Мнимая Линнет О'Брайан прислонилась к стволу дерева, словно ища у него поддержки. Больше всего ей сейчас хотелось раздеться донага, но Стивен Хэнкс, едва ли понял бы такое поведение. Вернее, наверное, понял бы, но по-своему.
— Хочешь, я разведу костёр? — предложил парень. Она молча кивнула, мысленно добавив: «Делай, что хочешь, только оставь меня в покое...»
Когда Стив скрылся в кустах — отправился собирать ветки — она наконец-то позволила себе расслабиться. Студент вовремя убрался — тело его приятельницы уже ярко светилось. В какой-то момент прикосновение одежды к истончившейся коже стало невыносимым, и «Линн» принялась её срывать — так яростно, словно в складках ткани таился смертельный яд... Внезапно по стройному телу пробежала судорога, и странное существо, уже весьма отдалённо напоминающее человека, опустилось на землю. Началась трансформация — процесс довольно неприятный, но непродолжительный. Какое-то время «девушка» противилась этому процессу — скорее, по инерции, но каким-то образом повлиять на происходящее уже было не в её силах.
Придя в себя, На'ару понял, что энергия Линнет О'Брайан иссякла, и когда Стив вернётся, он застанет вместо симпатичной девушки ещё более симпатичного тейлонца. Он представил себе реакцию студента и, до конца не выйдя из образа, улыбнулся, как это сделал бы человек. Ситуация показалась дипломату забавной, но своё положение он справедливо нашёл незавидным. Правда, испытал облегчение, избавившись от одежды и человеческого облика. На'ару вновь и вновь предпринимал попытки связаться с Сообществом, однако безрезультатно. Экспериментатор слышал лишь «голос» Зо'ора, его язвительные мысли о печальной участи, которая ждала молодого дипломата. «Я уничтожу тебя», — откровенно заявил Глава Синода, зная, что сейчас его не слышит никто, кроме изнурённого трансформацией, страдающего от осознания собственной беспомощности На'ару. Но воспитанник Да'ана, сконцентрировав слабеющую волю, не оставлял надежды прорвать блокаду. И в какой-то миг — о, чудо! — услышал зов Т'тана. Не теряя времени на пояснения, он передал генералу информацию о своём местонахождении — как раз, вовремя, потому что через минуту силы окончательно покинули его...
Он пришёл в себя от пронзительного крика Стивена.
— Что случилось — почему вы так кричите? — бесстрастно спросил тейлонец, справедливо рассудив, что самое разумное сейчас — вести себя так, словно ничего не случилось.
— На'ару? — изумлённо воскликнул парень. — Но... как?
— Долго объяснять, — грациозно повёл головой инопланетянин, поднимаясь.
— Значит, вы... Ну, знаете, мы так не договаривались! — в голосе Стива звучала обида.
— С вами мы вообще никак не договаривались, — смерил его озадаченным взглядом тейлонец, которому поведение человека показалось более чем странным.
— Но... как вы могли так со мной поступить?
— Странные вы существа, люди... — медленно вымолвил На'ару. — Несколько минут назад беспокоились о моей участи, а теперь предъявляете какие-то нелепые претензии. В конце концов, я вас сюда не звал — вы сами за мной увязались.
— Простите, — виновато моргнул парень, по-видимому, овладев собой. — Просто это было... несколько неожиданно — увидеть вас здесь.
— Понимаю, — кивнул тейлонский дипломат. Украдкой наблюдая за пришельцем, Стивен, который впервые видел представителя неземной расы так близко, поразился, насколько тот был красив — идеально правильные черты лица, завораживающий взгляд ярких глаз, отточенное изящество движений...
— Ещё раз простите, — уже твёрже повторил парень. — Скажите... Вам нужна помощь?
— Помощь скоро прибудет, — ответил На'ару. — А почему вас так беспокоит моя персона?
— Как вы сами недавно выразились, долго объяснять, — улыбнулся парень.
— Попытайтесь — у меня есть немного времени, — почти приказал тейлонец, манеры которого обрели спокойную властность.
— Дело в том, что сейчас я смотрю на вас и мне кажется... Будто я вас люблю... — голос Стивена дрогнул, что повергло пришельца в растерянность.
— Вам кажется? Но какое отношение я имею к вашим галлюцинациям?
— Это не галлюцинация — ваше присутствие действительно действует на меня магически.
— Простите, но я вас не понимаю, — На'ару прикрыл глаза, прижимая к груди аккуратную узкую ладонь с длинными пальцами.
— Скажите, у вас есть кто-нибудь, без кого вы не представляете своей жизни? — тихо спросил парень.
— Тейлонское Сообщество, — не задумываясь, ответил дипломат.
— Это не то, — рассмеялся Стив. — Речь идёт не обо всей вашей расе, а о конкретной личности.
На'ару задумался, и в его вдруг сознании с пугающей ясностью всплыл знакомый образ. «Да'ан, учитель...» — мысль о Североамериканском Сподвижнике была отозвалась теплом где-то внутри.
— Пожалуй, вы правы — такая личность существует, — задумчиво произнёс тейлонец.
— Именно это люди и называют любовью, — На'ару обратил внимание на то, что его слова огорчили землянина. — Знаете, в юности я читал одну книгу... Так в ней было написано, что любовь — это поцелуй неба. Мне понравилось такое сравнение — красивое и очень точное.
— Поцелуй? — удивился тейлонец. Настоящая Линн О'Брайан произносила это слово во время тренировок, но он тогда не понял тогда, о чём идёт речь, и не стал уточнять, рассудив, что ему данная информация не пригодится. Подобно всем тейлонцам, На'ару мало интересовался чувственной стороной жизни людей. Он научился достоверно копировать поведение Линн и посчитал, что для успешного выполнения возложенной на него миссии этого вполне достаточно.
— Стойте так — не шевелитесь, — попросил парень.
Поражаясь собственной смелости, он подошёл к пришельцу и мягко коснулся пухлых губ, ощутив их волнующую шелковистую прохладу, а затем отстранился, с любопытством наблюдая за реакцией На'ару.
— Если честно, мне не совсем понятен смысл данного действия, — признался инопланетянин, который выглядел очаровательным в своём смятении.
— Он был бы понятен, если б это сделал тот, кого вы любите, — печально посмотрел на На'ару Стивен.
— Судя по тому, что вам поцелуй доставил удовольствие — я почувствовал это — у людей он служит для выражения чувств, верно? — при слове «удовольствие» студент густо покраснел, но возражать не стал. — Одного не могу понять... Вы говорите, что любите меня, а любовь — это когда чьё-то присутствие является обязательным условием продолжения жизни. Но как таким условием могло стать для вас моё присутствие, ведь вы меня совершенно не знаете?
Формулировки тейлонца немного позабавили Стивена — в устах На'ару привычные понятия обретали новое значение. Это были странные определения — непривычные и в то же время беспощадно точные, как математические формулы, словно инопланетное сознание очистило их от шелухи, облегчая для понимания. Незаметно для себя, он и сам начал выражаться несколько иначе, чем при общении с себе подобными — тейлонец неуловимо влиял на него, не прилагая никаких видимых усилий.
— Для того, чтобы кого-то любить, вовсе не обязательно его знать, — взволнованно пояснил парень. — К тому же, только сейчас, увидев вас так близко, я понял, что моё чувство — именно любовь, а не простой интерес.
«Любовь...» — На 'ару мысленно повторил земное слово, пытаясь подобрать ему аналог в Юноа, но не смог. Вернее, не успел — прежде, чем в кустах раздался шорох и негромкие голоса, он уже ощутил поблизости чьё-то присутствие...

По прибытии на Носитель дипломата встретил начальник службы безопасности Синода. Он выглядел так, словно должен был выполнить некое неприятное поручение.
— Агент Сандовал, вам поручено арестовать меня? — почти безмятежно спросил На'ару, давно смирившийся со своей участью. — Куда мне следует пройти?
Рональда Сандовала нельзя было назвать сентиментальным. Обстоятельства жизни этого человека были таковы, что он разучился испытывать жалость даже к самому себе. Однако от вида На'ару — спокойного, с величественной осанкой и взглядом, в котором не было даже тени обиды или отвращения — ему стало не по себе. Агент Сандовал помнил, с какой ненавистью Глава Синода отдавал ему приказ арестовать молодого политика. «В чём могло провиниться перед своими собратьями это существо, которое выглядит таким чистым и прекрасным? — с сожалением подумал он, глядя на идущего впереди тейлонца. Но приказ есть приказ, и он следовал за На'ару с таким выражением лица, словно сам был арестантом.
Внезапно тейлонец остановился — навстречу ему по коридору шла женщина, которую он не спутал бы ни с одной представительницей земной расы. Линнет О'Брайан… Она была здесь на особом счету — ей единственной из участников эксперимента (так в Медблоке деликатно именовали подопытных) позволялось иногда прогуливаться по Носителю.
— Агент Сандовал, вы позволите мне сказать несколько слов этой женщине?
Рональд кивнул, ловя себя на мысли, что не в силах противиться обаянию этого пришельца. Тем более, в его просьбе не было ничего преступного.
— На'ару! — при виде тейлонца глаза девушки радостно вспыхнули.
— Молчи и слушай меня, — властным жестом прервал её дипломат. — Постарайся немедленно разыскать майора Кинкейда. Скажешь ему, что была арестована, но тебе удалось бежать. Если сможешь отсюда выбраться — порвать с Сопротивлением будет не так уж трудно. Просто скажи, что устала воевать и хочешь вернуться к обычной жизни. В пансионате, где я жил под твоим именем, разыщи человека по имени Стивен Хэнкс. Это мой… Думаю, будет правильно сказать, что он считает себя моим другом. Во избежание недоразумений объясни, что я направил тебя к нему. Кстати, вот номер его глобала…
На'ару обнаружил, что всё ещё сжимает в руке смятую бумажку, и протянул её девушке.
— А как же ты? — встревожилась Линн. — Что будет с тобой?
— Не печалься обо мне, — произнёс тейлонец, глядя куда-то сквозь стены. — Считай, что На'ару больше нет. Я перестал существовать в тот момент, когда дал своё согласие на участие в этом эксперименте.
Быть может, прежде он не стал бы заботиться о судьбе девушки — тем более, когда ему самому оставалось пребывать на этом уровне считанные часы. Но сейчас в нём словно произошла некая неуловимая перемена. Возникло такое ощущение, будто он утратил право на ошибку, и теперь каждое действие имело особое значение — причём, не только для него.
Линн смотрела вслед удаляющемуся тейлонцу до тех пор, пока его силуэт не начал расплываться. Девушка не заметила, как в глазах стало светло от слёз. Она плакала во второй раз в своей взрослой жизни — первый был, когда ей сообщили о гибели мужа. Линнет сама не знала, почему оплакивает На'ару — пришельца, чужака. Но мысль о том, что она больше никогда не услышит его голос, не увидит, как он улыбается, становясь от этого похожим на человека, причиняла ей боль. Как это: ещё недавно он был, с умопомрачительной серьёзностью задавал странные на человеческий взгляд вопросы, очаровывал своим любопытством, а теперь его не станет? Однажды На'ару сказал, что в момент перехода на другой уровень энергетическая плоть тейлонцев просто тает, превращаясь в россыпь искр. Линн подумала, что в её жизни он и был такой искрой — яркой, но недолго дарившей свой свет. Ей нравилось украдкой любоваться чертами тейлонца — почти совершенными; будто бы нечаянно касаться его руки, ощущая, как по телу разливается приятный холодок. Она брела по Носителю, не разбирая дороги, и думала о том, что это неправильно — когда слишком рано покидают этот мир такие красивые существа. И во имя чего? Но На'ару, видимо, считал важным то, за что готов был платить жизнью… У Линнет возникло такое чувство, будто этот тейлонец, которого она не могла назвать даже другом, забрал с собой какую-то часть её души. А клочок бумаги в руке, казалось, таил в себе такую знакомую прохладу…
Арестованный дипломат сидел в тесной камере, мысленно прощаясь с Сообществом. На'ару знал, что в этот миг на заседании Синода решается его судьба, но решил перейти на другой уровень, не дожидаясь приговора. Он никого не винил в случившемся, радуясь тому, что сумел прожить свою недолгую жизнь достойно и принести пользу тейлонской расе. На'ару давно начал бы переход, но его останавливало одно — желание попрощаться с Да'аном. Он должен был сказать своему наставнику кое-что очень важное, однако никак не мог найти нужное слово. «Как же мне это сказать, Великий Тейлон? Я знаю, что оно было…» Отчаявшись вспомнить заветное слово, он лёг на пол, понимая, что должен поторопиться, если хочет уйти из жизни по собственной воле. Его время истекло, и вскоре тейлонец по имени На'ару должен был остаться на этом уровне лишь в воспоминаниях тех, кому был дорог. «Вот и всё…» — подумал он, подготавливая к открытию выходы каналов, через которые должна была уйти в космос его энергия…

Прошло несколько дней. На'ару лишь мельком виделся со своим учителем — извинившись перед ним, предупредил, что не будет появляться в Посольстве несколько дней, поскольку нуждается в отдыхе. К его потребности все отнеслись с уважением и не беспокоили. Однако вовсе не усталость и эмоциональная перегрузка были причиной затворничества молодого дипломата. Во-первых, он не хотел тревожить своим присутствием Да'ана, который был близок к Ка'ат'аму, а это состояние давно уже не приносило тейлонцам ничего, кроме страданий — душевных и физических. Во-вторых… На'ару никак не мог вспомнить то самое заветное слово. Его сознание трудилось без устали, не отключаясь ни на минуту. Не удавалось даже медитировать — он отчаянно искал нужное слово в недрах генетической памяти, но безуспешно.
— Не может быть, чтобы оно было потеряно безвозвратно, — шептал он, прогуливаясь по коридору. — Я всё равно его найду…
— Ты что-то потерял? — спросил проходивший мимо техник, чуткий слух которого уловил почти беззвучный шёпот.
— Не я, — покачал головой На'ару.
— Очередное важное задание Синода? — с сочувствием посмотрел на политика техник.
— Это действительно очень важно, — уклончиво ответил тот. И мысленно добавил: «Почему-то мне кажется, что не только для меня…» Ему отчаянно хотелось увидеться с Да'аном, но он подавлял в себе желание бросить всё и помчаться в Посольство, полагая, что может навредить своим присутствием наставнику, нарушив его внутреннее равновесие.
О судьбе Линнет О'Брайан ему было известно только то, что её не нашли. И это нисколько не удивляло: Линн являлась опытным бойцом — ей случалось бывать и не в таких переделках. На'ару надеялся, что всё вышло так, как он предполагал. Почему-то тейлонец был уверен, что девушка найдёт способ передать ему весточку. Иногда он вспоминал о Стивене, о том, как смотрел на него парень, когда они прощались. «Этот человек мог бы дать мне то, что он называет любовью, — думал тейлонец. — Его желание умереть за меня было вполне искренним — я почувствовал это. Только зачем мне его любовь?..» Но чаще всего он думал о Да'ане. Произносил шёпотом это имя, один звук которого исцелял душу, наполняя её покоем. Сейчас На'ару уже не был уверен в том, что сможет пожертвовать ради Сообщества абсолютно всем, как уверял недавно агента Сандовала. В его жизни появился тот, кто занял в шкале ценностей самое важное место — наравне с Сообществом. Молодой дипломат даже не задумывался о том, насколько это правильно. Сейчас такое положение дел казалось ему естественным и привычным, словно никогда и не было иначе.
На'ару пребывал в необычном состоянии — как будто в ближайшем будущем ему предстояло выполнить некую важную миссию. В какой-то миг он даже заподозрил начало Ка'ат'ама, но не обнаружил у себя ни один из знакомых симптомов. Пока ему довелось пройти через это лишь однажды — тогда На'ару чудом остался в живых. Дитя угасающей великой расы, он родился бесплодным, как Зо'ор. Только, в отличие от Главы Синода, никого в этом не винил. И не считал вердикт Мит'гаи приговором, полагая, что сможет исправить свой дефект в ходе прижизненной эволюции, если будет над этим работать.
Нет, то был не Ка'ат'ам, а нечто другое, чему На'ару не мог подобрать определение. Он посетил Сады Ка'арпа'аджа в надежде найти там утешение, однако вернулся оттуда с непреодолимым желанием поговорить с Да'аном и уже не стал бороться с самим собой.
«Я должен это сделать, — решил тейлонец. — Даже если он не поймёт меня, испугается, отвергнет — да хоть передаст Синоду с требованием вынести мне смертный приговор! Но нет, Да'ан не сможет так поступить со мной. Я знаю, что тоже дорог ему — пускай хотя бы в качестве ученика. Дальнейшее молчание убьёт меня — просто разорвёт изнутри. Быть может, мой рассудок помутился, однако никогда я не чувствовал себя таким счастливым — словно совершаю главный поступок в своей жизни, то, для чего воплотился на данном уровне». С такими мыслями он взял шаттл и отправился в Североамериканское Посольство…

Рассудок возвращался к ним постепенно. Они лежали на полу, всё ещё соединив ладони. Но, даже разжав их, оба поняли — между ними установилась особая связь, которую не сможет разорвать никто, кроме них самих. Словно какая-то частица На'ару осталась жить в Да'ане, и наоборот.
— Скажи, ты… не жалеешь? — виновато спросил молодой дипломат, склоняя голову любимого себе на грудь.
— Я ни о чём не жалею. Спасибо тебе… — глаза Сподвижника были закрыты, а весь его облик излучал сосредоточенность, как будто он к чему-то прислушивался. — Вот, чувствуешь?
Он взял руку На'ару и прижал её к своему животу. По губам младшего тейлонца скользнула счастливая улыбка.
— У нас… получилось! — изумлённо воскликнул он. — Да'ан, но… как? Я ощущаю, что в ребёнке, которого ты зачал, течёт не только твоя энергия, но и моя, хотя меня считали бесплодным.
— Это стало возможным потому, что ты тоже его хотел… Однако Сообщество может воспротивиться рождению этого ребёнка, учитывая обстоятельства его зачатия. Я не знаю, что с нами будет, но сделал бы то же самое, даже если бы мне дали возможность повернуть время вспять.
— Я не позволю причинить вред тебе и нашему ребёнку, — тихо, но твёрдо произнёс На'ару. — Буду бороться за наше счастье и защищать вас, даже если придётся пожертвовать своей жизнью.
— Не нужно так говорить… Ты не должен рисковать жизнью, поскольку нужен мне и нашему ребёнку. Я тоже буду защищать тебя, ведь отныне мы неразделимы.
На'ару слегка приподнялся на локте — из огромного, во всю стену, окна на него смотрело тёмное грозовое небо.
— Один мой земной знакомый, Стивен Хэнкс, однажды назвал любовь «поцелуем неба»… — задумчиво промолвил он. — Коль уж столь суровые небеса смягчились и благословили нас — значит, всё будет в порядке. Ты, главное, верь в это, слышишь?
— Я верю, — улыбнулся Да'ан, хотя в голосе его проскальзывали грустные нотки. — Но боюсь, впереди нас ждёт война. Не только за наше с тобой счастье, но и за будущее всей тейлонской расы.
— С тобой — всё, что угодно. Мы выиграем эту войну — ради нашего ребёнка и всех тейлонских детей. Уже родившихся, но так и не узнавших, что такое жизнь, и тех, которые могут родиться.
Осознание своей любви к Да'ану изменило На'ару — его манеры и интонация стали более уверенными и решительными. Он грациозно поднялся с пола одним неуловимым скользящим движением, одновременно помогая встать Североамериканскому Сподвижнику. Внезапно молодого тейлонца охватило предчувствие грядущей беды — настолько явственное, что он судорожно прижал к себе любимого, закрывая своим хрупким телом. В тот же миг на пороге появился человек, силуэт которого был хорошо знаком обоим.
— Простите… Мне очень жаль, но я получил от Главы Синода приказ арестовать вас обоих и доставить на Носитель, — смуглолицый мужчина с печальными тёмно-карими глазами сам не знал, почему эта неприятная миссия показалась ему — импланту — настолько тягостной. Но вид двух намертво вцепившихся друг в друга тейлонцев совершенно выбил его из колеи. Да'ан первым пришёл в себя.
— Агент Сандовал, мы готовы пойти с вами, — спокойно произнёс он, и взгляд его даровал утешение. «Лучше бы он возмущался и проклинал меня», — подумал Рональд, чувствуя себя преступником.
Они вышли из кабинета, держась за руки. На'ару напоследок украдкой бросил взгляд на грозовое небо, словно ища у него защиты. Тотчас же золотая вспышка молнии прорезала тьму, и он счёл это добрым знаком, хотя прекрасно осознавал, что три жизни, включая его собственную, висели на волоске…

Лиэн, мне больше всего нравится ваше умение делать ваших собственных персонажей такими же значимыми и интересными, как и канонические. Лично для меня, это едва ли не самое важное в фиках, когда в фандом гармонично вписывается собственный герой автора и при этом не портит общую атмосферу канона.