1. Столкновение

Плотно укутанная в облака планета казалась с корабля клубком серой шерсти. Ни материков, ни океанов. И неизвестно, что там – под туманной завесой. Пелена дождя? Вода над водой? Или мокрая холодная твердь, терзаемая ураганами?..
- Лиам… – голос Рене дрожал от волнения. – Думаешь, это то, что нам нужно? Я не доверяю Ра’джелу…
- Старая песня, - вздохнул Кинкейд. – Разве Ра’джел не успел доказать, что достоин доверия?
- Не знаю, - Рене тряхнула головой. – Наверное, дело во мне. Никак не могу научиться доверять тэйлонам.
- Да у тебя на них просто аллергия! – попытался пошутить Лиам. Но через мгновение снова был серьёзен. – Знаешь, а ведь мне тоже не нравится эта планета. Подозрительно-сокрытая… Хотя, возможно, это просто особенность местного климата, ну или защита такая – чтобы враги не знали, куда стрелять…
- Вам бы всё стрелять, - прошелестел тихий укоризненный голос. Оба человека вздрогнули: Ра’джел приблизился бесшумно, и неясно, как много он успел услышать.
– А между тем, - продолжал тэйлон, - планета действительно неуязвима, поэтому врагов у неё нет.
- Кто населяет планету? – не замедлил с вопросом Лиам.
- Эн’ат. Высокоразвитые существа. Они поддерживают мир со всеми во Вселенной. Так что ваше беспокойство лишено оснований.
- Если бы вы, Ра’джел, рассказали нам об этих эн’ат больше, мы бы не беспокоились так, - раздражённо произнесла Рене. – Но вы предпочитаете секреты.
- Нет никаких секретов, - тэйлон развернулся, чтобы уйти, но Рене резко подалась за ним и едва не схватила за руку, заставив хранителя корабля изумлённо обернуться.
- И это значит «никаких секретов»? – воскликнула женщина. – Никаких секретов, но и никакой информации! Не держите нас за идиотов, Ра’джел! Расскажите об этих инопланетянах или возвращайте нас на Землю, а иначе…
- Иначе что? – склонив голову набок, спокойно осведомился тэйлон.
Рене стиснула зубы в бессильной злости. А действительно, что они могут противопоставить Ра’джелу? Убить его? И навсегда остаться на орбите дурацкой серой планеты? Он хозяин корабля, они – гости. Или заложники? Что им остаётся, кроме как целиком и полностью доверять тэйлону?
- Ничего, - примирительно улыбнулся Лиам. – Просто у мисс Палмер… дни такие… у женщин бывает.
Ра’джел понимающе покачал головой, в то время как Рене уничтожала Кинкейда взглядом.
- Я не думал, что моё молчание вызовет у вас недоверие, - мягко заговорил тэйлон. – Я руководствовался совершенно иными мотивами. Я хотел… - он замешкался, подбирая слово, - …удивить вас. Люди, насколько я успел понять, любят открывать новое. Открывать новое сами. Познавать непознанное. Если человек перескажет своему другу сюжет фильма перед началом просмотра, друг может обидеться на него, потому что открытие заменится на узнавание. Я не хотел обижать вас. Но, видимо, я ещё плохо изучил людей – вы обижаетесь наоборот.
- Чего мы ждём? – трое так увлеклись выяснением, кто виноват, что не заметили появления на мостике Юлина. Паренёк выглядел усталым и измученным. А как ещё можно выглядеть, проведя больше месяца в космосе без нормального питания?
– Давайте уже вступим с ними в контакт и попросим что нам нужно, - без обиняков предложил атавус.
- Они сами вступят с нами в контакт, когда сочтут нужным, - терпеливо пояснил Ра’джел. – Когда придут к выводу, что с нами целесообразно вступать в контакт.
- Какие разборчивые! – усмехнулся Лиам.
- Были бы неразборчивые, повторили бы опыт землян, - заявил Юлин. – Так ведь, Ра’джел?
Тэйлон не ответил.
- А если они сочтут контакт нецелесообразным, что делать будем? – не успокаивалась Рене.
- Такой вариант развития событий маловероятен, - Ра’джел повёл головой, отрываясь от созерцания планеты. Через фасад тэйлона на мгновение проступила энергоматрица.
«Не маловероятен, он имел в виду – неприемлем», - думал Лиам, глядя, как Ра’джел медленно, словно на ощупь, бредёт к своему креслу.

* * *
- Так вы полагаете, она журналист? – Североамериканский Сподвижник уже два часа занимался созерцанием улицы, стоя у окна посольства. Слишком близко. Вряд ли кому-нибудь удастся пробить виртуальное стекло, но осторожность никогда не бывает лишней. Тем более, в таких сомнительных обстоятельствах.
Уильям Бун развёл руками.
- Это первое, что приходит на ум. Мои люди проверили: у неё нет ни оружия, ни даже глобала. Только бинокль с оптическим наведением, - а ведь утром сам принял красный огонёк, блуждавший по костюму Да’ана, за снайперский прицел. Пришлось увести тэйлона в безопасное место. Хорошо хоть до эвакуации посольства не дошло – вот было бы посмешище! Виновник, точнее виновница, переполоха и не пыталась скрываться.
В качестве места дислокации она выбрала дерево прямо напротив посольства и сидела на ветке, болтая ногами, обутыми в чёрные мокасины, при этом неотрывно разглядывая Сподвижника в бинокль. Чёрная куртка, чёрные узкие брюки – слишком заметная фигура на фоне жёлтой и зелёной, уже поредевшей листвы. На соседней ветке висел полиэтиленовый пакет, единственным содержимым которого была пластиковая бутылка с водой. Бун распорядился, чтобы сотрудники Службы безопасности проверили девушку, не привлекая к себе внимания, дабы не спугнуть. Результаты дистанционного сканирования оказались самыми безобидными.
Но девица не уходила. Она отличалась редкостным терпением и выносливостью – просидеть одиннадцать часов на дереве без еды и отдыха, подкрепляя силы одной лишь питьевой водой. И всё это время почти неотрывно изучать посольство и его обитателя. Какую сенсацию она собиралась добыть таким образом? Или она просто влюблена в Да’ана? Сталкер?
Нет, глупости. Конечно, на просторах Интернета среди лиц обоих полов модно признаваться в любви к какому-нибудь тэйлону, и Да’ан не последний в списке, но это же детские шалости! Никто из этих мальчиков и девочек не представляет даже, какие тэйлоны на самом деле. Даже он, столько времени проработавший на Сподвижника, ещё только учится их понимать. А разве можно любить то, что не знаешь?
Тем более подозрительно поведение девушки с биноклем. Оно допускает огромное количество объяснений – от самых простых и безобидных до самых опасных и вычурных. Агент Сандовал, будь он здесь, без сомнения, уже успел бы схватить и допросить горе-шпионку, несмотря на протесты Да’ана. Бун предпочёл действовать более деликатно.
- Но я не исключаю возможности, - продолжил защитник, - что она террористка, или агент Сопротивления, или кто-то, с кем мы ещё не сталкивались. Вам опасно находиться на виду, словно вы ей позируете. Возможно, она здесь, чтобы отвлекать наше внимание, пока её сообщники организуют теракт. Я бы сказал, в посольстве сейчас небезопасно.
- Вы предлагаете мне покинуть посольство? – наконец, после нескольких часов уговоров, в интонации Сподвижника появился намёк на согласие.
- Именно, - уверенно кивнул Бун. – Пока вы будете на корабле-носителе, я займусь девушкой с биноклем.
- Я последую вашему совету, - Да’ан нехотя отвернулся от окна. – Надеюсь, ваши опасения не оправдаются.
* * *
- Она исчезла, сэр, - физиономия сотрудника Службы безопасности выражала крайнюю степень досады и недоумения. Ещё бы! Профессионал не уследил за девчонкой.
- То есть, вы хотите сказать, что её упустили?
- Так точно, сэр! Семь минут назад она спустилась с дерева и направилась в сторону монумента Вашингтона. Я и мой напарник пошли за ней, на расстоянии, как вы велели. Потом она резко свернула к реке, мы поспешили следом. Она скрылась из вида всего на пару секунд – за дерево зашла. И не вышла. Как сквозь землю провалилась.
- Значит, ушла, - констатировал Бун. – В противном случае, она всё ещё где-то здесь. Радуется, что оторвалась от слежки.
- Она не могла заметить слежку! – возмутился офицер.
- Значит, заметила. Нет, я не хочу сказать, что вы действовали непрофессионально. Просто, наш клиент оказался профессионалом.
- Прочесать район?
- Не стоит. Все свободны.
- Вы уверены, сэр?
- Абсолютно.

* * *
Когда Бун говорил, «она всё ещё где-то здесь», он был совершенно уверен, что девица покинула район посольства. Ушла по деревьям, добежала до реки и прыгнула в воду – как угодно! А ведь задержись она на дереве ещё минут десять – и не отвертеться чудачке от дружеской беседы. Заметила слежку? Вряд ли. Скорее, утратила интерес, когда Да’ан покинул посольство. Или просто устала, кушать захотела. Спустилась и ушла. И по дороге исчезла. В голове защитника даже мелькнула мысль, что девицу могли похитить. Агенты Сопротивления или люди Сандовала… Хотя, зачем она им? Если, конечно, она не замешана в антитэйлонских делах. Почему-то в последнее Буну не верилось.
Да’ан вернётся к работе только завтра. А пока он в безопасности на корабле-носителе, у защитника есть время поразмышлять – редкая удача. За последний месяц свободного времени у Буна не было совсем – тяжело разрываться между долгом перед человечеством и перед своим Сподвижником. Защищать приходится всех сразу, и иногда друг от друга.
Вечерело. Оранжевое солнце приятно светило в глаза – хотелось зажмуриться и потянуться, представить себя ленивым котом. Зелень парка сгущалась, впитывая в себя тени. Скоро на дорожках появится туман… Поборов соблазн нырнуть в тенистую аллею, Бун резко развернулся и зашагал обратно к посольству. Лили на задании с Сандовалом, так что придётся взять автомобиль. Навестить Авгура, проверить базы Сопротивления, а также всех нелегальных иммигрантов за последние месяца два… Репортёров, принятых на работу и подававших резюме на этой неделе…
- Ай! – толчок, испуганный женский возглас, и что-то упало к ногам. – Мой бинокль!
Бун среагировал мгновенно: одно движение – и он уже крепко держал девушку за запястье. Она! Хрупкая, с очень бледной кожей и короткими угольно-чёрными волосами, торчащими во все стороны. Бун готов был поспорить, что на ощупь они жёсткие, как щетина. Когда незнакомка подняла голову, защитника поразили её глаза: такие же чёрные, большие, с неестественно длинными и густыми ресницами – чудо пластической хирургии или всё же природы?
Девушка не пыталась вырваться, только улыбалась уголками губ. Улыбка эта тоже казалась неестественной – нет, не натянутой, не напряжённой даже, просто пойманные за руку преступники так не улыбаются.
- Коммандер Бун! – радостно начала незнакомка, словно не замечая крепкой хватки защитника на своей руке.
- Откуда вы меня знаете?
- Видела по телевизору, - девушка не переставала улыбаться, обратив к Буну своё контрастное, как в чёрно-белых фильмах, лицо с самым невинным выражением.
- Что вы делали весь сегодняшний день перед посольством?
- Разве вы не поняли? Привлекала к себе внимание.
- Прохожих на улице? – не удержался от издёвки Бун.
- Нет, - серьёзно ответила девушка. – Ваше и тэйлона. И, видите, я добилась своего! Тэйлон, правда, испугался и ушёл, но вы бросились меня ловить. И вот мы с вами беседуем.
У Буна голова шла кругом. Или девица совсем глупая, или здесь подвох. А может, она просто добивается, чтобы он её отпустил…
- Я вам завидую, коммандер Бун.
- С чего бы это?
- Вы ведь защитник Да’ана. В посольстве каждый день. Видите их…
- Вы имеете в виду тэйлонов?
- Да, этих прекрасных загадочных существ, излучающих свет! Я тоже хочу работать с ними, хочу попасть на корабль.
- Вы серьёзно?
- Вполне. А вы думали, я террорист?
«Кто угодно, но не такое вот дитё малое», - Бун уже внутренне смеялся и над девушкой, и над самим собой. Выпустил, наконец, её запястье – она приняла это как должное, и бежать явно не собиралась.
- Я Ула, - сказала девушка. – Ула Шац. Будем знакомы. Ула – это имя.
- Необычное, - заметил Бун.
- От русского Ульяна. В честь прабабушки назвали, - улыбнулась Ула.
- Так вы русская?
- На четверть. Папа был француз. Мама наполовину цыганской крови.
Они уже шли по парку навстречу темноте, оставляя позади звуки города.
- Вы здесь недавно? – догадался Бун.
- Совсем недавно! Прибыла из Франции. Здесь тоже красиво! Как хорошо, что я встретила вас! – Ула вся светилась от радости, подпрыгивала и пританцовывала, чуть ли не в ладоши хлопала. Бун посмеивался. А ведь не ребёнок уже, странная. Но с ней было легко. И хотелось быть откровенным, отправить подозрения в бессрочный отпуск. И дышать одним воздухом, и идти рука об руку, и говорить… Потерять бдительность и угодить в сети миловидной преступницы, рядом с которой циничным выглядит даже здравый смысл.
- Вы журналист? – спросил защитник, ожидая отрицательного ответа. Его первая и самая простая версия теперь, после знакомства с Улой, казалась абсурдной. Не бывают журналисты восторженными и бесхитростными – работа не та.
Но Ула неожиданно ответила:
- Да! Я работала специальным корреспондентом в России. Так что опыт добывания сенсаций имею. Личная жизнь олигархов, политиков… Так точно, сэр! Она провалилась сквозь землю! Каждый раз после таких заявлений ставлю себе плюсик. Если меня не возьмут на работу тэйлоны, устроюсь репортёром в каком-нибудь местном издании и буду мучить проклятых пришельцев.
- Вы же называли их прекрасными и загадочными…
- Да, но если они не возьмут меня на работу…
Посмеялись.
- Что-то я не припоминаю вашего имени в заголовках, - вернулся к расспросам Бун.
- А вы читаете российские газеты?
- Случается.
- Я писала под псевдонимами. Иначе проблем не оберёшься. Личные тайны сильных мира сего… вы понимаете.
- Понимаю, - вздохнул защитник. – Поймите и вы: тайны тэйлонов не менее опасны.
Ула пожала плечами.
- Наверное. Но мне они нужны.
- Вы как ребёнок.
- Это плохо?
- Нет, но…
- Мы увидимся с вами завтра? – перебила его девушка, останавливаясь.
Это означало конец разговора. Несколько минут назад Ула так искренне радовалась встрече, а теперь убегает. Всё-таки убегает. Предложение встретиться завтра Бун всерьёз не рассматривал.
Они стояли друг против друга. Ула смотрела на Буна широко раскрытыми чёрными глазами, в которых не читалось ничего. Лицо девушки, когда она не улыбалась, тоже ничего не выражало. Правильное и бледное, как у гипсовых скульптур.
И что с ней сделаешь? Оснований для задержания нет никаких. Как нет ни законов, ни инструкций, запрещающих гражданам разглядывать тэйлонское посольство в бинокль, сидя на дереве.
- Я вас заинтересовала! – догадалась девушка. Уголки её губ снова приподнялись, превращая гипсовую маску в живое лицо. – Тогда покормите меня. Я, признаться, зверски голодна.
Так вот оно что! И как он раньше не догадался пригласить её в ресторан? Конечно, она умирает от голода после двенадцати часов на одной воде!
- С радостью. Я как раз знаю одно премилое местечко неподалёку.
- Тогда вечер наш! – Ула снова была бодра и весела.

До заведения добирались пешком и в полной темноте, если не считать лунного света, который, пробиваясь сквозь кроны деревьев, украшал дорожки зыбким узором. По непонятной причине городское освещение в этом районе сегодня не работало.
Ула беззаботно озиралась по сторонам, словно турист на экскурсии. Похоже, темнота ей нисколько не мешала. Да и Бун с помощью КВИ мог заметно улучшить своё ночное зрение.
Однако беспечность девушки сыграла с ней злую шутку: не заметив ступенек, она подвернула ногу и скатилась бы кубарем вниз, не успей Бун вовремя подхватить спутницу под локоть. Впрочем, она и сама, заметив, что падает, кинулась себя спасать – вцепилась в другую руку защитника мёртвой хваткой. И тут же, вскрикнув, отскочила на метр – благо, не в сторону злосчастной лестницы.
- Что это!? Оно… живое!?
Бун посмотрел на свою руку, так напугавшую девушку: рукав рубашки расстегнулся и сдвинулся вверх – падая, Ула схватилась за скрилла.
- Это скрилл, - пояснил защитник как можно спокойнее. – Для вас он не представляет опасности. Да, это живое существо, но мы используем его как оружие.
- Тэйлоны вам его дали? – Ула быстро справилась с испугом. Подойдя к Буну, она протянула к его оружию тонкую белую ладонь. На лице девушки появилось выражение – интерес.
- Я думал, вам известно о скриллах. Вы ведь профи, - с улыбкой заметил Бун.
Ула передёрнула плечами.
- Я о них слышала, да. Но не думала, что когда-нибудь схвачусь за одного из них. Но раз уж схватилась, и оно меня не убило… Можно на него посмотреть?
- Смотрите. Только не фотографируйте.
- Нечем!
Они вышли на освещённую луной площадку, и Бун закатал рукав. Людей на улице не было, а Ула своими белыми пальчиками скриллу не навредит.
Девушка сначала молча заворожено смотрела. Потом, осмелев, коснулась скрилла кончиками пальцев. Существо ответило на прикосновение слабым свечением – не агрессивным, мягким, как земные животные отвечают на ласку. В сиянии луны возникла иллюзия, будто свет от скрилла струится по пальцам Улы. Смотреть на это было невыносимо.
- Хватит, - Бун отнял руку, быстро опустил и застегнул рукав. – Это вам не домашняя зверюшка.
- Все они одинаковы, - равнодушно произнесла Ула. – Когда у меня будет работа и жильё, обязательно заведу кошку.

В уютном ночном ресторанчике царил полумрак. Негромкая музыка напоминала приглушённое кошачье мяуканье под завывание зимнего ветра. Посетителей почти не было – только пожилая пара в дальнем углу.
Ула уплетала за обе щеки, напрочь забыв все правила этикета, с которыми, по специфике работы, должна быть знакома. От вина она отказалась и запивала ростбиф апельсиновым соком. У сидевшего напротив Буна кусок в горло не лез – всё равно что есть мясо на глазах у голодающих африканцев из прошлого века. Когда Ула расправилась со своей порцией и потянула руки к его тарелке, защитник с радостью отдал девушке нетронутое жаркое.
Через пять минут с добавкой было покончено, Ула вытерла губы салфеткой и откинулась на стуле, блаженно прикрыв глаза и поглаживая себя по животу. Один раз икнула, нисколько этому не смутившись. Если бы не утончённая внешность и дорогая одежда, Улу вполне можно было принять за жительницу какого-нибудь богом забытого горного поселения, капризом судьбы занесённую в большой город. Но Бун не позволял себе обманываться.
Он заказал новой знакомой ещё стакан сока, и стал осторожно расспрашивать девушку, стараясь, чтобы это не походило на официальный допрос. Последним соображением Буна Ула прекрасно воспользовалась. Больше половины вопросов она проигнорировала, на остальные отвечала встречными вопросами. Причём метила в профессиональную деятельность Буна, лишая и его возможности говорить откровенно. Защитник против воли включился в эту игру: «вопрос – не-ответ», понимая, что попусту теряет время.
Возможно, именно его профессиональная скрытность заставила Улу продолжить знакомство. Она дала Буну номер своего глобала и просила звонить в любое время – всё равно она пока безработная. Бун обещал.
Когда они поднимались из-за стола, защитник незаметно взял салфетку Улы и спрятал в кармане своей куртки. Завтра же утром доктор Белман проведёт анализ ДНК.

Кое-что уже написано, так что выкладываю проду.

«Нуай’са тэйлонскому кораблю: запрос на интеграцию», - слова шли из инфопотока – нет, не слова даже, набор звуков, цветных пятен и ещё Ша’бра знает чего, непостижимым образом превращавшийся в сознании четырёх обитателей корабля в слова на родном языке.
- Согласие, - быстро ответил Ра’джел, словно боялся, что жители таинственной планеты передумают.
«Нуай’са тэйлонскому кораблю: ответ принят. Будет осуществлена корректировка орбиты».
Серые многослойные облака вздрогнули и стали чуть ближе. Корабль плавно парил над ними, едва не касаясь их тускло мерцающей кромки. Казалось, он вот-вот погрузится в рыхлую, подсвеченную изнутри пену. Но Ра’джел сказал, что это оптическая иллюзия, и что до атмосферы планеты приличное расстояние.
«Корректировка орбиты завершена, - сообщили из инфопотока. - Огласите ваш запрос».
Ра’джел произнёс всего одно слово:
- Корректировка.
«Нуай’са – тэйлону: Запрос принят к рассмотрению. Интеграция в данный момент невозможна. Добро пожаловать в Нуай’са».
- Ты улавливаешь логику? – шёпотом спросила Лиама Рене.
Тот пожал плечами:
- Если честно, не очень.
«Нуай’са – тэйлонскому кораблю: Предупреждение: плотная атмосфера! Предупреждение: электрические разряды! Ждите».
Несколько мгновений прошло в тишине и неподвижности, потом инфопоток снова заговорил:
«Нуай’са – тэйлону: Освобождена атмосферная ячейка для пролёта шаттла. Примите запрос на интеграцию шаттла. Обращение: Ним».
- Подтверждаю, - тихо произнёс Ра’джел, поднимаясь с кресла.
- Вы на планету? – встревожился Лиам. – Один?
Ра’джел покачал головой.
- Но там может быть опасно! – воскликнул Кинкейд, инстинктивно преграждая тэйлону дорогу.
- Если аборигены вас съедят, корабль останется без управления, – мрачно заметила Рене. – И мы все умрём. Если бы у вас была совесть…
- Это исключено. Эн’ат не питаются тэйлонами, - Ра’джел попытался обогнуть Лиама – безуспешно.
- И что означает «интеграция»? – не отставал Кинкейд. – Кто с кем интегрировался?
- Нуай’са с нашим кораблём.
- Значит, вы передали управление – ИМ?! – Рене вцепилась в ближайшую переборку, чувствуя, как одновременно подкашиваются ноги, а руки жаждут расцарапать тэйлону фасад. – Вы с ума сошли!
- Не только управление кораблём, - Ра’джел явно вознамерился довести бедняжку до инфаркта, - но и базы данных. Таковы правила. Нуай’са не нужны сомнительные визитёры. А теперь эн’ат знают о нас достаточно, чтобы принять меня.
- Но почему только вас, Ра’джел? – упорствовал Лиам.
- Потому что это тэйлонский корабль. А тэйлон здесь только я. Я должен вести первичные переговоры.
- А как же… еда для людей? – напомнил Юлин. Желудки Лиама и Рене отозвались дружным урчанием.
- Если мне удастся договориться, нам дадут всё, что мы пожелаем.
- А взамен? – насторожился Лиам.
- Информация.
Кинкейд невесело усмехнулся:
- Тогда можно считать, свой залог они уже получили.
- Базы данных… - простонала Рене. – Теперь они знают, где находится Земля. И корабль в их полном распоряжении. Что вы натворили?!
Ра’джел посмотрел на неё с видом учителя, которому приходится в сотый раз объяснять нерадивым детям правила умножения.
- Эн’ат – мирная раса. И они не выходят за пределы своей планеты. Они изучают другие миры издали – через визитёров.
- Ладно, ваша взяла, - пробормотал Лиам, уступая тэйлону дорогу. – Вы только договоритесь, чтобы и нам устроили экскурсию на Нуай’са.
- Непременно, - пообещал Ра’джел, исчезая в сиянии портала.
- Вот так и погибнет последний тэйлон, - меланхолично протянула Рене. Настроение у женщины было похоронное, и сделать с этим, как и с безрассудным поведением Ра’джела, Лиам ничего не мог.
- Возможно, он прав, и нам нечего опасаться, - неуверенно начал Кинкейд.
Но Рене только махнула рукой и отвернулась.
- Всё это время мы выживаем, Лиам. Не живём, не познаём непознанное, а боремся за существование в совершенно чуждой среде! Я устала, Лиам, я хочу домой! Пусть это и звучит по-детски, но когда я думаю, что никогда не увижу Землю, и что мне суждено погибнуть в холодном равнодушном космосе, в этом живом склепе, который наш корабль… Я начинаю жалеть, что поддалась на твои уговоры.
- Прости… - а что он ещё мог сказать? Да, он виноват, он совершил глупость, оторвав эту земную тёплую женщину от Земли. Ей бы детей рожать, красивые бы получились дети… Да и сам он соскучился по Солнцу, которое, во Вселенной, без сомнения, только одно. И какая Ша’бра дёрнула их лететь с Ра’джелом? Сейчас Лиам уже не знал ответа на этот вопрос.

* * *
- Так, значит, русская француженка, да ещё и цыганка? Горячая штучка! – пальцы Авгура носились над клавиатурой, вводя коды доступа, пароли, чужие отпечатки… Базы данных одна за другой покорялись интеллекту хакера, включаясь в сеть поиска. – Сейчас посмотрим, что ты за цыпочка, - бормотал гений, в азарте прикусив нижнюю губу.
- Ульяна Шац, правильно?
- Она так представилась, - кивнул Бун. – Но имя вполне может оказаться фальшивым. Поэтому я и пришёл к тебе.
- Правильно сделал, - Авгур откинулся на стуле. – Одно совпадение. Шац, Ульяна Альбертовна, 1927 года рождения. В прошлом году скончалась.
- Её прабабушка? – предположил Бун.
- Здесь пишут: родственников нет. Старушка умерла в доме престарелых в Иркутской области. По ней всё чисто, Бун. Никому до этой Ульяны дела не было.
- Всё-таки солгала…
- Нам ещё повезло, что она не представилась Мэри Смит. Мы бы тогда до утра впустую базы шерстили.
- Да уж, помогла следствию…
- Фотографии её не осталось?
- Нет, но я бы сразу узнал её на фото. Весьма… колоритная внешность… Постой! А пробей-ка вот этот номер!
- Что ж ты раньше молчал?
- Думаю, и здесь безнадёга.
- Посмотрим, - Авгур с новыми силами забарабанил по клавишам. – Так… Есть! – хакер обрадовано хлопнул в ладоши. – Глобал зарегистрирован на Улу Шац. Попалась, пташка!
- Ула, значит, - Бун в задумчивости потрогал подбородок, припоминая: «Ула – это имя».
- Приобретён позавчера, - продолжал Авгур, - в Москве. Вот, она и вправду русская, а ты обзываешь девушку лгуньей.
- Не спеши. Что ещё на неё есть?
- Национальная база данных. Смотри.
На экране появилось окошко с крохотной фотографией Улы в сопровождении трёх строчек текста.
- Двадцать семь лет, - озвучил Авгур. – Имеет двойное гражданство Франции и России и вид на жительство в США. Негусто, - хакер несколько минут придирчиво рассматривал фото девушки, то увеличивая, то уменьшая его, пока не вынес окончательный вердикт:
- Милая. Но не в моём вкусе. Пластические хирурги перестарались. А причёску одобряю – наш человек. Эх… а я так надеялся, что таинственная незнакомка покорит моё сердце!..
- Не тяни, Авгур. Я сегодня весь день на ногах, надеялся хоть на пару часов домой заскочить.
- Понял. Открыть личную информацию.
- Доступ запрещён, - приятным женским голоском сообщил компьютер.
- О-паньки! – Авгур развернулся к Буну. – У тебя, дружище, талант влезать в истории.
Через несколько минут компьютерной магии файл с личными данными загадочной Улы сдался на милость победителей.
- Не понял… - Авгур ошарашено воззрился на пустой экран. – Я же тебя открыл!
- Тут ничего нет, - Бун придвинулся к монитору, словно пытался отыскать на белом фоне какие-нибудь следы или улики. – Личная информация отсутствует. Либо её стёрли, либо не было совсем.
- И это в Национальной базе данных! – Авгур присвистнул. – А если у русских поискать…
Но российская и французская базы данных показали точно такую же картину. Более того, хакеру удалось установить, что профайл девушки появился во всех трёх базах одновременно. Позавчера.
- Чертовщина, - пробормотал Авгур. – Как будто вирус в системе.
- От начала и до конца, - тихо проговорил Бун. – Если бы ты видел её вживую, общался с ней…
- То проникся бы доверием? Но ведь ты не проникся.
- Мне не положено… Полностью фальшивая личность. Кому это нужно?..
- Думаю, и тело у неё фальшивое. Ты когда-нибудь видел такие ресницы? И кожа белая, как мел. Бррр! Снежная королева.
Буна физические достоинства и недостатки девушки интересовали в последнюю очередь. Должно быть что-то…
- А проверь базу данных порталов и других транспортных компаний. Может, узнаем, откуда она прибыла?
- Легко! Вчера прибыла в Вашингтон из Парижа в 16.02. Прибыла в Париж из Москвы в 19.37 – позавчера. Других перемещений мисс Шац порталами не зарегистрировано. Морским, воздушным и наземным транспортом, она, похоже, принципиально не пользуется. – Авгур нахмурился. – Вся её история обрывается на позавчера! Бун, повторяю, ты серьёзно, очень серьёзно вляпался. И если это коснётся Сопротивления, Дорс будет не в восторге, поверь мне. Я бы…
- Это не коснётся Сопротивления, - оборвал его защитник. – Но я должен выяснить, кто она и чего добивается.
- Разве не ясно? Она копает под тебя – а значит, либо под Сопротивление, либо под тэйлонов. И вряд ли она действует в одиночку. Я бы на твоём месте вспомнил Элис Чейпел.
- Нет. Исключено. ФБР, а тем более тэйлоны, не действуют так топорно. Когда человек появляется ниоткуда, это вызывает подозрения. Они бы придумали для агента подробную легенду и сделали бы её доступной, иначе какой смысл в фальшивых именах?
Для верности пролистали фотографии всех агентов ФБР – никого похожего.
- А может, она… того, репликант? – предположил Авгур.
- Репликант, на котором написано: «Я репликант»? Скорее, она изображает репликанта.
- Зачем?! – округлил глаза хакер.
- Не знаю. Надеюсь, доктор Белман хоть что-нибудь прояснит.

В шесть утра в штаб-квартире Сопротивления уже вовсю кипела работа. Но как назло ни генетиков, ни Дорса на месте не оказалось. Бун упаковал салфетку, которой Ула вытирала губы, в полиэтиленовый пакет и велел передать доктору Белман для экспертизы. На всякий случай прикрепил к образцу записку, что дело срочное.
Лили и Сандовал уже третьи сутки пропадали на политическом форуме в Ярославле, сопровождая Зо’ора. Лили звонила по нескольку раз на день, корчила жуткие гримасы и кляла на чём свет стоит «эту надменную тэйлонскую рожу», его собачонку Сандовала и вечно больных пилотов, которых приходится замещать. Сегодня, ближе к полудню, все трое должны вернуться. А значит, ещё есть возможность переговорить с Да’аном, не опасаясь нежданного вторжения Сподвижника ООН или его вездесущего агента.

- Сегодня эта женщина не появлялась, - такими словами встретил Да’ан своего защитника. Похоже, Сподвижник всё утро дежурил у окна. Да, умеет Ула, или кто-она-там-на-самом-деле, привлекать к себе внимание!
- Я распорядился усилить круглосуточную охрану посольства, - доложил Бун. – Пока никаких подозрительных личностей около здания не замечено. Но это не значит, что за вами не наблюдают из укрытия.
- Вчера она не таилась, - задумчиво проговорил Да’ан. – Я пытался понять: если она не террорист и не сумасшедшая, зачем она это делала? И понял одно. Поступки людей иногда полностью лишены логики и здравого смысла – если пытаться анализировать их со стороны. Но нелогичное, абсурдное для одного человека может показаться простой и понятной истиной другому. У вас у каждого… своя логика. Как вы понимаете друг друга?
- Даже мы с вами понимаем друг друга, Да’ан. Пусть не всегда и не во всём. Мне кажется, основные законы логики едины для всех разумных существ. Разумных в нашем понимании. Но мне не понять, скажем, поступков серийного маньяка-убийцы или некрофила. Хотя он действует абсолютно логично в рамках своей картины мира. В то же время, даже близкие люди порой не могут прийти к пониманию.
- Это удивительно.
- Это нормально. Для людей.
- Вы – существа, сотканные из парадоксов. Возможно, именно в этом ваша сила, ваш потенциал, - Да’ан плавно проследовал к своему креслу и опустился в него. – В представителе другого вида мы можем понять лишь то, что понимаем в себе. У людей и тэйлонов много общего, но различия огромны. КВИ частично решает эту проблему, расширяя сознание человека. Для тэйлонов нет подобной техники, и мы утешаемся мыслью о собственном превосходстве вместо того, чтобы попробовать приблизиться к людям.
Последние слова Сподвижника взволновали Буна. Он ожидал, что Да’ан продолжит мысль, но тот молчал, устремив в пространство рассеянный взгляд небесно-голубых глаз.
- Что вы хотите этим сказать, Да’ан? – решился Бун прервать размышления тэйлона.
- В последнее время, - как-то неуверенно начал тот, - меня тревожат вопросы, которые я не должен задавать и которыми не могу поделиться с Сообществом. Сейчас, когда тэйлоны и люди делают только первые шаги навстречу пониманию… Могут ли тэйлоны знать, что есть благо для человечества? - Да’ан пристально посмотрел в глаза своему защитнику. – Могут ли люди понять, что есть благо для тэйлонов? Существует ли абсолютное благо?
- Разве тэйлонская философия не даёт ответа на этот вопрос?
- Нет.
Ход мыслей Сподвижника настораживал Буна. Если не брать в расчёт последний риторический вопрос, то Да’ана посетили два вида сомнений: сомнение в правоте политики тэйлонов (что не могло не радовать) и сомнение в целесообразности доверия к людям (что могло иметь самые мрачные последствия даже для защитников, таких как Сандовал). Если приглядеться, то два эти сомнения – по сути, стороны одной монеты, стоимость которой – сама возможность взаимовыгодных отношений между двумя видами. И если вопрос о доверии встанет ребром, вряд ли тэйлон будет спрашивать совета у человека. Спасибо, что предупредил, Да’ан.
- Ваши действия, Бун, - продолжал между тем Сподвижник, - иногда казались мне нелогичными и неоправданными. Но когда я просил объяснений, вы предоставляли их мне в виде чётких логических аргументов. Я ценю вас за это. Но я чувствую, - тэйлон выделил голосом последнее слово, - что не все, кто искренне предан Сподвижникам, будут готовы дать подобные объяснения. Можем ли мы доверять тому, в чьей преданности не сомневаемся, но чьих мотивов и логики не в состоянии постичь? Мне очень важно решить это для себя сейчас. Возможно, от этого зависит будущее наших видов. Как вы поступаете в таких ситуациях, Бун?
- Я полагаюсь на свою интуицию.
- Она вас ещё не подводила, - в уголках губ Да’ана заиграла улыбка.
- Я бы сказал то же о вас, Да’ан.
- Благодарю, - тэйлон приложил правую руку к груди и склонил голову. - Вы облегчили мне выбор уже тем, что выслушали меня.
Он помолчал, откинувшись в кресле. Бун стоял рядом, попеременно переводя взгляд с тэйлона на город за окном. И то, и другое казалось сегодня прекрасным: и ясный солнечный день, редкий подарок предзимья, и светлое, одухотворённое лицо Да’ана.
Виртуальное стекло – не помеха для солнца. Свет озарял синие стены посольства, придавая им живой небесный оттенок. Странно, но после случая, когда тэйлонские системы атаковал вирус и здание чуть не убило обоих защитников, Бун словно бы сроднился с этим диковинным организмом, вдруг осознав его хрупкость и уязвимость. Таким же хрупким и уязвимым казался сейчас Да’ан в лучах чужого солнца, словно в руках грозного и могучего божества. Бун привык думать о человечестве как человек, но сейчас он отчётливо осознавал: мы – чужие для них, угроза и почему-то надежда. Они пытаются управлять нами, но на самом деле они вверили свою судьбу в наши руки. И как мы поступим с незваными гостями, решать нам, не им.
Жестокий парадокс: чем больше сил Бун отдавал Сопротивлению, тем сильнее он жаждал понять тэйлонов. Он выучил основы их языка, прикоснулся к их мифологии, но этого оказалось мало. Мир чужаков манил, затягивал в себя, и Бун боролся с этим, мучился, вспоминая добрую нежную Кэйт, заставлял себя ненавидеть пришельцев и всё больше сил отдавал Сопротивлению. Замкнутый, порочный круг.
- Вам, наверное, интересно, - снова заговорил Сподвижник, - почему я завёл этот разговор.
- Думаю, на то были причины, - сдержанно ответил защитник.
Да’ан несколько мгновений колебался, прежде чем открыться – единственному человеку, которому доверял. Бун знал, чувствовал, что сейчас между ним и Да’аном понимания больше, чем встретит Да’ан в Сообществе. Бун был польщён, и благодарен, и ощущал внезапно нахлынувшую ответственность – не защитника-импланта – друга. Интересно, есть ли у тэйлонов понятие «друг»? В текстах, которые попадались Буну, ничего подобного он не встречал.
- Я видел сон, - тихо, на грани слышимости, вымолвил Да’ан. – Точнее, это происходило в полусне. Кто-то осторожно касался Сообщества – так легко, что заметить можно было лишь на границе между сном и явью. Мне повезло. Это был человек. И я прочёл его чувства. Восхищение, поддержка и… замешательство. Человек наблюдал за нами на уровнях, доступных не каждому тэйлону. Но – не понимал нас.
- Вы бы хотели разыскать этого человека?
- Нет! - Да’ан резко выпрямился, на лице проступила энергоматрица. – Вы ведь помните, что случилось с Катей Петренко? Я не стану разыскивать его, кем бы он ни был. Я хочу позволить этому человеку жить. Но если он сам разыщет меня… Вы должны позаботиться о его безопасности.
- Я сделаю всё возможное, - искренне заверил Сподвижника Бун.
Тэйлон поднялся с кресла, сделал несколько шагов по приёмной – Бун залюбовался его неторопливой грацией. Словно что-то вспомнив, Да’ан остановился. Потом вернулся к окну, у которого простоял всё утро, коснулся рукой виртуального стекла. Взгляд Сподвижника блуждал по саду под окнами посольства, по кронам деревьев, аккуратно подстриженным газонам, дорожкам у фонтана. Девушки не было.
Тогда Да’ан повернулся к Буну.
- Как продвигается расследование вчерашнего инцидента? – хотя тэйлон и старался говорить официально, защитник уловил в его голосе нотки волнения.
- Я вошёл в контакт с девушкой. Она представилась как Ульяна Шац, бывшая журналистка из России. Выразила желание работать на Сподвижников.
- Она объяснила своё вчерашнее поведение?
- Да. Она сказала, что таким образом привлекала ваше и моё внимание.
Пальцы Да’ана описали в воздухе дугу и застыли на уровне груди.
- Как интересно… Что вам говорит ваша интуиция, Бун?
- Что девушка лжёт.
- Она опасна?
- Это ещё предстоит выяснить.
- Прошу вас, не затягивайте с этим делом. И не посвящайте в него агента Сандовала и Зо’ора. Пусть оно будет нашей… - в глазах Да’ана появился заговорщический огонёк, - …тайной, - многозначительным шёпотом закончил Сподвижник.

* * *
Когда двойным агентам удалось освободиться, город уже погрузился во тьму, расцвеченную огнями окон и витрин. Лили силком затащила Буна в «Плоскую планету», чтобы «вправить» коллеге мозги. По вопросу Улы она была удивительно единодушна с Авгуром: девица копает под Сопротивление, она агент Сподвижников, это очередная проверка Буна «на вшивость», и Да’ан имеет к ней самое прямое отношение – не зря же он велел не посвящать Сандовала – боится за чистоту эксперимента.
Только все эти аргументы, высказанные с напором и уверенностью, казались Буну совершенно неубедительными.
- Лили, мы сейчас можем только гадать. Я тоже не доверяю Уле, но не думаю, что за ней стоят тэйлоны – по крайней мере, не Да’ан.
- Ты идеализируешь своего Да’ана.
- Нисколько. Послушай. Сейчас я звоню Уле, мы встречаемся, и я пытаюсь поговорить с ней начистоту.
- Хорошо. Только одного я тебя не отпущу.
- Это ещё почему?
- Предположим, ты прав, и Ула – не агент Сподвижников. И КВИ ей ввели с какими-то иными целями. Теперь вспомни Пайка. То, что он сотворил с Сандовалом. И то, как эта девица присматривалась к твоему скриллу. Не наводит на мысли?
- Ты всерьёз считаешь, что хрупкая девушка отберёт у меня скрилла?
- Она имплант, Бун. Не суди книгу по обложке. Главное – то, что у неё вот здесь, - Лили прикоснулась к своему виску. – А вот здесь, - она приложила пальцы к груди, - может ничего не оказаться. Она просто убьёт тебя, заберёт скрилла и пойдёт дальше – убивать. Тэйлонов или людей – нам ни того, ни другого не нужно. Так что на встречу идём вместе. И не спорь.
- Слушаюсь, кэп! – шутливо отрапортовал Бун. В словах Лили был определённый резон, и защитник решил довериться голосу её разума.

Тёмное безлюдное место. Недалеко от посольства. Парк подойдёт. Парк – замечательно! Хорошая знакомая? Пускай приходит!
- Главное, чтобы она не привела сообщников, - прошептала Лили, когда они с Буном покидали кафе. – Если их будет много, боюсь, вдвоём мы не справимся.
- По крайней мере, у них нет скрилла, - беспечность коллеги непередаваемо раздражала Лили, заставляя предполагать самое худшее.
Когда они были уже на полпути к условленному месту, Ула вдруг изменила решение. Теперь она приглашала обоих… в «Плоскую планету».
- Это место хорошо вам знакомо, - пояснила девушка. – Я буду ждать.
Лили прошипела что-то насчёт подставы, но Бун быстро призвал пилота к спокойствию. Возникла проблема – будем решать. Вперёд!
В кафе они застали уморительную картину: Авгур кадрил Улу. Точнее, пытался кадрить. Та слушала его, невинно хлопая длиннющими ресницами, и улыбалась, как Мона Лиза, загадочно-смиренно, мол, я всё понимаю и даже представляю, о чём вы говорите, но с этим, молодой человек, не ко мне.
Со вчерашнего дня Ула нисколько не изменилась – те же растрёпанные волосы, словно никогда не знавшие расчёски, та же одежда. Куртку девушка сняла и повесила на спинку стула, открывая взорам обтянутые чёрной водолазкой худенькие плечи и маленькую грудь. Бун невольно отметил, что лифчика под водолазкой не было.
«На самом деле, она мне совсем не понравилась, - оправдывался потом Авгур. – Тощая, плоская, одно и есть – симпатичная мордашка, но я и красивее видел», - Лили только посмеивалась и укоризненно кивала.
Ула сидела лицом ко входу и потому первая заметила Буна и Лили. Встала и протянула руки им навстречу, не переставая таинственно улыбаться.
- Коммандер Бун, капитан Маркетт! Как я рада! – произнесла она вполголоса, чтобы не привлекать к вошедшим внимания. Хотя громкая музыка и так не позволяла услышать ни слова, произнесённого за соседним столиком.
Лили пожала прохладные пальцы девушки, старательно улыбаясь в ответ.
- Вижу, Авгур уже представил меня…
- Прости, дорогая, не успел, - игриво повинился хакер.
- Вы известная личность, капитан Маркетт, - объяснила Ула. – Вы участвовали в покушении на Джонатана Дорса.
У Лили глаза полезли на лоб от таких заявлений, но Ула вовремя спохватилась:
- Простите, я выразилась неправильно. Вы управляли шаттлом Да’ана в день покушения. Это много раз показывали по телевизору. Я вас запомнила.
- А с чего вы взяли, что это место нам знакомо? – спросила Лили, обводя взглядом розово-фиолетовый интерьер кафе. – Вы следили за нами?
- Случайно увидела, как вы сегодня выходили отсюда, и решила заглянуть. Здесь приятно.
Простой, исчерпывающий ответ.
- Раз все знакомы, - попытался разрядить обстановку Авгур, - почему бы не продолжить беседу сидя?
- А как же твоё неотложное дело? – Лили выразительно подмигнула хакеру.
- Да! – воскликнул тот, вскакивая. – Как я мог забыть?! Простите, Ула, вынужден вас оставить в компании этих занудных личностей.
Ула рассеянно кивнула и проводила подпольного бизнесмена невидящим взглядом.
Бун тем временем метнулся к стойке, купил коктейли себе и Лили и вишнёвый сок для новой знакомой.
Несколько минут все трое молчали, занятые созерцанием и поглощением напитков. Ула смотрела на своих визави, как показалось Буну, выжидающе. Он долго не мог начать разговор, а Лили на помощь не приходила. О чём можно говорить с личностью, которой нет? О её придуманной жизни?
И Бун решил обратиться к личности, которая есть.
- Почему вы солгали мне вчера?
Вопрос нисколько не смутил девушку, словно она с самого начала ожидала именно его. Выражение её лица оставалось открытым и бесхитростным и, пожалуй, слегка отстранённым. Так наблюдают за тем, что тебя не касается и не очень-то интересует.
- Я знала, что вы станете проверять, - мягко проговорила она, напомнив интонациями Да’ана. – У всех людей есть прошлое. У меня его нет. Вот я и решила выдумать его себе, чтобы оно было. Ведь прошлое определяет настоящее, но и настоящее в ответе за своё прошлое. Если я здесь и сейчас, то, очевидно, и раньше я где-то была.
Лили залпом допила свой коктейль. Даже Бун поначалу растерялся – кто сидит перед ним? Но ведь доктор Белман ясно дала понять – не репликант. Тогда, возможно, КВИ вызвал у девушки подобную реакцию.
Ула развеяла его сомнения сама:
- У меня проблема с памятью.
- Давно? – осведомилась пришедшая в себя Лили.
- Полгода. Тогда я стояла на улице и не знала, когда я и где. А значит, не знала – кто. Но я стала жить. Страна была Россия. Я ночевала в парках и на вокзалах, а днём делала работу на заказ. Я многое умею. Но так я не могла служить Сподвижникам. Чтобы им служить, надо быть кем-то, а я была никто. Вот я и придумала себе легенду.
- И ухитрились поместить её в Национальные базы данных трёх государств и получить все эти гражданства? – в голосе Буна ясно читался сарказм.
- Из Интернета я узнала о КВИ и поняла, что у меня в голове эта штука. И я попробовала с ней… договориться.
- Поразительный результат, - Лили приподняла бровь. Снова вспомнился Джеймс Пайк, расписавший стены тюремной камеры сюжетами тэйлонской мифологии а потом имитировавший свою смерть. И там, и здесь – поразительно!
- С помощью КВИ я изменила своё тело, чтобы стать красивее. Я знаю Юноа и несколько земных языков. Я разбираюсь в технике. Я буду полезна Сподвижникам. Коммандер Бун, представьте меня Да’ану! – взмолилась девушка.
- Хотите вернуться в лабораторию? – резко спросила Лили. Эта Ула заслужила ушат холодной воды – может, она и компьютерный гений, но в реальной жизни ничего не смыслит. – Снова стать их подопытной крысой? Включите собственный мозг, Ула! Ведь это тэйлоны превратили вас в «никто»!
Эта пылкая тирада не произвела на Улу ровно никакого впечатления. С таким же успехом Лили могла рассказывать о выращивании огуречной рассады в теплицах. Девушка даже не улыбалась, лицо её было непроницаемым, взгляд – пустым.
«Жутковатая она, - поделилась потом Лили. – Смотришь ей в глаза, а там непонятно что».
А Бун вдруг подумал, что Ула, вероятно, просто не понимает языка эмоций. И свои эмоции не осознаёт и не контролирует. Имплантация повредила не только память девушки, и если он хочет хоть что-то до неё донести, то должен говорить спокойно.
- Мы предполагаем, - осторожно начал он, - что ваши проблемы с памятью вызваны имплантатом.
- Я знаю, - Ула кивнула.
- КВИ повредил некоторые центры вашего мозга. Тэйлоны признали операцию неудачной, а свои неудачи они привыкли скрывать. Поэтому вас держали в изоляции, возможно, в одном из исследовательских центров или в закрытой клинике, пока вам не удалось сбежать. Возможно, они специально подавляли вашу память, ведь все события после освобождения вы помните.
- Почти все, - уточнила Ула.
- И вы, - не удержалась Лили, - зная всё это, что на вас ставили опыты, а потом отправили в утиль, страстно желаете работать на Сподвижников? Почему? Или на самом деле вы хотите им отомстить?
- Я не вижу причин для мести, - спокойно ответила Ула. – С КВИ мой мозг работает быстрее и эффективнее, чем у большинства людей. У меня есть преимущество.
«Надолго ли?» - так и вертелось на языке у Буна, но говорить сейчас о быстром отмирании имплантатов было бы слишком жестоко. Хорошо, если Лили это понимает. Лили понимала.
- Вы должны представить меня Да’ану, - не просьба, скорее, констатация факта. Воистину, человеческое упрямство безгранично!
- Встреча с тэйлонами для вас крайне опасна, - в очередной раз попытался объяснить Бун. – И я не стану подвергать вас этой опасности. Послушайте меня: уезжайте отсюда как можно дальше, найдите работу, раз многое умеете, и забудьте о тэйлонах!
- Я не могу, - просто ответила Ула. – Я буду работать только на Сподвижников. Иначе – никак. Это заложено в моих инструкциях.
- Инструкциях? – переспросила Лили.
- Императиве, - тут же исправилась девушка. – У меня мало времени. Я не могу дожидаться… Бун, капитан Маркетт, вы даже не представляете… - она замолкла, опустив лицо. Казалось, она вот-вот заплачет.
«Неужели, знает? – с горечью подумал Бун. – Неужели, ей и вправду немного осталось?.. Если учесть, как она использовала КВИ последние полгода…»
- Хорошо, Ула, - Лили сдаваться не собиралась. – Я попытаюсь посмотреть на ситуацию твоими глазами. – На губах девушки вспыхнула озорная улыбка, но ресницы оставались полуопущенными. – Работа на Сподвижников, чего ты хочешь добиться?
Ула вскинула голову.
- Положительной обратной связи.
- Чего? – нахмурилась Лили.
- Я должна вернуть утраченное.
- Поверь, память тебе не вернут, даже если это возможно. Зачем тэйлонам живое свидетельство их неудачного эксперимента?..
Согласия они так и не достигли. Разговор шёл по кругу, Ула выражалась туманно и, похоже, сама не понимала, что говорит. В конце концов ей удалось вытянуть у Буна обещание, что он переговорит о ней с Да’аном. Воодушевлённая, Ула пожала обе руки защитника; раскланиваясь с Лили, лукаво повторила: «Вы даже не представляете…» - и мотыльком выпорхнула из кафе в ночь. Буна снова пронзило чувство, что девушка ушла навсегда, будто там, куда она уходила, ничего нет.
- Ты с ума сошёл! – накинулась на него Лили, как только они остались одни. – Да’ан всё делает с одобрения Синода. А эти, хорошо если отправят её назад, а ведь могут и устранить, что более вероятно. А если случится чудо, и они примут её на работу, мы получим второго Сандовала!
Бун молчал, интуиция ушла в бессрочный отпуск. Но рассказать Да’ану о девушке-импланте казалось сейчас самым разумным решением.
- Мы должны рассказать о ней Дорсу! – заявила Лили. – Возможно, доктор Белман сможет ей помочь. А если нет…
- То Ула не нужна ни нам, ни тэйлонам? Дорс точно так же её уничтожит, если она откажется с ним сотрудничать.
- Да, - Лили отвернулась. – Эта девушка никому не нужна. Мы не знаем, кому могут навредить её действия, но мы не имеем права рисковать. Ты как хочешь, а я сообщу Дорсу сегодня же.

- Сорок два дня восемь часов четырнадцать минут, - Рене нетерпеливо мерила шагами мостик. – Столько мы болтаемся неизвестно где.
Часы-календарь земного времени работали исправно, неумолимо отсчитывая потерянные минуты, дни, недели… Оптимизма это не прибавляло, лишь вызывало желание отключить, а то и разбить вдребезги вредный фиолетовый прибор, установленный здесь ещё Зо’ором.
- Мы летели на мою родную планету, - хмуро напомнил Юлин.
- Летели, да не долетели, - развела руками Рене. – И сдаётся мне, ещё не скоро долетим.
- Мы же из-за тебя здесь остановились, - подначил подругу Лиам. – Шампуни, кремы, земная кухня…
- Заткнись! – огрызнулась Рене.
- Не только из-за неё, - покачал головой юный атавус. – Ра’джел упоминал, что энергия корабля на исходе. А здесь можно пополнить запасы.
- Основной Энергии? – удивилась женщина.
- Не знаю. Чего-нибудь, на чём корабль станет работать. К тому же, курс надо откорректировать – звёзды со временем меняют своё положение в галактике, мы должны знать, где именно находится моя планета сейчас. Мы ведь не просто так тыкались в необитаемые планеты – мы искали Нуай’са и не сразу нашли…
- Если бы здесь выдавали Основную Энергию, тэйлоны не прилетели бы на Землю умирать… - вслух рассуждала Рене. – Значит, всего, что захочешь, тут нет… Но почему Ра’джел не сообщил нам о состоянии корабля?
- Не хотел лишний раз тебя волновать, - предположил Лиам. – Он собирался решить проблему сам, всё-таки не дитё малое – тысячи тэйлонских лет и тэйлонских жизней хоть что-то да значат в этой Вселенной…
Рене окинула Кинкейда угрюмым взглядом.
- Ты веришь ему, - это прозвучало как упрёк.
- Верю, - с готовностью ответил Лиам. – И верю жителям Нуай’са. Пока у нас нет причин им не доверять.
«Как и нет причин для доверия», - про себя закончила женщина.
Когда Юлин удалился отдыхать, Рене вернулась к этому разговору.
- Разве ты не заметил, как Ра’джел изменил отношение к нам? Этот его снисходительный тон… Он даже не рассказал нам о состоянии корабля. Он больше доверяет Юлину! А слышал бы ты, Лиам, какие баллады пел этот тэйлон в мои последние дни на Земле! О судьбе, предназначении, моей высокой мисси, о том, что человечество – чуть ли не самый продвинутый вид во Вселенной…
- Наверное, приятно было услышать такое из уст тэйлона, - с лёгкой усмешкой заметил Лиам. – Да что там – от лица всего Сообщества! Льстило самолюбию…
- Ещё бы! А теперь? Я мыслю примитивными категориями, не понимаю очевидных вещей, которые для меня совсем не очевидны.
- Тебе просто нужно успокоиться, отдохнуть, и ясность мыслей вернётся.
- И ты туда же! Лучше подумай, что мы будем делать, если не вернётся Ра’джел.
* * *
Когда компьютер сообщил о прибытии шаттла, Рене в порыве радости повисла у Лима на шее. Был бы Ра’джел уже на мостике – обняла бы и тэйлона. Лиам в очередной раз отметил, как сильно изменило женщину космическое путешествие, только теперь ему казалось, что, возможно, эти изменения к лучшему.
Юлин тоже оживился, все трое обступили портал, ожидая появления хозяина корабля. Перемещение из транспортного отсека на мостик занимает доли секунды, и вот уже Ра’джел здесь и не скрывает радости – такое чистое перламутровое свечение энергоматрицы Лиам наблюдал впервые.
- Переговоры прошли успешно? – догадался Юлин. – Нам дадут энергию?
- Нам дадут гораздо больше, - многозначительно произнёс тэйлон. – Лиам, Рене, я договорился о вашем визите на планету. Юлин, если и ты хочешь посмотреть на Нуай’са изнутри – Ним примет всех.
- Кто такой Ним? – удержался от вопроса Лиам. Открытие открытием, а хоть какая-то информация лучше полной неизвестности.
- Хозяин острова, который нас принимает. Вы не ошибётесь – шаттл интегрирован, так что пройдёт по строго заданной траектории и приземлится в нужном месте. Ничего не бойтесь – во Вселенной нет планеты безопаснее, если вы пришли с миром. Оружие оставьте. И не делайте глупостей: пока вы наблюдаете за планетой, планета наблюдает за вами.

* * *
Конференция началась в десять утра. До этого времени Буну так и не удалось поговорить с Да’аном наедине. Сандовал что-то менял в организации охраны, отмахиваясь от коллеги, как от назойливого дилетанта. Бун злился, но сделать ничего не мог – внезапные перестановки являлись идеей Зо’ора. Да’ан ходил как в воду опущенный, было несложно догадаться: Зо’ор узнал то, что Североамериканский Сподвижник хотел от него скрыть. И если это дело о девушке с биноклем, то Сандовал уже разослал ищеек по её душу. Бун пытался позвонить Уле, но её глобал не отвечал. Неожиданно стало известно, что с докладом от тэйлонов выступит учёный Нэ’эг, хотя вопросами климата он не занимался.
Народу собралось полно – как участников, так и гостей; перед зданием толпились не получившие приглашение репортёры и просто зеваки. Неудивительно: не всякое мероприятие удостаивается присутствия сразу трёх тэйлонов.
Бун обозревал конференц-зал с балкона: учёные, вип-персоны и журналисты – сборище достаточно разношерстное, но подозрений никто не вызывал. Однако, у Сандовала и Зо’ора, похоже, имелись другие сведения.
Первая часть конференции прошла без эксцессов. Много говорили о глобальном потеплении: одни считали, что с приходом тэйлонов оно было остановлено, другие – что, наоборот, усилилось. Спорили до хрипоты и к единодушию, как и полагается адептам науки, не пришли. Потом Нэ’эг представил, по выражению Лили, «феерический бред» под маркой проекта по изменению климата Земли. Если передвинуть материки так, чтобы освободился экватор (то есть, Африку и Южную Америку оттянуть к югу), то образуется единое экваториальное течение, и климат на планете станет более мягким и равномерным. Растают полярные шапки, откроется Антарктида, которую можно будет заселить.
- Заселить тэйлонами, - шепнула Буну стоявшая рядом Лили. – И начать наступление на центры человеческой цивилизации, если таковые останутся…
Проект вызвал бурное обсуждение: некоторые учёные негодовали, кого-то, напротив, революционная идея вдохновила…
После перерыва на столе, за которым сидел Нэ’эг, появилась табличка «КАВАЙ». Бун знал это японское словечко, Лили рядом хихикала в кулачок. Нэ’эг, похоже, оценил комплимент анонима – то ли знал японский, то ли понял смысл интуитивно – на миловидном лице тэйлона на миг появилась довольная улыбка.
Однако табличку убрали, и заседание потекло своим чередом. Лили зевала, Бун возлагал все надежды на свой КВИ, стараясь забыть о пустом желудке и накопившемся за месяцы недосыпе.
Объявили второй перерыв, после которого должно было состояться общение с прессой. Участники спустились в холл, большинство тут же потянулось в столовую и в уборную, кто-то – подышать свежим воздухом на крыльцо, и только тэйлоны сохраняли величественное спокойствие среди людской суеты.
Бун подошёл к Да’ану, желая побыть рядом со своим Сподвижником хоть немного. Зо’ор беседовал в отдалении с каким-то политиком, Нэ’эг оставался в зале заседаний, а Сандовал, казалось, был в нескольких местах одновременно, сканируя толпу на предмет замаскированных террористов.
Но кое-кто оказался проворнее вездесущего ФБРовца.
Бун понял это по внезапно изменившемуся лицу Да’ана. Проследив за взглядом тэйлона, защитник увидел, как Ула прошла мимо Зо’ора, едва не коснувшись его плечом, и растворилась в людском потоке. А в следующий момент к Зо’ору, расталкивая гостей и зевак, уже спешил Рональд Сандовал. Бун, а с ним и Да’ан, последовали примеру агента.
Даже в самых своих дерзких фантазиях Бун не представлял Сподвижника ООН в таком состоянии. Тэйлон был напуган до крайности, его фасад не мог скрыть белых и лиловых всполохов энергоматрицы.
- Что это? – еле слышно прошептал Зо’ор, указывая на маленький округлый предмет, напоминающий брошь, у себя на груди. Серебристо-серая гладкая поверхность «броши» тускло светилась, как гнилушка на болоте.
- Снимите это с меня! – потребовал Зо’ор всё так же тихо, не желая собирать вокруг себя толпу с камерами.
Сандовал уже уводил пострадавшего в оборудованный для непредвиденных случаев пустой охраняемый кабинет. Буна Да’ан послал за Нэ’эгом.
Итак, самым худшим опасениям защитника всё-таки суждено было сбыться. Знай он вчера, какой козырь у Улы в рукаве, определённо, повёл бы себя с ней по-другому. Убедил бы девушку, что не просто поговорит с Да’аном, а возьмётся рекомендовать её Сподвижникам. Но вчерашний день остался вчерашним днём, а Ула – глупой девчонкой.
- Что это? – Зо’ор повторил свой вопрос учёному.
- Я полагаю, - бесстрастно ответил Нэ’эг, - это аннигилятор, и снять его будет проблематично.
- Не лги мне! – Зо’ор угрожающе вскинул руки – была бы шакарава, испепелил бы ни в чём не повинного исследователя. Вот они мир и гармония тэйлонского Сообщества во всей красе! Сюда же мудрость тысячелетий и презрение к смерти.
- Я не знаю, что это. И не знаю, можно ли это снять, - голос Нэ’эга не дрогнул.
Бун поразился выдержке тэйлонского учёного – не всякий человек способен сохранять ледяное спокойствие, когда на голову сыплются молнии.
Зо’ор вознамерился сорвать эту маску спокойствия, разоружить оппонента. Сузив глаза, он прошипел на Юноа (Бун уловил только общий смысл сказанного):
- Ты обвиняешь меня в том, в чём можно винить только тебя. Разумнее было бы выбрать смерть и присоединиться к тому, кто там.
Ответить Нэ’эг не успел – только повёл головой, силясь подавить свечение энергоматрицы.
- Вот она! – Сандовал грубо втолкнул в кабинет виновницу паники.
Бун заметил, как девушка обменялась взглядами с Да’аном и тот отвёл глаза.
Ула не стала дожидаться допроса.
- Газета «Пятница каждый день», специальный корреспондент Ула Шац! - громко объявила она и ткнула под нос Зо’ору визитку.
Новое потрясение – человеческая наглость – охладило Сподвижника ООН.
- Это пустой листок! - возмущённо отчеканил Зо’ор.
- Если листок пустой, это вовсе не значит, что на нём ничего не написано, - произнесла Ула тоном, не допускающим возражений.
«Что она творит? - недоумевал Бун. – Будь она хоть трижды имплантом, отсюда ей не выбраться – в кабинете два защитника со скриллами, у дверей вооружённая охрана, окна из пуленепробиваемого стекла. Похоже, ей действительно нечего терять».
Те же выводы сделал и агент Сандовал. Он оттащил девушку подальше от Зо’ора и попытался надеть на неё наручники, но Ула вывернулась.
- Вы хотите, чтобы она снимала с меня ЭТО зубами? – с издёвкой поинтересовался Зо’ор.
Уязвлённый, Сандовал даже отступил от пленницы на шаг.
- Вам не понравился мой подарок? – Ула попыталась изобразить удивление, но в голосе сквозила насмешка. – Это ведь тэйлонская вещь. Почему вы её боитесь?
- Делайте, что вам говорят, и не задавайте вопросов, - потребовал Сандовал.
- Избавьте меня от вашего подарка немедленно, - в тон ему приказал Зо’ор.
- Если вещь вам не понравилась, почему вы сами её не снимете?
Сандовал закатил глаза и глубоко вздохнул, пытаясь побороть рвущийся наружу гнев. Скрилл на руке агента угрожающе шипел.
Не находя больше аргументов, Зо’ор обернулся к Да’ану, ища поддержки.
Североамериканский Сподвижник до сих пор наблюдал за сценой с молчаливым интересом, стоя в стороне.
- Мисс Шац… - мягко начал он. Продолжать не пришлось.
- Она совершенно безопасна, - обиженно пробормотала Ула. – Но если тэйлоны не хотят мой подарок… Слово Сподвижника для меня закон.
Когда она протянула руку к вещице на груди Зо’ора, тот инстинктивно отшатнулся, но, сделав над собой усилие, позволил девушке отцепить «брошь». Это действие не стоило Уле никакого труда, она даже не коснулась пальцами комбинезона тэйлона.
- Теперь отдайте ЭТО Нэ’эгу, - освобождённый от неведомой угрозы, Зо’ор чувствовал себя гораздо увереннее.
- Она совершенно безопасна, - повторила Ула заботливо, передавая свой «подарок» учёному. Тот покорно принял «брошь» в ладонь.
- Будьте так любезны, мисс Шац, - с притворной вежливостью проговорил Зо’ор, - объясните нам, что вы пытались мне… подарить.
- Я думала, вы знаете, - на лице девушки появилась уже знакомая Буну таинственно-лукавая полуулыбка.
- Мне бы хотелось услышать это от вас, - извернулся Зо’ор.
- Я не знаю, - Ула прямо смотрела в синие глаза Сподвижника, уголки её губ подрагивали. – Фигня какая-то тэйлонская.
- Почему вы утверждаете, что вещь тэйлонского происхождения? – поинтересовался Нэ’эг, разглядывая «брошь» на ладони. – Даже я не берусь определить, каким разумным видом она изготовлена. Откуда она у вас, мисс Шац?
- Купила в Москве на рынке полгода назад. Мне сказали, что вещь украдена из тэйлонского посольства. Врали, наверное… Я её на бутылку выменяла.
- На бутылку? – удивился Да’ан. – Люди обменивают предмет, назначения которого не знают, на ёмкость для жидкостей?
- На ёмкость с жидкостью, - уточнила Ула. – И поверьте, с жидкостью весьма ценной для определённого круга людей.
- Полагаю, это этиловый спирт, - блеснул познаниями Нэ’эг.
- Именно, - Ула одобрительно кивнула.
- Вполне логично, - рассудил Зо’ор, - обменять то, чем не можешь воспользоваться, на то, что можно немедленно употребить. Но я бы на их месте обменял артефакт на много денег. Ведь у вас полагается много денег за необычные находки.
- Вот и я так думала! – поддержала его Ула. – Всё собиралась продать подороже, но потом решила, что раз вещь краденая, правильнее будет вернуть её владельцам.
- И выбрали для этого меня? – Зо’ор приподнял несуществующую бровь. – Почему не Нэ’эга или Да’ана?
- Потому что от вас легче добиться реакции. Видите, вы сами пожелали говорить со мной. Так гораздо проще, чем добиваться официальной аудиенции.
- Значит, вы таким образом привлекали к себе внимание тэйлонов, - заключил Да’ан. – С какой целью?
- Доказать, что я не бесполезна. Я проникла сюда, обойдя охрану. Мне удалось прикрепить артефакт к высокопоставленному Сподвижнику так, что он не смог ничего сделать. Я многое умею и многое знаю. И я хочу работать на тэйлонов.
- И ради этого вы подвергли опасности мою жизнь? – на лице Зо’ора опять проступили светящиеся прожилки.
- Я не подвергаю тэйлонов опасности, - устало проговорила Ула. – Я полгода носила эту вещь на себе как украшение, и у меня даже ногти не ломались. Поймите, она совершенно безопасна и бесполезна.
- Если не знать, как ею пользоваться, - усмехнулся Зо’ор с выражением собственного превосходства. – Нэ’эг, ты приступишь к изучению артефакта немедленно. И не вздумай пронести его на корабль, пусть находится там же, где и зонд.
- Мне приостановить исследование зонда? – осведомился учёный.
- На время. Я уверен, Синод не станет возражать, учитывая последние обстоятельства.
Значит, злосчастный зонд сейчас на Земле, в одном из совместных с тэйлонами научных центров… КВИ услужливо показывал Буну причинно-следственные связи и сеть возможных событий. Самым вероятным было то, что тэйлоны вскроют базу данных зонда и извлекут все те образы, которые дьявольская машина успела записать. Парадиз, анклав Сопротивления… Определённо, Дорсу сейчас стоит бросить все силы на поиск и уничтожение зонда.
- Агент Сандовал, - продолжал раздавать указания Зо’ор. – Доставьте мисс Шац в посольство и выясните о ней всё. Я жду вашего доклада сегодня вечером. Бун, вы и капитан Маркетт обеспечите безопасность пресс-конференции.
- Зо’ор… - попытался было возразить Бун, но Да’ан движением руки остановил своего защитника.
- Агент Сандовал, - в мягком голосе Североамериканского Сподвижника послышались стальные нотки, - мисс Шац представляет особый интерес для изучения человеческих мотиваций. Поэтому я настаиваю, чтобы в ходе вашей проверки жизни и здоровью этой женщины ничего не угрожало.
- Можете быть уверены, Да’ан, - мрачно пообещал ФБРовец.
- Не хочу в посольство, хочу на корабль, - ныла девушка, когда на её запястьях защёлкивались наручники.

* * *
- Так вы отказываетесь назвать своё настоящее имя? – Сандовал, заложив руки за спину, нарезал круги по допросной, в центре которой на неудобном стуле сидела Ула. Руки девушки тоже были сцеплены за спиной, только наручниками.
- Я не отказываюсь. Ула – это имя.
- Я велел вам назвать настоящее имя.
- Поверьте! Оно самое-пресамое настоящее! Более настоящего нет ни у кого, даже у вас.
Сандовал нахмурился, останавливаясь перед пленницей.
- Но ведь вы утверждаете, что не помните своего прошлого. И тут же называете мне якобы настоящее имя. Я пытаюсь понять, мисс как-вас-там, что из этого ложь.
- Как вам будет удобно, - равнодушно бросила Ула. – Вы умный человек, найдите что-нибудь правдоподобное.
- Хорошо. Установлением вашей личности уже занимаются. Считайте, что ваш маленький фокус с базами данных не удался.
Ула не отреагировала.
Ходить Сандовалу надоело, и он уселся на табурет напротив допрашиваемой. Несколько минут пытался подавлять её взглядом – ничего не вышло: глаза Улы оставались пустыми, а выражение лица – умиротворённым. В который раз агент чувствовал, что теряет терпение. Но должен же быть способ взломать эту шкатулку-секрет!
- Откуда у вас артефакт? – перешёл к делу ФБРовец.
- Я же говорила: купила в Москве на Митинском рынке – где мужики железками торгуют.
- Кто продал вам предмет?
- Мужик какой-то… небритый, на бомжа похож. Они все одинаковые.
- Откуда у него эта вещь? – наседал агент.
- Я не спрашивала.
- С какой целью вы её приобрели?
- Увидела, заинтересовалась. Я же думала, что вещь тэйлонская, хотела сувенир от Сподвижников. Хотя, правда, откуда у алкоголиков тэйлонские штуки?.. Вам следует это выяснить, агент Сандовал.
- Не вам решать, чем мне заниматься, - процедил агент.
- Я не решаю, просто предполагаю, куда вас отправит Зо’ор немедленно.
- Это не ваше дело, - отрезал Сандовал.
- Напротив, дело касается меня. А вы его расследуете. Вот и занимайтесь своей работой.
Сандовал закрыл глаза и досчитал до трёх.
- Вам не удастся меня спровоцировать, мисс Шац, - произнёс холодно.
- А я вас не провоцирую. Я с вами разговариваю, - как ни в чём не бывало отвечала Ула.
Она смотрела на агента пристально, по-змеиному не мигая. Под этим взглядом Сандовал ощущал себя подопытным.
- Что вы на меня так смотрите, мисс Шац? – не выдержал он.
Лицо девушки расцвело улыбкой.
- Мне нравится ваш акцент. И ваша внешность. Беседуя с вами, я получаю эстетическое наслаждение.
Ещё ни разу Сандовалу не доводилось слышать подобное на допросах. А всё ли в порядке с головой у этой Улы? В любом случае, не всё, раз память отсутствует. Но, может, не только с памятью проблемы? Или всё это – искусная симуляция?
- Если вы не прекратите этот балаган, - с угрозой произнёс ФБРовец, - мне придётся на время забыть о просьбе Да’ана.
- Хотите попортить мне тело? – девушка изобразила обиду. – Жаль. Предупреждаю сразу: если вздумаете меня пытать, я отключу рецепторы. А совсем мёртвая я вам не нужна, да и тэйлоны не будут в восторге. Им же не терпится меня исследовать!
- Отключите рецепторы? – усмехнулся Сандовал. – Интересно, как?
- А вы угадайте! Или включите КВИ и додумайтесь. Вам же его недавно починили…
«Она знает слишком много, - отметил про себя агент. – Необходимо выяснить, кто снабжает её информацией».
- Полное медицинское обследование выявит возможности вашего организма, - без выражения произнёс он. – А пока ответьте, чем вызвано ваше навязчивое желание служить Сподвижникам?
- Вы же сам обозвали это навязчивым желанием. Разве подобные вещи нуждаются в причине?
- Всё имеет причину и следствие.
Ула улыбнулась:
- Главное, их не перепутать. Хорошо, я скажу. Тэйлоны – одни из самых прекрасных существ во Вселенной. Служить им – великое счастье! Достаточно?
- Нет. На каком основании вы это утверждаете? Вы знаете другие разумные виды… во Вселенной?
- Вы, Сандовал, зануда. А я теоретически…
- Знаете, мисс Шац, - с чувством произнёс ФБРовец, - я не удивлюсь, если окажется, что вы сбежали из психиатрической клиники.
- Я тоже, - охотно отозвалась Ула.
- И если это действительно так, я сделаю всё, чтобы вы туда вернулись, - пообещал агент, направляясь к выходу.
Ула окликнула его в дверях неожиданно звонким голосом:
- Агент Сандовал! – Рональд обернулся. – Скрилл вам в зубы и атавуса в постель!
ФБРовец застыл на мгновение, переваривая услышанное. Звучало как обычное оскорбление, но одно слово было незнакомо.
- Кого-кого в постель? – переспросил он, нахмурившись.
- Кое-кого чёрно-лохматого, - игриво проговорила Ула.
Агент усмехнулся:
- И не мечтайте!

* * *
Пресс-конференция прошла на удивление спокойно. Люди Сандовала, ответственные за подбор приглашенных, со своей задачей справились: провокационных вопросов никто не задавал. Зо’ор показал неожиданную осведомлённость в вопросах земного климата, так что о покинувшем конференцию Нэ’эге никто не вспомнил. Бун даже подумал, что идея с передвижением материков изначально принадлежала Зо’ору.
После обеда Буна вызвал Да’ан, сказав, что ждёт его в медицинском центре. Что ж, Ула добилась своего – теперь она будет служить тэйлонам. Подопытным кроликом. Лили злилась на невозможность связаться с Дорсом, который, хоть и заинтересовался Улой, конкретных указаний на её счёт не дал. Сказал только, что историю о неудачной имплантации следует донести до общественности, но для этого требуется согласие жертвы, то есть придётся ждать, когда у неё откажет императив. Тогда можно будет и другие сведения из Улы вытянуть. А пока – она бесполезна и даже опасна. Но ликвидировать её стоит лишь в крайнем случае. «Если тэйлоны сделают из неё второго Сандовала», - определила для себя Лили.

Этот кабинет не вызывал у Буна добрых ассоциаций. Здесь его имплантировали, здесь провели неудачный эксперимент над Ро’ха. А теперь на злосчастной кушетке лежала Ула, закрыв глаза и вытянув тонкие руки вдоль туловища. К вискам девушки были присоединены датчики, доктор Беллман водила над неподвижным телом сканером, то и дело бросая взгляд на монитор, пестревший рядами цифр и диаграммами. Рядом с Беллман стоял Нэ’эг. Он ничего не делал, даже не отдавал указаний, присутствуя в качестве наблюдателя – то ли не доверял земному врачу, то ли угодил в сети загадочности, которые так щедро расставляла Ула.
Бун, вместе с Да’аном и Сандовалом, наблюдал за обследованием через стекло. Синие глаза Да’ана светились предвкушением, губы были слегка приоткрыты. Так выглядят маленькие дети в ожидании чуда. Но чуда не состоялось.
- Что я могу сказать, - произнесла доктор Беллман, выйдя к наблюдавшим, когда обследование закончилось. – Если не считать воздействия имплантата, девушка абсолютно здорова. Разве что уровень гормонов снижен, но ей это не вредит.
- Какой у ней КВИ? – поинтересовался Да’ан.
- Такой же, как у Буна. По всем параметрам, кроме индивидуальных настроек. Тенденции к отмиранию нет, но я не могу сказать, когда она появится. Если девушку имплантировали больше года назад, то она, безусловно, в группе риска.
- О каком воздействии КВИ на организм вы упомянули? – продолжил расспросы Сподвижник.
- Повреждены центры памяти, возможны проблемы с ориентированием в пространстве и самоидентификацией…
- То есть, она сумасшедшая? – перебил Сандовал.
- Я бы не стала разбрасываться диагнозами, - Белман бросила на агента неодобрительный взгляд. – У девушки очень высокая мозговая активность… словно бы на пустом месте. Я пока не могу понять, с чем это связано. Но её мозг не изношен. Возможно, повреждения отдельных его участков компенсируются чем-то другим…
- Например, особыми психическими способностями, - предположил Да’ан.
- Я не берусь ничего утверждать, но и отрицать не буду. Такое не фиксируется приборами.
- Я понимаю, - кивнул Сподвижник. – Человеческий мозг до сих пор остаётся загадкой и для нас, и для вас самих.
Ула продолжала неподвижно лежать на кушетке, не открывая глаз. Датчики с девушки сняли, но она как будто заснула.
- С ней всё в порядке? Почему она не встаёт? – обеспокоился Бун.
- Она попросила дать ей немного отдохнуть, - Беллман пожала плечами и подняла брови. – Не самое лучшее место для отдыха, конечно. Но почему бы и нет? Я разрешила.
Нэ’эг всё ещё находился в кабинете, не сводя с бледного лица Улы пристального взгляда тёмно-синих глаз. Бун заметил, как тэйлон осторожно коснулся руки девушки кончиками пальцев. Ула открыла глаза. Нэ’г вздрогнул и отдёрнул руку, но взгляда не отвёл.
- Вы думаете, у меня есть послание для вас? – тихо, словно сквозь сон проговорила Ула. – Я не в курсе, честно. Но вы ещё поставите мне плюсик. Мама… - веки её опустились, дыхание сделалось глубоким и ровным – девушка спала.
А Буну вдруг подумалось, что правдами и неправдами их странная гостья добьётся своего.

Улу оставили в клинике до решения Синода. А пока оба защитника должны были вместе с Да’аном явиться в посольство и предоставить отчёты по этому делу.
Возвращались все трое одним шаттлом. Зо’ор ждал их в приёмной, прохаживаясь вокруг кресла Да’ана. Тэйлоны обменялись взглядами, как показалось Буну, не слишком дружелюбными, и Да’ан с достоинством проследовал к своему месту.
- Можете начинать, - ровно произнёс он, делая лёгкий жест, будто отключая невидимый инфопоток.
Бун решил, что таиться в данной ситуации неразумно, да и скрывать нечего – Ула за всё время их знакомства не дала повода усомниться в её лояльности к тэйлонам. А выходку с неопознанным серым предметом можно списать на экстравагантность девушки.
Да’ан слушал своего защитника, временами кивая, лицо его светлело, руки то и дело вспархивали над подлокотниками в такт мыслям тэйлона. Зо’ор, напротив, сохранял надменно-отстранённый вид. Рассказ Буна казался ему неинформативным и утомительным. Сподвижник поглядывал на Сандовала с надеждой, что хоть он занимался делом, а не предавался совместному потреблению пищи с подозреваемой.
Сандовал не разочаровал. Он выяснил то, что не удалось Буну из-за банальной нехватки времени. Полтора года назад в совместной тэйлонско-человеческой клинике в России проводились эксперименты по внедрению ложных воспоминаний с помощью КВИ. Да, именно то, что позже успешно проделали с Буном. Но первые опыты успехом не увенчались. Испытуемые теряли память, а иногда и разум. Семнадцать человек были помещены в изолятор, за ними велись наблюдения, пока полгода назад неизвестные не напали на клинику. Предположительно, это были бойцы Сопротивления.
Был полностью уничтожен архив, подопытные отпущены на свободу. Шестерых так и не нашли. Очевидно, Ула – одна из них. Так как проект был засекречен, и отбирали в него людей бездомных и одиноких, которых никто не хватится, дальнейшее выяснение личности Улы затруднительно и нецелесообразно. Кем бы она ни была до, теперь она совершенно другой человек. Императив привёл её к Сподвижникам. Но, оговорился Сандовал, доверять ей не следует из-за нестабильного психического состояния.
- Однако, - возразил Да’ан, - она представляет интерес как человек, открывший внутреннее содержание своего имплантата. Возможно, она более других имплантированных интегрирована в тэйлонский мир. И её лояльность не вызывает у меня сомнений. Если тесты на интеллектуальный и физический потенциал дадут хорошие результаты, я буду просить разрешения у Синода включить Улу Шац в штат Службы Безопасности Сподвижников.
- Мы ещё не знаем, что за предмет она пронесла на конференцию, - едко напомнил Зо’ор. – И пока мы это не выясним, мы не можем судить о её намерениях. Синод не одобрит твоей инициативы.
- Мисс Шац не знает ни назначения, ни происхождения этого артефакта. Как мы можем её судить, если узнаем сами?
- Своим неведением она подвергла нас опасности, - категорично заявил Зо’ор.
- Она бы никогда не дала нам артефакт, в безопасности которого не уверена, – упрямства Да’ану было не занимать. – Она полгода испытывала его на себе. Человеческий организм слабее тэйлонского…
«Нашла коса на камень», - думал Бун, переминаясь с ноги на ногу и поражаясь каменному спокойствию стоящего рядом ФБРовца.
- Агент Сандовал! – Зо’ор наконец вспомнил о присутствующих здесь людях. – Ваша задача – выяснить, как артефакт попал к мисс Шац. Завтра утром вы отправляетесь в Россию. Надеюсь, вы уже обыскали жилище и личные вещи подозреваемой?
- Да. Мои люди провели обыск в её номере. Я лично присутствовал. Никаких подозрительных предметов. Похоже, этот артефакт – единственная ценность, которой она владела.
- Прекрасно, - Зо’ор довольно ухмыльнулся. – Указания вам ясны?
- Так точно, - отчеканил Сандовал, без большого, впрочем, энтузиазма.
- Тогда оба можете быть свободны, - произнёс заветные слова Да’ан.

Когда Бун переступал порог своей квартиры, предвкушая горячий душ и удобную постель, на глобал защитнику позвонила доктор Белман. Она воспользовалась зашифрованным каналом, что означало: дело важное и касается Сопротивления.
- Бун, у меня не было времени сообщить вам раньше… - женщина говорила медленно, отмеряя слова. – Не знаю, как такое возможно… Когда я говорила Да’ану, что КВИ Улы Шац точно такой же, как у вас, я имела в виду полное сходство. У неё удалён участок КВИ, отвечающий за императив.
Рука Буна застыла на полпути к выключателю.
- Но ведь полтора года назад…
- Такого никто не делал. Ваш КВИ был первым в своём роде, экспериментальным. Я просто теряюсь в догадках.
- Вы уже сообщили Дорсу?
- Да. Он считает, что мы должны любой ценой заполучить Улу в Сопротивление. Если она и правда «договорилась» со своим КВИ, она обладает бесценной информацией о тэйлонах и их миссии.
- Да. Понятно, – Бун тяжело вздохнул. Каждый час сюрпризы! Нет, так просто ни ему, ни тэйлонам от Улы не избавиться. Она врастает в их жизнь, пускает корни, как агрессивное сорное растение, а вскоре начнёт разбрасывать семена.
- Будьте с ней осторожны, Бун, - посоветовала Белман. – И постарайтесь выяснить, чего она хочет от тэйлонов. А я попытаюсь отговорить Джонатана от поспешных действий.