Гроза догнала нас на полпути. Уже изрядно промокшие, мы устроились на пустой автобусной остановке, прислонив велосипеды к скамейке. Громыхало изрядно, молнии полыхали одна за другой, совершенно непрерывно, как будто за тучами работал сварщик шестого разряда.
- Ну, вот молнии, к примеру, - произнесла Ника, продолжая прерванный разговор. - Это ведь чистая энергия, разве нет?
- Ага. Но так мы говорим, потому что привыкли четко разграничивать энергию и материю. Но что есть энергия? Это та же материя, только в ином состоянии. А представь, что материю, скажем, человеческое тело, можно перевести в состояние энергии. Тейлоны примерно так делают - почему бы и нам не научиться. Пойдем дальше. Ты, наверное, не раз слышала, что мысль материальна. Мозг человека тоже кое-что излучает, с этим не поспоришь. Причем, само сознание базируется не в мозгу. У тех же пресловутых тейлонов мозга нет вообще, как-то обходятся, но дебилами их не назовешь. Так вот, что если сознание - это тоже всего лишь энергия, то есть, разновидность материи? Значит, одним своим сознанием мы в перспективе способны манипулировать энергиями, творить немыслимые вещи - переходить из тела в тело, материализовать предметы…
- Как Сатья Саи Баба? - в течение долгого и тесного общения Ника успела нахвататься от меня всяких закавык.
- Примерно. А если все человеческое тело перевести в состояние ментальной энергии, в состояние чистой мысли, то можно в одну секунду, усилием воли перемещаться на всевозможные расстояния, в иные миры, пространства, путешествовать во времени, черт возьми… - И на этом ты строишь сюжет?
- Ага. Только надо чего-нибудь патриотического добавить, редактор это любит.
Ника хмыкнула:
- У меня иногда складывается впечатление, что ты сама не вполне человек. Никто из моих знакомых так не рассуждает.
- Конечно, - серьезно кивнула я. - Я специально обученный инопланетный агент, заброшенный сюда для дезориентации землян.
Ника уставилась на меня с таким подозрением, что я даже рассмеялась.
Разговор затих. Неистовый ливень захлестывал пластиковую будочку, от раскатов грома пластины оргстекла ощутимо вибрировали. Я думала о том, что далеко не все американцы такие уж тупые, что надо дописывать рассказ для журнала, причем задерганная редакторша просила что угодно - фэнтези, любовный роман, детектив, только чтобы там не было тейлонов, о которых пишут сейчас все поголовно; что дождь не думает стихать, а нам еще ехать километров пять… Признаюсь, это была моя дурацкая идея - по утрам кататься на ближайшую ферму за свежим молоком (приобретенная на родной Смоленщине привычка). Ближайшая ферма оказалась от дома Ники, у которой я гостила, аж за семь миль, и я поначалу решила, что это даже хорошо - разгоним кровь, скинем лишний жирок. И вот теперь сидим, мокнем…
- Значит, - сказала вдруг Ника, - если мысль материальна, то ею тоже можно манипулировать… Например, телекинез, телепатия…
- Телескоп… телевизор…
- Ой, иди ты, - Ника засмеялась и тут же замерла, тревожно вскинув голову. Воздух завибрировал. Низкий гул, чем-то похожий на звучание басовой струны виолончели, заглушил даже гром. Снова полыхнуло, беззвучно и ослепительно, а затем затянутое тучами небо прочертило что-то стремительное, искрящееся синим, плавными обводами напоминающее диковинное исполинское насекомое. Передвигаясь странными скачками, это нечто, казалось, из последних сил пытается удержаться в воздухе, как настоящее живое существо, однако сил ему не хватило, и массивное темное тело технично вписалось в раскисшую от дождя землю, отклячив выгнутые «лапы» и самозабвенно испаряя воду с явно горячей поверхности.
- Шатл, - благоговейно прошептала Ника.
- Песец, - констатировала я, выходя под дождь и, меся грязь кроссовками, зашагала к рухнувшей машине, из которой никто выбираться не спешил. Ника догнала меня и подцепила под локоток:
- Подожди… Что-то мне - как ты говоришь? - стр… стрем…но.
- Мне тоже стремно, но там люди, - в непосредственной близости от шатла я невольно перешла на шепот. Каждому, пожалуй, доводилось видеть шатлы - не в живую, так по телевизору или в интернете, и по таким скудным сведениям я знала, что кабина шатла должна быть забрана колпаком из виртуального стекла, однако сейчас ничего подобного не было, и по лицу женщины в пилотском кресле беспрепятственно струились ручейки влаги. Женщина была без сознания. В кресле у задней панели мерцало сиреневатыми росчерками другое живое создание, сейчас совершенно утратившее человеческий облик. Мерцание то почти затухало, то приобретало прежнюю интенсивность.
- Иул’ли, - шепнула Ника, привычно коверкая мое имя на модный инопланетный манер, - кажется, им плохо…
- Спасибо, кэп, - ответила я, осторожно извлекая женщину из кресла и укладывая ее на упругий, похожий на компромисс между резиной и кожей пол кабины. Тейлона решила оставить на потом - хрен его знает, можно ли его вообще трогать сейчас. Сердце женщины-пилота билось неравномерно, словно не решило до конца, стоит ли продолжать стучать или махнуть уже миокардом на эту безнадежную затею. Ника же действовала точно так же, как показывают обычно в кино, - бормоча вполголоса тезисы из конспектов по оказанию первой помощи, она принялась приводить даму в сознание. Решив не мешать, я отошла к тейлону. Тот приходить в себя тоже не спешил и продолжал излучать синий свет и отчетливый запах озона.
Как странно… Такие дивные создания, сотканные из чистой энергии, они могли бы выбрать любую форму на свой вкус, однако предпочли остаться антропоморфными. Является ли это насущной необходимостью?.. Боюсь, я так никогда этого не узнаю…
За моей спиной раздался слабый стон, невнятное «чёчилось?...», потом возглас - и прямиком в меня вписалась пришедшая в себя пилот.
- Зо’ор! - воскликнула она с неожиданным отчаянием. - О боже, Зо’ор! Что с ним?
- Сожалею, не могу ответить. Что произошло? Почему шатл рухнул?
- В нас угодила молния… Это из-за молнии? Боже мой, я не знаю, что делать…
- Песец, - снова высказалась я, вглядываясь в глубины призрачного тейлонского тела. Разумеется, ничего там не обнаружила, но зрелище завораживало. - Запомните на случай, если пришельцы решат нас поработить: они убиваются электричеством.
- Я попытаюсь связаться с посольством, - женщина достала из внутреннего кармана куртки глобал, который я тоже видела только по телевизору и которым грезила долгими бессонными ночами, но ответа, видимо, ни от кого не добилась и, чертыхнувшись, захлопнула средство связи:
- Не работает…
- Давайте подождем, - предложила Ника. - Может, ваш Зо’ор сам очнется.
- Надеюсь, - женщина уселась на пол, скрестив ноги, абсолютно промокшая, как и мы сами, и на вид вполне успокоившаяся. Общительная Ника уселась рядом и протянула ей открытую ладонь:
- Ника.
- Лили, - представилась женщина, пожимая предложенную конечность.
- Это Иул’ли, - указала на меня подруга. Лили подозрительным взглядом окинула меня с ног до головы; на миг ее взгляд задержался на майке от Церкви Сподвижников, которую я купила по приколу, иеговистов на родине пугать.
- Очень приятно, - наконец протянула она. Прозвучало это примерно как «Только фанатиков нам здесь не хватало».
- Спасибо, - буркнула я, - я вас тоже люблю, - и не отказала себе в удовольствии устроиться на пилотском месте. Дождь, кажется, стал пореже; во всяком случае, молний больше не наблюдалось. Ника тихонько доколупывалась до Лили - я не прислушивалась, по какому поводу, - а та возилась с глобалом, пытаясь выжать из него хоть какой-то намек на сигнал. Зо’ор продолжал излучать. Меня тянуло к нему как магнитом. Думаю, вы меня понимаете - двадцать лет человеку, лимит любопытства еще не исчерпан, ну как тут в живого тейлона пальцем не потыкать. Вот я и подошла. И даже потыкала. Палец проходил тейлона насквозь, причем напоминало это попытку свести два магнита одинаковыми полюсами друг к другу - что-то там явно было, очень упругое, но при этом нематериальное и чувствительно бьющееся током.
- Ну, что? - шепотом спросила Лили.
- Гы, - ответила я, не поняв, что она имеет в виду, и накрыла рукой открытую ладонь тейлона. Что произошло дальше - описать довольно трудно, но в русском разговорном языке для обозначения подобных явлений существует отличное словечко - «дербалызнуло». Рука словно приросла к инопланетной длани, глаза съехались в кучку, и я, кажется, даже увидела реальный мир с бегущими по черному фону зелеными циферками, красными таблетками и отсутствием ложек. Понятия не имею, сколько прошло времени в этом состоянии, но очнувшись, я обнаружила себя лежащей ничком между кресел. Здесь было очень уютно, мягко и спокойно, и я бы хотела остаться здесь навсегда, если бы только кто-то нехороший не тормошил мое совершенно расслабленное тело. Под креслом показалась растрепанная голова Ники:
- Иул’ли, ты как?
- Каком кверху, - отозвалась я, пытаясь приподняться на руках. Те старательно вибрировали и вес тела выдерживать отказывались. Вот уж дербалызнуло так дербалызнуло…
- Что произошло? - послышался сверху бесстрастный до арктического холода голос. Лили принялась многословно объяснять обладателю голоса, что произошло и почему в кабине посторонние. Ника помогла мне выбраться наружу. Ноги были ватные, и все время хотелось не то истерично ржать, не то неистово рыдать. Наконец мы добрели до остановки, где оставили свои велосипеды, и Ника водрузила меня на скамью. Не хотелось говорить. Не хотелось шевелиться. И вообще ничего не хотелось, только сесть, откинувшись назад, положить руки на колени и тоже что-нибудь поизлучать. Ника пыталась напоить страждущую подругу молоком из бутылки, но не преуспела в этом похвальном начинании.
Хлюпая ботинками по лужам, подошла Лили.
- Я связалась со своими, - пояснила она, пряча глобал в карман. - За нами пришлют другой шатл. Вам нужна помощь?
- Да, пожалуй, - начала было встревоженная Ника, но я неожиданно сама для себя перебила ее бесстрастным и хладнокровным тоном:
- Благодарю, ничего не нужно.
- Но… выглядишь ты, честно говоря…
- Благодарю, - отчетливо и напористо повторила я, - все в порядке. Ой, то есть, тьфу, блин, я в порядке, не беспокойтесь, мы тут близко живем. - Как здорово, когда в голосе не звучат эти чужие и неестественные интонации.
- Что ж, как знаете, - улыбнулась Лили и зашагала обратно к шатлу. Раздался уже знакомый гул, но прибытия нового шатла я уже не видела. Спала, откинувшись назад и положив руки на колени.
Проснувшись, я обнаружила, что дождь объявил перекур, солнце выползло из-за туч, а изрытая инопланетной техникой лужайка у дороги пуста.
- Шатл починили и тоже увели, - пояснила понятливая Ника. - Ты как себя чувствуешь?
- Благодарю, все в норме, - отозвалась я и снова удивилась, насколько хладнокровно и равнодушно это прозвучало. Внутри бурлили эмоции, но наружу они не пробивались. Неестественное какое-то состояние, особенно для импульсивного и открытого русского человека. - Давай отправимся домой.
- Ты можешь ехать на велосипеде?
- Не думаю, что риск оправдан. Пойдем пешком.
Страшно даже представить себе, что творилось со мной два последующих дня. Эмоции били фонтаном, но они клокотали внутри, не находя выхода - чужие, незнакомые ощущения, которые накладывались на мои собственные, вырывавшиеся наружу; я то металась по дому, заламывая руки и пугая Никиных родных, то падала на стул и часами сидела неподвижно. Потом внезапно обнаружилось неприятие, почти омерзение к собственному телу - компактное и неприхотливое, сейчас оно казалось грубым, тяжеловесным, буквально обузой; один раз я в порыве чувств чуть не закололась столовым ножом, но остатки здравого смысла и верная подруга Ника победили этот неблагоразумный порыв. К вечеру второго дня я поняла, что теряю силы. Даже подняться на десяток ступенек на второй этаж было поистине героическим деянием. Ника вызвала врача, но тот не обнаружил никаких патологий. Казалось, что-то или кто-то буквально вытягивает из меня энергию. Ночами снилась совершенно фантасмагоричная фиолетовая хренотень, наполненная смутными образами, стремлениями и чьим-то неотступным пугающим присутствием. Да, теперь я понимаю: эти сны тогда смотрел кто-то еще.
Утром третьего дня за мной прислали шатл. Азиатского вида агент погрузил добычу внутрь, Лили тревожно обернулась со своего места - и я вдруг поняла, что ее пугает неподвижная поза пассажирки с идеально прямой спиной и руками чуть наотлет. Не свойственная человеку поза. Пришлось напрячься, чтобы расслабиться (парадокс!). Перелет был предельно краток, почти неощутим, но он неожиданно принес облегчение. Из шатла я вышла уже своими ногами и немедленно, даже не успев оглядеться, угодила в заботливые лапы медиков. Кстати, вы не в курсе, почему это американцы больных на носилках таскают ногами вперед?..
И вот лежу это я в лаборатории, увешанная датчиками и электродами, кругом мерцают огонечки, что-то пищит, жужжит, люди с тейлонами вперемешку суетятся, а мне так вдруг стало легко и спокойно, как будто вернули мне что-то важное, днем ранее насильно отнятое. И даже вслушиваться в медицинский треп нет никакой необходимости. Бла-бла-бла, вот оно что, бла-бла, почему так случилось, что делать, бла-бла-бла, придется с этим мириться, бла-бла-бла… А, пошли они все в Бобруйск… Можно подремать…
Стоило прикрыть глаза и начать засыпать, как фиолетовая хренотень привиделась вновь, заставив меня вскочить и безумным взглядом заозираться вокруг. Лаборатория, медики, всякие примочки - они никуда не исчезли, но я вдруг остро и ясно ощутила, что фиолетовая хрень - не сон, она тоже реальна, она существует, просто человеческое существо не может этого осознать. И ОНИ - Они тоже есть, Они присутствуют рядом, ненавязчиво и неотступно. И еще я поняла вдруг такие вещи, для которых нет названий ни в одном человеческом языке, но я их поняла каким-то шестым, седьмым или двадцать пятым чувством.
Легкая прохладная рука легла мне на лоб.
- Как вы себя чувствуете? - ласково спросил тейлон в черном облачении дипломата.
- Неприемлемо, - рявкнула и я, испугавшись собственного голоса, сказала уже мягче: - Довольно странно. Ничего подобного раньше не было…
- Можете назвать свое имя?
- Юлия.
- Верно. Иул’ли, как назвала вас капитан Маркет. Чудесное имя. Мое имя Да’ан.
- Да, я вас помню. Видела по телевизору.
- Хорошо. Иул’ли, у меня есть для вас новости. Приятные или не очень - решайте сами.
- Слушаю, - отозвалась я, вглядываясь в переливы света под тонкой кожей Да’ана. Надо же, а ведь когда видела его по телеку, не замечала, что он так светится изнутри. Да и не только он, все тейлоны мерцают и переливаются, и у каждого свой рисунок. И еще… Мать моя женщина! Я их чувствовала! Каждого! Отголосок любого из них, как чувствуют всем телом вибрацию корпуса хорошей акустической гитары, у каждого своя струна, свой аккорд, своя частота. Да’ан звучит как до мажор. Вон тот, в фиолетовом, который цеплял мне датчики на виски, - ре мажор, красиво, звонко, но неустойчиво.
- Вы помните Зо’ора? - продолжал Да’ан.
- Да, конечно. Когда молния угодила в шатл…
- Молния нарушила энергетический баланс Зо’ора. Когда вы прикоснулись к нему, там, в шатле, то каким-то образом сумели восстановить этот баланс. Однако… Он стал вести себя… странно. Мы провели некоторые исследования и выяснили, что баланс восстановился, замкнувшись на другую, более устойчивую энергетическую систему. Между ними установилась прочная связь. Две системы дополняют и уравновешивают друг друга. Это похоже на….
- На компьютерную сеть, - ляпнула я.
- Верно. Но в этой сети компьютеры…
- … не могут существовать отдельно.
- Фактически это…
- … симбиоз.
- Да. Именно так. Симбиоз.
Внезапно стало очень тихо. Я переваривала информацию. Потом мотнула головой:
- Нет, что за ерунда… Как может человек…
- … сосуществовать с тейлоном?
- Слушайте, я так не играю. С кем у меня симбиоз - с Зо’ором или с вами? Так и будем друг за друга фразы договаривать?
- Придется привыкать. Теперь мы все связаны между собой. Связаны сообществом.
- И что, это теперь насовсем? - жалобно пискнула я.
- Нельзя сказать наверняка, - встрял тейлон ре мажор. Не’рд. Вот именно - его звали Не’рд. Мать-перемать! Откуда я это знаю?!
- А Зо’ор? Что с ним?
- Сейчас за ним занятно наблюдать, - признал Да’ан. - Например, сегодня утром он поймал в саду паука и был счастлив целых пять минут.
- Желтого такого паука, - тупо проговорила я. - Жирного, желтого, в черную полосочку…
Да’ан неуловимо улыбнулся:
- Именно жирного и желтого. Откуда вы знаете?
- А ящериц он не ловит?
- Нет. У нас в саду нет ящериц. Но была одна лягушка…
- Песец… - я обнаружила, что опять держу руки наотлет, и скрестила их на груди. - Это моя привычка - ловить пауков и лягушек. Когда Зо’ор приобретет губную гармонику или начнет на спицах вязать, вы мне скажите. С удовольствием посмотрю на это.
- С удовольствием посмотрю, как вы с удовольствием посмотрите, - серьезно сказал Да’ан. - Но у меня есть еще одна новость. Вы ведь из России? Так вот, к сожалению, вы не можете вернуться домой.
- Это еще что за заявочки?!
- Все дело в свойствах вашего симбиоза с Зо’ором. Чем дальше друг от друга вы находитесь, тем тяжелее вам поддерживать свободный энергообмен. Если вы окажетесь разделены слишком большим расстоянием, то можете серьезно пострадать, вплоть до летального исхода, - пояснил Не’рд, отцепляя, наконец, от меня электроды.
- А вот это наглый загон, - уверенно заявила я, свешивая ноги с кушетки и в упор глядя в голубые и безмятежные, как у бравого солдата Швейка, глаза Да’ана. - В том смысле, что вам не только энергообмен важен, разве не так? И сам Зо’ор собственными руками отправил бы меня в поликлинику для опытов, если бы был уверен, что ему это не повредит. А все потому… Сказать, почему? Или подождем, пока ваши земные колеги удалятся?
- Говорите, - хладнокровно произнес Да’ан, но по его лицу пробежали прозрачные голубоватые прожилки.
- Зо’ора нет сейчас рядом, - продолжила я, - он просто боится, что вблизи я смогу читать его мысли. Но я и так его чувствую. И я знаю, о чем он думает и что планирует, чего опасается, что его раздражает. Он не хочет, чтобы я сказала это кому-то другому. Вам вообще не выгодно, чтобы я болталась в вашем Сообществе, но устранить меня нельзя, потому что тогда пострадает Зо’ор. Вы собираетесь держать меня под надзором. Вот почему я не могу вернуться в Смоленск. Так?
- Я постараюсь добиться для вас максимальной свободы действий, - после паузы сообщил Да’ан.
- И никаких имплантатов. И так уже есть один, который пауков ловит.
- Посмотрим по обстоятельствам, - уклончиво отозвался Да’ан, отводя глаза.
- И еще одно. Я знаю, что Зо’ор хочет разорвать связь и что все Сообщество его в этом поддерживает. Я тоже за. Но если вам удастся разомкнуть связь, что будет со мной?..
Молчание. Красноречивее всяких слов.
И тогда я впервые в жизни выругалась матом.
Начались всякие интересности.
Для меня выбили апартаменты в непосредственной близости от посольства - для этого пришлось кого-то отселить, а обычную человеческую дверь заменили на кодовую, со сканером ДНК. Казалось бы - излишняя предосторожность, но вскоре стало ясно, зачем это нужно. Так называемые Защитники Сподвижников получили полный доступ к моей резиденции, а хитроягодичный агент Сандовал даже приобрел дурную привычку врываться в квартиру без стука, за что получал по лбу разными предметами, пока не наловчился уворачиваться. Камеры наблюдения и жучки торчали буквально из каждого угла, и каждый раз, принимаясь за уборку, я выметала их прочь, чтобы уже не следующий день обнаружить их на прежнем месте - хитроягодичный агент был упорен. Наконец, в очередной раз застукав его за несанкционированным доступом, я побила его тапками и заявила, что совесть - лучший контролер, что под совестью в данном случае следует подразумевать симбиоз, и что Зо’ор первым узнает о моих преступных намерениях, буде таковые случатся. Жучки и камеры перестали появляться, остались лишь две - на кухне и в гостиной, и я периодически начинала корчить в них рожи и ругаться нехорошими словами либо ставила перед ними картинки скабрезного содержания, что, вопреки здравому смыслу, доставляло новое, ранее неведомое удовольствие. Как и чудное времяпрепровождение за составлением чертежей затейливых многоходовых ловушек на Сандовала. Не-за-бы-ва-е-мы-е ощущения: как говорят в России, сделал гадость - сердцу радость.
Казалось бы, жизнь начинала удаваться. Глобальная и абсолютная халява настигла меня и не желала отпускать. Из всех обязанностей оставалась только необходимость мотаться с Зо’ором по всяким мероприятиям и переговорам, что не очень-то тяготило, потому что всю дорогу мой симбионт упорно молчал, всем телом излучая презрение. Однако, поскольку презирал он не только землян вообще, но и меня в частности, то я начинала презирать сама себя и испытывать за это неприязнь к Зо’ору, а он, чувствуя эту неприязнь, начинал сам себя ненавидеть, что эхом отдавалось в моем собственном сознании, и так до бесконечности. Все равно что в пустой гулкой комнате пытаться говорить полушепотом - отражаясь от стен, звук только набирает силу. Так было с каждой эмоцией. Приходилось загружаться легким позитивным чтивом, чтобы не рехнуться.
В день, когда начались неприятности, я стояла на стремянке и устанавливала на полочке над дверным косяком ведро с водой, от которого к дверной ручке тянулась веревочка. Простейший капкан на агента. Пакостно хихикая, я представила, как Сандовал привычным пинком распахивает двери… Что ж, если и это не сработает, придется на дверь изнутри повесить дартс.
Заверещал звонок. «Момент», - пробормотала я, демонтируя ловушку и впуская в квартиру Буна и Лили. Мда. Вот у Буна тоже доступ есть, но он так бесцеремонно не врывается.
Лили тревожно оглядела меня:
- Ты очень похудела за две недели…
- Ага. Приходится питаться космическими энергиями, потому как вся АТФ отправляется прямиком на подпитку Зо’ора, - хмыкнула я. - Какой, нахрен, симбиоз? Я тейлонская батарейка!
- Кошмар, - посочувствовал Бун. - Тяжело приходится?
- Не очень… Если учесть, что голод, жажду, холод, мигрень и похмелье испытывает теперь мой дорогой симбионт. Он за это людей уже просто ненавидит. Вот например…
- Иул’ли, - рыкнул скайп голосом упомянутого субъекта.
- Да, милый, - томно мурлыкнула я в ответ.
- Ступай, съешь что-нибудь, - и скайп обратно заглох.
- Видали? - я через плечо ткнула в компьютер большим пальцем. - Я еще даже не успела понять, что голодна, а он уже чувствует.
Лили осклабилась с совершенно счастливым видом.
- Это еще что, - вдохновенно продолжала я. - Позавчера прочла что-то смешное на башорге, а Зо’ор уловил настроение и тоже развеселился. Я почувствовала, что он развеселился, и развеселилась еще больше, а он в свою очередь это уловил, - в общем, я ржала за двоих часа три кряду, пока не пришел Сандовал и не надавал пинков. Иначе бы не успокоилась. Все, пойдем в самом деле пожуем чего-нибудь.
Устроились на кухне, с непременными магнитофоном, чаем и самопальными пельменями.
- «Энигма»? - Лили кивнула на магнитолу.
- Традиционная тейлонская музыка, Ро’ха переписал. Милый, интеллигентный Ро’ха. Вот чего ему было не лететь в том шатле?..
- Слушай, а этот симбиоз… - Бун пошевелил в воздухе пальцами, как будто пытаясь уловить ускользающую нить. - Ты всегда чувствуешь Зо’ора? И не можешь от него отключаться?
- Нет, почему, могу. Но тогда он недополучает энергию и психует сильно.
В глубине души зашевелились смутные чужие подозрения. «У попа была собака…» - выдала я, и симбионт впал в рекурсию, прекратив ковыряться в моих мозгах. Лили достала флешку и под столом сунула мне в ладонь. «В землю закопал, надпись написал…» - продолжила я и ощутила в ответ раздражение симбионта: дескать, какой фигней забита голова у некоторых людей. Временно Зо’ор обезврежен, но чтобы посмотреть информацию, принесенную Лили, придется придумать что-нибудь более матерое.
Сделав то, зачем пришли, товарищи не стали тянуть резину за хвост в долгий ящик, быстренько закруглились и распрощались. Бормоча очередную бессмыслицу, я быстро натянула куртку, написала фломастером на холодильнике: «Сандовал, меня похитили сопротивленцы и насильно повезли по магазинам», потом решила, что для Самого Хитроягодичного Агента это будет все-таки чересчур, стерла надпись и начертала: «Ушла гулять, буду в четыре». Глобал глобалом, а паникеры паникерами. Затем настропалила капкан и аккуратненько протиснулась за дверь. Смотреть посторонние документы у себя дома опасно для здоровья. Помню, какая истерика была в посольстве, когда кто-то из шпиков нашел у меня в компе файл «Злодейские планы тейлонов» из ста пунктов, среди которых значились «Сделать розетки пригодными для сования в них пальцев» и «Пустить всех инвалидов, стариков, умственно отсталых на самую большую в мире синюю инопланетную колбасу, чтобы попасть в Галактическую Книгу Рекордов Гиннеса». Ро’ха, правда, понравилось.
В ближайшее интернет-кафе я заходить не стала, а почесала дальше, напевая «Взвейтесь кострами, синие ночи». Слежки пока не наблюдалось. Совесть - лучший контролер, так сказать. Остановившись у искомых дверей, я настроилась на симбионта. Вроде, ничем особенным не занят. Это плохо, придется придумать ему занятие. «Пауки-тенетники, - выдала я, - не испытывают чувства насыщения, поэтому, если кидать им в паутину мух, они будут жрать, пока не лопнут». Секунда, две - напряженная пауза, потом Зо’ор не выдержал и помчался в сад проверять тезис. Как хорошо, что я за всю жизнь так и не сподобилась сделать это сама, иначе симбионт попросту считал бы результат из моего сознания и угомонился бы, а так - будет, подпитываясь моим собственным интересом, кормить паука, пока кто-то из них не взорвется от натуги.
Упав за компьютер, я сунула флешку в разъем и, чертыхнувшись на отсутствие нормального коммандера, полезла по файлам. Нашла довольно массивный экзешник с многообещающим названием «123454321». Пошла распаковка. Сунувшись в полученную папку, я с изумлением обнаружила чертову кучу всякой ерунды, не имеющей никакого отношения к делу. Только где-то в самом конце, в куче других текстовых файлов, каждый из которых пришлось пересмотреть (что немедленно отвлекло Зо’ора от оказания гуманитарной помощи членистоногим), обнаружилось то, ради чего, собственно, и затевался весь сыр-бор.
«Над селом фигня летала
Серебристого металла.
Развелося в наши дни
Неопознанной фигни».
Тьфу, блин, конспирация!
«Дневник марсиан: 19.06.2006 Прилетели американцы, при помощи микротехнологий взломали наш бункер за 4 часа и раздали всем бургеры. Было вкусно, но всем не хватило, поэтому мы съели американцев. 4.07.2006. Прилетели японцы, при помощи нанотехнологий взломали наш бункер за 2 часа и раздали всем суши. Было вкусно, но на всех не хватило, поэтому мы съели японцев. 14.08.2006. Прилетели русские, при помощи лома и какой-то матери взломали наш бункер за 2 минуты и раздали всем тумаков. Было невкусно, но хватило на всех...»
Русскоязычный текст анекдотов был плохо отредактирован и изобиловал ошибками. Вообще-то, это была шифровка: выбери все неправильно написанные слова - получишь послание. Вот только криптограф знал русский примерно на том же уровне, что я - английский, поэтому случайных ошибок имелось вдвое больше, чем задуманных. Натужное шевеление мозгами привело к тому, что дорогой мой симбионт отвлекся от паука и стал настороженно вникать. Я облилась холодным потом и принялась думать о чем-то постороннем… Разумеется, не проканало. Знаете, у Шекли был такой рассказ - «Запах мысли», ситуация образовалась очень похожая. Зо’ор, несмотря на все приколы, далеко не дурак, если ему что-то приспичит - доколупается непременно. И, конечно же, он в курсе, что я считываю его мысли. А мысли у него… временами совершенно убийственные. «Чтоб ты сдох», - в сердцах пожелала я. «Взаимно», - отозвался симбионт и отрешился. Хотя, кто кого хочет обмануть, полностью отрешиться друг от друга мы все равно никогда не сможем. Все, сегодня уж точно поразмыслить над прочитанным не светит. Я изъяла флешку и поплелась прочь в размышлении, чем бы заняться. Как несправедлива жизнь! Я была таким перспективным студентом, хотела диплом по мультипликации делать, путешествовать, заводить новые знакомства, и тут - бац! - удар судьбы, и я намертво привязана к тейлону, который к тому же меня ненавидит. В самом деле, почему бы на его месте не оказаться Ро’ха или тому же Да’ану?.. Винить некого, сама виновата, дура. Еще и эти повстанцы, быстренько вышедшие на меня и уже месяц пытающиеся выжать нужную им информацию… С двух сторон ведь прессуют! С одной - тейлоны, без которых мне не протянуть и дня; с другой - сопротивленцы, помогать которым требует элементарный долг перед человечеством… Долго ли еще удастся волынить, не принимая ни одной из сторон? Я начала подумывать о самоубийстве и ощутила, как за несколько кварталов отсюда, в сюрреалистическом синем здании напряглись тейлоны. Они как раз обсуждали, насколько целесообразно будет подключить к Сообществу несколько имплантированных, в качестве батареек. Да’ан высказывался против, ссылаясь на моральные мучения Зо’ора. Сам Зо’ор в это время мерно вышагивал по коридору посольства, досадуя, что мухи кончились прежде, чем паук лопнул. Я зажмурилась от восторга и игривенько послала ему дозу нежности. Симбионт споткнулся от неожиданности. Я захихикала и вписалась лбом в фонарный столб. Урок на будущее - на улице не отвлекаться на посторонние вещи, а то так и под машину угодить недолго.
Дома меня уже поджидал Самый Хитроягодичный Агент. Он сидел развалившись в компьютерном кресле и разглядывал картинки в студенческом журнале «Песец», присланном вчера институтскими друзьями. Что характерно, Хитроягодичный Агент был сух совершенно, на полу не виднелось луж, и капкан остался нетронутым. Вот гад! Обошел ловушку! Неужели видел, как она устанавливалась? Значит, в прихожей есть еще одна камера, надо будет устранить.
- Куда вы пропали, я вас полчаса жду, - сказал Сандовал, не отвлекаясь от журнала.
- А позвонить не судьба? - буркнула я, ложась на диван. - Мобила есть, глобал есть, но вы предпочитаете сидеть в квартире, как немой укор.
- Не в том дело. Зо’ор считает, что вам как его симбионту может грозить опасность. Поэтому нам придерся ограничить вашу свободу перемещений. Также Зо’ор считает целесообразным имплантировать вас.
- Песец… Что дальше? Меня переправят на Тейлон и выставят в тамошнем музее в банке с формалином?
- Будет надо - переправят, - хладнокровно подтвердил Сандовал. - И кстати, к вам сегодня заходили Бун и Маркет. Зачем?
- Поболтать, - я пожала плечами. Сандовал подошел к дивану, навис надо мной и, уставившись неподвижным взглядом, произнес:
- Всего лишь поболтать?
- Ага, - я наивно похлопала глазами, надеясь, что они кажутся такими же голубыми и безмятежными, как у бравого солдата Да’ана. Сандовал напоследок посмотрел на меня, как Ленин на буржуазию, и удалился. Я с изумлением глазела ему вслед. За Самым Хитроягодичным Агентом по коридору тянулась четко видимая волна энергетических возмущений. Причем не сиреневатых прожилок и разводов, какие иногда пробегают по телу тейлонов. В человеческом понимании нет слов, которыми можно назвать цвет этой волны. Похоже, этот цвет - из невидимой части спектра. Ведомая внезапным жутким озарением, я бросилась в ванную и уставилась в зеркало. Из темной глубины вместо привычных серых гляделок таращились испуганно распахнутые прозрачно-голубые очи с радужкой неправильной формы и без характерного лучистого узора. Черт!!! Правда ли, что надбровные дуги начали резко выделяться? Или это только нервный бред?.. Я бросила взгляд на руки. На миг они показались полупрозрачными. Нет, это только иллюзия. Я решила связаться с Ро’ха.
Тейлонский ученый, казалось, только и ждал сигнала и держал глобал наготове.
- Что случилось? - спросил он.
- Не знаю! У меня поменялся цвет глаз, мерещится всякая ерунда… Можно, я к тебе забегу сейчас?
- Я извещу Не’рда.
- Нет!!! Не надо… Не говори лучше никому, сам посмотришь…
- Хорошо. Приходи.
Я заметалась по комнатам. Какие дела стоит уладить, прежде чем идти обследоваться? Черт знает, удастся ли вернуться оттуда… Я скоренько настучала и отправила письмо родителям («Все хорошо, иду на повышение, люблю, целую, ваша доця»), расплавила флешку Лили в микроволновке; задыхаясь в вонью горелого пластика, распахнула окно настежь. Что еще?... Ах да! Деньги, документы полетели в поясную сумку. Меня собираются имплантировать. После этого деваться станет некуда. А вдруг я превращаюсь в тейлона? Или что того хуже - превращаюсь не до конца, навсегда останусь чем-то средним, неприемлемым ни для людей, ни для Сподвижников?! Странно: когда я раньше думала об экспериментах над людьми, это не казалось настолько чудовищным. Разве плохо - получить стремительную реакцию, выносливость, здоровье, даже за счет инопланетных вкраплений в собственном теле?.. Сейчас же меня охватил животный ужас, и я знала, что несчастный мой симбионт тоже нервничает, дергается, мечется по посольству, скрестив руки на груди, не до конца еще понимая, что не так. Он очеловечивается. У нас общая беда. Значит…
…значит, как ни презирает он землян, а в помощи не откажет.
На полпути в гости к Ро’ха я притормозила и прислушалась. Конечно, чего еще было ждать, - моему непоседливому симбионту пришла аналогичная идея, и в данный момент он крошил батон на милого интеллигентного ученого. Не удивительно, что Ро’ха так обрадовался появлению второго своего подопечного.
- Выяснили что-нибудь? - уставилась я на товарищей по несчастью, забравшись на кушетку и усевшись прямо, как палку проглотила. Вокруг тейлонов тоже ощущались возмущения поля, правда, посильнее, чем вокруг Сандовала. Теперь понятно, почему тейлоны все время руками машут, - прикосновения к полю вокруг собеседника является у них своеобразным невербальным средством общения. Зо’ор напряженно вибрировал ре-минор. Интересно, симбиоз симбиозом, а частоты у нас разные, у меня как минимум фа. На краю сознания промелькнула какая-то затейливая мыслишка, слинявшая быстрее, чем ее можно было ухватить за хвост.
- Баланс ваших энергий постепенно смещается к среднему значению, - развел руками Ро’ха.
- Поподробнее.
- Мы предвидели такой вариант развития событий, - пояснил Ро’ха. - Ваши поля не идентичны, но уравновешены. Но со временем они все более становятся сходны по характеристикам.
- То есть, моя энергетика приближается к тейлонской… а энергетика Зо’ора - к земной?! - я бросила взгляд на симбионта. Он так и не проронил ни слова. Замерли руки, скрещенные у груди. Стоял он, сместив вес тела на левую ногу - ни разу не видела, чтобы тейлоны так стояли, - и всем своим видом демонстрировал вселенскую скорбь.
- Придется нарушить баланс, - вынес вердикт ученый. - Но мы пока не можем выбрать подходящего способа. Есть опасность, что один из вас будет выброшен из сообщества.
- Относительно меня - так напугали ежа тонкими джинсами. А вот если тейлон окажется вне сообщества?
- Он деградирует, - наконец разродился Зо’ор. - Превратится в неуправляемое, дикое, первобытное существо.
- Но не оставлять же все как есть… Какие способы вы предлагаете?
- Воздействие электротоком, попытка сместить равновесие.
- Постоянным или переменным? - выдал вдруг Зо’ор.
- Переменным, конечно! - воскликнула я. Мысль, промелькнувшая минуту назад, вернулась и сейчас самозабвенно крутила хвостовым опереним прямо перед моим носом. - Только нужно определить частоту… Сейчас, сейчас… - в приступе вдохновения я так махала конечностями, что любой тейлон мог бы деградировать от зависти. - Есть!
