Лепесток алый
«Только вернись, умоляю...» — шептал я. Но время шло, а Да'ан всё не появлялся. Я готов был отдать всё, что угодно, только бы ещё раз увидеть его — живым. Тяжёлая дремота навалилась на меня — сказалось усталость. Но в какой-то момент сон словно рукой сняло — я пришёл в себя от ощущения смутной тревоги и огляделся по сторонам. Майор Кинкейд посапывал в углу, неуклюже развалившись. Лора Флай свернулась клубочком под боком у Тима Эванса. Источник неприятного ощущения явно находился за пределами этого помещения...
Внезапно раздался резкий стук в дверь, разбудивший моих товарищей по несчастью.
— Что вы сделали с дверью? Откройте! — потребовал нежданный гость, и его голос показался мне знакомым, но сразу я не смог его идентифицировать.
— Простите, но мы не можем этого сделать, — с язвительной вежливостью ответил я. Меня вдруг охватил какой-то злой азарт — так преступник, которого вот-вот должны расстрелять, смеётся в лицо своему палачу.
— Рональд Сандовал, сейчас не время шутить. Да'ан тяжело ранен. Я принёс его сюда в надежде, что кто-то из вас сможет ему помочь.
Я узнал голос Джонатана Дорса и почему-то поверил ему.
— Мы действительно не можем открыть дверь — она намертво приварена к дверной коробке...
По горькой иронии судьбы Глава Синода, стремясь защитить наши жизни, поставил под угрозу свою. Кажется, Лиам тоже не усомнился в правдивости слов лидера Сопротивления, потому что решительно направился к двери. В центре его ладони появилось знакомое светящееся пятнышко. Лицо Кинкейда побледнело от напряжения, он несколько минут пытался совладать с дверью, но обречённо опустил руку.
— Ничего не получается... — он с отчаянием посмотрел на меня, словно надеялся, что я найду выход. В голове вертелся только один вариант, и я его озвучил.
— Джонатан, пускай кто-нибудь спустит сверху моего скрилла — тогда я смогу открыть дверь. И глобал тоже верните — чтобы вызвать подмогу.
— Хорошо, — после непродолжительной паузы согласился Дорс.
Минуты ожидания показались вечностью.
— Может, врёт он всё — просто хочет выкурить нас отсюда? — усомнился Эванс.
— Хотелось бы, чтоб это было так... — вздохнул я, ощущая себя так, словно настали последние времена и мир вот-вот должен рухнуть. Последние сомнения развеялись, когда сверху спустили скрилла. — Дорс не настолько глуп, чтобы без причины дать мне в руки оружие.
Когда дверь была вырезана, я на мгновение закрыл глаза, собираясь с силами. В образовавшийся проём шагнул Джонатан Дорс. На руках у него безвольно повисло хрупкое прозрачное тело. Я осторожно взял у него Да'ана, и сердце моё едва не разорвалось от боли. Грудь Главы Синода была разворочена, из неё тонкими струйками сочилась голубоватая энергия. Устроив раненого на полу, я связался с Та'иром по глобалу. Он уже знал о случившемся и поблагодарил меня за точные координаты.
— Сейчас буду, — пообещал юный тейлонец, который выглядел серьёзным и напуганным.
Лиам Кинкейд попытался помочь Да'ану своей шакаравой, но вскоре осознал бесплодность своих действий.
— Зачем ты это сделал? Я... убью тебя, слышишь? — майор со стиснутыми кулаками бросился на Дорса, но я остановил его.
— Прекрати сейчас же! Уверен, Да'ан хотел бы, чтобы Джонатан остался в живых. Это будет для него худшим наказанием, чем смерть.
Я взял прозрачную ладошку любимого, пытаясь согреть её своим дыханием, словно это могло удержать в нём жизнь. Он всегда выглядел таким хрупким, что я часто предпочитал любоваться им издалека, опасаясь причинить боль неосторожным движением. А ведь в своё время и у меня поднималась рука на эту воздушную неземную красоту... Прости, моя любовь. Ты доверился мне, но я тебя не сберёг... Даже близость смерти не могла разрушить неизъяснимое очарование тонких черт. Да'ан, если бы я мог отдать тебе свою жизненную силу, то сделал бы это, не раздумывая. Но мне остаётся только сидеть рядом с тобой и видеть, как ты уходишь...
Перед глазами у меня проносились события тех дней, которые мы провели вместе. А до него как будто ничего и не было — словно я и не жил вовсе. Мы могли бы быть счастливы, но он уходил, оставляя меня одного, хотя должно было быть наоборот. Без Да'ана я — чужой в этом мире, который с уходом моего любимого станет для меня слишком просторным. Но я найду в себе силы продолжать жить, храня в своём сердце воспоминания о нём и терпеливо дожидаясь того часа, когда судьба сжалится надо мной и позволит последовать за ним — быть может, я ещё успею его догнать…
— Её спасут, правда же? — с надеждой посмотрела на меня мисс Флай.
— Лора, ты действительно хочешь услышать от меня правду? — она всё поняла по моему взгляду и отвернулась, пряча слёзы.
— Не могу в это поверить... Не могу! Как это — будем мы все, Посольство, её цветы и кошки... Но только её самой не будет? Не должно так быть... Это неправильно!
Я посмотрел на Лору, которая была близка к истерике, но ничего не сказал — просто не осталось сил на слова. На душе было так больно и гадко, что хотелось умереть самому. Но смерть выбрала более достойного…
К нам несмело подошёл Лиам.
— Рональд, я хотел бы кое-что ему сказать…
— Конечно, — я собрался было встать, чтобы отойти в сторонку, однако Кинкейд задержал меня.
— В этом нет необходимости — сейчас ты нужен ему, — он опустился на колени и коснулся руки тейлонца. — Да'ан, прости меня… Сам знаешь, за что. Поверь, я не хотел причинить тебе боль. В наших отношениях было много моментов, за которые мне стыдно. Я обвинял тебя в предательстве, отталкивал… А закончил тем, что сам тебя предал. Мне казалось, ты всегда будешь находиться рядом и прощать меня. А когда почувствовал, что теряю тебя, во мне вдруг взыграла обида и… Наверное, ревность. Я до сих пор готов провалиться сквозь землю, когда вспоминаю о том поцелуе, и дорого отдал бы за то, чтобы ты, как прежде, считал меня своим другом…
В голосе майора звучало искреннее раскаяние, и даже я готов был взять обратно свои слова о том, что не могу его простить. В этот миг на пороге появилась Рене Палмер в сопровождении Та'ира и Зо'ора. При виде Лиама она радостно бросилась к нему и вдруг застыла, заметив бесчувственного Да'ана.
— Господи… Кто это сделал?
— Какая теперь разница… Он был надеждой двух… даже трёх рас. Теперь нам самим предстоит решать свои проблемы.
— Агент Сандовал, он очень любил вас. Сказал: «Рене, можете считать меня равным себе» — то есть, женщине, любящей мужчину. Наверное, представителю его расы непросто было произнести такие слова… — с грустью произнесла мисс Палмер.
Я посторонился, пропуская тейлонцев. Намеренно не стал отвечать Рене, опасаясь, что Зо'ор растерзает Дорса. Я посмотрел на детей Да'ана, не решаясь озвучить свой вопрос.
— Мы не довезём его, — покачал головой Та'ир, осмотрев своего родителя. — Задеты важные энергетические центры.
— А как же его способность генерировать Основную Энергию? — спросил я, цепляясь за последнюю надежду.
— У него не получается, — пояснил Зо'ор. — Да'ан не может даже умереть — боль настолько сильна, что ему не удаётся открыть каналы для выхода энергии, которые сильно повреждены. Всё, что мы можем — помочь моему родителю это сделать, тем самым облегчив его страдания. Он ведь продержался так долго лишь благодаря подпитке от Носителя.
— Почему корабль не может ему дать Основную Энергию?
— Для этого ему нужно её высвободить. А Носитель не станет жертвовать одним членом Сообщества ради спасения другого, пусть даже правителя.
Старший ребёнок Главы Синода осторожно коснулся раны, и мой взгляд вдруг упал на Джонатана Дорса, который держался в стороне от всех. В глазах главного сопротивленца я прочёл сомнения и страх. Его противник покидал этот мир в окружении тех, кому был дорог. Даже умирая, он сумел примирить недавних врагов. Маловероятно, что таким же светлым будет уход самого Дорса…
— Нет, я не могу… — Зо'ор бессильно опустил руки, уступая место «брату». — Может, у тебя получится?
Та'ир придвинулся к Да'ану, и в этот миг их сходство стало особенно заметным. Его тонкая полудетская рука легла на израненную грудь родителя. В ту же секунду всех нас на мгновение ослепило — мне показалось, будто рядом что-то взорвалось. Я был отброшен к стене. «Ударная волна… Чёртов Дорс!» — промелькнуло в моей голове. Но я не потерял сознание, а когда открыл глаза, то увидел, что тела Да'ана и Та'ира, соединённые, как звенья одной цепи, ярко светились.
— Что с ними? — спросил Кинкейд, потирая ушибленное плечо — майора тоже отшвырнуло к стене.
— Та'иру передалась способность Да'ана генерировать Основную Энергию, — пояснил своему Защитнику Зо'ор и, быть может, впервые за всё время нашего знакомства я прочёл на его надменном лице искреннюю радость.
— Он будет жить? — в порыве чувств я вцепился в руку тейлонца, но спохватился и выпустил её. — Простите…
— Да, агент Сандовал, Глава Синода будет жить. Вы, люди, назвали бы произошедшее чудом, — торжественно провозгласил Зо'ор, и я опустился на колени, не думая о том, как это выглядит со стороны, и мысленно благодаря своего безымянного и безгранично терпеливого Бога…

Лепесток алый
— Тебе не холодно? — спросил я, выходя на крыльцо. Да'ан стоял, озарённый светом фонаря и окутанный ореолом снежинок, напоминая сказочное существо — однажды я уже видел его таким.
— Я нечувствителен к холоду, — напомнил мой любимый, и в голосе его звучали мягкие, женственные нотки.
— Нравится?
— Красиво… — он придвинулся ко мне поближе, позволяя обнять себя за плечи. — Мне сегодня очень хотелось, чтобы пошёл снег. Лора сказала, что если сейчас загадать желание, оно сбудется. Некоторые земные традиции, на первый взгляд, выглядят смешными. Но если искренне верить в осуществление своей мечты, она непременно сбудется.
— И что, кроме снега, ты пожелал?
— Моё главное желание уже сбылось — ты рядом со мной... А что бы ты хотел получить в подарок?
— Вот мой подарок, — я слегка коснулся губами пальцев тейлонца. — Но, знаешь, одно желание у меня есть. Я знаю, что где-то живёт мой сын — хотелось бы его найти...
— Дети — это очень важно... Я уверен, ты найдёшь его, — тонкие пальцы заскользили в воздухе, а бледные, но чувственные губы тронула загадочная улыбка.
— Вечность бы так стоять… — прошептал я.
— За вечность я тебе надоем, — с лёгким кокетством посмотрел на меня Да'ан, затевая одну из тех своих удивительно тонких и изящных игр, которые украшали наши отношения и умиляли меня до замирания души.
— Ты мне никогда не надоешь, — уверил его я. — От тебя же никогда не знаешь, чего ожидать…
— Ради меня ты отказался от некоторых вещей, являющихся неотъемлемой частью человеческого бытия, — с грустью произнёс тейлонец.
— Зато взамен я получил гораздо больше. Рядом с тобой моя жизнь стала более яркой и насыщенной. Я получаю удовольствие, когда ищу такой способ выразить свои чувства, который был бы приемлем для нас обоих. А дети у нас с тобой, как показал опыт, неплохо получаются и без того, от чего я отказался. Лишь одно не даёт мне покоя — что будет с тобой, когда меня не станет?
— Рональд, моя Основная Энергия может продлить твою жизнь. И я буду пытаться это сделать — насколько возможно. А когда нам всё-таки настанет время проститься, я буду жить за нас двоих, ожидая, когда придёт мой час последовать за тобой, и твой образ будет оживать в наших детях, — ответил он.
В этот момент — лёгок на помине — на крыльцо вышел будущий тейлонский дипломат.
— Лора спрашивает, вы ещё долго собираетесь здесь стоять? Все уже собрались и хотят услышать праздничную речь Главы Синода.
— Неужели, они действительно этого хотят? — озадаченно взглянул на меня Да'ан.
— Думаю, да. Но ты не рассчитывай, что мужчины сумеют в полной мере оценить тейлонское красноречие — они будут любоваться твоими прекрасными глазами.
«Странные существа…» — читалось на красивом лице тейлонца, но было заметно, что комплимент ему понятен и приятен.
— Полундра! — воскликнул с порога Кинкейд, который также выбегал на улицу — чтобы набрать горсть снега и высыпать за ворот своей холёной жене. — Кажется, нас решил почтить своим присутствием господин Президент.
— На кой чёрт он нам сдался? — возмутилась Лора.
— Ты ведёшь себя недипломатично, — упрекнул её Зо'ор. — Мистер Дорс, наверняка, пожаловал с благими намерениями.
— Думает, мы будем рады его видеть — после всего, что он натворил?
— Лично меня эта встреча не огорчит, — вмешался Да'ан. — Лора, отпусти свою обиду. Позволь ей остаться в прошлом — вместе с теми событиями, которыми она вызвана. Ты сама бередишь давно затянувшиеся раны, отравляя свою жизнь. Сейчас праздник, у всех радость. Вероятно, среди всеобщего веселья Джонатан чувствует себя одиноким.
— Делайте, что хотите, — махнула рукой мисс Флай.
Видно было, что Джонатан Дорс ощущает себя неловко. Глава Синода ободряюще улыбнулся ему.
— Прекрасно выглядите, — почтительно поклонился Дорс, выдавливая из себя ответную улыбку. Да'ан, и правда, выглядел очень привлекательно — в его облике появилась мягкость и какая-то особенная чистота, присущая ранней юности. «Я как будто заново родился», — не раз говорил он мне, с упоением бросаясь навстречу жизни и новым открытиям. В такие моменты я порой чувствовал себя рядом с ним дряхлым стариком, но моему любимому всегда удавалось встряхнуть меня и заразить своим энтузиазмом.
Когда Да'ан заговорил, его голос звучал тепло и мелодично.
— У каждой разумной расы во Вселенной — свой путь развития, свои испытания и трудности. Так получилось, что судьбы наших рас — земной и тейлонской — пересеклись. Пусть человечество знает: мы действительно пришли с миром. Сейчас вы проходите те этапы развития, которые у нас уже позади. Мы не хотим, чтобы вы повторили наш опыт — ваша раса должна идти своим путём. Но, живя настоящим, всегда следует заботиться о будущем. А в будущем я, как Глава Синода, вижу человечество нашим союзником. Начиная новую страницу в истории двусторонних дипломатических отношений, я хочу пожелать всем нам одного: даже совершая ошибки, не терять воли к жизни. Помните: всегда можно найти повод, чтобы жить. И пока мы живы — у нас есть возможность исправить свои ошибки и двигаться вперёд.
Его слова были встречены аплодисментами. По глазам Да'ана я видел, что сейчас этот признанный интриган и самый изворотливый тейлонский дипломат говорит искренне, не преследуя скрытых целей. Какая-то особенная атмосфера праздника витала в воздухе. Я заметил Зо'ора и Лору, стоявших возле ёлки. Защитница что-то увлечённо рассказывала своему шефу, а он на удивление внимательно её слушал. Я обратил внимание, что в последнее время не только мой любимый, но и его дети начинают активно участвовать в нехитрых земных развлечениях вроде тихих праздничных посиделок в Посольстве, которые проходят очень тепло. И, кажется, Та'ир и даже Зо'ор получают от этого искреннее удовольствие, хоть последний упорно не желает в этом признаваться и корчит снисходительную мину.
— Мне не показалось? — вопросительно посмотрел я на Да'ана.
— В своё время мисс Флай симпатизировала майору Кинкейду, но, наверное, и сама понимала, что это увлечение не было серьёзным. Между ней и моим ребёнком ничего нет, если ты об этом. Они просто общаются. Пока... А дальше — время покажет. Зо'ору их общение идёт на пользу — он начинает лучше понимать людей и... наверное, самого себя. Себя всегда начинаешь понимать лучше в отношениях с кем-то, кто от тебя отличается.
Мы незаметно выскользнули в коридор. Лора в шутку набросила Да'ану на шею гирлянду из лилового дождика, которая красиво поблёскивал в неярком свете, проникавшем с улицы. В этот момент зазвучала знакомая мелодия, с которой у нас обоих были связаны приятные воспоминания, и мы, не сговариваясь, соединили руки и заскользили по полу. И вновь, как тогда, финальный аккорд мелодии застал нас на грани света и тьмы — в конце коридора. Но в этот раз Да'ану не удалось бы ускользнуть от меня, даже если б он и попытался — я крепко держал его в своих объятьях, зная, что больше никуда не отпущу.
— Рональд... — осторожно начал он. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Когда мои губы приблизились к губам тейлонца, он вздрогнул, но не отстранился — лишь ненадолго замер, словно разрушая некую внутреннюю преграду. Я догадывался, какие воспоминания его посетили. И, устремляясь мне навстречу, он, как недавно советовал Лоре Флай, отпустил свою обиду. Наши губы соединились, а спустя несколько мгновений я уже ласкал ладонь любимого, наслаждаясь выражением счастья на его лице. Быть может, это был последний поцелуй в нашей жизни — всё-таки мы по-разному устроены. Но я был уверен, что даже без этого сумею найти способ рассказать ему о своей любви.
— Знаешь, а ведь твой сын сейчас здесь, — произнёс Да'ан, когда мы вернулись в зал.
— Что значит «здесь»? — не понял я.
— Смотри, вот он, — и Глава Синода указал… на Лиама Кинкейда.
— Но... как такое возможно? — меня охватила растерянность.
— Дай мне руку, — мягко попросил он и, не прибегая к словам, поведал мне историю моего сына, который однажды спас мне жизнь, а в другой раз чуть было не отнял её…
…Веселье было разгаре. Мы с Да'аном стояли у окна, обнявшись. Наслаждаясь нашей целомудренной близостью, я думал о том, что исполнились две мои сокровенные мечты. Когда-нибудь я поговорю с Лиамом обо всём — надеюсь, он сможет меня понять и простить, ведь волею судьбы мы не раз становились почти врагами. В моей жизни было немало постыдных страниц, которые уже не вычеркнуть, не переписать. Но, несмотря на это, я получил возможность начать всё сначала. Я, Рональд Сандовал, начальник Службы безопасности Синода. Самый счастливый человек на Земле...

Предвечерние сумерки — предвосхищение сна,
Предвкушение боли, предчувствие сладостной муки…
Если любишь — любовь никому ничего не должна,
И в безумном порыве над пропастью сомкнуты руки.

Почему-то я верю — мы сможем пройти до конца,
Между небом и твердью земной, между жизнью и смертью.
Тёплый ветер касается нежно родного лица
И закат грозовой горизонт фейерверками чертит.

И неважно, кто прав — уступив, я смогу промолчать.
Всё на свете отдам за тебя — сохраню только душу.
Полыхает огнём на устах поцелуя печать
И петля недосказанных слов, разорвавшись, не душит.

Мы искали друг друга давно — среди звёзд и планет,
Городов и дорог, и людей, разучившихся верить.
И пускай уверяют ханжи, что любви больше нет,
Но Вселенная нам распахнула заветные двери.

И раскинула звёзды судьба — как гадалка пасьянс:
Долгий путь, что один на двоих, на по-прежнему выпал.
…Мы застыли над бездной, а бездна смотрела на нас
Приглашая к прыжку, обещая полёт — не погибель…

И вновь предвечерние сумерки спустились на землю, только сад сейчас окутан не золотистой, как это было летом, а молочно-белой дымкой. Моим глазам светло от снега, а душе — оттого, что она озарена самым прекрасным чувством из доступных смертным. Ты рядом со мной — смею ли я мечтать о большем? Ветки деревьев отбрасывают на снег причудливые тени, которые кажутся живыми. Ветер подхватывает на лету снежинки и кружит их, словно белые лепестки, которые в свете фонарей приобретают алый оттенок. Быть может, когда-нибудь и от нас останутся лишь тени, которые растают в темноте, становясь частью космоса. Однако, даже покидая этот мир, я буду чувствовать себя счастливым, осознавая, что жил не зря…
Мы писали свою книгу поочерёдно, узнавая друг о друге много нового и порой заново открывая для себя то, что стало привычным. А когда была поставлена последняя точка — как финальный аккорд — долго просили прощения. У каждого из нас — своя мера счастья и его цена. Моё счастье — быть с тобой. А цена — я сам, ведь, как все тейлонцы, не владею больше ничем…
— Мне можно будет прочитать вашу книгу? — спросил Та'ир.
— Нужно, — без колебаний ответил я.
— Думаешь, ему стоит показывать то, что мы сотворили? — неуверенно поинтересовался ты.
— Конечно, стоит, ведь это наше с тобой дитя. Именно от нас он должен узнать, что такое любовь и как дорого она порой достаётся. А ведь можно было избежать многих ошибок, если бы мы больше доверяли друг другу и самим себе… Но я ничего не стыжусь и ни о чём не жалею.
— Да'ан… — твои пальцы нежно переплетаются с моими.
— Рональд…
Я чувствую, как отдаётся во мне стук твоего сердца и знаю, что точно так же в этот миг в тебе пульсируют потоки моей энергии. Ты и я — две равные половинки одного целого. Мы прошли долгий путь от взаимного пожелания смерти до готовности отдать друг за друга свои жизни. От предательства до принятия каждым из нас потребностей и воли другого. От изнуряющих игрищ разума до всецелой отдачи во власть своих чувств ослепительной чистоты и целебной силы. Любовь рождается из боли и щемящей нежности, из очищающего страдания и жертвенного преодоления собственных недостатков и губительных страстей. Понадобилось время, чтобы осознать: мы необходимы друг другу, и это является обязательным условием нашего бытия. И только оказавшись у края бездны, мы отважились одновременно сделать шаг навстречу, смыкая руки и переплетая души, словно тонкие стебли. Я люблю тебя — есть ли в мире что-либо важнее этих слов? Я нашёл их в древнем языке наших предков и уверен, что отныне они вновь войдут в Юноа и прозвучат ещё не раз. Как правитель, я желаю блага своему народу. Моя душа радуется, когда я вижу во взгляде моего собрата, обращённом на другого тейлонца, проблески этого чувства. Каждый день я на личном примере доказываю Сообществу, что любовь — это и есть жизнь…
Ты научил меня думать и заботиться не только о себе. Даже Зо'ор недавно сказал мне: «Ты изменился, Да'ан. Теперь я верю, что действительно тебе небезразличен». Мой старший ребёнок стремительно взрослеет, навёрстывая то, что было упущено — во многом по моей вине — и порой это довольно болезненный процесс. Я всячески стараюсь поддержать Зо'ора, и на душе у меня теплеет от радости, когда в его взгляде светится искренняя благодарность, а это происходит всё чаще. Постепенно наша раса исцеляется от слепого поклонения разуму, члены Сообщества вновь обретают способность чувствовать и вместе с ней — некогда утраченную волю к жизни.
Я осторожно касаюсь твоих губ. Мне чужды телесные ласки, но я делаю над собой усилие, чтобы доставить тебе удовольствие. И получаю его сам — оттого, что вижу тебя счастливым. Изменился и ты — в тебе появилась мягкая созерцательность, гармонично сочетающаяся с природной страстностью натуры. Я знаю — что бы ни уготовила нам судьба впереди, она не сможет отнять нас друг у друга. Рональд… Если понадобится, я буду бороться за тебя со всей Вселенной и одержу победу, ибо моим оружием будет любовь…
Когда мы в рождественскую ночь закружились в танце, как сейчас эти снежинки, финальный аккорд застиг нас между светом и тьмой. Жизнь не раз ставила меня перед подобной дилеммой, и я чаще становился на сторону тьмы. Ты научил меня выбирать свет. И даже если однажды мне суждено будет сорваться в пропасть, твои руки, отчаянно стремящиеся меня удержать, станут моими крыльями. В своё время ты доверил мне своё сердце, и я в ответ вверил тебе всего себя. Не имеет значения, что мы появились на свет в разных уголках Вселенной. Главное, что у меня есть ты. А у тебя есть я. И с нами — Любовь…

Снятие скрилла - это авторский полёт фантазии. Я зверушку пожалела - прикинь, каково бы ему было на гулянке

Слепая ночь легла у ног
И не пускает на порог
Брожу по дому как во сне
Но мне покоя нет нигде
Тупая боль пробьет висок
И пальцы лягут на курок
А в зеркалах качнется призрак
Призрак мечты

Возьми мое сердце
Возьми мою душу
Я так одинок в этот час
Что хочу умереть
Мне некуда деться
Свой мир я разрушил
По мне плачет только свеча
На холодной заре

Ты умерла в дождливый день
И тени плыли по воде
Я смерть увидел в первый раз
Ее величие и грязь
В твоих глазах застыла боль
Я разделю ее с тобой
А в зеркалах качнется призрак
Призрак любви

Я слышу утренний колокол
Он славит праздник
И сыпет медью и золотом
Ты теперь в царстве вечного сна

Я слышу утренний колокол
Он бесов дразнит
И звоном небо расколото
На земле я любил лишь тебя...

источник - http://worldelectricguitar.ru/Take_my_heart.php