились?
— Мне нужна твоя помощь в одном эксперименте, — невозмутимо произнесла я, приближаясь к инженеру.
— Чем я могу помочь? — вежливо спросил он, ни о чём не подозревая.
— Просто стой смирно — не двигайся.
Я подошла к инженеру, который явно не ожидал подвоха с моей стороны, положила руки ему на плечи, привлекла к себе и... поцеловала. Опешивший инженер попытался отстраниться, но я не позволила ему это сделать. Мои губы настойчиво прижались к его губам, и он расслабился, больше не сопротивляясь. Постепенно моя жертва осмелела настолько, что наши действия обрели взаимный характер. Это могло бы быть довольно приятно. Возможно, даже приятнее, чем с человеком. Сладостное ощущение нежной пульсирующей энергии на губах, чувствительный гибкий язык... Если бы не одно «но» — мой партнёр не был Рональдом. Он не был тем, кого я любила. Поэтому поцелуй оставил после себя ощущение пустоты — словно я сама себя обманула...
Когда я завершила поцелуй, инженер ошеломлённо на меня уставился. Мне стало жаль беднягу — кажется, я надолго вывела его из равновесия.
— С-сподвижник В-восточной Европы, что... это... было? — запинаясь, спросил он.
— Всего лишь, небольшой эксперимент в рамках моей программы изучения земных форм общения, — невозмутимо ответила я. — Большое тебе спасибо за помощь.
Судя по взгляду несчастного инженера, эксперимент не показался ему неприятным. Что ж, хоть кто-то получил удовольствие от моей глупости... Сама я чувствовала себя виноватой перед Роном. Ведь поцелуй — интимное действие, и мой поступок был в чём-то сродни измене. Я решила, что имеет смысл связаться с мужем и сообщить ему о своём решении остаться сегодня на Носителе. Он ведь будет волноваться...
— Ронни... — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. — Извини, я сегодня проведу ночь на Носителе. Есть одно дело...
— Это связано с твоими родными? — встревожился он.
— Нет, с ними всё в порядке. Это другое...
— А никак нельзя перенести это твоё дело? Ко мне приехала моя кузина Виктория — мы не виделись много лет. Викки очень хочет с тобой познакомиться...
Кузина... Родственница! Великий Тейлон, какая же я дура... Вот она — истинная сила моих чувств! Услышала женский смех и, не разобравшись, помчалась целоваться с другим. Как я могла подумать плохо о Рональде? Он ведь так любит меня, доверяет мне... Я чувствовала себя преступницей. Ведь разве то, что я сделала, не было преступлением против любви? Я поступила безответственно, а безответственность всегда наказуема. Простит ли меня Рональд, когда я расскажу ему обо всём?..
С такими мыслями я покидала Носитель. Впереди меня ждала неизвестность. Прощение или наказание. Почему я такая дура? Ну почему?.. Кэт права — когда у меня нет проблем, я их сама себе создаю. Корень моих бед — во мне самой. Даже Лиам Кинкейд не позволил бы себе такого — обиделся на Да'ана, когда тот предложил ему провести вечер с девушкой. Оставалось только надеяться, что мне в очередной раз повезёт, как это случалось до сих пор...

Виктория оказалась молодой женщиной, на вид — примерно одного возраста с Рональдом. Смугловатая брюнетка. В наличии — всё, чего нет у меня: роскошные тёмные волосы, немаленькая грудь. Но осанка... При виде таких женщин мне начинает казаться, что у меня открывается шакарава. Если бы у меня была такая грудь, я бы так не сутулилась... Я сразу почувствовала, что с этой кузиной всё не так просто. Уж больно жадно она смотрела на Рона и слишком часто вспоминала о том, какая крепкая дружба связывала их в детстве. Я приняла свою самую эффектную позу. Как там делает Да'ан, когда хочет лишить Лиама остатков интеллекта? Голова склонена к плечу, веки стыдливо полуопущены. Спина идеально прямая, тонкие пальцы изящно касаются груди, демонстрируя красоту очертаний ладони. Рональд не сводил с меня глаз, и я почувствовала знакомый прилив тепла. Эх, нужно было в своё время взять у родителя парочку уроков обольщения... Но придётся положиться на свой скромный арсенал и интуицию.
Я почувствовала, как напряглась гостья, интуитивно чувствуя исходящий от меня вызов и выпрямляясь, но эта прямота была какой-то застывшей, неестественной. Так началось безмолвное соревнование двух хищниц. Хотя мы были любезны друг с другом, каждая украдкой пристально следила за своей соперницей. Показывая Виктории свой розарий, я повернулась к кустам, взглянув на Рональда через плечо. Мимолётный, скользящий, ласкающий взгляд-прикосновение. Лёгкий, как трепет крыльев бабочки. Такой, что невольно задумаешься — был ли он, или это лишь почудилось? Мой голос звучал тихо и мелодично. Голос Викки огрубел от пагубного пристрастия к сигаретам и уже не отличался богатством звуковых оттенков.
Рональд внимательно наблюдал за нами, по-видимому, догадываясь о том, что происходит. А я, в свою очередь, следила за ним и Викторией. Между Роном и его кузиной ощущалось некое напряжение. Произошло нечто, что вызывало у обоих неловкость. Я предложила гостье кофе — нужен был предлог, чтобы оставить их наедине. Пришло время перейти от тактики к стратегии...
— Ли'эн научилась варить потрясающий кофе, — с гордостью улыбнулся Рональд, но улыбка вышла какой-то вымученной, словно присутствие кузины утомляло его.
Викки согласилась. Я догадывалась, что она попытается воспользоваться моим отсутствием... Но в каких целях? Что произошло в этом саду, пока я предавалась на Носителе грустным мыслям и странным экспериментам, которые многие мои собратья, возможно, сочли бы позорящими расу? Интересно, только ли я виновата перед мужем, или... И он тоже?..
Когда я тихонько подошла с подносом к беседке, то услышала обрывок разговора.
— Она интересна, эта твоя... хм... супруга, — последнее словно Викки произнесла с подчёркнутой иронией. — Хотя несколько в ином роде, чем покойная Диди...
— Виктория, прекрати... — в голосе Рона звучала боль. Я знала, что даже находясь рядом со мной он обречён носить в себе воспоминания о жене, умершей в психиатрической клинике.
— Дорогая, не вынуждайте меня нарушать неписаные правила гостеприимства, — мой голос прозвучал мягко, даже ласково. — Это может меня травмировать и огорчить Рональда. Если мой супруг отказал вам в некой... просьбе, это вовсе не повод для того, чтобы причинять ему боль. Кстати, вы уже видели наш пруд с кувшинками? Эти цветы — такая прелесть...
Рон благодарно посмотрел на меня, улыбаясь одними глазами. А чего он хотел? Дипломат-подрывник в действии, прошу любить и жаловать! Спустя минут пятнадцать Виктория извинилась и спешно засобиралась домой. Вернее, в гостиницу. На прощание мы обменялись комплиментами и выразили удовольствие по поводу нашего знакомства и общения. Что ж, я не особенно покривила душой. Я действительно получила некоторое удовольствие от этой невинной игры, позволившей мне отчасти почувствовать себя женщиной.
— Пойдём в дом или посидим во дворе?
— Лучше во дворе.
Я решительно увлекла Рональда в беседку и села напротив него, мысленно призывая на помощь все высшие силы, какие только существуют в природе.
— Прошу, пожалуйста, выслушай меня внимательно и не перебивай.
И я рассказала мужу о том, что произошло на Носителе. Рон слушал молча, склонив голову. Закончив свой рассказ, я опустила глаза, словно в ожидании приговора. Вокруг вдруг стало так тихо, что стало слышно, как плывут вечерние облака и невесомый ветер колышет листья дикого винограда. Даже птицы замолчали, словно понимая, что решается моя судьба.
— Ли'эн... — рука мужа легла на моё плечо, и прикосновение оказалось мягким и ласковым. Словно утешающим... Наши взгляды встретились. В глазах Рональда я увидела тень виноватой улыбки. — Я ведь тоже виноват перед тобой. Мы с Викки сидели в беседке, вспоминали о детстве. О том, как в первый раз поцеловались тайком от взрослых за старой конюшней. И она... Попыталась мне напомнить, как это было, а я ей позволил... Как я потом сожалел об этом! Как ты говоришь, было такое чувство, словно я сам себя обманул. Нет, даже не так — обокрал... Я искренне раскаиваюсь в том, что так вышло.
— Ты... прощаешь меня? — с надеждой прошептала я.
— А ты?
Ответом был поцелуй — такой не похожий на мой неловкий «эксперимент». Наверное, когда-нибудь мы оба будем вспоминать о событиях сегодняшнего дня с иронией. Но никогда не забудем горький урок, который преподнесли себе сами.
— Ронни, какие же мы идиоты... — я нежно прильнула к мужу. Его рука скользнула по моему плечу, и в этот миг меня словно пронзило энергетическим разрядом. Это ощущение было знакомо мне, и оно означало... — Ка'ат'ам!
— Что? — переспросил муж.
— У меня... начинается Ка'ат'ам!
Теряя над собой контроль, я привлекла к себе Рональда. Моё тело горело огнём, а душа жаждала единства. Прижаться как можно крепче, и... Раствориться друг в друге, разлетаясь облаком сверкающих частиц, словно это — начало перехода на другой уровень, маленькая смерть! Я чувствую, как сладостная боль перерастает в блаженство, разливающееся по двум перетекающим друг в друга телам пульсирующей волной. Ты — моя Вселенная, Рональд Сандовал. Я — твоя Вселенная. Больше ничего нет — ни горечи, ни сожаления. Есть ли смысл противиться этому влечению, если оно сильнее нас? Если оно — и есть мы, подлинные?.. Обжигающие руки Рона скользили по моему телу, словно проникая вглубь его и достигая самой души — нежной, трепещущей... В моих глазах — небо и звёзды. В моих руках — счастье. В моём чреве — крохотная искорка новой жизни. Я уже люблю его, моего будущего ребёнка, зачатого на Земле — под соловьиные трели, в беседке, увитой розами и диким виноградом. Тогда я решила, что здесь он и появится на свет. Пусть эти розы станут первым, что он увидит в своей жизни.
— Ли'эн... Это лучшее, что было в моей жизни... — устало прошептал Рональд, привлекая меня к себе. — Ради этого стоило пройти всё...
— Рональд, у меня получилось!
— Получилось? — с радостным удивлением посмотрел на меня муж. — У тебя... будет ребёнок?
— Благодаря тебе... — я нежно поцеловала его, вкладывая в свой поцелуй как можно больше тепла. В этот миг я была уверена — нашей Вселенной не грозит погибнуть от наших собственных рук. Вместе мы пройдём любые испытания. Мы — одно целое, тейлонец и человек, я и Рональд Сандовал. Два параллельных мира, которые пересеклись по воле судьбы, чтобы стать третьим, совершенно иным миром...

Ты бабочкой белой
Порхаешь с беспечностью над глубиной веков,
За дар просто жить,
Стать частичкою вечности, благодаришь богов.

Но однажды ты встретишь
Того, кто окажется ценнее всяких даров,
И хрупкую душу свою
Обнажишь ты, снимая защитный покров.

И искорка вспыхнет
При пересечении двух параллельных миров,
И яркой звездой
Зародится вселенная, имя которой - любовь.

Замечательное повествование, Лиэн. Читаю уже по второму разу и наслаждаюсь. Так держать

— Ты уверена, что тебе стоит сегодня появляться в Посольстве? — поинтересовался наутро Рональд. Вид у него был сонный и счастливый. У меня — просто счастливый. И, наверное, немного удивлённый. Не знала, что способна испытывать такое наслаждение... А что я вообще о себе знаю? Что мы все о себе знаем? Иногда меня посещает мысль, что только здесь, на Земле мы способны обрести себя — настоящих...
— Не переживай. Если я начну вести себя иррационально, Кэт меня утащит.
— Если она сама не начнёт вести себя иррационально.
— Рон, почему ты всегда ждёшь от окружающих какой-нибудь гадости? Не надо отвечать на этот вопрос — я знаю, почему. Но, поверь, относительно моего Защитника ты ошибаешься.
— Ты снова намерена всю беременность пробегать по своим сборищам, сверкая животом на первых полосах газет? — в его голосе звучали нотки недовольства.
Я отметила, что моё упоминание о Кэт Рональд оставил без внимания. Он редко и с неимоверными усилиями меняет своё мнение о живых существах и явлениях, которые его окружают. Они с Кэт давно недолюбливают друг друга и, как по мне, абсолютно беспочвенно. Неужели, и здесь тоже имеет место одна из специфических разновидностей ревности? В анализе спектра человеческих чувств наибольшая сложность для меня заключается в том, что отдельные из них, которые люди воспринимают как различные, я вижу как разновидности одного и того же чувства. Кажется, я снова пытаюсь заниматься не своим делом. Как только Сообщество ещё терпит мои причуды? Если бы не Зо'ор, наверное, мои «эксперименты» имели бы для меня весьма печальные последствия...
С другой стороны, быть может, моя кажущаяся непохожесть на других членов Сообщества обусловлена исключительно молодостью? Я ведь не знаю, какими были в моём возрасте мой родитель или брат... Вернее, кое-что я знаю, но это не даёт ответа на мои вопросы. И так ли случаен тот факт, что я в таком юном возрасте заняла столь ответственную должность? Не было ли это частью чьего-то эксперимента? Но чьего? Да'ана или... Зо'ора? С одной стороны, брат отчаянно пытался найти путь ко спасению нашей расы — как мог. Искал его и Да'ан — не менее активно, хоть это и не было так заметно. И хотя тогда они ещё враждовали, мой родитель вполне мог, используя свой дипломатический талант и опыт, подтолкнуть Зо'ора к нужному решению. Да'ан не так давно сам признался, что имеет в отношении меня определённые планы. Какие именно? Я и мысли не допускала о том, что он мог задумать что-то, представляющее угрозу для Сообщества. С другой стороны, зная, какими нестандартными порой бывают ходы Да'ана, можно было предположить, что это нечто неоднозначное.
Ну, и как мне быть со всем этим? Просто расслабиться и жить? Но я так не могу. Я — не человек, хоть и люблю человека. Скоро у меня будет ребёнок — мой второй ребёнок. В какой мир он придёт? Эти дипломатические игры — хуже войн...
— Сверкать животом на первых полосах газет я не буду, — заверила я мужа. — Эротическая съёмка — кажется, так это называется — в мои планы не входит. А без сборищ, извини, не получится. Сам посуди, что я буду делать дома? Вот что беременные земные женщины делают дома?
— Ну... Носочки вяжут, телевизор смотрят... — наморщил лоб Рональд, и сам рассмеялся. — Ты могла бы ухаживать за своими розочками.
— Ага, и дрессировать пчёл миссис Джонс. Да вы изверг, Рональд Сандовал.
— Многие именно так и считают, — спокойно произнёс муж.
Так, что-то разговор уходит не в то русло. Почему же так грустно-то? Вроде бы, на сегодня всё не так уж и плохо. В семействе — относительное спокойствие, не считая того, что Зо'ор пребывает в депрессии, а Да'ан постоянно цапается с Лиамом. Но по сравнению с тем, что творилось ещё не давно, это можно назвать тишиной и спокойствием. Рядом со мной — мой избранный. Я жду ребёнка. У меня есть интересная работа. Чего же мне не хватает-то? Впрочем, ответ на этот вопрос я знаю... Мыслями я постоянно возвращаюсь к тем детям, которые до сих пор находятся в стасисе. Не так давно и я была одной из них. Быть может, этим объясняется то, что я кажусь «не такой, как все»? И, в конце концов, жизнь в Сообществе научила каждого из нас прятать свои самые сокровенные мысли от собратьев по расе. Кто знает, о чём мечтает тот же генерал Т'тан, оставаясь наедине с собой?

В Посольстве царила привычная суматоха. В последнее время заметила, что шум раздражает меня в меньшей степени, чем поначалу. Я научилась просто его не замечать. Зато в моём кабинете стояла тишина... До тех пор, пока не появилась я. Как же мне хочется выбросить телефон! И глобал. И киевского мэра сослать куда-нибудь подальше... Я открыла инфопоток. Хочешь — не хочешь, а работать надо, если ничего лучшего до сих пор не придумано даже нашей высокоразвитой расой...
В конце дня нас ожидало очередное «сборище» — посвящённое чернобыльской проблеме. Кэт скорчила недовольную мину. Как всегда, ожидалось несколько специалистов и уйма случайных людей. Включая... мэра Киева — держи меня, родное Сообщество!
— Ли'эн... — Кэт метнула в мою сторону лукавый взгляд. — Может быть, я слишком много себе позволяю, но... Ты просто светишься от счастья.
— Понимаю, о чём ты хочешь меня спросить. Поскольку мы — друзья, то я считаю возможным удовлетворить твоё любопытство. У меня Ка'ат'ам. И вчера я успешно разделила его с Рональдом.
— Успешно — это то, о чём я подумала?
— Именно, — важно кивнула я.
— Ли'эн, зараза! — подруга бросилась мне на шею и сжала в своих объятьях. Но когда первый порыв чувств схлынул, лицо её помрачнело.
— О чём ты подумала?
— Тебе, как и в прошлый раз, придётся рисковать своей жизнью?
— Нет, — заверила я Кэт. — В этот раз всё будет по-другому. Со мной Рональд — он будет меня поддерживать.
— Да, это не Лиам Кинкейд. Помню, как я тогда на него злилась... Кажется он до сих пор не проявляет к Ни'ану никакого интереса, хоть косвенно и причастен к его рождению.
— Справедливости ради могу сказать, что Ни'ана персона майора интересует ещё в меньшей степени. Но я подозреваю, что к детям Да'ана Лиам будет относиться с большей теплотой.
— К детям Да'ана? Думаешь, это возможно?
— Рождение ребёнка? Теоретически — да. Практически, думаю, тоже. Ведь я же смогла...
— А почему глаза снова грустные?
— Кэт, у меня такое ощущение, словно в будущем мне предстоит сделать что-то очень важное. Наверное, я просто боюсь не справиться.
— Но однажды ведь уже справилась. Скоро тебе предстоит стать мамой... Вернее, родителем, — вот тебе и важная миссия.
— Мне кажется, это что-то другое... Наверное, лучше не думать сейчас об этом. Забудь о том, что я сказала — меня иногда заносит. И... не спускай с меня глаз на этом мероприятии. Если вдруг я начну вести себя иррационально — хватай и уводи, как можно скорее.
— Хорошо, — растерянно моргнула Кэт. — А в чём может проявляться это твоё иррациональное поведение? Начнёшь приставать к министру экологии?
— Упаси Ма'эл! Не думаю, что сейчас, когда меня связывают с Рональдом крепкие отношения, это могут быть действия... скажем так, эротического характера. Зная моё нестандартное мышление, я могу начать говорить неожиданные вещи.
— Понятно. А ты сопротивляться не будешь, если вдруг я тебя схвачу и попытаюсь увести?
— Не должна. В крайнем случае, разрешаю тебе применить силу — разумеется, в пределах разумного. И не забудь — как только всё закончится, мы летим к нам, отмечать годовщину нашей с Роном совместной жизни.
— Там ты тоже намерена вести себя... иррационально?
— Там не страшно — все свои, — беззаботно отмахнулась я.

Мероприятие медленно, но верно двигалось к концу. Оставалось только дождаться обязательной в таких случаях пресс-конференции. А пока высокопоставленные чиновники откровенно скучали. Кэт дремала с открытыми глазами рядом со мной, а я развлекала себя тем, что разглядывала участников сборища. Внезапно мой взгляд упал на одного очень толстого чиновника.
— Погляди вон туда, — толкнула я локтем Кэт. — Разве у земных мужчин есть грудь?
Позади меня кто-то сдавленно хохотнул. Подруга с подозрением посмотрела на меня.
— Ли'эн, ты чего?
— Ничего, просто мне интересно. А что, спросить нельзя?
— С тобой... всё в порядке?
— Кажется, да... Не знаю...
И вдруг я поняла, что со мной действительно не всё в порядке. Сознание моё словно раскололось надвое. Одна половинка прекрасно осознавала ненормальность происходящего и пребывала в растерянности, а вторая... Вторая словно сбросила с себя незримые оковы и теперь с удивлением оглядывалась по сторонам. Кстати, у министра экологии на удивление длинные ресницы. Между прочим, это красиво. А у мэра Киева выражение лица как у Лиама Кинкейда, когда тот изо всех сил пытается изображать умного. О, а это что за особь женского пола? Задница у неё — как у нашего Т'тана, но походка... Наш Военный Министр бы в обморок хлопнулся от ужаса. Сейчас я покажу им, как надо ходить...
— Ли'эн, ты куда собралась? — испуганно прошептала Кэт, когда я поднялась со своего места.
— Эти земные женщины совсем не умеют ходить. Сейчас я продемонстрирую им высший класс тейлонской пластики, — мой голос прозвучал непривычно громко — я словно слышала его откуда-то со стороны.
— Сейчас же сядь на место, — подруга схватила меня под руку и силой усадила обратно. — Ты меня пугаешь. Признавайся, ты что-нибудь употребляла?
— Ничего, — заверила её я. В этот момент во мне говорила «трезвая» половинка моего сознания. — Я не знаю, что со мной, правда. Но на Ка'ат'ам, точно, не похоже.
С горем пополам мы дождались окончания выступления последнего докладчика. Я изо всех сил пыталась сопротивляться этой странной напасти, овладевшей мною, но не уверена, что успешно. В ожидании начала конференции, мы с Кэт стояли в холле. Она предусмотрительно взяла меня под руку. В этот момент к нам подошёл неприятного вида человек — местный политический деятель категории «всеобщая оппозиция». Естественно, начал рекламировать себя, любимого. Вот только лапшу мне вешать на уши не надо! Уши у меня, конечно, немаленькие. Но в земной пище в виде макаронных изделий я не нуждаюсь!
— Скажите, а как вам удалось так быстро завоевать популярность среди людей? — вкрадчиво начал он.
— Благодаря своему Защитнику, я быстро выучила волшебное слово на букву «х». Полагаю, именно с него и следует начинать изучать русский язык. И украинский тоже, — с невинной улыбочкой заявила я.
«Что ты несёшь?» — возмутилась разумная половинка моего сознания. «Ух, какие у него глазищи стали — даже больше, чем у родителя!» — восхитилась вторая половинка, вышедшая из-под контроля. Политик испуганно ретировался, а Кэт схватила меня под руку и поволокла к выходу.
— Вы куда? Сейчас начнётся пресс-конференция, — преградил нам путь организатор мероприятия.
Эй, что ты себе позволяешь, недоразвитый белковый организм? Кажется, так выражается мой любезный братец, возлюби его Ша'бра! Так, где там у земных мужчин чувствительная точка? Интересно, как отреагирует эта точка на контакт с подошвой тейлонского ботинка? Я примерилась, чтобы произвести эксперимент, но прежде, чем успела что-либо предпринять, Кэт оттеснила меня к стене, заявив:
— Сподвижника Восточной Европы срочно вызывает Глава Синода на совещание. Пожалуйста, извинитесь от нашего имени перед журналистами.
На полпути к выходу я почувствовала, что устала, и села на пол.
— Никуда я не пойду, — заявила я, вытягивая ноги.
— Ли'эн, ты чего? А если нас люди увидят?
— Они, что, никогда меня не видели?
— Ты, что, издеваешься? Сейчас же вставай! — мой Защитник схватила меня за руку и одним движением поставила на ноги.
— Кэт, полегче. Между прочим, я — ценный член Сообщества.
Но это замечание не помешало ей довольно грубо потащить меня по коридору. Это причинило мне душевные и физические страдания. Впервые собственные ноги казались мне слишком длинными, а ботинки — слишком тяжёлыми. Особенно нелегко мне дался спуск с крыльца. Пока Кэт тащила меня к шаттлу, моя голова склонилась ей на плечо, и это показалось мне удобным.
— Что ты творишь? — возмутилась подруга. — Прекрати сейчас же! Что о нас люди подумают? В частности, обо мне.
— Люди... Да, как обычно, ничего хорошего — расслабься. И вообще... Что тебя смущает? У меня же нет пола, хоть я и беременна.
— Мозгов у тебя нет... — сердито проворчала Кэт.
— Конечно, нет, — согласилась я. — Мы, тейлонцы, думаем всем... организмом.
По пути нам встретилась лавочка. Кэт сгрузила на неё мой «организм», чтобы перевести дух. Я с наслаждением вытянулась, разглядывая свою руку. Красивая лапка, ничего не скажешь. Пальчики тонкие, длинные. Шевелятся... Прямо надо мной раскинулась крона большого дерева.
— Посмотри вверх, — толкнула я Кэт. — Как красиво пробиваются лучи солнца сквозь прорези листвы... А мы живём среди каких-то дурацких бумажек, которые уже завтра превратятся в мусор, и не замечаем всей этой красоты...
Действительно, мир вокруг меня изменился. Краски стали ярче, а каждый предмет выглядел живым. Я видела, как пульсирует жизнь в искривлённых ветвях старых деревьев, в такой восхитительно мягкой на вид траве. Вот бы сейчас на ней поваляться...
— Ты куда? — дёрнула меня за руку подруга.
— На травке поваляться... Кэт, не смотри на меня так. Тебе не идёт. Ты красивая, а этот взгляд делает тебя похожей на... На моего брата, вот. Хотя он тоже очень красивый...
Похоже, терпение моего Защитника лопнуло. Она просто сгребла меня в охапку, как ребёнка, и, озираясь по сторонам, потащила к шаттлу. Я расслабилась и попыталась погладить Анаконду. Симпатичный скрилл, ласковый — жаль только, мурлыкать не умеет, как моя Кошка. Зря Лиам на него наговаривает...
А потом моё сознание отключилось. Именно отключилось — как инфопоток. Когда я через несколько минут пришла в себя, то оказалось, что в моей памяти запечатлелись все события последнего часа — но так, словно это было не со мной.
— Очухалась? — сердито посмотрела на меня Кэт.
— Что это было? — испуганно спросила я.
— Это я у тебя хочу спросить, дорогая моя, — подруга метнула в мою сторону гневный взгляд.
— Не кричи на меня. Мне самой страшно. И... стыдно.
— Может, снова проделки Зо'ора? — уже мягче взглянула на меня Кэт.
— Исключено... — покачала головой я.
— Извини за крамольное предположение... Не мог Да'ан принять какую-нибудь гадость, а ты, как его ребёнок, отреагировать?
— Да'ан давно уже не принимает ничего такого. А если бы даже и захотел — Лиам бы устроил ему весёлую жизнь и без всяких «гадостей»...
Я терялась в догадках, что же это было. Точно, не следствие Ка'ат'ама... Тогда что? Как же мне стыдно... И какое счастье, что меня не видело Сообщество. Я должна быть благодарна Кэт за то, что она спасла меня от позора.

Дома нас уже поджидал Рональд и первые гости — Лиам с Да'аном. Родитель, как обычно, прогуливался по саду, наслаждаясь видом цветущих растений. А вот вид его Защитника показался мне подозрительным, равно как и вид моего мужа. Почему-то у обоих как-то странно блестели глаза.
— Знакомый запах, — настороженно принюхалась Кэт. — Вы... курили траву — без меня?
Мужчины виновато опустили глаза.
— Какую ещё траву? — удивилась я. — Зачем?
— Видишь ли, это такая штука... В общем, вроде крисса или водки. Лёгкий наркотик, — пояснила Кэт. — Прикольный эффект даёт.
Так вот в чём дело! Рональд употребил этот «лёгкий наркотик», а поскольку мы энергетически связаны, его состояние передалось мне! Да'ан избежал подобной участи — их связь с Лиамом не настолько прочна. Впрочем, ему-то, как раз, было не страшно — сидел бы себе в беседке, наслаждался красотой природы. А я чуть не опозорила расу по полной программе...
— Расскажи Рону о том, что со мной было, — попросила я. — А то мне самой стыдно.
— Прости, Ли'эн, я не хотел... — сквозь смех произнёс Рональд, выслушав рассказ Кэт. — Лиам принёс немного травы — расслабиться, ну, я и не устоял перед соблазном. Я не подумал о том, что моё состояние может передаться тебе…
Следующие минут десять вся троица покатывалась со смеху, а я усиленно изображала на своей физиономии обиду, хотя мне тоже произошедшее уже начинало казаться забавным. На смех подошёл Да'ан, полюбопытствовал, что так всех развеселило. Кэт вопросительно посмотрела на меня, я обречённо махнула рукой — мол, рассказывай уже, ему можно.
— Думаю, после этого твоя популярность среди земной общественности только вырастет, — глубокомысленно изрёк родитель.
— Но Главе Синода вовсе не обязательно знать, что послужило причиной этого роста, — предупредительно посмотрела на присутствующих я, персонально задержав свой взгляд на Кинкейде.
— Я буду нем, как рыба, — заверил меня майор.
Ох, сомневаюсь, что он сдержал своё слово — судя по тому, с каким интересом на следующий день поглядывали на меня волонтёры. Что ж, как говорит Кэт, в жизни нужно попробовать всё. Особенно если для этого не приходится прилагать особых усилий... «Праздник непослушания» — так в шутку охарактеризовал случившееся Рон. Возможно, именно этого праздника нам порой так не хватает в жизни. Участь тейлонского дипломата незавидна — бесконечная смена масок, постоянный жёсткий самоконтроль. По-своему я люблю эти игры, они доставляют мне удовольствие. Но иногда хочется просто иметь возможность хоть ненадолго побыть собой — как в детстве.
Вскоре явились Зо'ор с Ни'аном. Брат выглядел усталым, Ни'ан — наоборот, оживлённым. Мой ребёнок увлечённо делился со мной своими новостями. Было видно, что он хочет задать мне какой-то вопрос, но не решается.
— О чём ты хочешь спросить? — пришла ему на помощь я.
— У тебя будет ребёнок, — полуутвердительно произнёс он.
— Да, мне удалось должным образом завершить Ка'ат'ам, — подтвердила я.
— Можно мне... услышать его?
— Конечно, — улыбнулась я. — Давай руку.
Я внимательно следила за лицом Ни'ана. Взгляд его просветлел и наполнился нежностью.
— Когда-то и я был таким — маленьким сгустком энергии... А я смогу когда-нибудь родить ребёнка? — с надеждой спросил меня он.
— Дорогой мой, я буду делать всё для того, чтобы это стало возможным, — заверила я его.
За последний год Ни'ан очень изменился. Его движения стали ещё более уверенными, черты лица обрели чёткость. У меня родился красивый ребёнок... Моё маленькое чудо, а скоро появится на свет и второе чудо... Но ведь совсем недавно сама мысль о том, что это станет возможным, показалась бы Сообществу нереальной. Интуиция подсказывала мне, что я — на правильном пути. Только бы меня не попытались остановить...
Зо'ор отдельно подошёл меня поздравить. Вид у него был убитый.
— Счастливая ты... — негромко сказал он.
— Я счастлива, это правда. Но моё счастье не будет полным до тех пор, пока я не увижу тебя в таком же положении.
— Этого не будет никогда, — глухо произнёс брат, отворачиваясь. Я буквально повисла на нём, пытаясь вырвать его из цепких объятий надвигающейся депрессии.
— Зо'ор, не говори так. Я вообще была обречена пребывать в стасисе и умереть вместе с вами, так и узнав, что такое жизнь. Но я живу, более того — смогла родить ребёнка, а через три месяца появится на свет и второй. Ничего невозможного нет. Помни, пока мы живы — у нас есть шанс...
— Спасибо тебе... — брат осторожно взял меня за руку. — Можно?
— Можно, — я переплела наши пальцы, позволяя ему ощутить биение новой жизни. Глаза его были полны радости и грусти. Если бы он был человеком, то, наверное, расплакался бы. Тяжёлая ноша тебе досталась, дорогой мой брат... Но я не верю, что тебе ничем нельзя помочь. Не верю... Мы ещё будем счастливы, слышишь? Все, в том числе и ты...

Уже почти стемнело, и я включила наружное освещение. Фонари излучали мягкий свет, придавая вечернему саду таинственный вид. Зо'ор уединился в беседке, погрузившись в свои невесёлые думы. Этим не преминула воспользоваться Кэт и, судя по тому, что прошло минут двадцать, а они оба всё ещё находились внутри, моя подруга не теряла времени, и её присутствие вовсе не было неприятно брату. Лиам с Да'аном любовались изящным танцем ночных мотыльков в свете фонаря, целомудренно держась за руки. Голова моего родителя лежала на плече Кинкейда, и это выглядело очень трогательно. Ни'ан был в доме — играл в какую-то компьютерную игру, которой его заразили волонтёры. Мы с Рональдом сидели на крыльце, обнявшись. Его рука уютно устроилась у меня на животе.
— Я знаю, что твой ребёнок будет тейлонцем, без признаков моей расы. Но я всё равно буду считать его и своим тоже, — произнёс Рон.
— Мне приятно осознавать, что это так, — ответила я, гладя его по волосам и безжалостно уничтожая остатки некогда безупречной причёски.
— Ты не сердишься на меня за сегодняшнее?
— Нисколько. Знаешь... Когда-нибудь мы повторим этот эксперимент. Но дома и в выходной.
А над Землёй светили звёзды. Много звёзд. В былые времена где-то там, среди этих звёзд, находилась планета, которую я никогда не увижу... Мне хотелось верить, что однажды настанет день, когда в профессии, которую выбрал себе мой первенец, отпадёт необходимость. И я в силах приблизить этот день. Я — Ли'эн, потомственный дипломат, Сподвижник Восточной Европы...

Надо было видеть, с какими лицами Зо'ор и Кэт вышли из беседки! Нет, не вышли — вывалились! На лице брата застыло то высокомерное выражение, под которым он обычно скрывает сильные эмоции. Кэт выглядела довольной, как моя Кошка, когда она сожрала одну из рыбок Рональда, и нетрудно было догадаться, что же так взволновало Зо'ора. По крайней мере, взгляд его оживился — в иронично прищуренных глазах даже порой проскальзывали искорки любопытства. Что, понравилось, да? Смотри, а то ещё во вкус войдёшь. Я вон уже вошла. Краем глаза я заметила, как в освободившуюся беседку прошмыгнули Да'ан с Лиамом. Интересно, кто из них кого будет учить целоваться? Судя по тому, как неумело это делал Кинкейд во время наших с ним непродолжительных отношений, смею предположить, что у моего родителя, возможно, даже больше опыта в этом приятном деле. Впрочем, не буду ничего утверждать наверняка. Но стремление Да'ана познавать всё новое и, желательно, при личном участии, наводит на определённые размышления… А вообще-то это не моё дело. Пускай сами друг с другом разбираются — лишь бы снова не поцапались. Мне и без них есть, чем заняться…
Прежде, чем последовать примеру своих родственников, я убедилась, что Ни'ан всецело поглощён компьютерной игрой — из дома то и дело доносились возгласы вроде «Ша'бра!» и «Я тебя, гада, сейчас отправлю пешком на Джариду!» Какой же он всё-таки ещё ребёнок… Тихонько прикрыв дверь, я снова села на крыльцо рядом с Рональдом и осторожно привлекла его к себе. В окне дома миссис Джонс дёрнулась занавеска. Ну, и что вы надеетесь увидеть, глубокоуважаемая соседка? Целующегося тейлонца? В таком случае вам должно быть стыдно. Даже мне есть, с кем целоваться, а ваш муж изменяет вам с попкорном, комедийными боевиками и бейсбольной командой. Отбросив к Ша'бре все приличия, я прижалась к губам Рональда, постепенно углубляя это нежное соприкосновение и переплетая наши пальцы, чтобы усилить ощущения. Я почувствовала во всём теле сладостное покалывание — до дрожи.
Иногда и у менее развитых рас есть, чему поучиться. Я люблю тебя, Рональд Сандовал, хоть ты и забываешь кормить своих рыбок, разбрасываешь по всему дому рубашки и галстуки, а по утрам дефилируешь передо мной, в чём мать родила, провоцируя на иррациональное поведение, недостойное представителя высокоразвитой расы. В атавуса я, конечно, не превращаюсь, но во мне просыпается что-то очень древнее и… настоящее. Порой мне кажется, что это и есть подлинная я. Это чувство немного пугает, но, вместе с тем, приносит ощущение полноты бытия. Ты даёшь мне возможность познавать мир, Рональд Сандовал. И… саму себя. Что я знаю о себе? Люди считают представителей нашей расы неспособными испытывать многие чувства. Мы и сами придерживаемся данной точки зрения. Но так ли это на самом деле? Быть может то, что порой прорывается во мне сквозь выработанную за долгие годы эволюции эмоциональную сдержанность, дремлет в каждом из нас?
Я видела, как выходили из беседки Да'ан и Лиам. У родителя был расслабленно-умиротворённый вид, он любовался игрой лунного света в листьях деревьев, которые блестели, словно после дождя. Кинкейд покраснел, как розы, увивающие беседку. Руки его дрожали, но на лице застыло счастливое выражение. Зо'ор посмотрел на него с подозрением, а Кэт заговорщически подмигнула, толкнув майора локтем в бок. Интересно, испытывает ли Да'ан то же ощущение, что и я? Мучают ли его те же вопросы? По спокойному и задумчивому лицу родителя этого было не понять. Но я чувствовала — сейчас мы оба делаем нечто очень важное, что может повлиять не только на наши судьбы, но и на будущее всей расы, ибо у тейлонца нет своей личной судьбы…
Заглянув в дом, я увидела на мониторе компьютера, за которым сидел мой ребёнок, любопытную картинку — парень и девушка целовались под дождём. Оказывается, не такой уж он и ребёнок, как я наивно полагала… Выражение лица Ни'ана было заинтересованным — на нём не было признаков возмущения или отвращения. Напротив, во взгляде появилась некая мечтательность. Мечтай, дитя моё, всё у тебя ещё впереди. И это тоже…

А наутро Зо'ор вызвал меня к себе. По пути мне встретился генерал Т'тан. После появления на моей свадебной вечеринке джаридианцев и, как следствие, пары тёплых слов, сказанных ему моим родителем, он избегал общения со мной, за исключением тех случаев, когда речь шла о Ни'ане. Но в этот раз Военный Министр сам меня затронул. Он выглядел недовольным и, судя гневному взгляду, который он метнул в мою сторону, причина его недовольства крылась во мне.
— Ли'эн, быть может, это не моё дело… Глава Синода запретил нам вмешиваться в твои эксперименты, и я, как законопослушный член Сообщества, выполняю его приказ. Но последний твой эксперимент оказал дестабилизирующее влияние на работу некоторых наших структур.
— О чём ты сейчас говоришь? Общение с людьми плохо на тебя влияет — ты разучился чётко формулировать свои мысли, — я с сочувствием посмотрела на генерала.
— О том, что третий день вообще нет никакой работы — все пребывают в каком-то странном возбуждении, как будто на Носителе наступил всеобщий Ка'ат'ам!
— Не пойму, причём здесь моя беременность, — пожала плечами я, решив, что именно это моё состояние Т'тан неуклюже обозвал «экспериментом».
Зо'ор выглядел глубоко озадаченным.
— Ли'эн, могу я задать тебе один вопрос?
— Налицо прогресс — ты уже просишь разрешения, а не набрасываешься сходу со своим вопросом, как джаридианец из засады.
— Смею тебя заверить — этот, как ты выразилась, прогресс распространяется исключительно на тебя. Скажи, в чём заключалась суть твоего последнего эксперимента?
— Какого именно? — с недоумением посмотрела на него я.
— Сегодня ко мне ворвался Т'тан с такой перекошенной физиономией, что любо-дорого было смотреть. Через слово поминал тебя и Ша'бру. Требовал, чтобы я запретил тебе впредь проводить подобные провокационные эксперименты. Если пока не хочешь говорить, в чём дело — не говори, рано или поздно я всё равно узнаю, о чём речь. Но можешь продолжать свой эксперимент — мне доставляет удовольствие видеть, как он воздействует на Т'тана, — удовлетворённо ухмыльнулся братец, потирая изящные ладошки.
Я вышла из покоев брата в растерянности. Какой эксперимент? Действительно, похоже на всеобщий Ка'ат'ам или скорее даже на передозировку блисса. По пути мне попалась парочка волонтёров, которые при виде меня многозначительно переглянулись и наклонили головы, пряча улыбки. Ну, знаете ли, это уже слишком!
— Позвольте полюбопытствовать, что такого смешного вы находите в моей персоне? — вкрадчиво поинтересовалась я, сопроводив эту фразу фирменной Зо'оровской улыбочкой, которая действует на волонтёров, как на меня — вид мэра Киева. Волонтёры смутились и принялись бормотать извинения, несли какую-то чушь о рассказанном кем-то анекдоте, но мне подобное объяснение показалось, мягко говоря, неубедительным. Иногда я понимаю Рона, который не жалует эту публику…
Я продолжила свою прогулку по Носителю, пытаясь собраться с мыслями, как вдруг увидела нечто такое, что даже меня повергло в шок! В укромном уголке за ангаром, где мы с Ни'аном в своё время сидели в засаде, играя в войну, притаилась парочка тейлонских техников и они… увлечённо целовались! Я протёрла глаза, но моё зрение меня не обманывало. Держи меня, родное Сообщество! Техники были настолько увлечены своим занятием, что не сразу заметили меня. А, заметив, пришли в ужас.
— Успокойтесь, я не намерена выдавать вас Главе Синода, — заверила я их. — Только, будьте добры, удовлетворите моё любопытство — чем это вы здесь занимаетесь?
Техники с удивлением на меня посмотрели и принялись что-то путано лепетать… о моём эксперименте. Ша'бра, что же это за напасть такая! Кому, интересно знать, я умудрилась так насолить? Но вдруг в потоке их бессвязной речи я уловила фразу о земных формах общения и… имя того инженера, которого поцеловала по глупости в тот день, когда в гости к Рональду пожаловала его кузина Виктория. Всё тотчас же встало на свои места. Я отправилась на поиски незадачливого «экспериментатора». Погоди, будет тебе эксперимент по самые энерголинии! Впрочем, стоп, причём здесь он, если я сама его на это спровоцировала? Но откуда я могла знать, что ему понравится? Почему я, прежде чем что-то сделать, думаю о чём угодно, только не о возможных последствиях своих поступков?
Следующим, кто встретился мне на пути, оказался Мит'гаи. Глава Медкорпуса посмотрел на меня с суеверным ужасом.
— Что-то случилось? — вежливо поинтересовалась я у Целителя, пряча улыбку, поскольку уже догадывалась, что он мне скажет.
— Ты меня спрашиваешь?! Да это я у тебя хочу спросить, что случилось? Ли'эн, твой последний эксперимент, Ша'бра его побери, вызвал на Носителе настоящую эпидемию! Сегодня уже четырнадцатый волонтёр пожаловался мне на подозрительные действия в свой адрес со стороны тейлонского инженерно-технического персонала. Причём, жалобы поступают от волонтёров обоих полов. Я провёл личное расследование и установил, что большинство пострадавших считают причиной происходящего некий твой психологический эксперимент. Не отрицаю, у тебя есть определённые способности. Но, знаешь ли, то, что ты затеяла на сей раз, переходит все границы. Будь добра, сверни в кратчайший срок этот вредный эксперимент, иначе я буду вынужден пожаловаться на тебя Главе Синода.
— Я только что от него, и он разрешил мне продолжать этот «вредный эксперимент», — улыбнулась я, любуясь разочарованной физиономией Мит'гаи.
— Не забудь явиться ко мне на осмотр — в твоём положении следует внимательно относиться к своему здоровью, — сердито бросил он мне вслед.
— Всенепременно, — заверила я Целителя. Хрен тебе, а не осмотр, как сказала бы Кэт. Надо же, эпидемия! Чего, интересно — поцелуйной лихорадки?
Наткнувшись на двух инженеров, я принялась осторожно расспрашивать их о своём знакомом. Инженеры поведали мне, что он предлагал им поучаствовать в неком «приятном эксперименте», но они благоразумно отказались, посоветовав ему поэкспериментировать на волонтёрах. Те, похоже, оказались более сговорчивыми… Правда, судя по жалобам, о которых рассказывал Мит'гаи, далеко не все…
Наконец, нужный мне объект нашёлся — он возлежал под неисправным шаттлом в объятьях юной волонтёрки. Нетрудно догадаться, чем они там занимались. Пару минут полюбовавшись забавным зрелищем, я вынуждена была прервать «эксперимент». Схватив инженера за ворот комбинезона, я рывком поставила его на ноги. Он смотрел на меня так, словно с перепугу вознамерился перейти на другой уровень.
— Слушай меня внимательно, экспериментатор. Я рада, что эта земная форма общения пришлась тебе по вкусу. Но, будь добр, проводи свои эксперименты так, чтоб об этом не знал весь Носитель. И постарайся, чтобы в дальнейшем моё имя не фигурировало в твоих развлечениях, не то я организую тебе страстный поцелуй с Ша'брой. Ты меня понял?
— П-понял, — с облегчением пролепетал инженер, и я его отпустила. Выходя, я краем глаза заметила, что он снова уполз под шаттл — в объятья хохочущей волонтёрки.
— Что это было — сцена ревности? — с подозрением спросила она у инженера.
— Конечно, нет, — оскорбился он. — Просто мой научный руководитель… Ну, данного эксперимента… Считает, что я слишком усердно взялся за дело. Но ты не отвлекайся — продолжим наш опыт…

Не прошло и двух дней, как эпидемия на Носителе пошла на спад. Подозреваю, что число целующихся парочек не сократилось — просто они стали осмотрительнее. Удивлённый Зо'ор снова вызвал меня к себе.
— Ли'эн, быть может, ты всё-таки удовлетворишь моё любопытство — что всё-таки произошло на Носителе с твоей лёгкой руки?
— Обещай, что это останется между нами, — согласилась я.
— Обещаю, — заверил брат, сгорая от нетерпения.
И я рассказала ему, опуская некоторые подробности, как после недоразумения с Роном задумалась о том, что никогда не целовалась с представителем своей расы… Зо'ор слушал меня внимательно, не перебивая, и было видно, что в голове его вызревает некий план.
— Ну, и как тебе ощущения? — с притворным равнодушием поинтересовался Зо'ор.
— Вообще-то довольно приятно, — призналась я. — Но это был не Рональд… А без любви поцелуй — лишь физическое воздействие.
— Ли'эн… — осторожно начал Глава Синода. — Ты не могла бы… снова разыскать этого инженера и привести его ко мне?
— Зачем? — встревожилась я. — Не нужно его наказывать! Это я во всём виновата…
— С чего ты взяла, что я собираюсь его наказывать? — насмешливо посмотрел на меня брат. — Я просто подумал, что тоже никогда не целовался с представителем своей расы.
Ну и ну! Значит, ты не отрицаешь, что целовался с представителем другой расы? Я даже догадываюсь, с кем именно. Словно прочитав мои мысли, Зо'ор добавил:
— И, пожалуйста, не говори о моей просьбе своему Защитнику — она слишком эмоциональна.
Я понимающе кивнула и отправилась на поиски инженера, которого вновь выдернула из-под шаттла, где он в этот раз усердно экспериментировал с симпатичным волонтёром.
— Я просто пытаюсь выяснить, чем отличаются мужские поцелуи от женских, — принялся оправдываться он.
— В другой раз выяснишь, а сейчас тебя ждёт иной эксперимент.
Судя по тому, что полчаса спустя он вышел из покоев моего брата усталым, но довольным, а Зо'ор отпустил Рональда домой пораньше, ни разу ни к чему не придравшись, оба остались удовлетворены результатом своего эксперимента.
Не удержавшись, я всё-таки рассказала о случившемся Да'ану. Родитель выслушал меня с улыбкой.
— Что ж, я рад за Зо'ора — его жизнь стала более насыщенной, — с едва уловимой иронией произнёс он, когда я закончила свой рассказ.
— Я тоже за него очень рада. Но что означает твой ироничный тон? Нам, значит, можно, а ему — нельзя?
— Нам? — с притворным удивлением посмотрел на меня родитель.
— Только не говори, что вы с Лиамом в моей беседке занимались созерцанием звёздного неба, — поддела его я.
— Ну, и этим тоже, — невозмутимо заявил родитель, внимательно изучая свои ботинки, как будто впервые их увидел.
— В перерывах между поцелуями, — не унималась я.
— Не понимаю, о чём ты, — невинно распахнул он глаза, в которых плясали озорные искорки.
— Надеюсь, хоть ты научишь майора Кинкейда целоваться, — подмигнула я Да'ану, покидая его покои.
— Видно, придётся, раз уж тебе это не удалось, — не остался в долгу он, не меняя выражения лица. Вот что значит настоящий тейлонский дипломат!
Так отношения между двумя расами перешли в новую стадию, где уже не всегда действовали дипломатические нормы. И когда впоследствии мне попадалась на Носителе целующаяся парочка, я старалась незаметно проскользнуть мимо, чтобы не потревожить участников эксперимента, независимо от их расовой принадлежности. Я считаю, что поцелуйная лихорадка — это не та болезнь, которую следует лечить. Главное, чтобы эксперимент проходил по обоюдному согласию…

Я лежала на кровати рядом с Рональдом. У меня не было потребности в еде и сне, но в предрассветные часы мне нравилось забираться к нему под одеяло и лежать рядом, наслаждаясь его близостью. Моя любовь… Первые солнечные лучи скользнули по его лицу, и оно показалось мне ещё более красивым. Когда Ронни спит и его ничто не тревожит, он выглядит очень трогательно. Я поняла, почему женщины обретают такую власть над мужчинами. Когда мужчины спят, все их тайны можно читать, как открытую книгу. Например, я знаю, что Рональд, несмотря на его довольно жёсткий характер, в глубине души очень раним. Как и мой брат — в данном случае они, что называется, нашли друг друга. Я знаю, в этом человеке, который успел наполнить свою недолгую жизнь обманом, интригами и предательством, ещё живёт романтик, который верит в любовь. Парадоксально, но ведь все поступки Рона были продиктованы именно этим чувством…
— Ли'эн… — Рональд пошевелился, прижимаясь ко мне крепче, и его рука обвилась вокруг моего тела. Его глаза всё ещё были закрыты, а лицо хранило мягкое выражение.
— Ронни… — я ласково потёрлась щекой о его щёку. Кошачьим таким движением — недаром он находит во мне сходство с этим зверем. У одного сотрудника Посольства есть очень красивая кошка — сфинкс называется. Однажды он показал её фотографии — вылитая я. Непременно нужно будет обзавестись таким котёнком…
Вторая рука мужа легла на мой живот. Он был не слишком большим, но уже заметным — до родов оставался месяц. Внезапно по лицу Рональда пробежала нервная судорога.
— Что случилось? — встревожилась я.
— Я просто подумал, что всего этого могло не быть…
— Глупо… — улыбнулась я. — Почему люди всегда думают о том, чего у них нет, а когда они что-то имеют — о том, что этого могло не быть? Думай о том, что у тебя есть…
Наблюдая за сотрудниками Посольства, я давно обратила внимание: в своих разговорах они часто сетуют на то, что чего-то не имеют. Чаще всего это материальные ценности: какие-то вещи, как по мне, абсолютно не нужные разумному существу, элитное жильё… Правда, я тоже иногда думаю о том, чего у меня нет. Это уничтоженная джаридианцами планета, которую никогда не увижу ни я, ни мои дети. Если мы найдём выход, нам рано или поздно доведётся покинуть Землю. Куда мы полетим, бездомные дети Вселенной, космические скитальцы? Правда, у нас есть отдалённые колонии… Главное, чтобы было кому лететь, а куда — мы найдём.
— У меня есть ты… — с нежностью произнёс мой земной супруг. — А начиналось наше знакомство отнюдь не со взаимной симпатии. Давно хочу у тебя спросить — что ты царапала тогда на стенах?
— Ругательства на древнетрейлонском, — честно ответила я, не вдаваясь в подробности. А ведь ты уже тогда испытывал ко мне интерес… Но я только недавно поняла, какой именно и почему.
— Правда, поняла? — смутился Рональд.
— Не переживай. Удел прошлого — жить в воспоминаниях, но оно не должно становиться между нами. Ты ведь любил моего родителя — какой-то странной, патологической любовью. Потому и пытался его уничтожить — в надежде, что вместе с ним уйдёт и это чувство. Но я уже поняла — любовь не вытравишь из себя, даже если она причиняет страдания. Её можно только пережить…
— Когда я впервые увидел тебя, у меня похолодело внутри. Нетрудно было догадаться, чьё ты дитя — я сразу обратил внимание на ваше сходство… И мне больно было видеть на твоём лице глаза Да'ана и эту кривую Зо'оровскую усмешку…
— В детстве мне нравилось тебя дразнить. Прости, наверное, все дети по своей природе немного жестоки…
— А я нарочно старался попасться тебе на глаза, однако когда это происходило, мною овладевало непреодолимое желание удрать. Я боялся, что перенесу свою патологическую страсть на тебя… Но сейчас больше нет никаких страстей. Есть только любовь… Надеюсь, Да'ан действительно меня простил.
— Конечно, простил. И я рада, что у него теперь тоже всё в порядке в личной жизни.
— Лиам Кинкейд — это, по-твоему, порядок? — ужаснулся Рональд.
— У Да'ана — своеобразные представления об окружающем мире. В том числе и о порядке. Он счастлив, когда ему есть, о ком заботиться. А разве мы сами не такие?
Вместо ответа Рональд нежно погладил меня по животу. Ребёнок ответил на его ласку вспышкой тепла. И на мгновение огромный мир со всеми его проблемами остался за пределами нашей маленькой Вселенной… У настоящей любви нет ни пола, ни возраста, ни расы. Я люблю тебя, Рональд Сандовал. Всё остальное не имеет значения…

Я задумчиво шла по коридору Носителя, отвечая на приветствия тех, кто встречался мне по пути. Интересно, зачем Зо'ор вызвал меня к себе, да ещё и подчеркнул, что это очень важно? Знает же, что у меня на сегодня запланирована куча мероприятий… Надеюсь, это не связано с тем, что я пропустила очередной осмотр у Мит'гаи?
Зо'ор восседал в своём кресле, и вид у него был серьёзный и собранный.
— Как самочувствие? — вкрадчиво поинтересовался брат, и меня насторожил его тон.
— Хорошее, — невозмутимо ответила я. — Вторая беременность протекает гораздо легче первой.
— Вот и прекрасно, — улыбнулся братец.
— Только не говори, что решил нагрузить меня дополнительной работой! — запротестовала я, будучи почти уверенной в том, что речь пойдёт именно об этом, а не о медицинском осмотре, как мне показалось вначале.
— Мы решили ввести тебя в состав Синода.
— Куда? — мои глаза, и без того немаленькие, распахнулись ещё шире. — Что я там забыла?
— Видишь ли, дело в том, что твои эксперименты, какими бы странными они ни казались, заканчиваются успешно, — Зо'ор многозначительно посмотрел на мой живот. — Мы долгое время пытались найти выход из тупика, в который зашла наша раса, но безуспешно. Тебе удалось сделать то, что на протяжении тысячи лет не удавалось никому. Когда все рациональные методы испробованы, начинаешь хвататься за любую возможность, какой бы призрачной она ни была. Сейчас вся надежда на тебя. В Синоде ты будешь отвечать за демографию. Твоя задача — систематизировать личный опыт и попытаться передать его остальным. Я очень на тебя надеюсь, Ли'эн. Мне стоило большого труда убедить остальных членов Синода в целесообразности такого шага. Спасибо Да'ану — впервые я с удовольствием слушал его длиннющую речь.
— Благодарю за доверие, — я склонила голову, обдумывая услышанное. С одной стороны, брат, конечно, был прав. С другой… Синодские интриги — вовсе не то, в чём я испытывала острый недостаток. Но если Сообщество нуждается во мне — я к его услугам.
— Ещё один момент, — во взгляде Зо'ора проскользнуло беспокойство. — Твои эксперименты — весьма рискованны и порой могут быть неоднозначно истолкованы Сообществом. Но я настаиваю на том, чтобы ты их продолжала. Я буду прикрывать тебя в Синоде, и у меня найдутся сторонники. Вернее, у тебя.
Глаза брата погрустнели. Он чувствовал, что пользуется в Сообществе меньшей популярностью, чем ему хотелось бы. Мне стало его жаль. Ведь все ошибки, которые допустил Зо'ор, были совершены на пути поиска выхода.
— Спасибо тебе ещё раз, — я постаралась вложить в улыбку, адресованную брату, побольше тепла. И он ответил мне такой же улыбкой. — Я приложу все усилия, чтобы тебя не подвести.
— И, будь добра, не опоздай на сегодняшнее заседание.
— Надеюсь, выступать мне сегодня не придётся?
— Хватит одной вступительной речи. Совсем небольшой, — предупреждающе посмотрел на меня Зо'ор.
— Что означает этот взгляд? — насторожилась я.
— С недавних пор по Носителю ходит новый анекдот: «После 180-часового ток-шоу с участием Североамериканского и Восточноевропейского Сподвижников, Сопротивление сдалось добровольно, а учёные на примере членов Синода обнаружили, что тейлонцы, оказывается, всё-таки умеют спать».
— Какой ужас! Хорошо, я постараюсь быть предельно краткой.
Особенно, с учётом того, что вообще не знаю, о чём говорить. Ладно, разберёмся на месте… Знал бы ты, дорогой братец, какие анекдоты ходят по Носителю о тебе… Перед вылетом в Посольство, я заглянула к Да'ану.
— Поздравляю, — улыбнулся мне родитель, но взгляд его при этом таил грусть.
— С чем — с новой ответственностью? У меня теперь все мысли будут о том, как не подвести Зо'ора…
— Знаешь, это тот случай, когда я был полностью согласен с ним. Помнишь, ты говорила мне, что хотела бы заняться чем-то более серьёзным? У тебя такая возможность есть. Хотя Восточная Европа, конечно, проблемный регион. Если честно, куда более проблемный, чем та же Северная Америка — даже с учётом Джонатана Дорса.
— В принципе, в Посольстве у меня работа уже более или менее налажена… Если буду рационально распоряжаться временем — хватит даже на то, чтобы приготовить Рональду его любимый салат.
— Будь осторожна, Ли'эн, — в голосе родителя звучала неподдельная тревога.
— Зо'ор предупредил меня о возможной опасности. Но, скажи, часто ли ты сам вспоминаешь об осторожности? У Кинкейда, наверное, скоро появятся седые волосы…
— Да, Лиам часто ставит мне в вину пренебрежение мерами безопасности. Но это вовсе не так — я всегда знаю, что делаю.
— Однако не всегда знаешь, чем обернутся твои действия. Вот и я такая же… Только кто сказал, что это плохо? До встречи на заседании.
— До встречи…
Я чувствовала, что родитель с тревогой смотрит мне вслед. Да'ан, дорогой мой, ты ведь знаешь: чему суждено случиться — то и случится. Как часто мы оказываемся в состоянии повлиять на ход событий? Тейлонский дипломат — это средство решения глобальных проблем и… причина возникновения локальных. Или наоборот — жизнь покажет…
Я появилась на свет две тысячи лет назад. Тогда тебе было столько же лет, сколько сейчас Зо'ору. И хотя я пребывала в стасисе, между нами установилась связь, которую не смогло разорвать ни время, ни испытания, выпавшие на твою долю. Думаешь, я не чувствовала, когда ты приходил и брал меня на руки, делясь своими горестями и надеждами? Ты любил меня — своего первенца, свою неисцелимую боль. Возможно, именно поэтому я смогла вернуться к нормальной жизни? Любовь и боль — вот что является основой бытия. Но пока Сообщество ещё не готово к тому, чтобы это понять…

— Кэт, почему ты на меня так странно смотришь? — я перехватила смущённый взгляд своего Защитника.
— Этот твой комбинезон — не лучшая одежда для беременных, — покачала головой Кэт.
— Ты же знаешь, это часть моего искусственного фасада. И я ощущаю себя вполне комфортно…
— Зато все только и делают, что пялятся на твой живот.
— Пускай пялятся — меня это нисколько не обижает. И, вообще, мне через месяц уже рожать. А пока пусть любуются, пока есть возможность. Беременность — это красиво!
— В твоём случае — возможно. А вот я боюсь…
— Почему?
— Земные женщины иногда от этого полнеют, становятся менее привлекательными…
— Люди слишком много внимания уделяют своей внешности. Разве можно сравнивать красоту и возможность родить ребёнка? Красота уйдёт, как рано или поздно уйдём и мы сами. А дети останутся — как продолжение нас самих, как шанс на воплощение в жизнь всего того, что не удалось нам.
— Это ты сейчас так рассуждаешь, — кипятилась Кэт. — А сама мечешься чуть ли не в истерике и ко всем пристаёшь: «Скажите, я красивая?»
— Есть такое, — согласилась я. — Но мне не нужна красота ради самой красоты. Я просто боюсь потерять Рональда. Наверное, это глупо — нужно просто расслабиться и наслаждаться тем, что у нас есть сегодня.
— А я и сама не знаю, как буду себя вести, когда влюблюсь… — вздохнула подруга.
— Разве ты ещё не влюбилась? — испытующе посмотрела на неё я.
— Не знаю, — честно призналась подруга. — Меня влечёт к твоему брату, как к чему-то опасному, но красивому. В нём есть притягательность, которой трудно не поддаться… Но является ли это влечение любовью? Способна ли я полюбить существо, которое так сильно отличается от меня?
— Смогли же Рональд и Лиам… И, я надеюсь, они об этом не жалеют. В конце концов, любишь же ты меня, как друга!
— Дружба — это другое… К тому же, Рональду и Лиаму проще с тобой и Да'аном. Ты и твой родитель готовы принимать любовь и отвечать на неё. А Зо'ор… Он какой-то весь колючий, недоверчивый… Я не уверена, что у меня хватит сил его растормошить.
— Время покажет… Но, всё равно, спасибо тебе.
— За что? — удивилась Кэт.
— За то, что пытаешься его понять, а не шарахаешься от него, как другие. Я хорошо знаю Зо'ора — быть может, даже лучше, чем он сам. Если однажды мой брат кого-нибудь полюбит — это чувство будет очень сильным и крепким. На самом деле он более консервативен, чем мы с Да'аном. Ему труднее выстраивать отношения, потому он будет ими дорожить.
— Прости, Ли'эн, но мне кажется, ты склонна несколько идеализировать своих близких.
— Ничуть, — возразила я. — Думаешь, я не в курсе, что у Зо'ора ужасный характер, что он капризен, обидчив, несдержан, полон комплексов и болезненных амбиций? Но он — такое же живое существо, как все мы. Мой брат очень одинок, и страдает от этого, хоть пытается не подавать виду. Но я уверена, что он ещё найдёт своё счастье…
Мы стояли в холле совместного культурного центра в ожидании открытия фотовыставки, посвящённой сотрудничеству наших двух рас в решении проблем Восточной Европы. Я то и дело ловила на себе удивлённые взгляды гостей выставки. Чему удивляться-то? Беременного тейлонца никогда не видели? Между прочим, половина земных политиков мужского пола выглядит так, словно они беременны, и со стороны это смотрится довольно мерзко… Я предложила Кэт отойти в укромный уголок за колонной. Краем глаза я заметила, как переглянулись между собой два парня, стоявшие чуть поодаль, и меня охватило недоброе предчувствие. Я напряглась, внутренне готовясь к неприятностям. В этот миг откуда-то сзади вынырнули ещё двое парней.
— Хватай тейлонца, а я — девчонку, — бросил один другому.
Кэт заслонила меня собой, приготовившись выстрелить из скрилла. Вдруг в зале раздался пронзительный женский визг. Какие-то люди в масках и нелепой чёрной одежде ворвались в здание с криками:
— Не двигаться!
Их было десятка два. Меня они не заметили, но я подозревала, что это ненадолго. Не дожидаясь, пока нас обнаружат, я бросилась бежать по коридору, увлекая за собой Кэт. Судя по перепуганным физиономиям четверых парней, намеревавшихся меня схватить (интересно, за какое место?), они не были заодно с незнакомцами в чёрном. Да и не выглядели они как профессиональные террористы. Растерянная четвёрка устремилась за нами. Интуиция подсказала мне, что в данный момент эти люди не представляют для меня опасности.
— Прямо по коридору, потом налево, — скомандовала им я, припоминая расположение помещений центра. — И снимите свою обувь — вы производите слишком много шума. Парни повиновались.
— Вы знаете, как отсюда выбраться? — спросил один из них. Он был невысокий, с красивыми тёмными глазами.
— Не думаю, что это разумно — скорее всего, здание оцеплено снаружи. Я знаю, где можно пересидеть, пока подоспеет подмога.
— Что это за ниндзя? — поинтересовался другой, со светло-русыми волосами и простодушным лицом.
— А хрен их знает, — ответила я, чем вызвала изумление на их лицах. — Может, Сопротивление… Или ещё какая нечисть… Ну, чего уставились? Шевелитесь, Ша'бра вас побери!
Наш путь лежал в подвальное помещение, где находился архив. Я мысленно извинилась перед братом, подозревая, что могу пропустить первое с моей жизни заседание Синода. Я надеялась, что Зо'ор не раскается в том, что выдал мне столь щедрый «аванс доверия». В конце концов, моей вины нет в том, что работа Сподвижника сопряжена с большим количеством непредвиденных ситуаций! Правда, некоторые Сподвижники почему-то попадают в эти ситуации чаще своих коллег…

Мне без труда удалось открыть дверь, ведущую в архив. Эти человеческие замки так примитивны… Только не подумайте, что Сподвижник Восточной Европы в свободное от работы время промышляет ограблениями банков. Просто я вечно забываю на Носителе ключ — вот и натренировалась попадать домой при помощи ловкости рук и какого-нибудь подручного средства. В этот раз им оказалась большая канцелярская скрепка, позаимствованная у Кэт. Ронни всегда в таких случаях возмущается, однажды даже сгоряча пообещал прицепить ключ мне на задницу. Интересно, каким образом он намеревался осуществить сие намерение? Кто бы мог подумать, что навыки взломщика однажды мне пригодятся…
— Вы двое, забаррикадируйте дверь, — велела я двум парням, которые на вид были покрепче своих товарищей.
— По какому праву вы указываете нам, что делать? — недовольно посмотрел на меня смугловатый здоровяк — тот самый, который хотел схватить нас с Кэт.
— У кого есть возражения — выход прямо по коридору, — холодно произнесла я, понимая, что другой тон на них вряд ли подействует.
— Делайте, что он говорит, — приказал им темноглазый, который, судя по всему, был в этой компании за главного.
Вообще-то я предпочитаю, чтобы обо мне говорили в женском роде, но вступать в полемику с этими молодыми людьми мне не хотелось. Парни с недовольным видом подчинились, загромоздив выход мебелью. Я присмотрела себе довольно удобное кресло в углу, в котором и расположилась. Рядом села Кэт, соорудив себе целый трон из папок с бумагами. Я попыталась связаться с Сообществом. Мне сразу удалось выйти на Да'ана. Сигнал Зо'ора почему-то был очень слабый. Я чувствовала, что мой брат жив, но меня не покидало тревожное ощущение. С ним определённо было что-то не так… Не удалось мне связаться и с мужем. Он тоже был жив, но не отвечал на мои мысли-импульсы. Неужели, оба попали в беду? Я попыталась выведать у Да'ана, что произошло, но он ничего не пояснил. Только пообещал поскорее прислать подмогу.
— Слушай, вот и на хрена нам здесь этот рыбий корм? — кипятился здоровяк. Судя по всему, речь шла обо мне. И говорил он намеренно громко, чтобы я всё слышала.
— Почему «рыбий корм»? — не понял русоволосый.
— Червяк — он и в космосе червяк. Принесло же их, уродов, на наши головы. Бывает, приду вечером с работы, сяду у телевизора с миской борща, а как увижу эти рожи — жратва сама наружу просится… Ну, и мерзкие же создания. Как в том анекдоте: большие глаза, а всё остальное — задница.
— Ли'эн… — рука Кэт осторожно коснулась моего плеча. — Только не подумай, что все люди такие.
— Не оправдывайся, — мягко посмотрела я на подругу. — Меня нисколько не задевают слова этого невоспитанного белкового организма, наделённого зачатками разума. Извини, но человеком я его назвать не могу. У меня есть друзья среди людей — ты, Лиам, ребята из посольства. В конце концов, мой избранный — тоже человек. Я дорожу нашими отношениями. А мнение подобных особей меня не волнует.
Рональд… Где же ты? Почему не отвечаешь? Ша'бра! И кто те люди, которые захватили культурный центр? Наверняка, им нужна была я. Они хотели взять меня в заложники? Только с какой целью? Возможно, это сопротивленцы — рассчитывали обменять меня на кого-то из своих?..
— Долго нам ещё здесь торчать? — не унимался здоровяк. — Может, отдадим этим ребятам тейлонца? Не думаю, что мы им нужны.
— Я тоже так не думаю, — презрительно улыбнулась я, стараясь держаться с ледяной надменностью, что очень хорошо получается у моего брата. — Скорее всего, они просто пристрелят вас — к чему им балласт? Такие «ребята» обычно не особенно щепетильны в обращении со своими собратьями по расе.
— Какие же вы сволочи… — произнесла Кэт, заслоняя меня собой. — Только попробуйте хотя бы приблизиться к Ли'эн — я сама вас пристрелю.
— Почему это мы — сволочи? — спросил глазастый рыжеволосый крепыш, который до сих пор молчал. — Это наша планета, их никто сюда не звал. А у тебя нет гордости, если ты готова убить человека, чтобы прикрыть тейлонскую задницу.
— Если люди такие гордые, зачем тогда было принимать от Сподвижников помощь, пользоваться достижениями тейлонской науки? — тряхнула кудрями Кэт.
Парни замолчали, не найдясь, что возразить. Но это молчание длилось недолго — высокий снова открыл рот.
— Интересно, как оно выглядит, если его раздеть? — он подмигнул товарищам. — В одежде похоже на моего начальника — пузо и задница. Только тот пожирнее — у него ещё и сиськи имеются…
— Сейчас же прекратите, — дрожащим голосом произнесла Кэт. — Как вы можете? Это ведь живое существо — такое же, как и мы. Ли'эн тоже способна любить и страдать, у неё есть близкие, которые сейчас места себе не находят. В конце концов, она спасла ваши жизни, показав, где можно спрятаться.
— Она? — удивлённо уставился на моего Защитника здоровяк. — А я думал, это оно…
— Кэт, перестань, — я обняла за плечи мою подругу, усаживая её на кипу бумаг. Любить, страдать… Разве они об этом задумываются? Поверь, их слова не причиняют мне боли. Они говорят то, что думают, а мысли у них об одном. Этих людей стоит пожалеть, ведь они в действительности не живут — лишь ведут бессмысленное жалкое существование…
— Почему вы о нас такого мнения? — вдруг с обидой посмотрел на меня темноглазый лидер четвёрки.
— Возможно, я ошибаюсь, но пока вы не давали мне повода думать о вас по-другому.
— Простите ребят — они перенервничали… — виновато улыбнулся парень.
— Не извиняйтесь — это не имеет для меня никакого значения.
Я была недовольна своей репликой — прозвучало не особенно дипломатично. Но, в конце концов, я тоже, как изволил выразиться этот молодой человек, перенервничала…

Последующие полчаса прошли в молчании. Я тщетно пыталась связаться с Рональдом или Зо'ором. Кэт почувствовала, что я чем-то обеспокоена, и принялась расспрашивать меня. Я рассказала ей, в чём причина моего беспокойства. Подруга встревожилась — я ощущала, что ей сразу пришла в голову мысль о моём брате. Хоть я поделилась с ней только своими опасениями относительно мужа, но она, похоже, сама почувствовала, что Зо'ор тоже в опасности, и это пугало её. Несмотря на это, Кэт всячески пыталась поддержать меня.
— Ли'эн… — она осторожно взяла меня за руку. — Вот увидишь, окажется, что ничего страшного не произошло. Тебе сейчас нужно думать о ребёнке.
— Как я могу быть спокойной, если с моим мужем что-то случилось?
— Не накручивай себя. Возможно, он просто оказался в какой-то труднодоступной зоне…
— Ты же сама понимаешь, что говоришь ерунду. Сообщество — не ваша мобильная связь…
В этот момент я почувствовала резкий толчок и непроизвольно взялась за живот — это пошевелился ребёнок внутри меня.
— Тише, маленький, всё будет хорошо, — зашептала я на Юнойа.
— Ли'эн, тебе плохо? — бросилась ко мне Кэт.
— Всё нормально, — улыбнулась я. — Просто мой ребёнок решил наказать своего родителя за неразумное поведение. И поделом мне…
— Ребёнок? — темноглазый удивлённо посмотрел сначала на меня, а потом на Кэт. — Она беременна?
— А что тебя удивляет? — недобро сверкнула глазами подруга. — Думаешь, рожать детей — это исключительно привилегия людей?
— С ней всё нормально? — парень метнул в мою сторону испуганный взгляд.
— Рожать мне ещё рано, если ты об этом, — отозвалась я.
Несколько минут парень сидел молча, словно о чём-то задумавшись. Наконец, он подошёл ко мне и присел на корточки перед моим креслом.
— Простите нас… Моя жена… Она тоже сейчас ждёт ребёнка. Дети — это самое главное…
— Согласна, — я с интересом посмотрела на него.
— Ваша Защитница говорила, что у вас есть семья… Я понимаю, моё удивление выглядит по-дурацки… Просто я никогда об этом не задумывался — что вы собой представляете, как и чем живёте.
— Ты, правда, хочешь знать, как я живу?
— Не знаю, захотите ли вы говорить со мной об этом после всего, что здесь услышали… — с сожалением произнёс парень.
— У меня есть родитель — тот, кто произвёл меня на свет, — начала я. — Ещё есть брат, ребёнок — скоро появится второй. Избранный — у вас это называется муж, и он — человек. Обычный земной мужчина. А теперь расскажи мне о себе.
— Из родителей у меня осталась только мать — отец погиб на шахте пять лет назад. Две сестрёнки, жена. Ждём ребёнка… Вы упомянули о муже… Скажите, вы любите его?
— Люблю… И сейчас очень переживаю за него. Я чувствую: с ним что-то случилось.
— Тебе сейчас нельзя переживать, — сочувственно посмотрел на меня парень, переходя на «ты». — Это может навредить маленькому…
— А ты на моём месте смог бы оставаться спокойным?
— Извини, просто всё это как-то странно… Неужели, вы, и правда, чувствуете то же самое, что и мы?
— Не совсем то же самое… Знаешь, я могу показать тебе свои чувства, — после непродолжительной паузы предложила я. — Но тогда я узнаю, что чувствуешь ты.
— Показать? — удивился он. — Это как?
— Давай руку.
Парень осторожно протянул мне свою крепкую, широкую ладонь.
— Ли'эн, ты уверена, что стоит это делать? — неодобрительно посмотрела на меня Кэт.
— Уверена, — твёрдо сказала я. — Я и мой родитель — мы оба всегда стремились понять людей. И сейчас мне представляется прекрасная возможность сделать ещё один шаг в данном направлении. Думаю, Да'ан одобрил бы мои действия.
Наши руки сомкнулись. В этот миг человек почувствовал мою тревогу — за судьбу моих близких, которые, возможно, попали в беду; за будущее моей расы; за моих детей, которые приходят в мир, охваченный войнами… А ещё — мой страх перед будущим, мои сомнения и лихорадочные поиски выхода, угрызения совести за совершённые ошибки. Я показала ему ту нежность, которую испытываю к родителю, брату, ко всему Сообществу. Тепло, переполняющее меня при общении с земными друзьями. И… любовь, связавшую меня с моим избранным в единое целое… В ответ в моё сознание хлынули эмоции человека. Боль от потери отца. Переживание за судьбу сестёр, которых ждёт туманное будущее. Огорчение из-за того, что мать всё чаще замыкается в себе и считает себя обузой для близких. Любовь к жене, радостное ожидание рождения ребёнка и непреодолимое желание изменить свою жизнь к лучшему. Чувство вины — за то, что семья не имеет достатка. Отчаянные попытки найти в своей жизни хоть какой-то просвет и опасения за то, что ребёнок может повторить судьбу родителей. Ощущение безысходности, порой почти граничащее с нежеланием жить. Некоторые из этих чувств были незнакомы мне, но многое я смогла понять. Так состоялся ещё один знаменательный в истории двух рас контакт, позволивший нам стать друг другу немного ближе…

— Прости и ты меня, — сказала я, когда наши ладони разжались. — Я умею признавать свои ошибки и беру свои слова обратно…
— Мы сами виноваты — вели себя, как свиньи… Спасибо тебе за доверие. Тебя зовут Ли'эн, я правильно запомнил?
— Правильно. И тебе спасибо — то, что ты мне показал, многое изменило в моих представлениях о людях. Как тебя зовут?
— Я — Руслан. Вон тот парень — Иван. А те двое языкатых — Александры, Сашка и Санёк. Они нормальные ребята, просто жизнь их допекла.
Какое-то время мы сидели молча, под впечатлением совершённого обмена. Во взгляде Руслана читалось удивление, но в нём больше не было ни настороженности, ни каких-либо признаков недоброжелательности. Кэт сидела в стороне, не вмешиваясь — ворковала со своей Анакондой, изредка поглядывая на нас. «Дипломат-подрывник за работой?» — читалось в её добродушно-ироничном взгляде. В принципе, это вполне можно было назвать именно так. Ведь работа тейлонского дипломата на Земле заключается не только в том, чтобы присутствовать на каких-то помпезных сборищах. Основную ценность представляют такие вот случайные контакты, дающие реальную возможность лучше понять друг друга…
— Зачем вы хотели меня похитить? — спросила я, чувствуя, что между мною и этим парнем уже протянулась тонкая ниточка доверия.
— Глупо вышло… — опустил глаза Руслан. — У меня мелкий скоро должен родиться, но своего жилья у нас нет. Ютимся в материной халупе. А она с моей женой не очень ладит. Вроде, открыто не ссорятся, но мать постоянно напоминает, кто в доме хозяйка. А сейчас новую моду взяла. Сидит, молчит, а потом как выдаст: «Может, мне повеситься, чтобы не быть вам обузой?» Ванька вон жениться надумал… Сами мы — шахтёры. Наши отцы в той же шахте работали. Хозяева им должны остались, а отдавать эти деньги никто не собирается. Моего отца вон уже и в живых нет… Ну, мы и додумались. Решили похитить тебя и потребовать, чтобы нам родительские деньги вернули.
— Похитить? А просто обратиться ко мне вы не могли?
— И ты помогла бы? — с недоверием посмотрел на меня парень.
— Почему ты думаешь, что нет?
— Ну… Кто мы тебе такие, чтобы ты для нас что-то делала?
— Разве у людей принято помогать только близким родственникам? — удивилась я.
— Прости, но у нас чаще всего так и получается. Потому нам и в голову не пришло попросить о помощи. Мы за эти годы столько порогов обили, столько бумажек в разные инстанции написали… Привыкли уже никому и ничему не верить, понимаешь?
Бумажки… Эта часть земной реальности была мне очень хорошо знакома. В остальном же соприкосновение с реальностью, в которой жил Руслан, оказалось очень болезненным. Оно оставило внутри меня след, похожий на ожог. Сидя в кресле и обхватив руками колени, я думала о том, как живут эти парни, и испытывала к ним жалость. Не должно разумное существо так жить! Да, человечество находится не на самой высокой ступени развития. Но то, как люди заботятся о тех, кого любят, не может не трогать. По большому счёту, эти парни не имели злых намерений в отношении меня. Они просто пытались найти выход из тупика, в который загнала их жизнь. Точно так же, как искала его я… Между нами намного больше общего, чем нам кажется. Наверное, не зря мы оказались на Земле. Мы можем помочь друг другу решить наши проблемы — теперь была в этом абсолютно уверена…

Мы сидели молча, думая каждый о своём, когда к нам подошёл парень, которого Руслан назвал Иваном.
— Познакомились? — приветливо улыбнулся парень. Я обратила внимание, что за всё это время он не сказал мне ни одной гадости.
— Ванька, тут такое… — вздохнул Руслан. — Идиоты мы… Она хорошая оказалась. И ребёнок у неё скоро будет — как у моей Таньки.
— А я тебе говорил, давай подойдём и спросим. Нет же, вы упёрлись: «Что это даст? Только унижаться лишний раз…» Теперь совесть замучает…
— Ли'эн, покажешь ему? Это мой друг детства, можно сказать, брат. Мы вместе выросли.
— Давай руку, — согласилась я. И Иван протянул её мне — с интересом и без страха.
Во второй раз я пережила то, что чувствует человек. Этот парень любил и не мог соединиться со своей любимой из-за материальных проблем. Какая нелепость! Ещё можно было бы понять, если бы их разделяло отсутствие взаимности со стороны этой девушки, но деньги… Эти двое любили друг друга — как мы с Рональдом. И страдали оттого, что не могут быть вместе. Как мало мы всё-таки знаем о людях! Порой они ведут себя иррационально, и их поступками трудно найти разумное объяснение. Но они способны любить и испытывать боль. Их жизнь так коротка, и большая её часть тратится на удовлетворение физиологических потребностей — организм человека несовершенен. Но при этом они очень многое успевают сделать. В том числе и самое главное. То, что стало недоступным для нас — таких развитых, почти совершенных…
— Так что с мужем-то стряслось? — участливо спросил Иван.
— Не знаю, и это хуже всего… Ещё и брат не отвечает, — произнесла я шёпотом, чтобы не расслышала Кэт.
— Наверное, хороший у тебя брат, если ты его так любишь…
— Разве мы любим наших близких за то, что они хорошие? — удивилась я.
— И то верно, — согласился парень. — Слушай, ты, наверное, проголодалась? У нас есть кое-какая еда…
— Спасибо за заботу, но я не нуждаюсь в пище, — улыбнулась я. То, что парень захотел поделиться со мной своей едой, меня тронуло.
— Везёт тебе… А тут без жратвы и дня не проживёшь — вся зарплата на неё уходит…
Расстановка сил изменилась — теперь мы сидели вчетвером, а двое Александров остались в гордом одиночестве.
— Эй, вы чего там засели? — не выдержал один из них, рыжеволосый.
— Общаемся, — спокойно пояснил Иван.
— Тейлонца закадрить пытаетесь? И как, успешно?
— Я бы попытался, — вызывающе посмотрел на него Руслан. — Да одно останавливает: думаю, кто мне раньше морду начистит — моя жена или муж Ли'эн?
— У тебя есть муж? — с удивлением посмотрел на меня смуглый. — Отчего же он тебя до сих пор отсюда не вытащил?
Я отвернулась к стене, отчаянно стараясь сохранить невозмутимость.
— Стряслось что-то с её мужем, — пояснил Иван. — А что именно — она и сама толком не знает. Но вроде бы живой.
— Чёрт! — выругался смуглый, тот, который Сашка. — Помню, как батю в шахте засыпало, мать вся извелась. Но ничего — живого подняли. Ты… того… Не накручивай себя. Может, с ним ничего серьёзного.
— Я на это надеюсь… — Руслан был прав, в сущности, эти парни неплохие. Просто жизнь их обозлила. Жаль…
Кэт с подозрением покосилась на Сашку и Санька, когда они переместились к нам. Парни начали рыться по карманам, извлекая какие-то свёртки.
— А у меня вот чего есть, — плутовато прищурился Санёк, извлекая из-за пазухи плоскую фляжку.
— У, хитрая морда! — Руслан с вожделением посмотрел на фляжку.
— Сначала девочкам, — Санёк хлопнул его по руке, протягивая фляжку нам с Кэт. Подруга с сожалением отказалась, поглядев на Анаконду. Я пояснила, что строение моего организма не предусматривает употребление пищи и напитков.
— Выгодная ты, — одобрительно улыбнулся Сашка. — Не то, что моя жена — всё жрёт и жрёт, хоть и говорит, что на диете.
Отхлебнув по очереди из фляжки, парни повеселели.
— Как думаешь, скоро нас отсюда вытащат? — спросил меня Иван.
— Мой родитель уже прислал помощь, но я не могу понять, что происходит наверху. Думаю, нам лучше подождать, пока за нами придут.
— Слушайте, а давайте споём — нашу, донецкую! — вдруг предложил Санёк.
И ребята затянули песню — о шахте, донецкой степи и молодом парне. Я в очередной раз подивилась умению людей при любых обстоятельствах сохранять оптимизм. Даже моё равновесие было нарушено произошедшим. Вернее, в больше степени не самой ситуацией — бывает и хуже, а тем ощущением неизвестности, которым она сопровождалась.
— Чего загрустила? — опустил мне руку на плечо Руслан и запел грустную песню на украинском языке — о девушке, которая ждёт жениха с войны.
— Красиво… — похвалила я его пение.
— А ты какие-нибудь песни знаешь? — затронул меня Санёк.
— Песни? — задумалась я. — Кэт, может, исполним наш коронный номер, а?
На её лице читалось недоумение — дескать, что за дикая фантазия, как сказал бы Рональд. Видно было, что подруга не одобряет моё поведение. Но поддержала меня, когда я начала петь песню, которую мы исполняли на праздновании годовщины представительства в Киеве. Потом парни завели какую-то очень странную песню — в ней проскальзывали выражения, которые очень любит употреблять мой Защитник и охранники Посольства. Я почти ничего не поняла, зато Кэт хохотала так, что сползла со своей кучи бумаг на пол.
— Есть контакт, — подмигнул мне Руслан.
Я улыбнулась в ответ. Контакт действительно был, и это радовало. Хотя в начале дело чуть было не дошло до драки, сейчас мы нормально общались и получали от этого удовольствие. Я искренне надеялась, что созерцание тейлонских лиц больше не будет портить Сашке аппетит. Несколько раз парни спрашивали, не нужно ли мне чего. Даже Кэт оттаяла и уже не смотрела на них, как на врагов.

После очередной прогулки фляжки по кругу, завязался разговор о политике.
— Наш человек! — поднял вверх большой палец Сашка, когда я высказала всё, что думаю о мэре Киева. — Видите, даже тейлонцу ясно, что мэр — идиот.
— Только сам мэр так не считает, — покачал головой Руслан.
Вскоре выяснилось, что мы сходимся в оценках многих украинских политиков. От политики наше общение плавно перешло к анекдотам. Некоторые из них показались мне забавными. Я рассказала тот, который поведал мне утром Зо'ор.
— Что правда, то правда — болтать вы можете часами, — рассмеялся Руслан. — Я недавно смотрел выступление одного из ваших. Так загрузил, что просто караул! Вас специально этому учат?
— Мы такими рождаемся, — пожала плечами я, и моя реплика почему-то вызвала смех.
Парни начали рассказывать разные истории из своей жизни. Руслан вспомнил, как на его свадьбе в дом ворвалась милиция — ловили вора-рецидивиста и ошиблись адресом.
— Ерунда всё это, — заявила Кэт. — Ли'эн, расскажи им о своей свадьбе.
Может, при других обстоятельствах я бы не стала этого делать, но в тот момент мною овладело какое-то странное расслабление. Да простит меня родное Сообщество, но вкратце я рассказала о том, что произошло, опустив некоторые подробности и деликатно назвав джаридианцев «террористами».
— У тебя не жизнь, а сплошной приключенческий боевик, — восхищённо присвистнул Санёк. — Везёт тебе — не скучно. А у нас каждый день одно и то же — шахта, дом, шахта, дом… А что этим бандюгам, которые наверху, от тебя понадобилось?
— Скорее всего, то же, что и вам.
— Вот, блин… — покраснел парень. — Слушай, если что — мы тебя в обиду не дадим. Классная ты! Если они сюда ворвутся — горой за тебя встанем, вот те крест!
— А отстреливаться из этого будете? — я указала на сиротливо приютившуюся в углу швабру.
— Раз в году и палка стреляет, — подмигнул мне Руслан.
А потом снова были песни. И когда снова дошла очередь до донецкой степи, я уже вовсю подпевала своим новым знакомым — память у меня хорошая. Кэт хохотала до слёз и предлагала исполнить мне эту песню на заседании Синода. Кажется, оно всё-таки состоялось без меня… Но почему-то меня это огорчало в меньшей степени, чем можно было бы ожидать. Наверное, сказывалось общение с парнями, которых расслабил алкоголь — мне частично передалось их беззаботное настроение. Мой ребёнок угомонился — похоже, в таком состоянии родитель нравился ему больше.
Мы не сразу расслышали, как кто-то принялся ломиться в двери, потому что исполняли по третьему кругу песню о донецкой степи. А когда заметили, что дверь начала шататься, испуганно замерли. Руслан схватил швабру, Санёк — какую-то табуретку. Кэт выставила вперёд руку со скриллом, а здоровенный Сашка сжал кулаки. Мы с Иваном вооружились цветочными горшками. Непонятно только, что делали несчастные цветы в подвальном помещении.
Когда дверь с треском вывалилась, и на пороге появились волонтёры, они сначала ошеломлённо замерли, а потом просто покатились со смеху.
— Сподвижник Восточной Европы, с вами всё в порядке? — поинтересовался их командир.
— Спасибо, всё хорошо, — серьёзно заверила его я, напуская на себя неприступный вид и пряча за спину цветочный горшок. Почему-то другой манеры общения эта публика от нас не ждёт, и вздумай я вести себя так, как с сотрудниками Посольства или этими ребятами, волонтёры просто перестали бы воспринимать меня всерьёз. Украдкой я улыбнулась шахтёрам — дескать, извините, так надо, и они ответили мне понимающими улыбками. А следом в помещение ворвался… мой брат!
— Зо'ор! — я радостно бросилась к нему.
— Ли'эн, ты заставила нас поволноваться, — строго посмотрел он на меня.
— Ты тоже заставил меня поволноваться. Что с тобой случилось?
— Расскажу на Носителе. Кто эти люди?
— Шахтёры, приехали в Киев попросить о помощи. Когда здание захватили, нам вместе удалось бежать.
— Спасибо вам, что не оставили Сподвижника Восточной Европы в беде, — важно произнёс Зо'ор, снисходительно глядя на притихших парней. Они виновато потупили глаза, по-видимому, вспомнив, с чего начиналось наше знакомство.
— Я смогу принять вас завтра утром в Посольстве, — сказала я шахтёрам. — Охрана будет предупреждена.
Они растерянно закивали и выглядели скорее огорчёнными, чем обрадованными.
— Удачи вам, Ли'эн, — улыбнулся мне Руслан. — И… большое спасибо!
— Вам тоже. Не забудьте — завтра с утра. Не вынуждайте меня потом разыскивать вас по всей Донецкой области.
Я понимала их состояние. Мне тоже было жаль расставаться с этой дружной компанией, которая помогла мне лучше понять людей. Но мы были представителями разных рас, и каждому предстояло идти своей дорогой. Сподвижнику Восточной Европы, а отныне и члену Синода надлежало возвращаться к своим обязанностям… Им — в свою шахту. Мы существовали в разных реальностях. Мне никогда не суждено будет понять их до конца, равно как им — меня. Но самое важное уже произошло. Как сказал Руслан, есть контакт!

— Прости, что я подвела тебя и пропустила заседание, — я виновато посмотрела на Зо'ора, когда мы уже сидели в шаттле.
— Не было никакого заседания, потому что я тоже его пропустил.
— Что всё-таки произошло?
— Очередная идиотская выходка Сопротивления. На сегодня было запланировано тройное похищение — должны были захватить в заложники тебя, меня и Да'ана. Нашего родителя спасло то, что он остался на Носителе — Лиам Кинкейд принёс ему какую-то важную информацию. А меня спас агент Сандовал…
— Как Рональд? С ним всё в порядке?
— Он был ранен, но очень легко — царапина. Ждёт тебя на Носителе. Некоторое время нам, как и тебе, пришлось отсиживаться в укромном месте — правда, не в подвале, а на чердаке. Не поверишь, но мы о многом успели поговорить…
— Почему же — верю, — улыбнулась я.
— Вас пытались похитить? — встревожилась Кэт, поворачиваясь к брату. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо, Защитник Сподвижника Восточной Европы, — официальным тоном произнёс Зо'ор, но во взгляде его светилось нечто совсем иное. Как мне показалось, это был неподдельный интерес. Будь с ним осторожна, Кэт. Но если сумеешь его растормошить — ты об этом не пожалеешь. Мой брат — как минимум, неординарная личность. В отличие от многих, он способен совершать поступки. Жаль, что окружающие зачастую видят в нём лишь зазнавшегося самодура…
— О чём задумалась? — поинтересовался Зо'ор.
Я взяла его руку и передала ему то, что получила от этих шахтёров.
— Вот об этом и задумалась…
— Странные существа эти люди… — произнёс брат. — В таких условиях они умудряются ещё и любить. И при этом полны энергии…
— Последнее, как мне кажется, напрямую связано именно с этим умением любить… Не смотри на меня так. Я знаю, о чём ты подумал. Да, Сообщество может меня не понять. Ко мне и так многие относятся настороженно — считают, что во мне слишком много человеческого. Но если кто-то и сможет довести это дело до конца — то именно я. И Да'ан. Не исключено, что это будет стоить нам обоим жизни. Зато всем остальным будет легче идти по нашим следам.
— Это не будет стоить вам жизни, обещаю, — заверил меня Зо'ор.
— Давай, не будем ничего загадывать — просто жить…
— Ли'эн, ты стольким рискуешь…
— Знаю. Но, чтобы не говорили в кулуарах Синода, я — тейлонец, а не человек. Всё, что я делаю, направлено, прежде всего, на благо Сообщества. Когда-нибудь это поймёт даже Т'тан.
— Т'тану мы подыщем подходящее занятие — на максимально длительный промежуток времени, — мстительно улыбнулся Зо'ор. — Что-нибудь кропотливое, нудное и бесполезное.
— И связанное с бумагами, — добавила я. Мы с довольным видом переглянулись. Снова Военный Министр затянет свою обычную песню о «детях Да'ана». Посмотрим, что у тебя родится, когда представится случай…
У входа в апартаменты Да'ана меня остановил Лиам.
— Ли'эн, слава Богу, с тобой всё в порядке!
— Как видишь. И с Зо'ором тоже.
— Прости… — он виновато посмотрел на меня.
— Тебе не за что извиняться. Ты знал о готовящейся операции, но не мог предупредить всех нас и постарался защитить хотя бы Да'ана. И правильно поступил. Во-первых, ты — его Защитник. Во-вторых — его избранный. Ему и так довелось слишком многое пережить. Береги его и впредь, Лиам Кинкейд. А обо мне есть, кому позаботиться. И… Не позволяй Сопротивлению разрушить ваши отношения. Поверь, ваши чувства гораздо важнее всех этих политических игр…
Как я и ожидала, Да'ан меня прекрасно понял и поддержал.
— Ты поступила как истинный дипломат, Ли'эн, и получила ценный опыт, — похвалил он меня.
— Только он немного пугает меня. Мы действительно живём в очень разных мирах… Но я не устаю поражаться человеческой способности любить. Видел бы ты, как они рвались меня защищать, когда в архив начали ломиться волонтёры. Из врага я превратилась в друга, и они сочли своим долгом меня защищать. Безо всяких CVI, что особенно ценно… Зо'ор переживает за меня — боится, что зайду слишком далеко. Но я уже зашла, и останавливаться поздно. Остаётся только идти вперёд — наверное, именно для этого я и появилась на свет…
— Помни, ты не одна идёшь по этой дороге, — улыбнулся мне родитель.
— Мы справимся, правда же? Я отличаюсь от других членов Сообщества уже хотя бы потому, что общалась с людьми с самого рождения. А Сообщество старается избавляться от тех особей, которые несколько отличаются от остальных, усматривая в них угрозу для своей целостности. Но то, что может меня погубить, может мне и помочь. Всё зависит от того, как распорядиться тем, что имеешь…
— Иногда ты напоминаешь мне меня самого в юности, — признался Да'ан. — Только, пожалуйста, не повторяй моих ошибок!
— Мы уже говорили об этом — я буду совершать свои, как и обещала. Я не причиню зла ни людям, ни этой планете. Буду честна, у меня никогда не получится относиться к людям, как к равным — в силу многих причин. И если однажды судьба поставит меня пред выбором — мы или человечество, я постараюсь выбрать жизнь между смертью и смертью. Ведь на то я и дипломат…
Выйдя из покоев Да'ана, я обнаружила отсутствие Кэт. Я догадывалась, где может быть мой Защитник — от моего внимания не ускользнуло то, как многозначительно они переглянулись с моим братом. Если у них всё получится — я буду только рада. Но моя интуиция политика порождала на этот счёт некоторые мысли, которыми я предпочитала не задаваться — для нашего общего блага.
Рональд выглядел усталым и немного бледным, но при виде меня он оживился.
— Ли'эн, я так волновался… — он прижал меня к себе, словно после долгой разлуки. По сути, так оно и было — этот день показался мне вечностью.
— Я тоже… Спасибо тебе, что защитил моего брата.
— Это моя прямая обязанность.
— Думаю, ты защищал его не только поэтому. Мне кажется, после того, что вы пережили, кое-что в ваших отношениях изменится.
— Ли'эн, я сейчас словно вернулся в реальность после кошмарного сна, и многие вещи мне приходится делать заново. В том числе и строить отношения с теми, кого я уже хорошо знаю… С теми, кого когда-то ненавидел и кому причинял зло…
А ведь это сближало Рона с моим братом, который оказался в подобной ситуации… Кажется, постепенно всё начинает становиться на свои места! Увы, мой муж оказался единственным, кто не понял меня, когда я поделилась с ним полученным опытом.
— Ну, и что здесь особенного? Эти люди сами виноваты, что ведут такую жалкую жизнь, — безапелляционно заявил он. — Надо было получать образование…
— Их родители не смогли им в этом помочь. Они сами ничего не имели и не смогли ничего дать своим детям.
— Значит, твоим новым знакомым не повезло со страной. Что ж, уголь тоже кто-то должен добывать…
Так тейлонцу оказалось проще понять этих простых украинских шахтёров, чем живущему в достатке и воспринимающему его как должное американцу. Люди часто не понимают друг друга… Не потому, что не могут — просто не хотят. Я не обиделась на Рональда. В конце концов, наши близкие вовсе не должны быть такими, какими мы хотим их видеть. А абсолютное понимание невозможно даже между двумя любящими существами. В этом и есть смысл отношений — сохранять любовь, несмотря на все жизненные обстоятельства. И я верила, что мы с Рональдом сможем это сделать. Ведь между нами тоже, несмотря ни на что, есть контакт…

Наутро после нашего чудесного спасения я встретилась с шахтёрами. В здании Посольства ребята держались настороженно, робели, обращались ко мне на «вы». Между нами уже не ощущалось той особой близости, вызванной общей бедой. Но я была благодарна этим парнями за то, что они дали мне ещё одну возможность лучше понять людей. И саму себя. Прощаясь, они искренне пожелали счастья мне и моему ребёнку. Наверное, мы больше не увидимся. Но вряд ли забудем тот важный урок, который преподнесли друг другу…
Последний месяц беременности протекал относительно спокойно. Не считая того, что Мит'гаи попытался запереть меня в медблоке до самых родов. Но этому активно воспротивилась не только я, но и, как ни странно, Зо'ор. Мне довелось побывать уже на двух заседаниях Синода. Наше счастье, что люди не знают, какой ерундой мы порой занимаемся… Эти психологические игры, состязания в ораторском мастерстве, мелкие происки и сама атмосфера Синода казались мне глубоко противоестественными. Я не могла отделаться от ощущения, что всё это в гораздо большей степени позорит нашу расу, чем мои «эксперименты». Я способна получать удовольствие от красивой дипломатической игры, но лишь тогда, когда она — средство достижения важной цели. Какую цель преследуют мои собратья, погрязая в бессмысленных синодских интригах, я не знала. Пока я не спешила говорить с членами Синода о результатах моих исследований. Лишь сообщила, что довольно далеко продвинулась в изучении проблемы энергетического и, как следствие, демографического кризиса.
— Я должна систематизировать свой опыт прежде, чем передать его другим, — сказала я.
Члены Синода мою позицию одобрили. Видно было, что и мои исследования, и их результаты вызывают у них чувства страха. Мои собратья по расе опасались, что это может разрушить их представления о мире, и подсознательно видели во мне потенциальную угрозу для своего внутреннего равновесия. Я решила начать передачу опыта с младшего технического персонала. Случай с «поцелуйной лихорадкой» показал, что инженеры и техники не столь консервативны, как наши многоуважаемые члены Синода.
Да'ан моё намерение одобрил. Видно было, что он очень переживает за меня. Но в последнее время я начала замечать в его поведении некоторые странности. Мой родитель держался несколько отстранённо, словно был всецело погружён в свои мысли, а в глубине его глаз таилось предвкушение некоего знаменательного события и лёгкая грусть. Тревожило это и Лиама Кинкейда.
— Как ты думаешь, что с ним? — испуганно выспрашивал у меня майор.
— Очевидно, что-то его беспокоит, — дипломатично ответила я. — Но не думаю, что это связано с тобой. Тейлонский политик в наше время всегда найдёт повод для беспокойства. Вернее, он сам найдётся.
— Почему Да'ан не поделится со мной своей тревогой? Он мне не доверяет? — в светлых глазах Кинкейда вспыхнула какая-то детская обида.
— Глупости… — улыбнулась я. — Лиам, он доверяет тебе и очень любит тебя. Вот это второе, вероятно, и является причиной подобного поведения. Он боится тебя потерять и потому хранит свои переживания в себе. Да'ан знает, что такое утрата близкого существа, и не хотел бы пережить это снова. Ваши отношения — такая тонкая сфера… Достаточно одного неосторожного движения — и всё, что вы строили с таким трудом, может быть разрушено. Подумай, что для тебя важнее — абсолютная откровенность в общении или ваша любовь?
— Разве любовь не предусматривает эту откровенность? — удивился майор. — Какие у нас могут быть друг от друга секреты?
— В идеале, конечно, их не должно быть. Но мы живём в реальном мире, Лиам Кинкейд. Разве ты не скрыл от Да'ана подлинную причину того, почему в тот день, когда Сопротивление попыталось осуществить свою террористическую акцию, ты уговорил его остаться на Носителе?
Лиам опустил глаза и несколько минут стоял молча.
— Что же мне делать, Ли'эн?
— Оставить всё как есть. Просто наслаждайся возможностью быть рядом со своим любимым существом, даже если какая-то часть его помыслов будет тебе недоступна. Одно тебе могу сказать точно: все мы играем в опасные игры — ты, я, Рональд, Да'ан … И неизвестно, чем это для нас обернётся. Мы можем потерять друг друга. Тогда оставшемуся в живых будет очень обидно за время, потраченное на ненужные обиды и выяснения отношений.
— Спасибо тебе, Ли'эн, — взволнованно произнёс Лиам, и мне показалось, что глаза его странно блеснули. — Я последую твоему совету.
Я с теплом посмотрела ему вслед. Только бы им обоим хватило терпения и сил сохранить свою маленькую Вселенную… Мой родитель заслужил хоть немного счастья. Но это счастье постоянно оказывается под угрозой. Трудно быть политиком, когда дело касается твоих собственных чувств… Но разве не таковы мы с Рональдом? Есть столько тем, способных выстроить между нами непробиваемую стену… Мы знаем об этом и предпочитаем избегать этих тем, словно их не существует. От этого они не исчезают, но когда на чаше весов любовь и правда, я выбираю первое…

А потом меня вызвал к себе Зо'ор. Брат выглядел задумчивым, даже огорчённым.
— Что случилось? — осторожно поинтересовалась я.
— Ты ведь в курсе, что Да'ан ведёт переговоры с Джаридой о заключении мира?
Я подозревала о чём-то подобном, но меньше всего ожидала услышать подтверждение своих догадок из уст Зо'ора.
— Что ты намерен предпринять? — поинтересовалась я, ценой неимоверных усилий сохраняя невозмутимость.
— Ли'эн… — с грустью посмотрел на меня брат. — Ты хорошо владеешь собой, как и подобает политику, но сейчас в этом нет нужды. Я — полностью на стороне Да'ана. Понимаешь, я много думал о происходящем… Нам не нужна эта война — особенно, сейчас, когда появился шанс на спасение. Я постараюсь постепенно подвести членов Синода к осознанию необходимости заключения мира. Естественно, у такого решения найдутся противники — тот же Т'тан… Но наш народ устал от войны. Она чужда самой нашей природе…
— Ты говорил об этом с Да'аном? Он очень обрадуется, когда узнает, что обрёл союзника в твоём лице…
— Нет, Ли'эн, — довольно резко оборвал меня Зо'ор. — Об этом поговоришь с ним ты.
— Но почему?
— Сейчас наши отношения наладились, но в них всё же присутствует некоторая напряжённость. Причина — во мне. Когда я смотрю в глаза нашего родителя, то вспоминаю о том зле, которое ему причинил. Он простил меня, я знаю, но от этого мне только тяжелее. Ведь сам я себя не простил… Иногда мне хочется прикоснуться к нему, сказать что-то ласковое, но не могу. Слишком долго я отравлял себя ненавистью, чтобы теперь так быстро научиться любить. Даже Лиам Кинкейд может дать ему больше…
— Зо'ор… — я мягко обняла брата. — Я уверена, что рано или поздно эта напряжённость исчезнет, и ты сможешь к нему прикоснуться, сказать все те слова, которые готовы сорваться с твоих уст. Сама жизнь подведёт тебя к этому — всему своё время. Но сейчас ты не должен чувствовать себя ущербным. Любовь — это чувство, которое не приходит в пустую душу. А твоя не пуста, просто наполнена страданием…
Какое-то время мы стояли молча, соединённые общей нежностью, болью и страхом. Это была боль осознания собственных ошибок и страх перед будущим. Но надежда была сильнее боли, а решимость — сильнее страха, и я верила, что всё у нас будет хорошо.
«Вот и его настигла наша семейная «болезнь» — угрызения совести», — подумала я, выходя от брата. Я догадывалась, что побудило Да'ана начать тайные переговоры, и он подтвердил мои подозрения.
— Приближается Ка'ат'ам — я чувствую это, — признался он, когда мы сидели вместе в саду возле Посольства. О таких вещах безопаснее было говорить на Земле. — В этот раз у меня есть надежда завершить его должным образом и родить жизнеспособного ребёнка. Но ни мои, ни твои, ни чьи бы то ни было дети не должны приходить в мир, охваченный войной. Я знаю, что Зо'ор на моей стороне. Как ни пытается он скрывать свои подлинные чувства, я ощущаю его поддержку, и это очень важно для меня. Сейчас он становится настоящим Главой Синода — дальновидным и ответственным.
— Это и есть та миссия, о которой ты мне говорил? — спросила я, глядя в затуманенные потаённой болью светлые глаза родителя.
— Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне на заключительном этапе переговоров, — кивнул Да'ан. — Это может стоить нам жизни, но никто, кроме нас двоих, не сделает это. Равно как и другое — то, что в Синоде называют твоими «экспериментами»… Я часто с благодарностью вспоминаю об Уильяме Буне. Наша дружба изменила меня, я сумел понять многие важные вещи. Это понимание передалось тебе — моему первому ребёнку, чудом возвращённому к жизни. Мы с тобой отличаемся от других членов Сообщества, но не настолько сильно, насколько они думают. Разница — лишь во взгляде на мир и понимании нашего смысла пребывания в нём.
— Я пройду с тобой этот путь, — кивнула я, сжимая ладонь родителя в своей. — Мне есть, что терять, но смерть меня не пугает. Страшно не умереть, а прожить бессмысленную жизнь…
Мы стояли на дорожке сада, как ранее я с Зо'ором у окна его апартаментов. Вокруг царила почти космическая тишина, словно жизнь на Земле на мгновение замерла в ожидании нашего решения. А оно в глубине души уже давно было принято… Нас связывала общая цель, которая мне казалась заслуживающей того, чтобы ради её достижения рискнуть жизнью. Мы могли принести Сообществу спасение и мир. Оно нам — отторжение и смерть. Но такова природа любого тейлонца — интересы Сообщества мы всегда ставим выше собственных. И этого нам с Да'аном было не занимать…

Я находилась дома, когда почувствовала, что мой ребёнок намерен появиться на свет. Первым порывом Рональда было доставить меня на Носитель, но я решительно остановила мужа.
— Ребёнок родится здесь, — твёрдо сказала я, давая понять, что спорить бесполезно.
Моя любимая беседка оказалась недостаточно удобной, и я просто села на траву, прислонившись спиной к дереву, как это было в первый раз. Солнечные лучи нежно скользили по моему лицу, и в этот миг я ощущала, как бьётся под корой этого дерева жизнь. Во второй раз планета, на которой я была лишь гостьей, помогала мне. Мой малыш уже начал отделяться от моего тела, пробиваясь сквозь упругие энергетические слои. Теряя человеческий облик, я погрузилась в состояние, близкое к медитативному, выстраивая между мной и ребёнком нашу первую связь и помогая ему войти в Сообщество, которое уже готово было его принять. Я ощущала рядом присутствие Рональда. Он держал меня за руку, деликатно закрыв глаза. Кажется, в этот момент он молился…
Я испытывала боль — вернее, отголосок её в моём сознании. Но эта боль одновременно являлась источником счастья. А вокруг щебетали птицы, и всё цвело, поражая буйством красок, словно приветствуя рождение новой жизни. Глаза мои были закрыты, но каким-то внутренним зрением я видела и солнечный свет, и цветы, и напряжённое лицо Рональда. Я вцепилась в руку мужа в тот момент, когда ребёнок вышел из моего тела, и невольно вжалась в ствол, чтобы облегчить моему малышу выход в этот мир. Вдруг вспышка Основной Энергии сковала моё тело, и она не пришла извне, а зародилась где-то внутри меня. Драгоценная субстанция заструилась через меня к ребёнку, и я уже знала, что мы оба будем жить. Излишек энергии выплеснулся в Сообщество, которое уже протянуло к маленькому тейлонцу тонкие связи, словно заботливые руки, принимая в себя. Я осторожно взяла новорожденного и положила себе на живот, открывая наш первый энергообмен и передавая ему всё, что знала сама об этом мире. Он был прекрасен — такой крохотный, излучающий чистый голубоватый свет. Ла'эш… В переводе с древнетейлонского — «чудо»…
Постепенно ощущение реальности возвращалось ко мне, но я всё ещё была связана с моим ребёнком, ощущая его первые эмоции. Ему доставляло удовольствие прикосновение лучей и тёплое дуновение ветра. Маленькое существо пришло в этот мир, окутанное нежностью, и готово было ответить ему тем же. Я открыла глаза. Ла'эш тянул ручонку к Рональду, который лежал рядом, прислонившись к моему плечу.
— Возьми его за руку, — сказала я мужу. — Он тебя любит…
Рональд осторожно коснулся крошечной светящейся ладошки. Во мне мягкой волной отзывалось тепло, которое они дарили друг другу. Мы лежали втроём в тени большого дерева. Весь мир словно отступил в сторону, давая нам возможность побыть вместе. До меня доносились голоса родителя, брата, моего первенца, других членов Сообщества. Они несли в себе добрые пожелания и поддержку. Я смотрела на своего ребёнка и верила, что он сможет сделать этот мир хоть немного светлее — столько положительных эмоций от него исходило. Ради этого маленького чуда и других подобных ему, в том числе и тех, которые пока покоились в Лоне, стоило рискнуть собственной жизнью. Свою главную миссию я выполнила. Если мы с Да'аном погибнем — то, по крайней мере, не зря.
— О чём ты думаешь? — спросил Рональд.
— О жизни, — ответила я, и это была правда. Ведь, даже размышляя о возможной грядущей смерти, я думала, в первую очередь, о жизни. Спасение было близко. Но жизнь не могла восторжествовать в мире, охваченном войной. И мы с моим родителем в состоянии были остановить эту войну — по сути, бессмысленную, как и все войны. Я бы назвала их преступлением против жизни. Многое ли могли сделать два тейлонских дипломата? Я вспомнила взгляд своего родителя. Прекрасное существо, созданное для счастья, но познавшее всю мыслимую и немыслимую боль, такое хрупкое на вид, и такое сильное духом… Веди меня, мой родной. Мы сможем всё, пока сами в это верим.
— Я люблю его, хоть он и не может считаться моим ребёнком, — произнёс муж, поглаживая малыша по голове. В этот миг он чувствовал себя счастливым, и на душе у меня немного полегчало. Тейлонцы сломали жизнь этого человека. Наверное, справедливо, что представитель нашей расы смог хоть немного искупить эту вину.
— Главное, чтобы ты сам считал его своим, — улыбнулась я.
Прижимая к себе светящийся комочек, я приносила клятву, нарушить которую не имела морального права. Ты не познаешь боль неразделённого Ка'ат'ама, мучительное осознание собственного бесплодия или того, что твои дети обречены на вечное пребывание в стасисе и никогда не увидят этот мир. Звёздное небо над головой не будет таить для тебя угрозы в виде внезапного нападения врагов. У тебя не возникнет необходимости брать в руки оружие, чтобы защитить своих близких. Ты будешь жить совершенно в другом мире — не в том, в который пришла я, полном страха и тревог. Мы, тейлонцы, сами виноваты в том, что мир вокруг нас стал таким. Ты наполнишь его теплом и светом, а я дам тебе такую возможность. Шинай эухура, Ла'эш!.. Вместе с тобой я словно заново родилась на свет, и теперь знаю ответы на свои вопросы. И пускай мне, возможно, придётся дорого заплатить за полученное знание — это справедливо, ведь ничто по-настоящему ценное не достаётся нам даром…

— Ла'эш, если ты сейчас же не подойдёшь ко мне, я доставлю тебя на Носитель и отдам на растерзание Да'ану! Будешь вместе с ним учить тейлонскую историю, начиная с раннеатаванского периода!
— Но ты же сказала, что ноги моей там не будет, пока я не подрасту — после того, как я украсил стены покоев генерала Т'тана батальными сценами и нарядил макет джаридианца из лаборатории Мит'гаи в волонтёрскую форму, — удивлённо посмотрел на меня ребёнок. — Выходит, ты сказала мне неправду? А когда — тогда или сейчас?
— Тоже мне, Министр правды нашёлся… Лучше скажи, зачем ты разрисовал забор миссис Джонс?
— Из эстетических соображений, — серьёзно заявил Ла'эш. — Серый забор — это ведь некрасиво. Я пытался объяснить это миссис Джонс, но она мне не поверила. И тогда я решил показать ей, как должен выглядеть красивый забор — чтобы она почувствовала разницу. Согласись, розовые гладиолусы на сером фоне смотрятся очень элегантно.
— Ремень на твоей заднице смотрелся бы очень элегантно, — подал голос Рональд.
— Папочка, не говори глупостей, — снисходительно взглянул на него ребёнок. — Ты же знаешь, что мне не больно. Зато ты потом будешь глотать валерьянку и просить прощения — оно тебе надо?
Всё это было произнесено мягким, сочувственным тоном.
— Как он меня назвал? — растерянно захлопал глазами Ронни.
— Папочка, — улыбнулась я. — А что тебя удивляет?
— Слушай, и в кого он такой хитрющий уродился? — мой муж выглядел растроганным и польщённым.
— Вопрос риторический, — пожала плечами я.
— Ладно, пока вы будете думать над этим вопросом, я пойду, погуляю, — невозмутимо заявил Ла'эш.
За забором его уже поджидали друзья. Мой ребёнок быстро нашёл общий язык с местной молодёжью и теперь целыми днями пропадал в компании сорванцов в возрасте от пятнадцати до двадцати лет. Я посмотрела ему вслед. Довольно высокий — наверное, будет ростом с Зо'ора. Движения уже лишены трогательной детской неуклюжести — даже не пришлось репетировать походку, как с его старшим братом. Ла'эш грациозен и гибок. У него очень красивые глаза необычного разреза — они немного напоминают кошачьи, и обаятельная улыбка. Этот юный тейлонец давно осознал, что его привлекательность обезоруживающе действует на окружающих, независимо от их расовой принадлежности, и бессовестно этим пользуется. Сколько шалостей ему сошло с рук, что называется, за красивые глазки! Перед его трогательно беззащитным взглядом спасовал даже Военный Министр — надо было видеть, как он умолял меня не наказывать озорника. «Наверное, будет дипломатом», — подумала я, втайне сочувствуя тем, кто отважится вступить с ним в переговоры.
— Ну, и как его воспитывать? — вопросительно посмотрела я на мужа.
— А надо ли это делать? — рука Рональда обвилась вокруг моей талии. — Согласись, все проказы Ла'эша абсолютно безобидны. И заканчиваются тем, что «жертвы» сами потом за нами бегают и чуть ли не просят прощения за то, что на него пожаловались. Он очень добрый ребёнок и своими шалостями просто пытается указать нам, взрослым, на то, что мы чересчур серьёзно относимся к жизни.
— Ни'ан был в ужасе, когда младший брат украсил его боевой шаттл живыми цветами, ещё и выложил на боку надпись из бумажных звёздочек — «Шинай эухура!» Сначала грозился забросить Ла'эша на Джариду, а потом поостыл и пришёл к выводу, что получилось даже оригинально.
— Твой старшенький — хороший, но слишком правильный.
— Я бы так не сказала. Не бывает слишком правильных военных. Думаю, у него свои развлечения.
— С джаридийками? — подмигнул мне Рональд.
— Нет, это было бы слишком, — ужаснулась я. — Тем более, в последнее время Ни'ан зачастил в техническую лабораторию… Подозреваю, что с партнёром для своего первого Ка'ат'ама он уже определился.
— Кстати, недавно Ла'эш поставил меня в тупик одним вопросом.
— Каким? — я насторожилась. Что такого можно было спросить, чтобы поставить в тупик агента ФБР?
— Спросил, как размножаются люди, если они раздельнополы?
— И как ты выкрутился?
— Да никак. Пришлось ему рассказать.
— А он что?
— Выразил сочувствие людям по поводу того, что у них всё так сложно. Я хохотал до слёз! — Ла'эш по-своему воспринимает мир. Наверное, ты прав — не стоит ему мешать. Да'ан в случае со мной благополучно проигнорировал воспитательный процесс, и, по-моему, это пошло на пользу нам обоим.
— Зато с Зо'ором он, похоже, перестарался, — усмехнулся Рон, но глаза его погрустнели. — Знаешь, а мне его жаль. Когда мы с твоим братом сидели на чердаке, то разговорились. Никогда бы не подумал, что его посещает столько мыслей — о тейлонцах, о людях, о будущем наших рас. Вообще о жизни. Было время, когда я его почти ненавидел, и чуть было не погубил. А ведь у нас с ним так много общего…
— Мне тоже приходила в голову эта мысль. Зо'ор — он вовсе не самовлюблённый монстр, каким его привыкли считать. Мой брат очень одинок. Он ещё очень молод, ему хочется жить, быть счастливым. Были моменты, когда он вёл себя, мягко говоря, иррационально, но сейчас я смотрю на него и вижу, что он постепенно исцеляется. От своих комплексов, от предвзятого отношения к себе и окружающим. Начинает замечать то, что раньше считал не заслуживающим внимания.
— Сейчас, когда ты подкорректировала мой CVI, я испытываю к нему совершенно другие чувства, чем ранее, и они — настоящие. Я недавно поймал себя на мысли, что хотел бы видеть твоего брата своим другом. Но я не обольщаюсь на этот счёт. Там, на чердаке, между нами установилось некое доверие, но, наверное, это было вызвано ощущением близкой опасности. Не думаю, что Зо'ор нуждается в моей дружбе…
— А я думаю, что нуждается. Кстати, брат рассказывал мне о вашем разговоре. Не торопи его, Рональд. Я уверена — однажды ты обретёшь в его лице друга.
Я была благодарна своему мужу за те чувства, которые он испытывал к моему брату. Меня радовали перемены, произошедшие в характере Зо'ора за последнее время. Но я знала, насколько хрупко внутреннее равновесие, которое постепенно возвращалось к нему, и как важно, чтобы рядом с братом в этот период находились те, кто мог бы его поддержать…

С утра Ла'эш умчался с друзьями на рыбалку — говорит, что это занятие по своей сути очень близко к медитации, и мы с Рональдом наслаждались минутами уединения. Я сварила мужу кофе и наблюдала, как он с блаженным видом его потягивает, растянувшись на кровати, словно большой ленивый кот. Даже глаза жмурил по-кошачьи — только не мурлыкал. В Посольство лететь не надо было. Зо'ор дал Рональду выходной, и я тоже решила немного побездельничать — тем более, никаких мероприятий не предвиделось. Мы решили побродить по лесу, побыть в тишине, как вдруг сработал глобал.
— Только не внеочередное заседание Синода! — взмолилась я, но увидела озадаченную физиономию Лиама Кинкейда. И, вопреки ожиданиям, услышала не привычное «Ли'эн, это невыносимо!», а другую фразу:
— Ли'эн, что мне делать?
— С чем или с кем? — уточнила я.
— С Да'аном, с кем же ещё!
— А почему с моим родителем нужно что-то делать? Он, что, нездоров? Вроде бы, я ничего такого не чувствую…
— Ну, не то, чтобы… — Ли'ам понизил голос. — Понимаешь, у него Ка'ат'ам начинается.
— Поздравляю, — растерянно пролепетала я. — А в чём проблема?
— С утра мы полетели на одно мероприятие — очень скучное. Я его украдкой слегка обнял, а он вдруг как полезет мне под пиджак! В общем, сгрёб я его в охапку и незаметно уволок с этого сборища. Притащил в Посольство, запер в кабинете, а сам спрятался в туалете и тебе звоню. Работников Посольства отправил по домам — свидетели нам ни к чему. Теперь не знаю, как быть. Не тащить же его на Носитель в таком состоянии? Он… В общем, всё время пытается меня трогать, каких-то земных поэтов цитирует — что-то о вечной любви. Говорит, что может получиться ребёнок…
— Не понимаю, а я здесь причём? — мне было неловко, словно я шла в библиотеку, а по ошибке попала, например, в баню. Что такое баня, мне однажды объяснила Кэт. Это место, где голые люди подвергают себя воздействию горячего воздуха и пьют спиртные напитки — так они восстанавливают душевное равновесие.
— Так что мне дальше делать-то? — с надеждой уставился на меня взъерошенный майор Кинкейд.
— Если ты пока не готов разделить с ним Ка'ат'ам — так прямо и скажи. Да'ан всё поймёт и не обидится…
— Да готов я, готов, — прервал меня Лиам. — Просто не знаю, с чего начать.
— Майор Кинкейд, помнится, в случае со мной вы таких вопросов не задавали, — улыбнулась я.
— Так с тобой всё само получилось. Ты первая начала… И я… Если честно, ничего не помню.
Я замолчала, отчаянно пытаясь найти ответ на вопрос, какое чувство в большей степени вызывает у меня майор Кинкейд — раздражение или умиление? Но быстро взяла себя в руки. В конце концов, Лиам действительно мог быть не готов к такому повороту событий. Хотя знает ведь об особенностях тейлонской физиологии…
— Знаешь, Лиам, просто иди к нему, и всё, как ты говоришь, само получится. Как сказал бы мой Защитник, расслабься и получай удовольствие. Только Посольство не разнесите — что вы потом Синоду и журналистам скажете?
— Ли'эн, извини. Наверное, это были неприлично — звонить тебе. Но не к Зо'ору же мне обращаться за советом! Я вообще-то с твоим мужем сначала хотел поговорить, но потом решил, что это будет непорядочно по отношению к тебе. Только ты Да'ану ничего не рассказывай — ещё обидится.
Я представила себе реакцию моего брата, если бы Лиам обратился к нему за советом. Пожалуй, Кинкейд поступил не так уж глупо. Если повезёт, скоро у меня может появиться ещё один брат. Главное, чтобы с энергией Лиама ему не передалась привычка нашего дорогого майора задавать дурацкие вопросы.
— Что опять стряслось у нашей сумасшедшей парочки? — с иронией посмотрел на меня Рональд, когда я вернулась. — Пожар, потоп или очередная сцена ревности?
Отношения моего родителя и Кикейда его забавляли, но я-то знала, что за всеми этими забавными семейными сценами и прочими недоразумениями скрываются и трогательная забота, и нежность, и тепло.
— Всё намного проще — у них всего лишь Ка'ат'ам.
— А тебя Кинкейд привлёк в качестве консультанта? — рассмеялся Рон.
— Вообще-то сначала он хотел привлечь тебя, но потом решил, что это будет неблагородно по отношению ко мне.
— Извини, конечно, но он ведь не настолько неопытен. У вас же было…
— Лиам честно признался, что ничего не помнит.
— Вот, чучело! — выругался Рональд. — Скажи, где были глаза твоего родителя? Вот что их удерживает вместе?
— Есть такая сила притяжения — любовь называется… Я давно поняла, что это чувство, которое выходит за рамки обычной логики. Ты не кипятись. По большому счёту, Лиам поступил правильно. Вопрос, конечно, щекотливый, и со стороны его поведение может показаться бестактным. Но он просто боялся что-то сделать не так, обидеть Да'ана…
— Ну, и что теперь будет?
— Да всё будет в порядке, — уверенно заявила я. — Возможно, даже родится ребёнок.
— И Кикейд привлечёт тебя в качестве акушерки? — насмешливо посмотрел на меня муж.
— Ну, роды он уже видел, — возразила я.
— Ка'ат'ам он тоже видел, и даже участвовал. Поэтому не факт, что он запомнил, как появился на свет его «первенец». Хотя такое не забывается…
Мы обнялись, вспоминая тот день, который собственно и стал началом зарождения нашей маленькой Вселенной. Тогда рождение Ни'ана чуть было не стоило мне жизни, но любовь Рональда оказалась сильнее обстоятельств, и он сумел меня спасти. Мне хотелось верить, что такой же сильной окажется любовь Лиама Кинкейда к моему родителю…

Лес встретил нас тишиной и прохладой. Земная природа меня умиротворяет. Если какая-то жизненная ситуация порой ставит в тупик, мне всегда легче восстановить душевное равновесие, именно общаясь с природой. Кстати, подобным образом она воздействует и на моего родителя. В трудные минуты жизни моя душа устремляется на природу, и даже диким атавусом я скиталась по лесу, а не по шумному городу. Мы с Рональдом бродили среди деревьев, вслушиваясь в пение лесных птиц. Они поют совсем не так, как те, что живут у нас в саду. В трелях лесных птиц больше раздолья и жажды жизни. Они — истинные дети природы, и ничем не обязаны людям, считающих себя хозяевами планеты на правах разумных существ. Эти птицы рождаются и умирают свободными, и, наверное, даже солнце светит им иначе…
Мы вышли на живописную поляну — трава выглядела такой заманчиво мягкой, что трудно было устоять перед соблазном прилечь. Моя голова покоилась на груди Рональда, и я ощущала, как бьётся его сердце. Тень от резного листа скользила по моей руке, покрывая её кружевным узором. Это было одно из тех счастливых мгновений, когда есть только два любящих существа и непреодолимая сила притяжения между ними. Повинуясь какому-то внутреннему зову, я поднялась на ноги, подставляя лицо солнцу. Какое-то странное ощущение шевельнулось во мне — словно внутри зазвучал неторопливый ритм. Повинуясь ему, я вышла на середину поляны, закрыв глаза.
В тот же миг искусственный фасад растворился, словно с меня слетела шелуха, и по прозрачному голубому телу пробежали яркие вспышки. Что-то древнее и величественное пробуждалось во мне. Вскинув над головой руки, я плавно качнула бедром, подчеркнув это движение поворотом плеча и изящным наклоном головы. Солнечные лучи скользили по моей энергетической плоти, отражаясь в ней, словно в гранях драгоценного камня, и подчёркивая каждый изгиб. Откинувшись назад и застыв ненадолго в этой позе, словно прислушиваясь ко внутреннему ритму, я повторила движение, делая стремительный оборот. Моё тело уже было во власти беззвучной музыки, а из недр генетической памяти всплывали забытые движения. Я танцевала древний танец, который мои предки исполняли во время Ка'ат'ама для своих возлюбленных.
Ронни застыл, очарованный необычным зрелищем. А моё тело продолжало извиваться в чувственном танце. Я ощущала его стройность и гибкость — оно было лёгким и послушным, и это доставляло мне удовольствие. Солнечные блики окутывали меня золотистой пыльцой, поблёскивая в глазах. Наверное, в этот миг они казались светлее — словно в них отражалось небо. Подвижные пальцы трепетали у лица — я стремилась каждым жестом подчеркнуть выразительность тонких черт. «Я стану одеждой на твоём теле…» — говорили мои руки, устремляясь навстречу любимому. «Я стану светом в твоей жизни», — кричала моя душа. Ускоряя темп движений, я словно растворялась в окружающей меня красоте. Моя кожа была прохладной, как будто вобрала в себя лесную свежесть. Когда танец достиг апогея, по моему телу прошла нежная дрожь, и оно вспыхнуло сотнями ярких искр. Я устало опустилась на траву рядом с Рональдом. Его пальцы осторожно коснулись моей щеки.
— Ты — самое прекрасное существо во Вселенной, — прошептал он. — Я чувствую, что сегодня ты подарила мне нечто особенное и очень ценное…
— Это древний танец любви, который мои предки дарили своим избранным, — пояснила я.
— Как мало я о тебе знаю, Ли'эн…
— Как мало я сама о себе знаю… Чувствуешь, как трепещет воздух вокруг нас? Видишь, как окутывают нас солнечные лучи? Это она — сила притяжения, которая связывает нас. Любовь… Она пробудила во мне то, что было загнано вглубь веками эволюции. Благодаря тебе, я теперь знаю, какие мы, подлинные…
Я лежала на траве. Внутри меня всё ещё звучала древняя мелодия — одновременно торжественная и нежная. Каждая моя энерголиния была наполнена бьющей через край силой. Я поняла, что такое Основная Энергия. Она порождается любовью… Мы разучились любить, и потому у нас перестали появляться на свет дети. Для того, чтобы во Вселенной вспыхнула искра новой жизни, необходимо, чтобы пересеклись два параллельных мира. Два взгляда. Две судьбы…

Прошли сутки с тех пор, как мой родитель уединился в Посольстве со своим избранным. Я сразу почувствовала, что пересечение этих двух параллельных миров привело к зарождению новой жизни. Тепло переполняло меня при мысли о свершившемся маленьком чуде — я была рада за моего родителя. Он заслужил это высшее счастье, которое только может познать разумное существо — возможность подарить миру своё продолжение. Но меня тревожило то, что они всё ещё находились в Посольстве. Переживал даже Зо'ор.
— Быть может, они ослаблены энергопотерей и нуждаются в помощи? — предположил брат.
— Не знаю… Сигнал, вроде бы, нормальный… Думаешь, стоит туда наведаться?
— Только осторожно, не потревожь их, — попросил Зо'ор.
Молодец, братишка. Ты уже научился проявлять заботу о своих близких, а это первый шаг навстречу к самому главному, ради чего мы, собственно, и живём… Прихватив с собой Кэт, я отправилась в Посольство. Надо сказать, во «владениях» Да'ана царил такой же бардак, как и в моих. Наверное, земной персонал везде одинаков, и единственное место в Посольстве, где реально поддерживать хотя бы относительный порядок — это кабинет Сподвижника. В здании стояла тишина — сотрудники Посольства так и не вышли на работу, не получив соответствующего распоряжения.
— Ну, и куда подевалась эта влюблённая парочка? — удивилась Кэт.
— Здесь их нет, — ответила я, не ощущая присутствия своего родителя внутри здания. — Но они где-то поблизости — похоже, в саду.
Мы тихонько вышли в сад и увидели наших пропавших без вести — они сидели на скамейке, прислонившись друг к другу. У Да'ана, как всегда, был безукоризненно изящный вид. Только взгляд обрёл ту особенную мягкость, которая может быть вызвана лишь осознанием присутствия внутри тебя едва зародившейся жизни. Тонкие пальцы моего родителя ласково перебирали листья сорванной цветущей ветки, и было заметно, что мыслями он сейчас где-то далеко. Зато Лиам выглядел ещё более взъерошенным, чем обычно. На его одежде отсутствовали пуговицы, и несчастный майор пытался одной рукой собрать воедино и удержать на себе предметы своего костюма. Кинкейд выглядел усталым и бледным, но его физиономия излучала гордость и… счастье. Его рука лежала на плече Да'ана. В этом жесте были и нежность, и забота, и стремление защитить — так все разумные существа во Вселенной, независимо от пола и расовой принадлежности, обнимают своих любимых. Вторая рука Лиама накрыла сверху изящную ладонь моего родителя. Всё правильно, майор Кинкейд. Держи его за руку — крепко, как Рональд Сандовал держит меня, и… не отпускай.
— Пойдём отсюда, — шепнула я Кэт. — С ними всё в порядке…
И мы ушли — бесшумно, чтобы не разрушить хрупкую красоту и гармонию этого момента наивысшей близости, какая только возможна между двумя разумными существами. А в воздухе пульсировала та самая сила притяжения, и в этот миг она торжествовала над всеми войнами, раздорами и прочими побочными эффектами стремления разумных существ подчинить себе мир. Мы мним себя хозяевами Вселенной, упиваясь своей призрачной властью, и не замечая, как нелепо это наше наивное тщеславие. Но Вселенная покоряется лишь одной силе, одному чувству, одному порыву, имя которому — Любовь…