И вот настало время «Ч».
Никогда прежде вершина конструкторской мысли, жемчужина авиапрома и просто великолепная машина – тейлонский шатл – не возила на рыбалку здоровых злых мужиков и не менее здоровых и злых лиц неопределенного пола. Столь легкомысленные занятия вообще были непостижимы для него. И тем не менее… Как еще можно было добраться до озера О’Хара с тейлоном на поводке? На автобусе с туристами? Пешком по лесу одиннадцать километров?..
Едва сдерживая ухмылку, Лили помогла доблестным рыбакам выгрузиться.
- Интересно, как Даан уговорил Зоора на участие в подобной авантюре? – шепнула она Буну, пока обсуждаемый субъект оценивал красоты пейзажа.
- Это еще кто кого уговаривал, - ответил Бун.
- Если что будет не так – только звякни, я прилечу.
- И спасешь меня от этого изверга? – с надеждой произнес Уилл.
- Не могу гарантировать, но по крайней мере ты умрешь на моих теплых ласковых руках, а не на холодной грязной земле.
- Уже хорошо… - буркнул Уилл и сделал Лили ручкой. Шатл унесся вместе с последней надеждой, что все обойдется.
- Итак, - немедленно обернулся Зоор, - чему вы собираетесь меня учить в таком месте? – на его лице был написан максимум ехидства, доступный для представителя «высшей расы». И Бун принялся возиться со снастью.
К его удивлению, Зоор выбрал сегодня какую-то совершенно новую тактику – вел себя тише воды, ниже травы, и Бун вконец издергался, каждый момент ожидая подначки. Подначек не было, но ехидство на сподвижницкой рожице осталось, и это не давало расслабиться.
Удочку Зоор изучал не менее получаса, вертел и так и сяк, дергал лесу, рассматривал поплавок, но более всего его воображение поразил крючок. Острый такой, с зазубриной… А уж когда Бун стал наживлять червя…
- Ему не больно? – с неожиданным детским любопытством спросил Зоор, наблюдая за экзекуцией.
- Что вам до чувств какого-то червяка, - бросил Бун с убийственной иронией. Зоор мысленно перевел его в очередную подкасту, на ступень ближе к «людям», после чего смирно уселся на ящик из-под снастей и впал в прострацию, благо умиротворяющий пейзаж и медитативное занятие этому весьма способствовали. Чистейшая вода, в которой отражаются рериховские горы, в воздухе снует какая-то живность (главным образом – комары….). Ну чем не рай земной?
- Объясните, пожалуйста, в чем цель этого занятия? - заговорил, наконец, Зоор, и Бун даже вздохнул от облегчения: непонятки кончились, начинается родная и привычная нервомоталка.
- Рыбалка, - менторским тоном произнес он, - это процесс поимки рыбы для последующего съедения. Кстати, клюет.
Поклевка была мощная, а улов – так себе: средненькая форелька. Зоор глазел на нее с еще большим любопытством, чем на безвинно убиенного червя, - видимо, ожидал, что Бун в соответствии с собственными словами немедленно примется трапезничать. Уилл предпочел разочаровать начальство и пустил рыбешку в ведро с водой.
- Так вот, - продолжил Бун. – В современном мире достаточно продовольствия, поэтому рыбалка из способа добычи пропитания превратилась в спорт. Развлечение.
- Если это развлечение, - тут же отреагировал Зоор, - и вам нет нужды есть эту рыбу, что вы делаете с ней потом?
- Ну… - Бун даже растерялся, – обычно все-таки съедаем… А что еще с ней делать?
- Но есть же еще и другие источники пропитания, так зачем тогда ловить рыбу? Только для развлечения?
Бун страдальчески поморщился. Зоор, кажется, пытался его зациклить, и ему это удавалось.
- Да, - кивнул наконец Уилл. – Только для развлечения. Ну, знаете, азарт…
- Но зачем тогда съедать рыбу? Можно выпустить ее обратно, - Зоор гнул свою линию.
- А в самом деле, зачем? – Бун решил использовать методы Даана – задавать собеседнику его же вопросы, пока тот сам на них не ответит. Зоор задумался, глядя на поплавок, и предавался этому достойному занятию довольно долго. Бун успел выудить еще пару форелек и даже поразмыслить о том, что задумчивый тейлон на фоне гористой местности смотрится довольно эпично, хоть пиши картину два на три.
Зоора тем временем занимал совсем другой вопрос. Конечно, он был в курсе, что земляне часто испытывают чувство голода и что-то постоянно жуют, чтобы восполнить нехватку энергии, но почему-то не задумывался, кого именно они употребляют. Жуют – и жуют, такова их мерзкая природа. А вот поди ж ты. Слопать вот это трепыхающееся серебристое создание, которое раздувает жабры, бьет хвостом и наверняка хочет еще пожить на белом свете. Как примитивно. Но с другой стороны Зоор всем телом ощущал, что от Буна исходят волны живого тепла, что он буквально излучает энергию, расточительно выбрасывая ее в пространство. Если бы земляне закуклились, замкнули энергетические циклы на свое сообщество, то им бы не пришлось перерабатывать материю других живых существ, но с другой стороны, тейлоны так и сделали, и теперь вечно маются дефицитом жизненных сил. Какой вариант лучше?.. Бун старательно делал вид, что не замечает, как пальцы тейлона подбираются к его собственным.
Впервые за время своего пребывания на Земле Зоор соприкоснулся с человеком по своей воле.
Он вслушивался в мерное биение сердца, ощущал, как расширяется и сжимается грудная клетка, подбирается и опускается диафрагма при дыхании, как по сосудам упругими толчками разносится кровь, сужаются и расширяются зрачки, реагируя на свет, как сокращаются мышцы при каждом движении… Человеческое тело, примитивное до омерзения, - слаженный и четко отрегулированный, бесконечно сложный механизм, понял он вдруг. Рычаги суставов, провода вен и артерий, мощный насос сердца – одна единая система. А что дальше?.. Зоор проследил, как отмирают и зарождаются живые клетки, как неощутимые слабые токи бегут по нейронам – то, чего никогда не почувствует сам человек, но что можно увидеть свежим взглядом, чужим взглядом со стороны. Но источник энергии не здесь. А что дальше?.. Молекулы. Атомы. Дальше атомов – вещества уже нет. Но есть…
Есть чистая энергия.
Энергия, спрессованная и сжатая, закованная в оболочку материальности. Шабра! Но почему тогда земляне тоже испытывают дефицит сил, если в каждом из них – такой потенциал?! Зачем они ввязались в бесконечный цикл выброса и восполнения энергии?.. Зоор застыл, отсвечивая голубоватыми росчерками. Ему казалось, что вот сейчас, немедленно он поймет что-то предельно важное…
Он поднялся на ноги и медленно побрел прочь от берега.
И куда это его понесло, только и успел подумать Бун.

Зоор лежал в траве в позе морской звезды и глядел вверх, на облака. Он хотел побыть один, даже отдельно от Сообщества, чтобы обдумать и принять то, что он увидел в человеке.
Нет, не только огромный потенциал.
В этом совершенном биологическом механизме он обнаружил тайное, горькое и непреодолимое отчаяние – осознание того, что смерть неизбежна.
Сила, легкость, свобода – вот что есть у землян, но нет у нас. В погоне за мнимым идеалом мы переделали и перекроили себя от начала и до конца, но забыли о самом главном. Мы забыли, каково это – ощущать счастье бытия.
Только материальное человеческое тело может дать об этом представление.
Адреналин – вот на что ссылаются ученые. Это он заставляет суматошно трепыхаться сердце и напрягаться каждый мускул. Но можно ли испытать истинную радость, не зная этой заполошной пляски в груди, не ощущая, как подкашиваются колени, внезапно ослабевшие от жадного ожидания чуда?!. Вот почему люди всегда стремятся заложить на шатле головоломный мираж, вот зачем они взбираются на высокие скалы и стоят на самом краю, захлебываясь пронзительным хмельным ветром.
Только материальное человеческое тело дарует свободу.
Свободу одним мощным толчком преодолеть притяжение планеты и взлететь – на один короткий упоительный миг – и свободу единственным стремительным взмахом руки бросить на холст этот полет. Свободу играть на голосовых связках, как на струнах самого лучшего музыкального инструмента, расцвечивая речь всеми красками интонаций и смысловых оттенков.
И довлеющее над всем этим проклятье. Понимание того, что все это когда-нибудь закончится. Рано или поздно. Так или иначе.
Как многолики их радости! Ликование звенящей юности, заставляющее молоденьких девушек, попавших под дождь, сбрасывать обувь и стремглав мчаться сквозь водные струи, задыхаясь от счастья – быть. Гордое удовольствие ученого, закончившего долгую, тяжелую и кропотливую работу. Тихая радость опустить в прохладную нежность воды сбитые по дорожным камням ноги. Умиротворение чистых снов и светлый покой, что приходит, когда отступает боль. Жажда видеть счастливым кого-то другого, кто отчего-то так дорог тебе. И – безнадежное понимание того, что один из вас двоих уйдет раньше, чем другой.
Неизбежно.
Зоор повернул голову. Там в двух шагах сидел на траве Бун, рассеянно покусывающий травинку. Заметив взгляд Сподвижника, Уилл лишь молча кивнул.
- Вы непостижимые существа, - тихо произнес Зоор. – Как вы можете быть такими беспечными и спокойными, зная, что умрете так скоро?..
Бун улыбнулся грустно и задумчиво.
- Это закон нашей жизни, - ответил он. – Мы получаем энергию от мира и должны однажды вернуть ее.
- И от вас не остается ничего. Ничего…
- Я бы так не сказал. Энергия не исчезает бесследно. Все, из чего мы состоим, возвращается в природу. Наши тела уходят в почву, которая питает растения, а растения питают других существ, среди которых – и другие люди, пришедшие уже после нас. Цикл бесконечен, и многие верят, что однажды смогут повториться опять.
- А вы верите в это, командор?
- Трудно сказать… Скорее да, чем нет.
Зоор снова уставился в небо. Теперь он пытался услышать голос Земли.
Он ощущал, как пробиваются сквозь почву тонкие хрупкие ростки, как играют детеныши в зверином логове, чувствовал мерные и мощные взмахи орлиных крыльев в запредельной высоте; он видел ветер и слышал, как струятся подземные потоки и как в самой непостижимой глубине мерно пульсирует огромное сердце планеты.
Мы смотрели на людей как на расу разумных существ. Мы не замечали, что они – часть этого огромного живого мира.
И впервые в своей жизни Зоор на один краткий миг со всей остротой ощутил собственное мучительное несовершенство.