Короткие зарисовки из жизни героев, такими, какими их вижу я - а уж как я их вижу... =)) Критика, объективная и субъективная, приветствуется ^_^
От автора: честно признаюсь - навеяно это фиком «Зо’ор в НМетАУ» мысль о том, что тейлон может учиться, потянула за собой другую - что тейлон может оказаться на практике…
Лиам затравленно огляделся, ожидая вероломного нападения, неудачного стечения обстоятельств… чего угодно! Но вокруг было тихо - вековые сосны возносили свои вершины к солнцу, чуть скрипели и покачивались, а земля под ногами была густо усыпана иголками. Воздух был свеж и чист, весело перекликались птицы, и назойливо гудел одинокий майский жук. Лиам перевел дыхание. - Не оглядывайтесь так, майор Кинкейд, - заметил Сандовал, выходя из шаттла и подходя к майору. - Дети прибудут только через три дня, а все это время воспитателей будут инструктировать и обучать - не бросать же вас в огонь неподготовленными. Лиаму показалось, что последнюю фразу Сандовал произнес с плохо скрытым злорадством. Неподалеку от Лиама возвышался Зо’ор - Глава Синода был неподвижен, на его лице застыло привычное выражение брезгливости и лишь нервные движение пальцами выдавали, насколько тейлон выбит из колеи. - Я провожу вас в ваши… апартаменты, - добавил Сандовал. - Администрация лагеря решила, что вам стоит проходить практику вместе, на одном отряде. К вам присоединится еще один человек - старший воспитатель или старший вожатый. В общем, - агент бросил быстрый взгляд на Зо’ора, - вы будете подчиняться ему. У него большой опыт в общении с детьми. Зо’ор сжал руки в кулаки, а тонкие черты его лица исказились от гнева, но он не проронил ни слова. - Идемте, агент Сандовал, - Лиам тяжело вздохнул и закинул свою сумку на плечо. - Покажите нам, где мы будем жить. Предоставленная комната была удобной, с отдельным санузлом, что радовало, однако она была ужасно маленькой - вдвоем было сложно развернуться, не говоря о том, чтобы установить энергодуш, без которого Зо’ор отказался покидать корабль. И еще там было всего две розетки. Лиам задумчиво поскреб подбородок и порадовался тому, что бреется обычной бритвой, а не электрической, потому как Зо’ор твердо собирался оккупировать обе - от одной заряжать устройство инфопотока, а вторую - за просто так. Зо’ор по-прежнему молчал, но это было затишье перед бурей. Сандовал это видел, а потому торопился убраться, быстро перечислив, что где находится, всучив Лиаму карту лагеря и на прощание сказав: - Ну, вы сами во всем быстро разберетесь - это, я думаю, не сложнее, чем шаттлом управлять. И Сандовал ушел, оставив Зо’ора и Лиама наедине. Покосившись на молчащего тейлона, Кинкейд стал распаковывать свои вещи. Чувствовал он себя преотвратно - мало того, что ему предстояло заниматься делом, в котором он не смыслил ровным счетом ничего (Лиам обычно только этим и занимался, и всюду его спасали его кимерийские гены и сверхспособности) - ему предстояло заниматься этим вдвоем с Зо’ором! «Сам виноват, - подумал Лиам. - Кто меня за язык тянул? И Зо’ор хорош!..» - Майор Кинкейд, - неожиданно прозвучал у него над самым ухом по-змеиному шипящий голос Зо’ора, - не могли бы вы впредь не озвучивать свои мысли? И без вас тошно! С нарастающим унынием, Лиам понял, что произнес эту фразу вслух. В том, что Лиам и Зо’ор оказались в ДОЛ «Тейлонёнок», был повинен Да’ан. Даже не так - Да’ан был первопричиной того, что ДОЛ «Тейлонёнок» вообще существовал. Да’ан поднял вопрос о реформе детских лагерей отдыха на заседании Синода, а Зо’ор весьма опрометчиво высказался об условиях жизни в лагере. А Лиам еще более опрометчиво заметил (в разговоре перед заседанием), что ни разу в жизни в лагере не был. И теперь опрометчивость была вознаграждена по заслугам - целый месяц нужно было провести в «Тейлонёнке», изучить жизнь, местный традиции, условия проживания… и, конечно, воспитывать и развлекать детей. Земных детей. Если Кинкейд молча столбенел от ужаса перед орущими кишащими ордами, что рисовало ему воображение, то Зо’ор молча столбенел только от того, что не мог вербально выразить все те эмоции, которые его переполняли по поводу его нового назначения. Синод поддержал затею Да’ана подавляющим числом голосов. Против был только один… и угадайте, кто? Лиам же отправлен был не столько за компанию - скорее, чтобы спасать детишек от Зо’ора. Или Зо’ора от детишек. Или… в общем, потому что у Сандовала дел было в три раза больше. Сопротивление поддержало затею Да’ана подавляющим числом голосов… ну, дальше вы знаете! И теперь Лиам и Зо’ор остались вдвоем, а впереди маячили мрачные перспективы. - Э-э, - Лиам откашлялся, - тут написано, что в двенадцать у вожатых сбор в главном корпусе. Время - половина двенадцатого, а мы даже не знаем, где это. - Все просто, майор Кинкейд. Мы находимся в третьем корпусе, посмотрите по карте, как добраться до главного, - сухо ответил Зо’ор. - Ага, - невнятно пробормотал Кинкейд. - Но, может, это, будем разбираться на ходу? Идем, Зо’ор. Зо’ор вышел из комнаты, не удостоив Лиама взглядом. Они прибыли в главный корпус с пятиминутным опозданием, слегка заплутав по дороге. Лиам быстро воспрянул духом, заметив, что подавляющее большинство воспитателей - молоденькие девушки. Девушки тоже воспрянули духом, заметив, что среди воспитателей на одного молодого человека больше - да еще на какого молодого человека. А когда за спиной очаровательного молодого человека появился не менее очаровательный тейлон, впечатлительная женская аудитория ахнула. Зо’ор не ахал, обводя аудиторию взглядом. Лиам знал тейлона достаточно хорошо, чтобы понимать, что тот уже заранее всех презирает. - Ну, что ж, - заметила председательница - или руководительница - лет сорока, на чьем бейдже было написано «Мария». - Все в сборе, можно начинать. Садитесь! Когда все расселись по своим местам, почти полностью заполнив небольшой актовый зал, Мария, представившись замдиректора по воспитательной работе, начала: - Благодаря содействию наших замечательных Сподвижников, чей представитель присутствует здесь, - девушки смирно захлопали, - наш лагерь получил… Лиам на автомате отрешился от нудной речи и переключил свое внимание на более интересный предмет - на свою соседку слева… Три дня пролетели как один - Лиам пил, ел, спал, флиртовал с девушками и хлопал ушами на нудных лекциях по технике безопасности и инструктажу. Погода была прелестная, ночи были теплые, природа располагала жить и радоваться, и омрачал все это лишь неминуемый приезд детей. Наконец, этот день наступил… Зо’ор и Лиам по-прежнему были вдвоем. Обещанный старший вожатый должен был приехать с детьми, а потому пока его обязанности взял на себя Зо’ор - он проверил корпус на наличие всяких нужных вещей (а точнее поставил везде в ведомости галочки), переговорил с завхозом (разговор состоял из «Здравствуйте» «…» «До свидания!») и, засев за столом регистрации в корпусе, отправил Лиама водить детей и возиться с путевыми листами. Третий корпус был трехэтажным - на каждый этаж по одному-двум отрядам. На первом этаже обитали две симпатичные девушки, одна из которых помогала Лиаму провожать детей, на третьем - чуть менее симпатичные, но очень добрые девушки, одна из которых постоянно следила, чтобы Лиам не вляпался в какие-нибудь неприятности. На все три этажа потоками направлялись дети, с родителями, старшими братьями и сестрами, сумками, чемоданами, вкусно пахнущими свертками… и, конечно, с проблемами! - Имя, фамилию, свое, мамы, папы, - монотонно начинал Зо’ор всякий раз, когда к нему приближался очередной ребенок. - Путевой лист давай сюда. Куда хочешь туда и иди. Иногда ситуация осложнялась: - … - Как? - … - Еще раз - КАК? По буквам! (по этим идиотским земным буквам!) - А я не знаю, как правильно пишется… - Хм… ладно, запишем как есть… Периодически Зо’ор путался и тихонько начинал записывать на юнойа, думая, что переведет потом. Или кто-нибудь другой переведет. Время шло, а дети все не кончались. У Зо’ора уже руки заболели, непривычные к такому долгому письму, а приводивший детей Кинкейд выглядел совершенно измотанным. Приближалось время обеда, а это значило, что скоро поток должен был ослабнуть, родители - уехать, а дети - захотеть есть. «Обязательно пересчитывайте детей, - сказала им Мария на подготовке. - Чтобы сколько уходило, столько же и приходило…» «Да как же их друг от друга отличить, - думал Лиам, оглядывая живое море из людей, волнующееся вокруг него, - а еще и пересчитывать…» «Если что - недостающих наберу из соседнего отряда. Точнее Кинкейд наберет», - успокаивал себя Зо’ор. Наконец, начался обратный отток народу - уходили и уезжали родители, а Зо’ор пересчитывал детей. - Сорок… сорок восемь? С какой ша’бры их так много?! - возмутился он, обращаясь к одной из соседок сверху (их тоже не различал). - Говорили же, на тридцать человек - трое вожатых, а нас тут всего двое! - Ой, вам просили передать, двое вожатых не приехали. Придется вам с Лиамом пока встать на два отряда, - отвечала девушка. - Нестыковочка… - ЧТО? - от негодования глава Синода посинел. - Я должен срочно поговорить с замдиректора… - Нет времени, Зо’ор. Надо их на обед сводить, потом в медпункт, а потом оформить путевые дневники… До замдиректора доберешься не раньше завтрашнего дня! А там может и подкрепление прибудет… - девушку окликнули и она умчалась на свой этаж. - Ну, хотя бы у нас музыка будет… - рассеянно заметил Кинкейд, расселявший детей по палатам. - То есть? - переспросил Зо’ор. - Это хоровики. Хоровая группа, разновозрастная. Разбили на четыре отряда, два тут, два наверху, а на первом этаже - музыканты, - пояснил Лиам. - Это Творческая Школа. И хорошо, говорят, поют, - он проследил взглядом за самыми старшими воспитанницами школы, которые уже собирались поступать в колледж. - О-очень хорошо… - Не отвлекайтесь, Кинкейд, - призвал к порядку Зо’ор. - Садитесь-ка за путевые книги, а я пока детей на обед отведу. - Так я… есть хочу! - выпалил Лиам. - На ужине поешь. А то придется эти книги ночью писать, - покачал головой Зо’ор. - И созови мелюзгу. Сложно было поверить, но двадцать восемь дней пролетели, как один! И ни в один из этих двадцати восьми дней Лиам толком не высыпался - ибо даже в выходные его будил Зо’ор и требовал, чтобы Кинкейд оказал свою помощь. Дети, дети, дети, кругом были одни дети, но через три дня Лиам уже отличал своих от чужих, а через пять - знал всех по именам и фамилиям. А через десять - некоторых еще и по фигуре в темноте мог отличить и очень надеялся, что Зо’ор его не сдаст, потому что соответствующие органы строго карали за растление малолетних (самое интересное, что малолетних за растление более старших товарищей никто не наказывал). Бывали и казусы. В один из первых дней, взглянув на расписание, Лиам понял, что должен одновременно вести детей в медпункт на процедуры, в кинозал на фильм и в главный корпус на хор. Попытка отвести детей во все три места провалилась, а Лиам сделал для себя вывод, что уж если делать - то что-то одно, и уж потом разбираться. Зо’ор же только и делал, что молился на Кинкейда. Кабы не он, то Зо’ору пришлось бы работать, а этого тейлон, понятное дело, не выносил. Кинкейд оказался незаменим еще в одном деле - когда их отряду нужно было участвовать в конкурсе вожатых. И, несмотря на то, что весь корпус требовал, чтобы в конкурсе участвовал Зо’ор, выступить пришлось Кинкейду (впрочем, Защитник Сподвижника котировался почти также высоко, как и сам Сподвижник). Были и приключения. Выяснилось, что в районе третьего корпуса обитает масса ос и сильно досаждает его обитателям. Мальчишки с третьего и первого этажей решили найти гнездо и выжечь его. К ним присоединился и Лиам. Они могли проплутать по территории лагеря два дня и ничего не найти, но спасла кимерийская удача - гнездо было найдено и выжжено с помощью аэрозоля против комаров и зажигалок (которые Лиам благополучно проигнорировал). А однажды в лагерь зашла лиса (ибо ДОЛ располагался довольно далеко от города), м это событие вызвало большой ажиотаж. Вожатым было велено держать детей подальше, дети же наоборот старались подобраться поближе - девочки вскрикивали, когда кто-то хватал их сзади с воплем «Лиса идет!», мальчики просто орали и порывались оторвать лисе рыжий хвост. Что касается самой хищницы, то она, равнодушно пронаблюдав за вызванной ее появлением суетой, скрылась за оградой. Вообще природа вокруг лагеря была богатой и не всех это радовало. Например, лагерный кот, которого все подкармливали и который спал в кроватях с детьми. Или мыши-полевыки, которых он периодически душил и приносил к лагерной столовой - «смотрите, какой я охотник» - и оставлял на пороге. А ящерицы, которых не ловил только ленивый? А бедные улитки, которых жестокие дети поджигали зажигалками? (большую часть улиток Лиам благородно спас) Следует сказать, что Лиам не страдал от отсутствия женского внимания, скорее наоборот, в преимущественно женском коллективе молодые люди ценились на вес золота. От женского внимания пострадал (иначе не скажешь!) Зо’ор. Сами понимаете, большую часть традиционных женских хитростей можно было слать к черту: для тейлона они явно не годились. Но девушки не сдавались, изыскивая все новые пути: они пытались блеснуть интеллектом (Зо’ор брезгливо морщился), или физическими данными (Зо’ор морщился еще брезгливее), или душевными качествами (Зо’ор не морщился, а просто пользовался чужой добротой). Тщетно! Тогда, от робких попыток девушки перешли к прямому, порою грубому или насильственному подкату. Не сосчитать, сколько раз за смену Зо’ор совершенно случайно оказывался наедине с представительницами женского пола, не сосчитать, сколько раз его звали за компанию в баню (да, там была баня!)… Пару раз чересчур страстные особы просто преграждали ему путь и признавались в своих чувствах. Зо’ор был в шоке, а его ненависть к женщинам росла пропорционально количеству признаний в любви. А уж в день Нептуна, когда все желающие обливали и обливались водой, сколько раз окатывали Зо’ора... Он, конечно, жаловался, но что тут сделаешь? Не предпишешь же всему лагерю не приближаться к нему ближе, чем на десять метров? Не обходилось без педагогических конфликтов. Поначалу Лиам пытался их улаживать по уму, находить компромиссы, но под конец расслабился и все дела решал фразой «ваши проблемы - вот вы и разбирайтесь». В тот день, когда дети собирали вещи и готовились уехать из лагеря, Лиам с удивлением понял, что начинает немного скучать. Но тут же это чувство сменилось облегчением - больше он не был ответственным за этих детей! Все! Кончилась кабала! От радости Кинкейду хотелось прыгать, бегать и петь, но позволить себе такой роскоши он не мог. Когда отчалил последний автобус с детишками, Лиам глубоко вздохнул и прислушался. Где-то громыхнуло - прибыл шаттл.
