2. Андрей
Быть эмпатом – это значит жить в мире, полном эмоций, равно что чувствовать холод и тепло, но только не кожей. Приходится учиться абстрагироваться от чужих эмоций и сдерживать свои. Впрочем, быть эмпатом иногда даже выгодно – я могу внушить симпатию человеку, который нравится мне. С другой стороны, эмпатия – странная разносторонняя штука – может дать понятие о том кто перед тобой лучше медицинского сканера.
Например тейлоны – они как прохладный ветерок. Люди – кто-то теплый, кто-то скользкий и холодный. А кимера – по словам моей матери – как будто трогаешь пальцем свет. Холодный такой свет, но не неприятный.
Кимера-полукровки, как я знаю, тоже ощущаеются как свет, но теплый. И Шайенн, и Ли, и Лесли, и, вероятно, я. Все мы – наполовину кимера, которых один эгоист-долгожитель умудрился заделать нескольким земным женщинам. Мы все гадаем, скольким именно.
Критерии тоже неясны. Моя мать была выбрана, потому что она эмпат.. а может быть просто потому что попалась на его пути. Она чувствует эмоции и иногда может на них влиять, а я… Можно сказать, что я ими управляю. Это не так-то просто, как звучит, но на девушек моя симпатия действует безотказно!
Мама Шайенн тоже ничем особенным не блистала, а оказалось – у нее эйдетическая память. И у Шайенн тоже, плюс очень логичный ум. Зараза иногда разговаривает как самый настоящий тейлон! А вот с Ли и Лесли ничего не ясно. Вроде обычные… ну, не считая того, что их «сделал» пришелец.
Сегодня, когда мы с Шайенн торопились в наше маленькое убежище, мы столкнулась еще с одним. Вот странно – нас словно тянет друг к другу, а иногда мне кажется, что я могу слышать мысли моих братьев и сестры. С Ли мы познакомились, когда он пытался спереть кошелек моей маман, с Шайенн я пытался заигрывать в кафе… а Лесли, кажется, искал нас целенаправленно. А теперь еще и этот парень. Я толкнул Шайенн локтем, указал на него… и она тут же попыталась с ним заговорить! Состроила удивленные глазки и пролепетала какую-то чепуху насчет необычности и всего такого, что может возбудить охотничий нюх молодого кимеры-бастарда. Да, сестрица у меня что надо!
Я наблюдал за ним, когда он торопился к порталу – он размахивал удостоверением службы охраны Сподвижников. Серьезный дядя… двух лет от роду.
Не надо было с ним заговаривать, но теперь уже поздно. Что ж, теперь нужно наладить с ним контакт! Свои люди везде нужны, а если это еще и охрана Сподвижников… Мы сможем узнать много нового. Про кимера, например. Знаний, которые оставил после себя засранец Хагэл, явно недостаточно.
Когда эйфория от контакта с Хагэлом схлынула, моя мама страшно испугалась. Она не спала ночами, мучилась кошмарами, в которых меня находили тейлоны и ставили надо мной эксперименты, или я сам в них превращался в чудовище… Она, конечно, пыталась все это скрыть, но я же понял. Не пальцем делан – кимерой! Когда я все-таки попытался с ней заговорить, она долго отнекивалась. А потом, наконец, сказала:
- Первые часы после соединения с Хагэлом казалось, будто мир стал ярче, будто он расцвел и засиял. Все казалось простым, а то, что Хагэл сказал мне – правильным. Но чем дольше я живу, чем дольше я наблюдаю за тобой и твоей родней, тем больше я понимаю, что Хагэл ничем не отличается от тех же тейлонов. Он без тени сомнения использовал нас, людей. А что он уготовил своим детям? Зачем?
И я ее понял. Я никогда не хотел быть пешкой в инопланетных шахматах. Я, мать вашу, наполовину кимериец! И, думаю, это что-то да значит.
Пока мы выжидаем – Шайенн бегает на лекции в университет, Ли шляется по улицам, мы с Лесли подрабатываем… И ждем. Когда начнется кутерьма, мы понадобимся.

3. Рене
Неприятности начались вполне ожидаемо, но кто мог знать, что наша же промашка спасет нам жизнь? Ну, к сожалению, не только нам, но и значительной части тейлонов! Сейчас я вынуждена сидеть в какой-то дыре и сторожить… но, думаю, стоит рассказать обо всем по порядку.
В общем, теорию о том, что у неизвестного корабля должен быть так называемый «стелс-режим» выдвинул Да’ан. Мол, если даже люди до подобного додумались, то столь продвинутая раса – тем более. И при этом он с такой надеждой глянул на Лиама – не удивлюсь, если бедняжку Кинкейда поставят за руль!
Хотя Да’ан рассчитывал командовать парадом лично. У него были коды к охранной системе, так что группа наших бойцов могла безболезненно проникнуть в охраняемую зону, подняться на корабль и активировать его. После чего – быстро лететь оттуда прочь в «стелс-режиме», пока наши бойцы будут ловить волонтеров по всему кораблю. Пойманных следовало разместить в камеры, а потом… Как выразился Да’ан «он исполнит свое предназначение».
Судя по всему, ему надоело главенство Зо’ора. Мне, если честно, тоже, но этот скорбный тейлонский старец меня тоже не удовлетворяет. Лучше бы вообще обойтись без тейлонов.
Совсем недавно Хаббл предложил проект объединенного Атлантического Национального Альянса. Под этим проектом подписались уже более двадцати стран мира – и подпишутся еще. Не мытьем, так катаньем земляне объединятся и выдворят тейлонов, вместе с их дальними родственниками, за пределы Солнечной системы!
А Да’ан, похоже, собирается установить новый мировой порядок.
Остальное – мелочи. Мы собрались, мы вылетели – двенадцать человек, одетых в волонтерскую форму, один тейлон и один полукимера, на двух шаттлах. Сев неподалеку от охраняемой зоны, мы благополучно пересекли барьер… и неприятности начались.
…Если бы кто-то в этот момент сказал мне, что Ворджак, наш милый Ворджак, ждал подкрепления с родины, я бы тут же выставила его прочь, вместе с его ребенком и женой. Я бы плюнула на Да’ана с его планом и помчалась бы обратно. Я думаю, я сумела бы хоть что-нибудь изменить. Но так уж вышло, что пока мы пытались угнать неизвестный корабль, в окрестностях Солнечной системы объявился джаридианский флот. Сюрприз!..
Да’ан настоял, чтобы в его группу входил Лиам – эта парочка и еще пять человек должны были прямым ходом проследовать в командную рубку. Пожелав им удачи, мы расстались – они вошли в корабль, напоминавший внешне, если честно, тот же корабль-носитель, но не мягкий и светящийся, а словно остекленевший и покрывшийся какими-то швами и выростами. Это не выглядело так отвратительно, как я об этом рассказываю, нет. Такое ощущение, будто это был корабль-носитель, но постарше – как если бы наш Носитель был куколкой или гусеницей, а этот корабль – взрослым жуком. Покрытый лаком космический жук, вылезающий из холма – вот, на что был похож этот корабль.
Мы же рассредоточились и заняли оборонительную позицию – благо было где. Расчищенная площадка возле корабля была занята ящиками с оборудованием, подъемниками и погрузчиками. Было время пересменки – а по моим часам она уже заканчивалась и должны были появится рабочие.
Время шло. Никто не появлялся. Такое поведение для дронов и волонтеров неприемлемо, они никогда не опаздывают на работу – что вы, ведь любимые тейлоны могут расстроиться! Меня уже давно точил червь сомнения, и в данный момент я была склонна к тому, чтобы вызвать первую группу и дать им отбой, хотя Лиам бодро рапортовал, что они приблизились к командному центру, не встречая сопротивления. Он еще умудрялся рассказывать о местных красотах, вдобавок. «Ах, Рене, как тут красиво! Ой, Рене, тут такой интересный портал! Рене-Рене! Я видел камеру стазиса и мельком рассмотрел девушку, лежащую там… Она очаровательна!» Тьфу!
Итак, я была в полной боевой готовности, когда на горизонте показались те, ради кого дроиды и волонтеры убрались с дороги. Военный министр Т’тан и Глава Синода Зо’ор, прошу любить и жаловать! И их верный мальчик на побегушках с вооруженной охраной вместе. И вся эта компания собиралась на экскурсию по кораблю.
Мое сердце ушло в пятки. Остановить мы их не могли – силы были неравны. С другой стороны, если они войдут, а мы за ними, предупредив Лиама, что здесь волонтеры и Сандовал, не упомянув о тейлонах. Корабль взлетит – я надеюсь! – и у нас в ловушке окажутся все важные шишки тейлонского Сообщества. И Сандовал.
Я не сторонник стрельбы в спину, но если от этого зависит жизнь моих людей – всегда пожалуйста. Я передала условный сигнал – мы терпеливо дождались, пока гости войдут, датчики, расставленные Лиамом, просигналили, что они удалились на достаточное расстояние от входа. И мы тихо вошли вслед за ними.
«Лиам! – орала я шепотом. – Вам не надоело там копаться?! Взлетаем! Тут вооруженные волонтеры на подходе, и меня на всех не хватит!»
«Рене, тут дело такое, очень сложно…» - отмахивался Лиам, и, судя по тону его голоса, там у них не все шло гладко.
Что ж, судьба сказала – «Действуй, Рене Палмер». И я выполнила свой долг – долг человека, долг члена Сопротивления. Я выстрелила в спину волонтеру. Мы все стреляли.
Можете поаплодировать нашей меткости – когда Рональд Сандовал прицелился в меня из своего скрилла, он один защищал двоих тейлонов. А за моей спиной были шесть тренированных бойцов Сопротивления, у каждого из которых были личные счеты и к нему, и к тем, кого он защищал.
- Добрый вечер, агент Сандовал, Т’тан, Зо’ор, - сказала я как можно более милым голосом. – Мне очень приятно, что вы присоединились к нашей маленькой компании.
При этом я всеми силами старалась понять – связались ли тейлоны с Сообществом, вызвали ли подмогу. Будет очень обидно, если нас остановят, сейчас, когда мы так близки если не к победе, то к переговорам.
- Мисс Палмер, думаю вы отдаете себе отчет, что на этом корабле множество волонтеров и дронов, которые легко вас остановят? – любезно поинтересовался Сандовал.
- Агент Сандовал, разумеется я помню об этом, - я улыбнулась. – Давайте вы уберете скрилл и мы побеседуем как разумные существа…
В этот момент пол задрожал под нашими ногами, свет слегка померк, а Сандовал выстрелил в нашу сторону, одновременно бросаясь назад и увлекая за собой Зо’ора. Мы попадали на пол, кто-то выстрелил пару раз, но я тут же дала отбой – эти тейлоны нужны нам живые и, желательно целые.
План Сандовала был хорош, но ему не суждено было сбыться. Зо’ор и Т’тан одновременно застонали, словно от боли, ноги их подкосились. Военный министр оперся на стену, сгорбившись, как старик, а Глава Синода просто повис на своем защитнике, блокировав его перемещения.
- Ни с места, Сандовал! – рявкнула я, наставляя на них оружие. – Что это такое? Лиам! Ваших рук дело?
- Рене, корабль самостоятельно задраил люки, - отрапортовал Кинкейд. – И это не мы. Что-то случилось снаружи! Ты не представляешь, что сейчас с Да’аном…
- Да’ан тут? – просипел Т’тан, обладавший, как выяснилось, весьма чутким слухом. – Предатель… Это наверняка его рук дело!..
- Он почти что в обмороке, - продолжал Лиам. – Кажется, он сейчас окончательно отключится.
- Наверняка, - я посмотрела на Зо’ора, который не подавал признаков жизни, и Сандовала, занятого тем, чтобы удержать вертикальное положение и тейлона на себе одновременно. Хмыкнув, я перевела взгляд на Т’тана.
- Что случилось? – спросила я. – Т’тан, Да’ану тоже плохо. Вряд ли он планировал причинять себе вред.
- Сообщество! – злобно выплюнул Т’тан. – Они все отключаются, словно уходят в стазис! Все, один за другим! А те, кто еще хоть что-то чувствует, кричат о каком-то черном веществе, капсула с которым протаранила Носитель. Они кричат, что джаридианцы надвигаются на них! – Т’тан ухмыльнулся, глядя на меня с ненавистью, которую сложно было вообразить. – Кажется, мисс Палмер, у вас тоже большие проблемы!
Корабль снова тряхнуло, свет опять замигал… Да что же там творится такое?
- Я не могу связаться с нашими, - доложил один из моих людей. – Связи нет совсем, будто…
- Они бомбят нас, идиот! – выдавил Т’тан со стоном. – Они бомбят эту базу, и еще несколько… - он медленно распрямился, глядя на меня.
- Что вы нам предлагаете, мисс Палмер? – спросил он.
В этот момент снова ожила моя рация.
- Рене, Да’ан пришел в себя, - сообщил Лиам. – И у него плохие новости.

4.Зо’ор
Когда последствия удара более или менее сошли на нет, и я смог четко осознать реальность происходящего, мне захотелось проснуться и обнаружить, что это – всего лишь один из тех странных кошмаров, преследовавших меня, когда я был в ка’атааме.
Я заперт на корабле с бойцами Сопротивления, с Т’таном и с этим предателем Сандовалом. Там наверху – джаридианский флот. А мой безумный родитель, поверивший в насквозь лживые слова этого ша’кера Ма’эла, явно настроен совершить коллективное самоубийство.
Мы стояли в командной рубке под прицелами запрещенных плазменных орудий. Пленники вдвойне – нас не только бойцы Сопротивления держат здесь, сам корабль не собирался отпускать нас.
А на Носителе что-то творилось, что-то ужасное. Почти все тейлоны были в состоянии комы, а некоторые просто … исчезали, словно их основная энергия вдруг резко иссякала. Они уходили в темноту, один за другим, а те, кто еще мог думать и наблюдать, не могли объяснить, в чем дело.
Было от чего впасть в отчаяние.
- Я читал сообщения Ма’эла, - начал Да’ан. О, только не сейчас, пожалуйста! Лучше впади в отчаяние! – Он считал, что единственный путь для тейлонов выжить – обрести плоть, подобно землянам, в которую будет заключена их энергетическая составляющая. Он предложил объединиться с теми телами, что имеются у нас в наличии – с бывшими членами экипажа этого корабля.
- Бред! – выдавил я. – Бред сумасшедшего, который остался в изоляции в окружении примитивных существ! Бред предателя!
- Не предателя, но спасителя, - с достоинством отвечал Да’ан. – Я готов лично попробовать совершить то, что предлагал Ма’эл. Я готов к этому объединению!
- Пожалуйста, Да’ан, - подал голос Т’тан, - если тебе так этого хочется! Я не собираюсь превращаться… - от отвращения Военный Министр не мог подобрать нужных слов.
- Разве ты не чувствуешь слабости, Т’тан? – вкрадчиво спросил Да’ан. – Не чувствуешь, словно кто-то или что-то пьет энергию Сообщества там, на носителе? Хочешь истаять также, как Ра’тош?
- Молчи, Да’ан! Я не собираюсь прислушиваться к речам предателя! – отрезал Т’тан.
- Вы можете спорить, но на моей стороне – Дра’ал. И неизбежность, - ответил Да’ан. – Я первый войду в великую машину… а дальше распорядится сама судьба. Когда вы свалитесь от энергетического голодания – вас отнесут к ней.
- Не смей! – вырвалось у меня. – Губи себя сам! Но не отнимай шанс на спасение у нас.
- Я даю вам этот шанс! Нам всем дал его Ма’эл! Занять эти тела и больше никогда не беспокоиться о потере Основной Энергии!!
- Мы станем смертны, как люди! – возразил Т’тан. – Ты этого хочешь? Ма’эл был утопистом!
- Мы и так смертны! – похоже, мой родитель все-таки разозлился. – Вспомни своего ребенка, Т’тан! Он до сих пор в стазисе и никогда оттуда не выйдет!
Т’тан сделал шаг к Да’ану, но его остановили качнувшиеся дула пульсовых пистолетов.
- Если мы обретем новые тела, у нас будет что противопоставить джаридианцам, - сказал Да’ан. – У нас будет этот корабль.
Где-то глубоко внутри меня ушел еще один тейлон. Пропал.
Так страшна неизвестность. Что хуже – медленно умирать или променять свою сущность на бренное тело? Быть убитым или угаснуть?
- Ты не променяешь свою сущность ни на что, Зо’ор, - сказал Да’ан вслух. – И тело это не бренное. Ты плохо слушал Ма’эла?
Все я слушал! И тебя, и Ма’эла. Слушал всю жизнь, всех вас… как же вы мне надоели! Как иногда я мечтал об индивидуальности, такой же, как у джаридианцев. Индивидуальности, без опасности, что кто-то влезет в твои мысли и увидит там что-то, что остальные сочтут мерзким и неправильным. Без нужды жертвовать собою ради всех, потому что без всех ты – никто.
Быть может тело даст мне этот шанс?
Так трудно решить. Да или нет? Тейлон или урод? Урод?.. Они уже считают меня уродом! А тейлоном я останусь в любом случае – моя мудрость, моя личность всегда будут при мне. Я – это я.
И, все же, как страшно…
Я нервно перебирал пальцами. Ноги меня еле держали – и от пережитых Сообществом ужасов, и от резкой нехватки энергии охватившей всех нас.
- Я согласен с Да’аном, - медленно изрек я. – Я тоже войду… - какая глупость! – в великую машину. Если так будет лучше для всего Сообщества.
- Зо’ор, я считал тебя более благоразумным! – бросил Т’тан. – Мы не знаем ничего! Ма’эл рассказал нам кое-что, но он знал это лишь со слов этого Хранителя… который мог солгать!
- Решено, - кажется, Да’ан был мне благодарен. Уймись, я делаю это не для тебя.
- Лиам, - обратился Да’ан к своему Защитнику – очередной мерзкий предатель – я не знаю, что именно произойдет. Но я надеюсь, что, даже если оправдаются наихудшие опасения, вы сможете выбраться отсюда живыми и дать достойный отпор врагу.
- Да’ан… - Кинкейд сказал это так тихо, что я еле расслышал. Что это с ним? Почему у него блестят глаза и голос... возможно, он рад? Сандовал точно будет рад, если я не вернусь.
- Великая машина решит все за нас, - подвел итог Да’ан. – Пора.
Дра’ал провел какие-то манипуляции над пультом и часть переборки стала таять, словно растворяясь, – за ней был зал со стазисными камерами и «великой машиной», похожей на сплетение корне т’увэ, опутавших весь зал и переливающихся золотистым цветом.
Если Сопротивление не пристрелит меня до тех, пока я не обрету свои бренные мощи, я буду считать себя счастливчиком. А если оно попытается сделать это потом? Придется, видимо, как люди – решать проблемы в порядке поступления.

5. Лиам
Меньше всего я ожидал такого!
Да’ан, кажется, собирался умереть. То есть он жить собирался, но выглядел так, будто готов к смерти. У меня против воли навернулись на глаза слезы. А когда он сказал про джаридианцев, я тут же подумал о Ворджаке – он остался с Авгуром и Стрит. Он должен остановить эту бессмыслицу!
Нужно выбираться отсюда! Потом разберемся с этими телами, этим объединением… Нужно поднять корабль в воздух, и на правах обладателей большой огневой мощи потребовать переговоров!
Но я ничего не сказал. Я лишь наблюдал. Под натиском Дра’ала, Т’тан тоже «вступил в великую машину». Они – я имею в виду Да’ана, Зо’ора и Т’тана – встали под странное циллиндрическое сооружение, состоящее, похоже, из переплетенных проводов или каких-то органических волокон. В центре его темнело отверстие, словно… словно темная пасть или, как бы глупо это не звучало, труба пылесоса, готовая втянуть в себя тейлонов.
Мне было страшновато. Чего ожидать? Никто ничего не знал, не понимал, но никто и не протестовал.
Они встали там, Дра’ал что-то нажал на командном пульте - будто ласково погладил золотистую узорчатую спину исполинского ящера – и сооружение осветилось огнями. Провал засиял, как маленькое солнце, и в его свете тейлоны враз лишились фасада и заискрили, как новогодние фонарики. Это было красиво – тонкие фигуры в потоках света. Мы стояли, зачарованные, глядя на танец бликов, пока, наконец, эти фигуры не стали таять. Словно пылинки в луче солнца, яркие точки поднимались вверх, будто тейлоны по капельке уносились внутрь великой машины или, как сказал Да’ан, сердца корабля.
А мое сердце сжалось. Блестящие точки поднимались все быстрее и быстрее и через какую-то минуту фигуры исчезли совсем. Остался лишь струящийся свет, но постепенно и он угас.
Я почувствовал, что дышать стало труднее. Такое ощущение было, будто что-то очень дорогое мне покинуло меня навсегда. Я больше не увижу Да’ана. Быть может я увижу кого-то другого, кого-то, кто назовет себя Да’аном, но не его. Не его улыбка, не его голос, не его глаза…
В груди защемило от боли.
- Процесс завершен, - тихо сказал Дра’ал.
- Они умерли? – спросил один из бойцов.
- Нет, - подала голос Рене. – Вы что, не заметили? В три камеры пошла дополнительная энергия – я видела, как светили энерголинии. Они здесь. Не знаю, в каком виде, но они здесь.
Произошедшее произвело впечатление на всех. Дра’ал, хотя держался, слабел с каждой секундой. Сандовал молчал, и по его лицу невозможно было угадать, о чем он думает.
- Нам нужно выбираться, - подала голос Рене.
- А как же Да’ан? – возмутился я. – Ну уж нет, мы дождемся, пока они… очнутся.
- Мы все равно выберемся не сразу, - сварливо отозвалась Рене. – Нужно узнать, что творится снаружи, а для этого надо разобраться в интерфейсе. Мне нужна твоя помощь… и помощь Дра’ала, если он, конечно, способен.
- Я могу помочь, - подал голос Дра’ал. – И скажите своим людям, что нет нужды тыкать в меня оружием. Я встану и пойду, дайте мне минуту.
- Дра’ал, - неожиданно начал Сандовал, - когда они выйдут из стазиса?
- Они не в стазисе, - ответил Дра’ал. – Тело соединилось с тейлонской энергией, они обживаются вместе… Это больше похоже на сон.
- Прекрасно, - процедила Рене. – Эй, вы двое! Охраняете наших сонь. Ты! Следи за Сандовалом. Остальные – к проходам, мне кажется те, кто остался на корабле попытаются открыть двери в рубку.
Сообща мы разобрались, что к чему на панели управления. По крайней мере, мы знали, как запирать и отпирать двери, активировать «великую машину» и связь. А это было самое главное.
Сначала мы поймали канал местных новостей – по-ирландски. Там уже говорили о странных взрывах, прогремевших по всей Земле одновременно, в большинстве своем в труднодоступных местах. Потом мы нашли канал общих новостей. На первом экстренном заседании АНА решался вопрос – что делать с кораблем-носителем, который не отвечает на запросы. О джаридианцах не было ни слова.
Впрочем, как сказала Рене, не одни люди додумались до режима «стелс».

6. Рене
Великая идиотия, вот как это называется. Почему все, даже наши бойцы, послушались Лиама? Им, что стало стыдно? Перед тейлонами что ли? Вот еще!
Дра’ал решил остаться на корабле. Этот корабль, подобно Носителю, квазиразумен и засек сканирование местности. Кто-то искал именно его, а значит скоро к нам должны были пожаловать гости. Дра’ал предложил воспользоваться порталом корабля, и мы согласились. А Лиам подбил всех взять с собой Сандовала и бесчувственных… ладно, назовем их пока тейлонами, но они больше похожи на двух барби и одного кена, только человеческого роста. Кто из них кто понять не представляется, пока они все спят. Обживают новое хозяйство.
Координаты Дра’алу дала я – это район неподалеку от одной из наших конспиративных квартир. Тейлонец пообещал, что сотрет их, когда мы покинем корабль, но я ему не особо верю – придется вывести из строя сам портал.
На месте мы сможем оклематься, прийти в себя… и разобраться, что же нам все-таки делать.
Мы последний раз взглянули на рубку корабля-жука: золотистое сияние, мягкие переливы, словно мы попали в каплю янтаря. Да уж, сравнение! Как мухи застряли.
Портал, однако, был вполне обычным. Загудел, блеснул бело-фиолетовой вспышкой – и вот мы уже стоим посреди немноголюдной улочки в общественном портале. Кто-то держит в руках оружие, кто-то – бесчувственного тейлона, а кто-то держит за шиворот собственного отца, дабы контролировать его действия.
Отправив бойцов с донесениями, мы проследовали к нашему временному укрытию. Теперь оно может считаться засвеченным, но кто мешает мне убить Сандовала, после всего, что произошло? Наши ребята нехорошо на него поглядывают, но пока он под опекой Лиама…
Нам бы день простоять, да ночь продержаться – так говорил Федоров. Говорил – из какой-то детской книжки. Не хотела бы я, чтобы мне в детстве такие книжки читали.
Лиам – как стена. Упираешься в него и ни обойти, ни пробиться сквозь стену. Вечное «Я» - его решения, его судьба и его совесть на кону. Словно никто более не способен принимать решения и мучиться осознанием сотворенного.